Эмоциональный интеллект. тивляется — вирусам простуды

тивляется — вирусам простуды. Коэн обнаружил, что чем боль­ше стрессов в жизни людей, тем больше вероятность возник­новения у них простудных заболеваний. В группе с незначи­тельным уровнем стресса заболели 27 процентов испытуемых, а в группе пациентов, жизнь которых была полна стрессовыми ситуациями, — 47 процентов, а это служит прямым доказатель­ством, что стресс сам по себе ослабляет иммунную систему. (И хотя полученные данные можно отнести к одному из тех науч­ных результатов, которые подтверждают то, что все постоянно наблюдали или всегда подозревали, их все же стоит рассматри­вать как открытие, имеющее заметное значение по причине его научной строгости.)

Аналогичным образом была установлена прямая зависи­мость и в экспериментах с участием супружеских пар, кото­рые в течение трех месяцев заполняли контрольные бланки наблюдения, куда они ежедневно заносили сведения о ссорах и огорчительных событиях, к примеру, семейных баталиях: через три-четыре дня после особенно сильных расстройств супруги подхватывали простуду или инфекцию верхних дыха­тельных путей. Этот промежуток времени в точности соответ­ствует инкубационному периоду многих наиболее распростра­ненных простудных заболеваний, доказывая, что в минуты вол­нения или расстройства супруги становились наиболее уязви­мыми для вирусов.

Та же самая схема «стресс — инфекция» действительна и для вируса герпеса обоих типов — и для того, который вызыва­ет герпетическую лихорадку на губах, и для того, который по­ражает половые органы. Стоит только заполучить вирус герпе­са, как он остается в организме в скрытом состоянии, время от времени давая о себе знать внезапными проявлениями. За ак­тивностью вируса герпеса можно проследить по титрам* анти­тел к нему в крови. С помощью этого показателя реактивация вируса герпеса была обнаружена у студентов-медиков, сдавав­ших экзамены в конце учебного года, у женщин, недавно раз­лучившихся с мужьями, и у людей, постоянно обремененных заботами о члене семьи с болезнью Альцгеймера.

* Титр в химическом анализе — концентрация раствора, выражае­мая числом граммов вещества в 1 мл раствора.

Дэниел Гоулман

Ослабление иммунной реакции — это не единственный урон, наносимый тревожностью; другое исследование указы­вает на ее вредное воздействие на сердечно-сосудистую систе­му. В то время как постоянная враждебность и часто повторя­ющиеся вспышки гнева, по-видимому, подвергают мужчин ог­ромному риску заполучить заболевание сердца, самыми смер­тоносными эмоциями у женщин являются тревожность и страх. В ходе исследования, проведенного на медицинском факуль­тете Стэнфордского университета с участием более чем тысячи мужчин и женщин, перенесших первый сердечный приступ, у тех женщин, которые перенесли и второй сердечный приступ, отмечался высокий уровень пугливости и тревожности. Во мно­гих случаях пугливость принимала форму парализующих фо­бий: после первого сердечного приступа пациенты перестава­ли водить машину, бросали работу или избегали выходить из дому.

Коварные физические последствия нервно-психического стресса и тревоги — те, что вызываются напряженной работой или напряженной жизнью, например, такой, какой живет мать-одиночка, разрывающаяся между уходом задетьми и работой, — точно определяются на клеточном уровне. Психолог из Питс­бургского университета Стивен Манук подверг тридцать доб­ровольцев суровому испытанию с бесконечными тревогами в лабораторных условиях, постоянно контролируя состав крови мужчин и производя анализ вещества, выделяемого тромбоци­тами и называемого аденозинтрифосфатом, или АТФ, которое может вызывать изменения кровеносных сосудов, приводящие к сердечным приступам и приступам стенокардии. Пока доб­ровольцы испытывали сильнейший стресс, у них резко повы­шались уровни аденозинтрифосфата, а также частота сердеч­ных сокращений и кровяное давление.

