Провинция Богемия, Европейский Союз

Его называют Кость. Отсутствие красоты возмещается наличием силы. Словно выросший из скалы, готический град четырнадцатого века отбрасывает величественную тень на долину Плаканек. Дэвид Ален Форбс намерен запечатлеть его с помощью карандаша и бумаги в своей второй книге «Замки войны с зомби: материк». Англичанин сидит под деревом, его сшитая из лоскутов одежда и длинный шотландский меч дополняет картинку из времен короля Артура. С моим приходом Дэвид из безмятежного художника превращается в болезненно нервного рассказчика.

— Когда я говорю, что у Нового Света нет нашей истории неприступных укреплений, я имею в виду только Северную Америку. Конечно, есть испанские прибрежные крепости на берегах Карибского моря, есть те, что мы с французами построили на Малых Антильских островах. Еще руины инков в Андах, хотя их никогда по-настоящему не осаждали.[44] В Северную Америку я, понятное дело, не включаю остатки построек майя и ацтеков в Мексике — помните битву при Кукулькане… эти тольтеки, да, когда они сдерживали стольких зомби на ступенях той чертовой пирамиды… Короче, под Новым Светом я понимаю Соединенные Штаты и Канаду.

Я не хотел вас оскорбить, прошу, не обижайтесь. Вы две молодые страны, у вас не существовало институциональной анархии, от которой страдали мы после падения Рима. У вас всегда было надежное правительство и достаточно сил для охраны закона и порядка.

Я знаю, дело обстояло иначе во время вашей экспансии на Запад, и никто не сбрасывал со счетов крепости, существовавшие до Гражданской войны. Мне бы хотелось когда-нибудь посетить Форт-Джефферсон. Слышал, выжившие просидели там немало. Хочу только сказать, что у Европы почти тысячелетняя история хаоса, когда само понятие физической безопасности терялось вне стен замка феодала. Понимаете? Наверное, я непонятно говорю. Давайте начнем заново?

— Нет, нет, все в порядке, пожалуйста, продолжайте.

— Вы подчистите глупости.

— Да.

— Хорошо. Замки. Ну… Я ни на минуту не собирался преувеличивать их важность в войне. Вообще-то, сравнивая замки с другими типами укреплений, современными, модифицированными и так далее, можно счесть их несерьезное защитой, только если они не спасли вам жизнь, как мне.

Это не значит, что мы должны молиться на мощные крепости. Для начала вам надо понять отличие замка от дворца. Многие из так называемых замков были всего лишь здоровенными домами или превращались в них, когда необходимость в обороне отпадала. В этих некогда неприступных бастионах пробивали столько окон на первом этаже, что снова закладывать их кирпичами смысла не имело. В современном многоквартирном доме с убранными лестницами и то безопаснее. К тому же эти дворцы строили только как символы статуса — например, Шато-Юссе или пражский замок. По сути, они были всего лишь смертельными ловушками.

Только посмотрите на Версаль. Это первоклассно запоротая идея. Неудивительно, что французское правительство решило построить свой национальный памятник на его пепле. Вы когда-нибудь читали стихотворение Ренара о диких розах, которые растут в мемориальном саду, а их лепестки окрашены красной кровью проклятых?

Я не говорю, что для выживания нужна только высокая стена. Как и при всякой статичной обороне, замку угрожают не только внешние, но и внутренние опасности. Вспомните хотя бы Мейдерслот в Голландии. Хватило одного случая пневмонии. Добавьте сырую холодную осень, плохое питание, отсутствие настоящих медикаментов… Представьте, каково это — сидеть за высокими каменными стенами, все вокруг смертельно больны, а ты знаешь, что скоро придет твое время, и единственная призрачная надежда — выбираться отсюда. В дневниках, которые писали некоторые из умирающих, говорится о том, как люди от отчаяния сходили с ума и прыгали в ров, кишащий мертвяками.

