КБ: Про участие в фестивалях — понятно. А много ли среди современных польских фильмов таких, которые выходили в зарубежный прокат и имели международный успех?
В 2012 году самым успешным польским фильмом, проданным за границу, стал, наверное, «В темноте» Агнешки Холланд. Это канадско-польская ко-продукция, картина была номинирована на «Оскар» и продана в достаточно большое количество стран, а в самой Польше ее посмотрело по предварительным данным 2 миллиона зрителей. В России «В темноте» в прокат не выходила. В российский прокат вообще долгое время не покупали польские фильмы, но сейчас хотя бы начали потихоньку выпускать ко-продукцию. Так, в 2011 году вышел польско-шведский фильм «Мельница и крест» Леха Маевского (прокатчик в РФ — RUSCICO, сборы $4 тыс на 1 копии — прим. KinoBuzz'a) и «Откровения» (в РФ фильм выпускало «Кино без границ», сборы $70 тыс на 24 копиях— прим. KinoBuzz'a) Малгожаты Шумовской. Хотя из-за Жюльетт Бинош наш зритель скорее проассоциировал его с Францией, чем с Польшей.
В Польше сейчас акцент на ко-продукцию, в нее приглашают заграничных звезд. Ты приезжаешь в Варшаву, и на тебя с огромного билборда смотрит Жюльетт Бинош, предлагающая оплатить коммунальные услуги. Это выглядит как сюр, но уже успело стать нормой: теперь Бинош участвует во многих польских рекламных кампаниях. А все потому, что она сыграла в польско-французско-немецком проекте режиссера Малгожаты Шумовской. Благодаря сильной пиар-кампании фильм был продан в ряд стран — в первую очередь во Францию, конечно. В новом фильме Якимовского сыграла Александра Мария Лара, а в главной роли в готовящемся дебюте Виктории Шиманской заявлена Ирен Жакоб.
КБ: Копродукции изначально рассчитаны на несколько рынков. А если говорить о сугубо польских картинах — у них есть международный потенциал?
Я думаю, главная проблема польских картин — то, что они «слишком польские». Это беда многих национальных кинематографий. Поэтому в зарубежный прокат выходит довольно мало польских фильмов, созданных без ко-продукции. Ко-продукция вообще очень выгодный вариант. Тот же Адамчак в своей книге пишет, что ПИК не дает 100 % денег на производство фильмов, поэтому часто дополнительным источником финансирования становится именно ко-продукция.
КБ: Я так понимаю, что у ПИКа есть четкие ограничения по суммам, которые он имеет право выделять на поддержку фильма?
Как правило, ПИК дает 50 % бюджета, но в исключительных случаях может профинансировать до 70 %. Конкретные цифры зависят уже от фильма. На игровой проект ПИК по закону может дать до 4 млн злотых. Но если это фильм исторической тематики, то министр культуры, который тоже обладает своим ресурсом, может выдать дополнительную дотацию. Огромный бюджет был, например, у фильма «Варшавская битва», на который ПИК выделял дополнительные средства; «Валенса» Анджея Вайды в этом году получила большую поддержку.
КБ: Адамчак пишет, что польское кино фактически состоит из исторических фильмов и ромкомов. Ты с этим согласна?
Да, к сожалению, это так. В рабочих программах ПИК прописаны приоритеты. Особое внимание Институт уделяет авторским фильмам, кино на историческую тематику, лентам для молодого зрителя и семейного просмотра, а также картинам с высоким коммерческим потенциалом. Получается, что система немного прогибает кинематографистов, заставляя их подводить свой фильм под тот или иной жанровый приоритет. Для Польши это большая проблема. Когда у них не хватает фильмов для семейного просмотра, они так или иначе начинают стимулировать индустрию, но я не могу сказать, что фильмы, которые получаются в результате, мне бы и вправду хотелось смотреть со своей семьей. То же самое с историческими фильмами, которые без проблем получают дополнительные средства. Мы каждый год на фестивале в Гдыни смотрим по несколько исторических лент. Как правило, темы одни и те же: Вторая Мировая война, Варшавское восстание, социалистические годы в Польше, или период «военного положения», отношения с Россией.
КБ: Это похоже на то, что в нашей системе господдержки называется социально-значимыми фильмами.
Я лично спрашивала Агнешку Одорович, есть ли какое-то государственное давление, чтобы снималось больше исторических и социально-значимых фильмов. Она ответила, что у них такого нет. Ну и, к слову, не все исторические фильмы получают поддержку от ПИК: например, Институт отказал в финансировании ленте «Тайна Вестерплатте» — это политический фильм о 39-м годе, очень болезненном для Польши моменте вступления в войну.
КБ: Адамчак тоже пишет, что в польской системе кинопроизводства отсутствует государственное давление. И вместе с тем, ПИК проводит специальный конкурс сценариев по заказанным правительством сюжетам…
В Польше есть ряд ключевых событий, о которых периодически принято вспоминать, — например, Варшавское восстание 44-го года, когда партизаны в Варшаве выступили против немецких войск. И на эту тему, действительно, каждый год есть заказ от правительства. Но он носит рекомендательный характер. С другой стороны, над некоторыми темами словно нависло негласное табу: кроме одного полулюбительского документа, я не могу назвать ни одной картины о смоленской катастрофе.