Не приходится удивляться, что максимально рискуют здо­ровьем те, у кого вся работа «на нервах»: необходимость ра­ботать в напряженных условиях при слабом или полном от­сутствии контроля за тем, как выполняется эта работа (не­приятная ситуация, из-за которой у водителей автобусов часто бывает гипертензия). К примеру, в ходе исследования, охва­тывавшего 569 пациентов с диагнозом рак ободочной и пря-

Эмоциональный интеллект

мой кишки и соответственно подобранную сравнительную группу, выяснилось, что у тех, кто сообщил, что в предыдущие десять лет у них произошло серьезное ухудшение здоровья на работе, вероятность развития рака оказалась в пять с полови­ной раз выше, чем у тех, у кого в жизни не бывало подобного стресса.

Поскольку урон, наносимый здоровью дистрессом, столь заметен, в клинических условиях используются релаксационные методы, которые противодействуют непосредственно физиоло­гическому проявлению активации стресса, для облегчения сим­птомов широкого спектра хронических болезней, включая сер­дечно-сосудистые заболевания, отдельные виды диабета, артрит, астму, желудочно-кишечные расстройства и постоянную боль, и это далеко не все. Стресс и эмоциональные расстройства в оп­ределенной степени усугубляют любые симптомы, и если помочь пациентам уменьшить стресс, успокоиться и справиться со сво­ими взбудораженными чувствами, это часто приносит некото­рое облегчение.

Издержки депрессии с точки зрения медииины

Ей поставили диагноз: метастатический рак молочной железы. Это было возвратом и разрастанием злокачествен­ной опухоли спустя несколько лет после успешной — как она думала — операции. Ее врач уже не вел с ней разговоры о ле­чении и химиотерапии, ибо лучшее, что он мог ей предло­жить, так это считанные месяцы жизни. Вполне понятно, она впала в депрессию, причем настолько глубокую, что всякий раз, приходя к онкологу, она не могла удержаться от рыда­ний. И каждый раз реакция онколога была одинаковой: он требовал, чтобы она немедленно ушла с работы.

Если не говорить об оскорбительной сухости онколога, имеет ли какое-то значение с медицинской точки зрения, что он не стал возиться с постоянным унынием своей пациентки? К тому времени как болезнь приобрела вирулентный (опас­ный) характер, вряд ли какая-то эмоция смогла бы оказать сколько-нибудь заметное влияние на ее течение. И хотя де-

Дэниел Гоулман

прессия пациентки наверняка отравила ей последние месяцы жизни, пока что еще не получены точные клинические дан­ные, свидетельствующие о том, что меланхолия способна по­влиять на развитие злокачественной опухоли. Однако, не счи­тая раковых заболеваний, результаты некоторых исследова­ний подтверждают, что депрессия играет определенную роль в изменении многих медицинских показателей, особенно в отношении ухудшения течения болезни. Появляется все боль­ше доказательств, что врачам, чьи пациенты пребывают в по­давленном состоянии, приходится сначала вылечивать их еще и от депрессии.

Одна из сложностей избавления терапевтических больных от депрессии заключается в том, что ее симптомы, включая потерю аппетита и апатичность, легко спутать с признаками других болезней, особенно если диагноз ставят врачи, не слиш­ком опытные в психиатрии. Неумение диагностировать депрес­сию часто еще больше запутывает картину заболевания, по­скольку в подобной ситуации, как и в случае с эмоциональной пациенткой, страдавшей раком молочной железы, депрессию не обнаруживают и не лечат, а в результате увеличивается риск ментального исхода от серьезной болезни.

Так, из 100 пациентов, которым была сделана пересадка костного мозга, 12 из 13, пребывавших в угнетенном состоя­нии, умерли в первый же год после трансплантации, а 34 из оставшихся 87 прожили еще два года после операции. Больные с хронической почечной недостаточностью, проходившие курс лечения диализом, то есть с использованием аппарата искусст­венная почка, у которых диагностировали тяжелую степень де­прессии, подвергались большему риску умереть в течение двух последующих лет, поскольку депрессия относится к наиболее серьезным прогностическим факторам летального исхода в сравнении с любым другим медицинским показателем. В дан­ном случае связь между эмоцией и состоянием здоровья при­обретает не биологический, а установочный характер: подав­ленные пациенты гораздо хуже выполняют требования пред­писанного им курса лечения, к примеру, жульничают в отно­шении режима питания, что только повышает риск обострения болезни.