А потом еще пожары, как в Браубахе и Пьерфоне, когда сотням людей, запертым внутри, было некуда бежать. Сиди и жди, когда обуглишься в пламени или задохнешься в дыму. Были и случайные взрывы, когда гражданские каким-то образом получали в руки взрывчатку, но не знали, как с ней обращаться или даже в каких условиях ее хранить. В венгерском замке Мишкольц-Диошдьёр, как я понимаю, кто-то достал запас военной взрывчатки на основе натрия. Не спрашивайте, что конкретно это было и откуда взялось, но никто, похоже, не понимал, что катализатором является вода, а не огонь. Говорят, кто-то закурил в оружейной, устроил небольшой пожар или что-то вроде того. Эти идиоты думали, что предотвращают взрыв, заливая ящики водой. В стене образовалась громадная дыра, в которую тут же хлынул поток зомби, как река сквозь прорванную плотину.

Но те бедняги хоть ошиблись по незнанию. Тому, что произошло в Шато-Фужер, нет прощения. У осажденных закончились припасы, и они решили вырыть огромны туннель под мертвыми ордами. Кем они себя представляли? Героями «Большого побега»? У них были профессиональные топографы? Они хоть немного понимали в тригонометрии? Чертов туннель оказался короче на полкилометра, и они вылезли в самое гнездо проклятых тварей. Тупицы не подумали даже предварительно заминировать туннель.

Да, провалов хватало, но были и замечательные победы. Многим довелось побывать лишь в кратковременной осаде. Удача оказаться в нужном месте… Некоторым в Испании, Баварии или в Шотландии за Антониновым валом[45] надо было продержаться всего пару недель или даже дней. Для других, например в Кисимуле, это стало только вопросом одной рискованной ночи. Но мы помним и настоящие победы, как во французском Шенонсо, причудливом маленьком замке Диснееск, построенном у моста через реку Шер. Отрезав связь с землей, при определенной стратегической смекалке они сумели удерживать позицию годами.

— У них хватило припасов?

— О господи, нет, конечно. Люди просто ждали первого снега и делали набеги на близлежащие деревни. Думаю, так поступали все, не только те, кто жил в замках. Не сомневаюсь, что ваши из «голубых» зон действовали точно так же. В этом смысле нам повезло, что большая часть Европы зимой замерзает. Многие из тех защитников крепостей, с кем я разговаривал, соглашались, что мысль о неизбежном наступлении зимы, долгой и свирепой, приносила спасительное облегчение. Те, кто не замерзал до смерти, пользовались возможностью натаскать из ближайших поселений все, что нужно для выживания в более теплые месяцы.

Неудивительно, что люди предпочитали остаться в своей крепости, даже имея шанс сбежать, будь то Бульон в Бельгии, или Спис в Словакии, или даже Бьюмарис у нас, в Уэльсе.

До войны это был всего лишь музейный экспонат, пустая скорлупа из комнат без крыши и высоких концентрических стен. Городскому совету надо дать крест Виктории за сбор средств, организацию горожан и возрождение замка из руин. У них оставалось всего несколько месяцев до того, как кризис поглотил их часть Британии. Еще более драматична история Конвая. Обитатели не только жили там в безопасности и относительном уюте, но имели еще и доступ к морю, который позволил Конваю стать плацдармом наших сил, когда мы начали возвращать себе страну. Вы читали «Копи Камелота»?

(Я качаю головой).

— Обязательно купите. Это великолепный роман, основан наличном опыте автора, одного из защитников Керфилли. Кризис застал его в квартире на втором этаже в Ладлоу, Уэльс. Когда запасы кончились и выпал первый снег, он решил отправиться на поиски более надежного убежища. Набрел на заброшенные руины, которые уже кто-то оборонял, но вполсилы и почти без толку. Автор «Копей» похоронил тела, размозжил головы замерзшим зомби и начал самостоятельно восстанавливать замок. Он работал без устали в самую суровую из зим. К маю Керфилли был готов к летней осаде, а к следующей зиме превратился в рай для нескольких сот других выживших.

(Показывает мне свои наброски).

