Регрессия европейской культуры - ключевая угроза реванша «чумы» ХХ века.

Аннотация.

В статье анализируются причины и факторы возможного реванша нацистской идеологии в результате разрушения христианских основ европейской культуры и экспансии язычества; дается оценка перспектив перерождения национальных государств в империи, способных преобразовать энергетику рода, консолидировать общество исторической памятью и осознанием общей судьбы, объединить народ ценностным и смысловым основанием; рассматриваются особенности «русской идеи», выступающей основой имперского самосознания.

Ключевые слова: кризис идентичности, нацизм, имперское сознание, русская цивилизация, национальная идея.

===========================

Истоки духовного кризиса

Времена духовного надлома западноевропейской культуры - в 14–15 века, когда тело христианской культуры впустило в себя языческий «вирус» антропоцентрированной античности. Диалог христианства и язычества был тяжким испытанием для европейской цивилизации[17]. С одной стороны, христианство утверждает приоритет духовного, оно изменило антропологическую матрицу языческой культуры дрвнимх нарподов Европы, стало ключевым фактором мировосприятия европейцев, основой их образа жизни в средние века. Христианство заложило в антропологические матрицы европейской культуры духовную составляющую, которая объясняла народам Европы смысл земного существования (утверждая смысл жизни за пределами жизни), определила понимание сущности человека, разрешала проблему вечного и преходящего, обеспечила приоритет морального совершенствования. С другой стороны, европейская цивилизация впитала и развила наследие античного мира, который стал основой гражданского общества, правовой и политической культуры. Идеи античности определили концептосферу гуманитарной культуры, категории древнегреческой философии легли в основу рациональности Нового Времени, стали мировоззренческим фундаментом технологического прогресса и цивилизационного динамизма. Европейская культура впитала в себя языческий антропоцентризм (на базе которого позднее была сформирована концепция гуманизма), пытаясь понять устройство мира, смысл человека и истории, добра и зла, прекрасного и безобразного.

Именно глубинный диссонанс этих двух векторов стал драматическим фактором кризиса европейской культуры, который завершился (и разрешился) проектом Реформации, в рамках которого сформировалась новая идеология, составившая ценностно–нормативную основу современной западной цивилизации. Духовные основания христианской культуры в значительной степени подорвали три составляющих культуры Нового времени: гуманизм, протестантизм и рационализм[18]. Мировоззренческая суть Реформации состояла в концептуальной ревизии этического идеала Нагорной проповеди Христа и обосновании «нового смысла» человеческого бытия и человеческой истории (что нашло отражение в концепциях кальвинизма и протестантизма). В центр человеческой жизни реформация ставит труд, она религиозно освящает его и видит в нем единственный путь к духовному спасению – труд становится «абсолютной самоцелью, «призванием». Ценностно–ориентационная «формула капиталистической модели бытия убедительна и проста: «работа – религиозное служение; богатство – критерий богоизбранности». Этическая парадигма подкрепляется созданной философами механистической картиной мира, которая производит его десакрализацию, расчищая тем самым поле для безудержной активности человека[19].

В «Новое время» на смену «героическому этосу» пришел буржуазная протестантская этика, которая реабилитировала систему ценностей, лежащих в основе торгово–промышленной деятельности (последняя стала рассматриваться как достойное христианина занятие)[20]. По существу, Реформация заложила основание для «ценностной инверсии» (и даже своеобразной «реабилитации») худшего из пороков – алчности, поставив его «во главу угла» общественного бытия и в основу смысла человеческой жизни. «Искушение» сытостью стало базовой предпосылкой утверждения и экспансии антихристианской, языческой идеологии «общества потребления», неотъемлемыми атрибутами которое стали: успех, признание, гедонизм, материальное благополучие.

В 19 веке произошло окончательное завершение антропологического проекта Нового времени, мировоззренческие основания которого были заложены в эпоху Реформации, который изменил антропологическую матрицу христианской цивилизации. Контуры данного проекта можно обнаружить в рождении трех симптоматичных теорий, органично дополнивших друг друга: во–первых, естественнонаучная теория Дарвина, опирающаяся на понимание мира как «хаоса, не осеняемого Духом Божиим» и которая в основу бытия кладет три тезиса: эволюция, борьба за существование и выживание наиболее приспособленных; во–вторых, фатальная в этическом плане теория Ницше, который вывел человека из сферы христианских ценностей и перевел его «по ту сторону добра и зла», т.е. за границу «приличия, совести и всякой нравственности»; в–третьих, Маркс, который разработал теорию прогресса, движущей силой которого стала борьба «войска менее сытых против войска более сытых ...ради хлеба и могущества»[21]. Эта идеология окончательно оформилась во второй половине ХХ века в качестве реальной и безальтернативной основы всей западной цивилизации.