Эмоциональный интеллект

Депрессия, по-видимому, обостряет и болезни сердца. В ходе продолжавшегося двенадцать лет наблюдения за 2832 муж­чинами и женщинами среднего возраста выяснилось, что те, кто испытывал непрекращающееся отчаяние и безнадежность, гораздо чаще умирали от болезней сердца. А среди тех трех про­центов испытуемых, страдавших депрессией в тяжелой форме, смертность от заболеваний сердца оказалась в четыре раза выше, чем среди тех, кто не ощущал никакой депрессии.

С медицинской точки зрения депрессия, по-видимому, представляет собой особенно серьезную угрозу для пережив­ших сердечный приступ. Обследование выписанных из Мон­реальского госпиталя пациентов, которые находились там на лечении после первого инфаркта, показало, что для пациентов, страдающих депрессией, риск умереть в ближайшие шесть ме­сяцев был гораздо выше. Для каждого одного из восьми боль­ных, пребывавших в крайне угнетенном состоянии, показатель смертности был в пять раз выше, чем для остальных с сопоста­вимым заболеванием, — влияние столь же значительное, как и влияние главных медицинских рисков смерти от заболеваний сердца, таких как дисфункция левого желудочка или наличие предыдущих сердечных приступов. К числу возможных меха­низмов, объясняющих, почему депрессия так сильно повыша­ет вероятность возникновения впоследствии сердечного при­ступа, принадлежит ее влияние на изменчивость частоты сер­дечных сокращений, увеличивающее риск возникновения арит­мии с летальным исходом.

К тому же было обнаружено, что депрессия осложняет вы­здоровление после перелома костей тазобедренного сустава. В рамках исследования, охватывавшего пожилых женщин с переломом костей тазобедренного сустава, была проведена психиатрическая экспертиза нескольких тысяч таких пациен­ток при их поступлении в больницу. Те, у кого при госпита­лизации была депрессия, задерживались в больнице в сред­нем на восемь дней дольше, чем пациентки с аналогичной травмой, но без малейшей подавленности, и только у трети из них была надежда когда-нибудь вернуть себе способность хо­дить. Однако женщины, пребывавшие в подавленном состоя­нии, но получившие психиатрическую помощь в отношении

Дэниел Гоулллан

депрессии наряду с остальным медицинским обслуживанием, нуждались в меньшем объеме физиотерапии, чтобы снова на­чать ходить, и у них бывало меньше случаев повторной госпи­тализации в течение трех месяцев после их возвращения из больницы домой.

Точно так же и при исследовании пациентов, чье состоя­ние было столь ужасно, что они входили в первые 10 процентов людей, постоянно нуждающихся в медицинской помощи, — зачастую из-за наличия одновременно нескольких заболеваний, таких как болезнь сердца и диабет, — примерно у одного из шести была тяжелая депрессия. Когда таких пациентов изба­вили от этой проблемы, число дней в году, в течение которых они были нетрудоспособными, снизилось с 79 до 51 у тех, кто страдал тяжелой депрессией, и с 62 до всего лишь 18 дней в году утех, кого лечили от легкой степени депрессии.

Положительные эмоции полезны для здоровья

Совокупность доказательств вредного влияния на здоровье гнева, тревоги и депрессии не нуждается в подкреплении. Как гнев, так и тревога, принявшие хроническую форму, усилива­ют восприимчивость человека ко многим болезням. И хотя де­прессия не является фактором, провоцирующим начало забо­левания, она, несомненно, затрудняет выздоровление и повы­шает риск смертельного исхода, особенно у слабых больных в тяжелом состоянии.

Однако, если хронический эмоциональный дистресс во многих своих формах вреден для здоровья, весь спектр проти­воположных эмоций оказывает тонизирующее и укрепляющее воздействие, но тоже до известной степени. Не следует думать, что положительные эмоции способны вылечивать больных или что один только смех или счастье могут изменить течение серь­езной болезни. Преимущества, которые дают положительные эмоции, не поддаются точному определению, но в ходе иссле­дований с участием значительного числа людей их можно вы­делить из массы комплексных переменных, влияющих на кар­тину заболевания.

