Эмоциональный интеллект 287

Включение эмоционального интеллекта в медицинское обслуживание

Втот день, когда текущая проверка показала наличие кро­ви у меня в моче, мой доктор направил меня на диагностичес­кий тест, где мне ввели радиоактивную краску. Я лежал на сто­ле, пока подвесной рентгеновский аппарат воспроизводил последовательное продвижение краски по моим почкам и мо­чевому пузырю. Там я был не один: компанию мне составил мой близкий приятель, сам по профессии врач, приехавший погостить у меня несколько дней, — вот он-то и предложил мне вместе пойти в больницу на обследование. Он сидел ря­дом, наблюдая, как рентгеновский аппарат с автоматическим приводом поворачивался, меняя угол установки камеры, жуж­жал и щелкал, потом секундная пауза и снова: поворот, жуж­жание, щелчок.

Тест занял полтора часа. В самом конце врач-нефролог вле­тел в комнату, на ходу представился и тут же унесся расшифро­вывать рентгенограмму. Прошло около получаса, но он так и не вернулся, чтобы сообщить мне о результатах теста.

Выходя из смотрового кабинета, мы с приятелем нос к носу столкнулись с нефрологом. У меня, взбудораженного и немно­го испуганного больничной обстановкой, не хватило духу за­дать вопрос, который все утро свербел у меня в голове, но у моего спутника-врача хватило. «Доктор, — обратился он к нему, — отец моего друга умер от рака мочевого пузыря, и поэтому он жаждет узнать, не обнаружили ли вы какие-нибудь симптомы рака в его рентгенограмме».

«Никаких отклонений от нормы», — отрывисто-резко бро­сил он, исчезая за дверью кабинета, где его ждал следующий пациент.

Моя неспособность задать тот единственный вопрос, бес­покоивший меня больше всего, обнаруживалась снова и снова, тысячу раз, каждый день, во всех госпиталях и клиниках — вез­де. Опрос пациентов в приемных врачей показал, что каждый из них держит в голове в среднем не меньше трех вопросов, ко­торые собирается задать врачу, на прием к которому пришел. Но когда пациенты выходили из кабинета врача, то оказыва-

Дэниел Гоулллан

лось, что ответ был получен в среднем лишь на полтора из этих вопросов. Это открытие высветило один из многих аспектов, в которых сегодняшняя медицина не отвечает эмоциональным потребностям пациентов. Вопросы, оставшиеся без ответа, питают неуверенность, страх, боязнь трагического исхода. Они заставляют пациентов воздерживаться от следования програм­мам лечения, которые им не вполне понятны.

Существует множество способов, с помощью которых ме­дицина может расширить свое представление о здоровье, вклю­чив в него эмоциональные реалии нездоровья. Во-первых, па­циентам можно было бы сообщать более полную информацию, необходимую для принятия ими решений относительно пред­лагаемого им медицинского обслуживания; в настоящее время некоторые службы предлагают любому обратившемуся к ним компьютерный поиск современной медицинской литературы о том, что их беспокоит, так что пациенты могут стать более равноправными партнерами своих врачей при принятии реше­ний на основе располагаемой информации. Другой подход — это программы, которые за несколько минут обучат пациентов результативно задавать вопросы своим врачам, чтобы если они в ожидании приема у доктора держат в памяти три вопроса, то и выходили бы из его кабинета с тремя ответами.

Те моменты, в которые пациенты оказываются перед ли­цом необходимости оперативного вмешательства или болезнен­ных анализов, преисполнены мучительного беспокойства — и предоставляют превосходную возможность заняться эмоцио­нальным аспектом. В некоторых больницах уже развернули дооперационный инструктаж пациентов, который помогает им умерить свои страхи и справиться с дискомфортом; к примеру, пациентов обучают методам релаксации, отвечают на их во­просы задолго до операции и точно объясняют им за несколько дней до хирургической операции, что они скорее всего будут чувствовать во время восстановления сознания. А в результате пациенты оправляются от хирургического вмешательства в среднем на два-три дня скорее.

