Европейский союз как важнейший экономический партнер России

Указ Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 года № 605 «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации».

Министерству иностранных дел Российской Федерации совместно с другими федеральными органами исполнительной власти в отношениях с Европейским союзом:

Ø выступать за достижение стратегической цели – создание единого экономического и человеческого пространства от Атлантического до Тихого океана;

Ø добиваться заключения соглашения с Европейским союзом об отмене виз при краткосрочных взаимных поездках граждан;

Ø отстаивать принципы равноправия и взаимной выгоды в работе над новым базовым соглашением между Российской Федерацией и Европейским союзом о стратегическом партнёрстве;

Ø способствовать эффективной реализации программы «Партнёрство для модернизации»;

Ø развивать взаимовыгодное энергетическое партнёрство в целях создания единого энергетического комплекса Европы, добиваясь строгого соблюдения имеющихся двусторонних и многосторонних договорных обязательств.

Европейский союз, который многими вос­принимается ныне как квинтэссенция всей европейской цивилизации, является главным цивилизационным ориентиром, хотя и не та­ким безусловным, как ранее, и важнейшим эко­номическим партнером России. Периодичес­кие охлаждения отношений и даже обострения конкуренции, неизбежные при взаимодействии крупных международных субъектов, не должны заслонять главного. Успешное развитие нашей страны неотделимо от экономической интегра­ции и политического сближения с ЕС. Это тем более верно с учетом обострения внешних вызо­вов, ужесточения и хаотизации глобальной по­литико-экономической конкуренции.

Критика современного состояния Евросоюза, сколь бы справедливой она ни была, не умаля­ет беспрецедентные достижения интеграции. За полвека этот процесс сформировал уникальнуюмеждународную среду, в основе которой — пре­одоление межгосударственных противоречий и достижение целей отдельных участников толь­ко и исключительно путем многостороннего сотрудничества. Европа, похоже, закончила с худшим в своей истории — бесконечными вой­нами, в т.ч. мировыми, унесшими десятки, если не сотню миллионов жизней только в прошлом столетии.

В современном мире именно государства — члены Европейского союза демонстрируют на­ибольшую готовность и способность к ограни­чению национальных амбиций ради достижения общих целей. Западная Европа, в недавнем про­шлом — источник бесконечных военных конф­ликтов, сейчас являет собой единственный при­мер целенаправленной стратегии взаимопонима­ния и сотрудничества даже весьма отличающихся стран. И этот неоценимый опыт - и потрясаю­щее и уникальное для человеческой цивилиза­ции достижение.

Влияние кризиса на ЕС.

Замысел Конституции для Европы состо­ял в том, чтобы совершить качественный шаг в направлении федерализации. Европейская эко­номическая интеграция достигла пределов, за которыми должно было следовать прямое вме­шательство в базовые суверенные права государ­ств — налогообложение, социальная политика, энергетика, а также оборона и безопасность. Но этот рубеж Европа преодолеть пока не смогла. В ближайшие 5-10 лет прогресс в усилении над­национального регулирования практически ис­ключен. Объективная необходимость ограниче­ния суверенных прав стран - членов Евросоюза ради повышения экономической и политической конкурентоспособности объединения вступает в конфликт с глобальной тенденцией к усилениюгосударственного вмешательства в экономику и протекционизма как реакции на общемировые вызовы.

В своей антикризисной политике страны Ев­росоюза, несмотря на сильные протекционист­ские импульсы в ряде государств (прежде всего во Франции), продемонстрировали способность из­бегать мер, которые нанесли бы ущерб их партне­рам по общему рынку. Это — выдающееся дости­жение интеграции, как и способность к активным и слаженным коллективным действиям, направ­ленным на совершенствование государственного регулирования в финансовой сфере. Но когда кри­зис всерьез затронул реальный сектор (что чревато политическими последствиями для национальных правительств), страны-члены решительно ограни­чили попытки Брюсселя определять условия госу­дарственной помощи предприятиям.

Финансово-экономический кризис выявил ослабление «рефлекса интеграции». В наиболее острый период (сентябрь 2008 г. - апрель 2009 г.) страны-члены сконцентрировались на наци­ональных мерах по спасению банковской систе­мы. Были проигнорированы фундаментальные нормы европейского права относительно невме­шательства государства в экономику.

Страны-члены критически восприняли пред­ложения КЕС об увеличении государственныхрасходов (кейнсианские меры) и переходе от Евросоюза как регулятивной системы к объеди­нению как центру перераспределения средств. Окончательный пакет мер подчеркивает, что члены Европейского союза должны варьировать макроэкономическое регулирование, исходя из специфики кризисных явлений на их террито­рии.