Э/моииональный интеллект 281

Расплата за пессимизм и польза оптимизма

Как в случае с депрессией, и за пессимизм тоже приходится расплачиваться здоровьем, тогда как оптимизм способствует его укреплению. Так, в ходе исследования с участием 122 человек, переживших первый сердечный приступ, оценивался уровень их оптимизма или пессимизма. Через восемь лет из 25 самых законченных пессимистов умер 21, а из 25 наиболее жизнера­достных оптимистов умерли только 6. Их мироощущение ока­залось более надежным показателем выживания, чем любой медицинский фактор риска, включая степень нарушения сер­дечной деятельности после первого приступа, артериальную блокаду, уровень холестерина или кровяное давление. В дру­гом исследовании из всех пациентов, перенесших операцию по обходному артериальному шунтированию, оптимисты быстрее поправлялись и имели меньше осложнений во время и после операции, чем пессимисты.

Не меньшей целительной силой обладает и надежда — близ­кая родственница оптимизма. Поэтому немудрено, что люди, исполненные надежды, не ломаются под напором тяжелых об­стоятельств, включая проблемы со здоровьем. Так, в группе больных, пораженных параличом вследствие повреждений по­звоночника, те из них, в ком надежда была сильнее, сумели до­биться большей подвижности в сравнении с пациентами, ко­торые меньше надеялись на выздоровление. Кстати сказать, надежда играет особенно важную роль в случаях паралича, вы­званного повреждением позвоночника, поскольку такого рода трагедии обычно происходят с мужчинами лет в двадцать с не­большим в результате автомобильной катастрофы, и они оста­ются в этом положении на всю жизнь. От их эмоциональных реакций будет зависеть, с каким упорством они станут прила­гать усилия, чтобы максимально восстановить свои физические и социальные функции.

На вопрос, почему оптимистичный или пессимистичный взгляд на вещи оказывает влияние на здоровье, нельзя ответить однозначно. Согласно одной теории, пессимизм ведет к депрес­сии, которая, в свою очередь, мешает иммунной системе защи­щать организм от новообразований и инфекций, хотя пока еще

Дэниел Гоулллан

нет достоверных данных, подтверждающих эту зависимость. Не исключено также, что пессимисты к самим себе относятся с пре­небрежением, ибо, как показывают некоторые исследования, пессимисты больше курят и пьют, но меньше занимаются физи­ческими упражнениями, чем оптимисты, и вообще меньше за­ботятся о собственном здоровье. А возможно, в один прекрас­ный день окажется, что психология оптимизма сама по себе ка­ким-то образом помогает организму бороться с болезнью.

С небольшой помошью моих друзей: терапевтическое значение взаимоотношений

Добавьте звучание безмолвия к списку эмоциональных рис­ков для здоровья — и внесите эмоциональные узы в список за­щитных факторов. Исследования, выполнявшиеся на протяже­нии двух десятилетий и охватывавшие более тридцати семи тысяч человек, показывают, что социальная изоляция — ощу­щение, что у тебя нет никого, с кем бы ты мог поделиться сво­ими сокровенными чувствами или иметь близкий контакт, — удваивает шансы заболеть и умереть. В сообщении в журнале «Сайенс» за 1987 год сделан вывод о том, что изоляция сама по себе «имеет такое же значение для коэффициента смертности, как курение, высокое кровяное давление, высокий уровень хо­лестерина, ожирение и недостаточная физическая нагрузка». Действительно, курение повышает риск смертности всего лишь в 1,6 раза, тогда как социальная изоляция увеличивает его в 2,0 раза, превращая в более серьезную угрозу для здоровья.

Изоляция тяжелее переносится мужчинами, чем женщина­ми. У оказавшихся в изоляции мужчин вероятность смерти в два-три раза выше, чем у мужчин с тесными социальными свя­зями; для обособленных женщин этот риск был в полтора раза выше, чем для женщин, имеющих более широкие социальные связи. Возможно, различие во влиянии изоляции на мужчин и женщин обусловлено тем, что взаимоотношения женщин бы­вают более близкими в эмоциональном плане, чем у мужчин; всего несколько таких социальных связей могут доставить жен­щине большее утешение и поддержку, чем такое же небольшое количество дружеских уз — мужчине.