Метафорически можно сказать, что западное христианство не выдержало основных искушений антихриста: властью, сытостью и чудом. Первое искушение властью произошло в 4 веке, когда христианство стало государственной религией Римской империи. А в 8 веке это искушение принимает крайние формы – было образовано папское государство с неограниченной властью со столицей в Риме (интересна одна закономерность: именно с 8 века начинается массовое появление мессий и новых псевдо–христианских движений). Искушение сытостью произошло уже после реформации, с развитием капитализма, который легализовал алчность как движущую силу экономики и подчинил все жизненные стремления человека улучшению своего материального благополучия.

Отечественные мыслители (К.Леонтьев, Ф.Достоевский, Н.Данилевский) понимали подлинный смысл метаморфоз западного христианства, считая, что духовный надлом западной культуры имеет давние корни. Анализируя «духовную агонию» западной культуры Х1Х века, К.Леонтьев писал, что буржуазный прогресс ведет Европу к торжеству мещанства, пошлости, ускоряя приход антихриста. При этом он верил в высокую историческую миссию России, которая призвана спасти мир, сохраняя для будущего альтернативные варианты духовного существования в гармонии с природой и Богом[22].

Аннотация.

В статье анализируются причины и факторы возможного реванша нацистской идеологии в результате разрушения христианских основ европейской культуры и экспансии язычества; дается оценка перспектив перерождения национальных государств в империи, способных преобразовать энергетику рода, консолидировать общество исторической памятью и осознанием общей судьбы, объединить народ ценностным и смысловым основанием; рассматриваются особенности «русской идеи», выступающей основой имперского самосознания.

Ключевые слова: кризис идентичности, нацизм, имперское сознание, русская цивилизация, национальная идея.

===========================

Регрессия европейской культуры - ключевая угроза реванша «чумы» ХХ века.

Ключевая угроза современной цивилизации, которая носит культурно–антропологический характер, состоит в экспансии идеологий и практик национализма, включая его крайнюю форму – нацизм. Об этом свидетельствует рост популярности расистских идей в гуманитарном знании (в частности, концепция «рас как особых исторически сложившихся форм культурной спайки и солидарности»), расширение зоны применения принципов общежития, в основе которых лежат расистские модели восприятия «другого (в том числе и в государственной политике ряда стран, осуществляющей дискриминацию по этническим критериям), всплеск идентичностей по критерию «почвы и крови», поддерживаемый властными структурами. В границах европейской культуры все активнее усилия, направленные на реабилитацию идеологии нацизма (включая его референтов, а также лежащую в его основе парадигму расизма), следствием которой станет неизбежный пересмотр итогов Второй мировой войны. Реальность впечатляет и тревожит: США и Евросоюз закрывают глаза на марши ветеранов СС в странах Балтии. Идет открытая реабилитация нацистских преступников, которым присваивается звание национальных героев (на Украине такой статус уже получили Бандера и штурмбанфюрер СС Роман Шухевич)[2]. В общественном сознании происходит легитимация нацистских практик: зверства нацизма и страшная символика концлагерей начинают обыгрываться в смешном контексте, что нельзя иначе квалифицировать, как целенаправленное осквернение памяти миллионов погибших[3].

Можно обозначить несколько причин всплеска национализма в пространстве европейского мира (в том числе объясняющих истоки очевидных усилий по реваншу нацистских идеологий и практик). Прежде всего, это «политический проект» врагов России – выбить из–под русской цивилизации базовое основание национально–культурной идентичности – Подвиг, и тем самым дискредитировать историческую миссию России, ее базовый вклад в спасение народов Европы от нацистской чумы. Но это слишком простая версия событий, которая не объясняет массового характера всплеска идентичностей по критерию «почвы и крови». Базовые причины экспансии национализма и попыток реставрации нацизма носят глубинный характер.

Первое. Экспансия националистической идеологии сегодня является естественным «ответом» европейского мира, переживающего глобальный кризис национально–культурной идентичности. В национализме (как крайней форме консерватизма) видится выход из сложившейся ситуации – мировоззренческого хаоса, распада и разлома духовных матриц европейской культуры.