Оказавшись госпитализированным пациентом, человек может испытывать ужасное одиночество и беспомощность. Однако в некоторых больницах уже начали обустраивать па-

Эмоциональный интеллект

латы таким образом, чтобы члены семьи могли оставаться с больными, готовя и ухаживая за ними, как делали бы это дома, — прогрессивная мера, по иронии судьбы являющаяся обычным делом в странах «третьего мира».

Обучение приемам релаксации может помочь пациентам справиться с некоторой долей дистресса, вызываемого их сим­птомами, равно как и с эмоциями, которые играют роль спус­кового механизма для этих симптомов или обостряют их. При­мером, достойным подражания, служит клиника по ослабле­нию стресса Джоуна Кабат-Зинна в Медицинском центре Университета штата Массачусетс, в которой пациентам пред­лагается десятинедельный курс сосредоточенности и йоги; акцент делается на осмыслении эмоциональных эпизодов по мере того, как они случаются, и на выработке привычки еже­дневно выполнять упражнение, дающее глубокую релаксацию. В больницах подготовили видеозаписи этого курса, которые пациенты могут просматривать с помощью своих телевизоров; это гораздо более подходящий эмоциональный рацион для людей, прикованных к постели болезнью, чем обычная пища в виде «мыльных опер».

Релаксация и йога легли в основу и новаторской програм­мы лечения болезней сердца, разработанной д-ром Дином Ор-нишем. Через год после начала реализации этой программы, включавшей диету с низким содержанием жиров, у пациен­тов с заболеваниями сердца, степень тяжести которых требо­вала проведения коронарного шунтирования, процесс обра­зования закупоривающих артерию бляшек, как ни странно, пошел в обратном направлении. Орниш рассказывал мне, что обучение приемам релаксации составляет одну из важнейших частей программы. Как и у Кабат-Зинна, здесь используется то, что д-р Герберт Бенсон называет «релаксационной реак­цией» — психологическая противоположность активации стресса, способствующая решению очень широкого спектра медицинских проблем.

Таким образом пациенты получают дополнительную меди­цинскую помощь со стороны чуткого врача или медсестры, ко­торые настроены на больных и умеют слушать и быть услышан­ными, что благоприятствует обслуживанию, когда во главу угла

И

Дэниел Гоулман

поставлены взаимоотношения врача и пациента, сами по себе признаваемые фактором особой важности. Устанавливать та­кие отношения было бы намного легче, если бы медицинское образование включало и некоторые основные методы пользо­вания эмоциональным интеллектом, особенно такие, как са­моосознание и умение слушать и сопереживать.

По пути к заботливой медицине

Чтобы медицине в целом удалось расширить свой кругозор и осознать значимость эмоций, ей следует принять к сведению два основных положения, получивших статус научных откры­тий последних лет:

I. Обучение людей лучше справляться с чувствами, свидетель­ствующими о потере душевного равновесия — гневом, тревогой, депрессией, пессимизмом и одиночеством — есть форма профи­лактики болезни. И поскольку результаты исследований пока­зывают, что токсичность таких эмоций, приобретших хрони­ческий характер, сравнима с отравляющим воздействием ни­котина у курильщиков сигарет, то, помогая людям быстрее из­бавиться от подобных эмоций, можно было бы добиться терапевтического эффекта, сопоставимого с тем, который до­стигается, когда заядлого курильщика заставляют бросить ку­рить. Проведение в жизнь этого плана, могущего оказать зна­чительное влияние в сфере здравоохранения, следует начинать с обучения основным навыкам пользования эмоциональным интеллектом еще в детском возрасте с тем, чтобы они стали по­жизненной привычкой. Другая весьма результативная профи­лактическая стратегия предусматривает обучение управлению своими эмоциями людей, достигших пенсионного возраста, поскольку хорошее эмоциональное состояние составляет один из факторов, определяющих, будет ли пожилой человек быст­ро угасать или продолжит вести полноценную жизнь. Третью целевую группу можно отнести к так называемой группе рис­ка, в которую входят наиболее бедные граждане, работающие матери-одиночки, жители районов с высоким уровнем преступ­ности и т.п., то есть постоянно живущие в чрезвычайно напря-