Эмоциональный интеллект

Уединение, разумеется, вовсе не то же самое, что изоляция; многие люди, живущие в одиночестве или встречающиеся с немногочисленными друзьями, вполне довольны и здоровы. Вернее сказать, это субъективное чувство отрезанности от лю­дей и отсутствие кого бы то ни было, к кому можно было бы обратиться, и составляет риск в медицинском понимании. Это открытие носит зловещий характер в свете растущей изолиро­ванности, порождаемой проведением времени наедине с теле­визором и отступлением от социальных привычек, таких, как посещение клубов и визиты в современные городские органи­зации, и придает дополнительное значение группам самопомо­щи, таким, как Общество анонимных алкоголиков, как заме­нителям коллективов.

Понять, какова мощность изоляции как показателя риска смертности — и целительная сила тесных уз, — можно по ре­зультатам исследования ста пациентов, которым был переса­жен костный мозг. Из числа пациентов, ощущавших сильную эмоциональную поддержку со стороны супруга (супруги), се­мьи или друзей, спустя два года 54 процента оставались в жи­вых после трансплантации по сравнению с 20 процентами тех, кто сообщил об очень слабой поддержке. Подобным же обра­зом у пожилых людей, страдающих от сердечных приступов, но имеющих в своей жизни двух и более людей, на эмоциональ­ную поддержку которых они могут рассчитывать, вероятность прожить после приступа больше года выше более чем в два раза, чем у тех, у кого нет такой поддержки.

Пожалуй, самое впечатляющее свидетельство целительной силы эмоциональных уз предоставило шведское исследование, результаты которого были опубликованы в 1993 году. Всем муж­чинам 1933 года рождения, живущим в шведском городе Гёте-борге, предложили пройти бесплатное медицинское обследо­вание; а через семь лет снова связались с 752 мужчинами, при­ходившими на это обследование. За прошедший период из них умер 41 человек.

Коэффициент смертности для мужчин, которые в самом начале сообщили, что пребывают в состоянии сильного эмо­ционального стресса, оказался в три раза выше, чем у тех, кто говорил, что живут тихо и спокойно. Эмоциональный дистресс

Дэниел Гоулллан

был связан с такими событиями, как серьезные финансовые затруднения, чувство неуверенности в будущем на работе, с тем, что их выжили с рабочего места, им был предъявлен судебный иск или они пережили развод. Если в течение года, предшество­вавшего обследованию, с ними случалось не менее трех подоб­ных неприятностей, то уже это обстоятельство было более мощ­ным прогнозирующим параметром смерти в следующие семь лет, чем медицинские показатели, такие как высокое кровяное давление, высокие концентрации триглицеридов в крови или высокие уровни холестерина в сыворотке крови.

Однако среди мужчин, по их словам, имевших вполне на­дежную систему близких контактов, то есть жену, близких дру­зей и т.п., не обнаружено никакой взаимосвязи между высокими уровнями стресса и коэффициентом смертности. Тот факт, что рядом с ними есть люди, к которым они могут обратиться и поговорить, люди, которые их утешат, помогут и дадут советы, защищает их от пагубного влияния жизненных невзгод и травм.

Качество взаимоотношений, равно как и их количество, похоже, играет немалую роль в ослаблении стресса. Плохие отношения причиняют вред. Семейные ссоры, к примеру, ока­зывают отрицательное влияние на иммунную систему. Иссле­дование с участием студентов, живших в одной комнате, по­казало, что чем большую неприязнь они испытывают друг к другу, тем в большей степени они подвержены гриппу и про­студным заболеваниям и тем чаще ходят по врачам. Джон Ка-чоппо, психолог Университета штата Огайо, проводивший данное исследование, как-то в беседе со мной заметил: «Са­мые важные взаимоотношения в вашей жизни складываются у вас с людьми, которых вы видите изо дня в день, поскольку они, по-видимому, оказывают решающее влияние на ваше здоровье. И чем важнее для вас эти отношения, тем сильнее оказывается это влияние».