Дело в том, что цивилизационное поле «национально–культурного» удерживает и цементирует вторая составляющая – полюс культурного, который в европейском пространстве практически разрушен. Европейская культура последних десятилетий переживает трагедию катастрофического надлома своих духовных оснований: происходит фундаментальное разрушение идентификационных матриц, удерживающих культуру на протяжении последних веков[4]. Все острее звучит проблема сохранения человече­ской личности, «человека как биосоциальной структуры» - впервые в истории человечества «возникает реальная опасность разрушения той биогенетической основы, ко­торая является предпосылкой индивидуального бытия человека и формирования его как личности[5]. Стремительное расширение пространства глобальных кризисов ставит под сомнение тип прогрес­са, реализованный в предшествующем техногенном раз­витии. Идея преобразования мира и подчинения человеком природы как доминанта и «генетический код» техногенной ци­вилизации поставила на грань уничтожения среду обитания человека, существенную модификацию его собственной природы. Радиус агрессивной экспансии техногенной цивилизации в условиях глобализации расширился до границ мира: она подавляет, подчиняет и поглощает традиционные общества, обрекая их самобытные культуры на гибель. Все острее звучат прогнозы, согласно которым уже к середине века может наступить фаза «динамического хаоса»[6]. Современный этап цивилизации сравнивают «с тем переломом, какой имел место, когда человечество, как совокупность разумный существ, вообще возникло. … И остановить этот процесс уже невозможно. …Крах объясняется многими конкретными причинами, сцеплением конкретных обстоятельств. Но в основе лежит все тот же великий эволюционный перелом, о котором я упомянул. Россия обречена. Я эту обреченность не рассматриваю так, как присудили к гибели. Нет. Тут обреченность очень глубокая, и обречена не только Россия. Думаю, что обречены и многие другие народы, включая такие народы, как западноевропейские»[7].

Распад духовных (в своих истоках – христианских) матриц европейской культуры начался с ее ядра – с гуманитарной культуры, в пространстве которой уже несколько десятилетий последовательно разрушается классический образ человека. Сегодняшнюю ситуацию в гуманитарном знании символически обозначают как «антропологическая эвтаназия» (не случайно результаты такого «гуманитарного творчества» один из идеологов постмодерна назвал «бесовской текстурой»). Свое предельное выражение «негативная антропология» получила в постмодернизме, с его интеллектуальным абсурдом и провокацией, гримасами некрофилии, презрительной иронией по отношению к истории, культуре, нравственности. Постмодернизм целенаправленно осуществил «разборку» классического образа человека, обеспечив прорыв в так называемую плоскость трансгуманизма, в рамках которого уже действует проект «анти–человека» – аватара. Этот проект – сценарий «смерти человека» в его классической формуле – смерти человека как antroposа, т.е. существа, устремленного ввысь. Центром новой «постантропологии» (А.Дугин) в таких проектах становится фигура «фрика», телесность урода, вырожденца, калеки в сочетании с генетическими мутациями, сращиванием с машинами и раскрепощением биополитики желаний.

Системная модификация классического образа христианской культуры квалифицируется как антропологический кризис, последствия которого для будущего европейской цивилизации весьма тревожные. В пространстве европейской цивилизации идет активное разрушение классического «жизненного мира» человека - «не только человека той или иной культуры, но и человека вообще. Имеется в виду не только то, что относится к специфическим особенностям той или иной культуры, но и то, что является инвариантными характеристиками всех культур, сколь бы они ни отличались друг от друга: речь идет о таких ценностях, как свобода, забота о ближнем, взаимопонимание и др. Глобальная технологизация всех социальных и культурных отношений угрожает самому бытию человека» [8].

Процесс разложения наблюдается, прежде всего, в области общественной морали. Сегодня западная культура – это культура торжествующего язычника, который реанимировал все самое отъявленное и отвратительное в человеческой истории: содомия, педофилия и инцест, которые подаются в качестве европейской «гендерной нормы», каннибализм и шаманизм, сатанинские культы и практики жертвоприношения, которые, практически, получили статус легитимных культурных практик. Свидетельством глубинной деформации культурных матриц (культурного кода) евроатлантической цивилизации, постепенно утрачивающей свой христианский характер, является: расширение пространства маргинальных антропологий и практик с их интересом к «безумию», трансгрессии и патологии (включая массовое появление различного рода фриков, уродцев). Деградация характерна и для искусства, шедеврами которого являются прибитые гвоздями к брусчатке на Красной площади мужские атрибуты или эпатажные фрик–шоу драматических спектаклей, имитирующих самоубийства, сношения с мебелью, издевательство над религиозной символикой и т.д.

Таким образом, сегодня мы наблюдаем разрушение духовного ядра европейской классической культуры, которое облагораживало родовые энергии, превращая агрессивные по отношению друг к другу племенные общности в нацию[9]. В теле европейской культуры разрушена ее центральная часть – пространство Логоса, миссия которого, как подчеркивал П.А.Флоренский, противостоять хаосу[10]. В возникшую пустоту прорывается энергетика и символика Мифоса (почти преодоленная двумя тысячелетиями христианства), причем, в своих отвратительных формах – в виде трансгрессий, девиаций, сексуальных патологий, отвратительных в своей порнографической неприглядности дионисийских массовых акций.

