Тщетные надежды вражеских войск

На утро войско двинулось дальше, тем более разведка доложила, что изгольцы (испанцы) и греки, объединив свои войска, готовятся к нападению на русичей. Они нашли узкое место: с одной стороны – широкая река, а с другой лежат каменные глыбы и растёт колючий кустарник, лошади там передвигаться не смогут. Именно в этом месте будет дан бой. Испанцы и греки надеются запереть с двух сторон войско русичей и истребить всех без остатка, ибо в плен русичи всё равно не сдаются. Как узнали гарнаши такие подробности – это их военный секрет; языки же гарнаши знали всех народов, с кем приходилось общаться. Гарнаш мог проникнуть в самый центр любого вражеского укрепления и узнать самые секретные планы противника.

В пяти, в шести днях пути находилось войско неприятеля от русичей. Они торопиться не стали, а остановились, чтобы выяснить, где находятся четыре малых дружины русичей. В течение двух недель было выяснено что произошло с малыми дружинами: за это время они сокрушили более тридцати крепостей, захватили их и уничтожили, уничтожили большое количество живой силы противника. Одним словом, где прошли русичи – там не осталось никого и ничего, что бы могло угрожать Руси. Решили не менять тактику и стратегию своего похода, но так как появилось много раненых и убитых, усилили двадцатитысячное войско одной малой дружиной. Но всё равно даже после усиления войско недосчитывало до двадцати тысяч воинов. И тем не менее свои потери с потерями противника были несопоставимы: там исчислялись десятки тысяч убитых, а здесь – несколько тысяч.

Будет читать сегодняшний человек и скажет: «Какие жестокие эти русичи, как же могли они так поступать, неужели им не жаль чужих воинов?» А в этом слове «воины» – и будет ответ: кто вообще придумал воинов, создал армии и повёл эти армии, чтобы завоёвывать другие народы и земли? И вот здесь будет ещё один ответ: не русичи нападали на инородцев, а инородцы, создав армии, нападали на Русь. И этим инородцам не было жалко ни женщин, ни детей, ни стариков, они убивали, насиловали и издевались над мирными людьми просто потому, что им сказали: «Вам за это будет не наказание, а награда». И вот эти люди, не имеющие человеческого сердца, то есть не имеющие совести, способны убивать людей, которые живут на своей земле и никому не делают вреда.

Не могли русичи опустить руки, не могли отдать на уничтожение своих матерей, жён, детей, а взяли в руки мечи и стали уничтожать эту заразу, не допуская на свою землю нелюдей, осатанелых человеконенавистников.

А тем временем греки и испанцы подсчитывали свои силы и возможности. Несмотря на то, что русичи ещё не потерпели ни одного поражения, эти воины надеялись на свой успех – всё-таки в узком месте они лишали русов манёвра: русы могли только обороняться, а придумать и использовать свою очередную хитрость в этих условиях у них возможности нет. А то, что у русичей не было стандартного отработанного ведения боёв – это было уже известно всем. Лишить русов манёвра, самим диктовать и навязать картину боя.

И вот русичи двинули своё войско вперёд, и три малые дружины также двинулись слева и справа, их разведка проникала глубоко вперёд и докладывала о всех вражеских формированиях. Знали русичи, где противник ожидает их, и что хочет зажать на узком участке земли большое войско русичей. Но не пойдут туда русичи и не подставят себя под удар неприятеля. Десять тысяч конников переправились через реку, преодолели нужное расстояние по суше, снова переправились через реку и вышли в тыл к грекам и испанцам. Всё это они сделали за одну ночь – обход этот был разведан заранее. И утром, когда уже рассвело, атаковали противника, это было войско греков. Ничего не могли предпринять греки, чтобы остановить натиск противника. Они пытались с левого фланга теснить русичей, но сами оказались отрезанными от основного войска, загнаны в реку, и там пошли на дно.

В то время войско испанцев наблюдало за побоищем, но не могло помочь своим союзникам, ибо вторая часть войска русичей стояла подле них и ждала нападения. Испанцы же не хотели встречаться с русичами на открытом широком пространстве, потому что неожиданные, коварные манёвры русов приводили противника к панике и к последующему поражению. Так стояли два войска, и никто не хотел первым нападать.

Наступила ночь, ничего не менялось. Настало утро, только-только начало светать, а русская конница пошла в атаку. Всадники подъезжали на выстрел стрелы, и их стрелы поражали врага. Русичи скакали справа и веером уходили влево, стрелы метко поражали противника. Испанцам ничего не оставалось, как самим атаковать этих хитрых русов. И они двинули сначала свою пехоту, а конница сосредоточилась с левого фланга, но не атаковала – она защищала пехоту, чтобы русы не обошли и не ударили с фланга и с тыла. Эти коварные русы, они так хитры и всегда используют подобные военные хитрости. Но русичи не вступили в бой сразу, а стали отходить.

Испанцы, увидев, что их выманивают в степь, остановились. Они растерялись: что же им делать дальше. «Выйти в широкую степь – это значит подставить себя под удар русского неожиданного манёвра, кто знает, что там придумают эти русы. Они действуют, не соблюдая и не придерживаясь общепринятой военной науки, их нестандартные действия невозможно просчитать. Они действительно непобедимы. И сейчас мы уже проиграли этот бой. Они своим неожиданным хитроумным манёвром выманили нас на открытое место, и ведь нам ничего не оставалось, как самим выдвинутся, тем самым оголив себя, – так рассуждал лучший полководец изгольцев (испанцев). – А ведь какой план был разработан, победа была в кармане. А сейчас, что же делать сейчас, что такого придумать? Неужели гибель? Всё, моя жизнь и жизнь моих воинов уже предопределены, и для нас ничего другого нет, как только смерть. Ну что ж, пусть будет так, но я дорого отдам свою жизнь. И ведь если дать хороший бой, избрав тактику отражения, а не нападения, то какая-то часть воинов может спастись, и для меня не будет позором, если и я сохраню себе жизнь. Русы в очередной раз показали свою незаурядную смекалку. Я хотел изучить их военное искусство и выслушивал доклады очевидцев боёв с руссами, и понял, что они в каждый раз действуют по обстановке, хотя кое-какие действия повторяются часто. Но эти знания нельзя применить против них».

И всё-таки этот полководец принял самое верное решение в этой ситуации. Он оставил пехоту впереди, а конницу сзади, готовую в любой момент отразить фланговую атаку русичей. Пешего войска насчитывалось более пятнадцати тысяч и конницы более десяти тысяч. Они встали, готовые отражать атаки русов, но атак не последовало, хитрые русы не нападали – они отъехали на своих быстрых конях, спешились и стали ждать, что предпримет противник дальше. Но противник стоял без движения. Уже наступила ночь, русы не нападали.

Ночью русичи совещались и утром, когда ещё было темно, атаковали противника. Они знали, что греческое войско разбито в прах, оно больше не существовало. Перед ними стояло войско в открытом поле, и они знали, как уничтожить врага. Атака была в тёмное время с двух сторон, враг был обречён. К вечеру всё было кончено.