— Шедевр, правда? Второй по размеру на Британских островах.

— А какой первый? (Дэвид медлит с ответом).

— Виндзор.

— Ваш замок…

— Ну, не лично мой.

— Я имею в виду, вы жили там. (Снова пауза).

— С точки зрения обороны он был близок к совершенству. До войны — самый крупный обитаемый замок в Европе почти тринадцать акров. Собственный колодец и достаточно складов, чтобы запастись провизией лет на десять. После пожара 1992 года установили потрясающую противопожарную систему, а потом из-за террористической угрозы еще и обновили систему безопасности, которая стала лучшей в Великобритании. Общественность не знала, куда идут их налоги: пуленепробиваемые стекла, стены повышенной прочности, втяжные засовы и железные ставни, хитро запрятанные в подоконниках и дверных косяках.

И не забудьте о сифонировании сырой нефти и природного газа из залежей в нескольких километрах под фундаментом Виндзора. Их обнаружили в девяностых годах, однако никогда не разрабатывали по различным политическим и экологическим причинам. Но можете поверить, мы ими воспользовались. Королевские инженеры установили леса по всей стене и до места бурения. Это был настоящий успех, и вы можете представить, как он приблизил появление наших укрепленных автострад. Лично мне хватало уже теплого жилища, горячей пищи, «коктейлей Молотова» и пылающего рва. Не самый эффективный способ остановить зомби, я знаю, но если они застрянут на какое-то время в огне… да и что еще нам оставалось, кроме средневековых железяк, когда закончились пули?

В музеях и частных коллекциях такого добра хватало… зачастую вовсе не декоративное барахло. Настоящие, крепкие, проверенные временем клинки. Они снова вошли в жизнь Британии. Простые горожане таскали булавы, алебарды или боевые топоры. Я сам стал поклонником этого клеймора, хотя, глядя на меня, никогда не подумаешь.

(Кивает, немного смущаясь, на меч, который едва не длиннее его самого).

— Он не идеален, требует умелого обращения, но со временем понимаешь, как с ним управляться, вытворяешь такое, чего никогда не ожидал от себя или от других.

(Дэвид неловко замолкает. Ему явно неуютно. Я протягиваю ему руку).

— Большое спасибо, что уделили мне время…

— Есть… еще кое-что.

— Если вам неприятно…

— Нет, пожалуйста, все в порядке. (Глубоко вздыхает). Она… она не захотела уезжать, понимаете. Настояла, несмотря на возражения парламента, на том, что останется в Виндзоре. Как она сама выразилась, «пока это не закончится». Я думал, дело в ложной гордости или бессилии, подпитанном страхами. Пытался образумить ее, умолял едва не на коленях. Разве она недостаточно сделала Балморальским Декретом, превратив все свои поместья в зоны безопасности для любого, кто сумеет туда добраться и встать на защиту? Почему бы не присоединиться к родственникам в Ирландии или на острове Мэн?

— Что она сказала?

— «Высшая награда — служить народу». (Откашливается, губы дрожат от волнения). Слова ее отца. Причина, по которой он отказался бежать в Канаду во время Второй мировой войны, причина, по которой ее мать во время Битвы за Британию навешала гражданских, которые жались в метро под Лондоном… По той же причине мы до сих пор остаемся Соединенным Королевством. Их задача — олицетворять то великое, что есть в нашем национальном духе. Они всегда должны служить примером для остальных. Самые сильные, храбрые и лучшие из нас. В какой-то степени это мы ими управляем, а не наоборот, и они должны жертвовать всем, всем, чтобы выдержать такую ношу, посильную только Богу. Иначе какой, к черту, смысл? Порушим на фиг все традиции, выкатим проклятую гильотину и покончим со всем разом. К ним относились примерно как к старинным замкам: осыпающиеся, устаревшие реликвии, которые в современном мире не годятся ни на что, кроме привлечения туристов. Но когда в небе потемнело и страна позвала, воспрянули в своем прежнем значении и те, и другие. Одни прикрыли наши тела, другие — души.