Как правило, хаос торжествует в переломные культурно–исторические эпохи, когда рушатся связующие культуру и социум духовные скрепы[11]. К массовому ощущению нарастающего хаоса ведут усиливающийся культурный плюрализм, относительность и многозначность культурных ценностей, рост девиантных форм самовыражения, активно входящих в пространство нормативного. Не случайно сегодняшняя эпоха характеризуется метафорами смерти и катастрофы, фиксирующими «конец культуры», наступление «Культуры Апокалипсиса». Национализм в сложившейся ситуации – это попытка удержать, собрать пространство национально–культурного, интегрируя сохранившиеся традиции Логоса и востребуя позитивную символику Мифоса (А.Дугин).

Второе. Всплеск традиционализма в форме националистических идеологий – это реакция культуры на глобальный проект «разборки мира», направленный на уничтожение национальных государств, стихийная попытка коллективного субъекта культуры спасти национальные государства. Сегодня набирают обороты два вызова национальным государствам – и прежде всего в их политической и культурной составляющей:

Первый вызов – ультра–либерализм, разрушающий ценностно–нормативное поле национальных государств путем активного, на грани паранойи, воплощения политических принципов политкорректности, мультикультурализма и толерантности. Именно в рамках неолиберальной идеологии родился мультикультурализм – как важнейшая составляющая «стратегии глобального доминирования транснациональных корпораций (большинство которых имеют прописку в странах G–7), как философско–политическая идейная система и политический проект, постулирующий культурную неоднородность в качестве стержневого принципа организации социума, а, значит – его разрушения, фрагментации – множественность критериев идентичности неизбежно разрушает социум[12].

Второй вызов – постмодернизм как комплексное мировоззрение и политическая практика, с одной стороны, отражающая духовные разломы европейской культуры, с другой стороны, способствующая трансформации духовных матриц евроатлантической цивилизации, «заставляющая ее отказываться от ценностей христианства и Просвещения». Постмодернизм активно отвергает эпоху модерна, противопоставляя ей «естественную плюральность» социокультурного пространства, стимулируя и провоцируя «растущее множество отдельных и вполне конкурентоспособных образований – «картин мира», идеологий, мировоззрений, научных парадигм, политических, экономических и культурных практик, образов жизни и т.п.[13]. По сути, идет процесс радикальных изменений принципов современного политического устройства мира, в том числе путем активного «отмирания» национальных государств[14]. В проектах постмодерна будущее человечества связано с отмиранием наций и национальных государств, а понятие человеческой идентичности теряет всякий смысл - индивидуальная идентичность в дальнейшем будет опираться либо на глобальную коллективность (космополитизм), либо на отдельные случайно создаваемые и быстро распадающиеся сетевые сообщества[15]. В перспективе цель проекта постмодерна – демонтировать ключевые атрибуты классического мироустройства, и прежде всего: модифицировать классический образ человека и разрушить традиционные структуры социальности, удерживающие совместное пространство национальных государств. «Угрозы» национальным и многонациональным государствам Европы связаны с эрозией их «культурного фундамента», разрушением «культурного кода», на котором выстраиваются национальные идентичности[16]. Поэтому ключевые силы глобального мира - неолиберализм и постмодернизм - активно ведут информационную войну с культурой, лежащей в основе национальных государств. Цель этой войны – разрушить национально–культурную идентичность, лишив народ духовного иммунитета и способности к сопротивлению. В сложившейся ситуации идеология национализма (включая и ее крайние формы – нацизм) в значительной степени выполняет компенсаторную функцию, замещая во многом утраченные национально–культурные основания идентичности, и прежде всего духовно–нравственные, источником которых является религия.

Истоки духовного кризиса

Времена духовного надлома западноевропейской культуры - в 14–15 века, когда тело христианской культуры впустило в себя языческий «вирус» антропоцентрированной античности. Диалог христианства и язычества был тяжким испытанием для европейской цивилизации[17]. С одной стороны, христианство утверждает приоритет духовного, оно изменило антропологическую матрицу языческой культуры дрвнимх нарподов Европы, стало ключевым фактором мировосприятия европейцев, основой их образа жизни в средние века. Христианство заложило в антропологические матрицы европейской культуры духовную составляющую, которая объясняла народам Европы смысл земного существования (утверждая смысл жизни за пределами жизни), определила понимание сущности человека, разрешала проблему вечного и преходящего, обеспечила приоритет морального совершенствования. С другой стороны, европейская цивилизация впитала и развила наследие античного мира, который стал основой гражданского общества, правовой и политической культуры. Идеи античности определили концептосферу гуманитарной культуры, категории древнегреческой философии легли в основу рациональности Нового Времени, стали мировоззренческим фундаментом технологического прогресса и цивилизационного динамизма. Европейская культура впитала в себя языческий антропоцентризм (на базе которого позднее была сформирована концепция гуманизма), пытаясь понять устройство мира, смысл человека и истории, добра и зла, прекрасного и безобразного.