■иелительная сила эмоциональной поддержки

В «Славных приключениях Робин Гуда» Робин советует сво­ему молодому последователю: «Расскажи-ка нам о своих бедах, да говори свободно. Поток слов всегда облегчает опечаленное

Эмоциональный интеллект

сердце; это все равно что спустить воду там, где мельничная плотина переполнена». Эта крупица народной мудрости доро­гого стоит; облегчение встревоженного сердца оказывается хо­рошим лекарством. Научное подтверждение совета Робина ис­ходит от Джеймса Пеннбейкера, психолога из Южного мето­дистского университета, который доказал с помощью ряда экс­периментов, что, если людей вызвать на разговор о тех мыслях, которые больше всего их тревожат, это оказывает благотвор­ное терапевтическое воздействие. Его метод удивительно прост: он предлагает людям в течение пятнадцати — двадцати минут в день на протяжении примерно пяти дней описывать, к приме­ру, «самое травмирующее переживание всей жизни» или что-то, что упорно беспокоит в данный момент. По их желанию они могут держать эти записи в тайне.

Эта исповедальня дала поразительный конечный результат: улучшение иммунной функции, значительное уменьшение ча­стоты посещений поликлиник в последующие шесть месяцев, уменьшение количества дней неявки на работу и даже улучше­ние функции энзимов печени. Более того, самые значительные улучшения иммунной функции обнаружились у тех, в чьих за­писках содержалось больше всего описаний бурных чувств. Специфическая методика оказалась «самым здоровым» спосо­бом разрядить напряжение от будоражащих чувств: сначала выражение глубокой печали, сильной тревоги, гнева — смотря по тому, какие бурные чувства вызвала волнующая тема, а за­тем в течение ближайших нескольких дней продолжение рас­сказа и нахождение какого-то смысла в эмоциональной травме или мучении.

Этот процесс, разумеется, похож на то, что происходит, когда люди выясняют подобные неприятности при психоте­рапевтическом лечении. И действительно, открытия Пеннбей­кера объясняют, почему, как свидетельствуют другие иссле­дования, у терапевтических больных, получавших психотера­певтическую помощь в дополнение к хирургическому или кон­сервативному лечению, дела с лечебной точки зрения зачастую идут лучше, чем у тех, к кому применяли только консерватив­ное лечение.

Дэниел Гоулман

Вероятно, самая впечатляющая демонстрация клинических возможностей эмоциональной поддержки имела место на ме­дицинском факультете Стэнфордского университета в группах женщин с запущенным раком молочной железы в метастати­ческой стадии. После первоначального лечения, часто вклю­чающего хирургическое вмешательство, у этих женщин вновь появлялись и распространялись по организму злокачественные новообразования. Говоря медицинским языком, это был всего лишь вопрос времени, когда распространяющийся рак добьет их. Д-ра Дэвида Шпигеля, проводившего исследование, эти открытия потрясли не меньше, чем остальных: женщины с за­пущенным раком молочной железы, приходившие на специ­альные встречи с другими людьми, жили вдвое дольше, чем женщины, которые в одиночестве справлялись с той же самой болезнью.

За всеми женщинами был предусмотрен стандартный ме­дицинский уход, единственное отличие состояло в том, что не­которые из них дополнительно посещали группы, где они мог­ли облегчить душу, общаясь с людьми, которые понимали, с чем им приходится справляться, и готовы были выслушать все, что касалось их страхов, боли и раздражения. Часто только там женщины могли открыто проявлять свои эмоции, потому что другие люди в их жизни боялись говорить с ними о раке и их неизбежной смерти. В итоге женщины, не посещавшие эти группы, умирали через девятнадцать месяцев, тогда как у жен­щин, находивших в группах понимание и сочувствие, продол­жительность жизни увеличивалась в среднем до тридцати семи месяцев — результат для таких пациенток недостижимый ни с помощью каких-либо лекарственных препаратов, ни другого метода консервативного лечения. Как сообщил мне д-р Джим­ми Холланд, главный специалист по применению психиатрии в онкологии в мемориальном госпитале Слоан—Кеттеринг, главном центре лечения онкологических заболеваний в Нью-Йорке: «Каждому раковому больному необходима такого рода группа». Полагаю, что, если бы это явилось новым средством продления жизни, фармацевтические компании стали бы сра­жаться за право его производства.