Именно глубинный диссонанс этих двух векторов стал драматическим фактором кризиса европейской культуры, который завершился (и разрешился) проектом Реформации, в рамках которого сформировалась новая идеология, составившая ценностно–нормативную основу современной западной цивилизации. Духовные основания христианской культуры в значительной степени подорвали три составляющих культуры Нового времени: гуманизм, протестантизм и рационализм[18]. Мировоззренческая суть Реформации состояла в концептуальной ревизии этического идеала Нагорной проповеди Христа и обосновании «нового смысла» человеческого бытия и человеческой истории (что нашло отражение в концепциях кальвинизма и протестантизма). В центр человеческой жизни реформация ставит труд, она религиозно освящает его и видит в нем единственный путь к духовному спасению – труд становится «абсолютной самоцелью, «призванием». Ценностно–ориентационная «формула капиталистической модели бытия убедительна и проста: «работа – религиозное служение; богатство – критерий богоизбранности». Этическая парадигма подкрепляется созданной философами механистической картиной мира, которая производит его десакрализацию, расчищая тем самым поле для безудержной активности человека[19].

В «Новое время» на смену «героическому этосу» пришел буржуазная протестантская этика, которая реабилитировала систему ценностей, лежащих в основе торгово–промышленной деятельности (последняя стала рассматриваться как достойное христианина занятие)[20]. По существу, Реформация заложила основание для «ценностной инверсии» (и даже своеобразной «реабилитации») худшего из пороков – алчности, поставив его «во главу угла» общественного бытия и в основу смысла человеческой жизни. «Искушение» сытостью стало базовой предпосылкой утверждения и экспансии антихристианской, языческой идеологии «общества потребления», неотъемлемыми атрибутами которое стали: успех, признание, гедонизм, материальное благополучие.

В 19 веке произошло окончательное завершение антропологического проекта Нового времени, мировоззренческие основания которого были заложены в эпоху Реформации, который изменил антропологическую матрицу христианской цивилизации. Контуры данного проекта можно обнаружить в рождении трех симптоматичных теорий, органично дополнивших друг друга: во–первых, естественнонаучная теория Дарвина, опирающаяся на понимание мира как «хаоса, не осеняемого Духом Божиим» и которая в основу бытия кладет три тезиса: эволюция, борьба за существование и выживание наиболее приспособленных; во–вторых, фатальная в этическом плане теория Ницше, который вывел человека из сферы христианских ценностей и перевел его «по ту сторону добра и зла», т.е. за границу «приличия, совести и всякой нравственности»; в–третьих, Маркс, который разработал теорию прогресса, движущей силой которого стала борьба «войска менее сытых против войска более сытых ...ради хлеба и могущества»[21]. Эта идеология окончательно оформилась во второй половине ХХ века в качестве реальной и безальтернативной основы всей западной цивилизации.

Метафорически можно сказать, что западное христианство не выдержало основных искушений антихриста: властью, сытостью и чудом. Первое искушение властью произошло в 4 веке, когда христианство стало государственной религией Римской империи. А в 8 веке это искушение принимает крайние формы – было образовано папское государство с неограниченной властью со столицей в Риме (интересна одна закономерность: именно с 8 века начинается массовое появление мессий и новых псевдо–христианских движений). Искушение сытостью произошло уже после реформации, с развитием капитализма, который легализовал алчность как движущую силу экономики и подчинил все жизненные стремления человека улучшению своего материального благополучия.

Отечественные мыслители (К.Леонтьев, Ф.Достоевский, Н.Данилевский) понимали подлинный смысл метаморфоз западного христианства, считая, что духовный надлом западной культуры имеет давние корни. Анализируя «духовную агонию» западной культуры Х1Х века, К.Леонтьев писал, что буржуазный прогресс ведет Европу к торжеству мещанства, пошлости, ускоряя приход антихриста. При этом он верил в высокую историческую миссию России, которая призвана спасти мир, сохраняя для будущего альтернативные варианты духовного существования в гармонии с природой и Богом[22].