Концептуальный кризис проявляется в том, что доминирующими идеями современного ре­гулирования рынка являются, с точки зрения Европейской комиссии, снижение администра­тивного и нормативно-правового бремени пред­приятий, а также более активное применение конкурентного законодательства. Акцент дела­ется на техническом инструментарии, а не на конечной цели. Усилия Европарламента ориен­тированы скорее на оптимизацию внутренней работы этого института, а не на развитие Евро­пейского союза. Наконец, деятельность Евро­пейского суда отражает поиск нового баланса сил между общими структурами и странами-членами. Таким образом, для всех институтов характерно преимущественное внимание к про­цессу, а не результату интеграции.

В области экономического регулирования это ведет к обострению противоречий между стра­нами-членами. Группа стран (под руководством Франции) настаивает на усилении государствен­ного вмешательства, в том числе ограничении независимости Европейского центрального бан­ка (ЕЦБ) и гарантиях дотаций фермерам. Этому противостоят государства, требующие сохране­ния самостоятельности ЕЦБ и реформирования системы сельскохозяйственных субсидий. При появлении сложностей в национальных эко­номиках страны-члены продолжают нарушать обязательства по ограничению дефицита госу­дарственного бюджета — основного параметра валютного союза.

Столь же заметны противоречия между го­сударствами (Франция, Германия, большинство южных стран), нацеленными на протекционизм, ограничение либерализации энергетики и теле­коммуникаций, и теми (Великобритания, Шве­ция), кто поддерживает свободу международной торговли, право потребителей на выбор товаров, углубление либерализации и стимулирование конкуренции. Это ведет к непоследовательно­сти, в том числе в отношениях с третьими стра­нами.

Энергетический сектор характеризуется край­ней степенью политизации, что вызвано неспо­собностью государств и компаний Европейского союза сохранить контроль над производством и поставками энергоносителей, провоцирующий опасения относительно стабильности поставок углеводородов из-за рубежа. Главная причи­на беспокойства — рост цен на энергоносители и перераспределение ВНП в пользу стран-производителей — скрывается или даже не осознается, а это мешает выработке рацио­нальных подходов.

Усилия по либерализации энергетического сектора КЕС противоречат интересам стран-членов, которые предпочитают опираться на собственные энергомонополии. Однако Брюс­сель ссылается на необходимость обеспечения энергобезопасности, ратуя за большую гибкость внутреннего рынка Евросоюза, диверсифика­цию энергетического баланса (возобновляе­мые источники, атомная отрасль) и маршрутов транспортировки углеводородов. Тем не менее, структура энергетического баланса, а также основные поставщики по-прежнему определя­ются на уровне стран-членов. На сегодняшний день в ЕС отсутствует общий энергетический рынок,и он вряд ли появится в обозримом бу­дущем, если в дело не вмешаются форс-мажор­ные обстоятельства.

В ходе расширений 2004-2007 гг. заметно возросла гетерогенность объединения. Сохра­няются ограничения на свободу передвижения рабочей силы из новых стран-членов в старые. Формальное выполнение критериев для вступ­ления в зону евро не ведет к сближению макро­экономических параметров «ветеранов» и «но­вичков». Их преждевременное присоединение к единой валюте способно подрывать евро изнут­ри. Активизировалась борьба вокруг перерасп­ределения средств из общего бюджета, посколь­ку старые страны-члены не хотят отказываться от причитающихся им ассигнований в пользу менее развитых государств Центральной и Вос­точной Европы. Особой остроты эта проблема достигла в связи с тяжелым кризисом, в котором оказались недавно присоединившиеся страны зимой-весной 2009 г. Вопрос спасения экономик некоторых государств-членов (Венгрия, Латвия, Болгария) расколол Евросоюз на саммите 1 мар­та 2009 года.

Вообще, элиты стран - основателей интег­рации не готовы, несмотря на все заявления, воспринимать восточноевропейских партнеров как равных, те же, в свою очередь, пока не мо­гут вписаться в систему общественных связей и обычаев Европейского союза образца до 2004 года.

Большое количество вступивших стран не позволили блоку вовремя и оптимально социа­лизировать новые государства и их руководство. Под угрозой оказались неформальные нормы ЕС(поиск политического компромисса по законо­проектам, нахождение консенсуса для выстраи­вания единой линии, характер дебатов и т.д.).

Рост внутренней разобщенности Евросоюза существенно осложняет решение проблемы по­литического лидерства. Несмотря на попытки Франции и Германиииграть роль европейских лидеров, они не способны преодолеть инерцию ряда стран, в том числе новых, и обеспечиваютнекоторую динамику ЕС только в узких вопро­сах (экология, иммиграция) или на короткий промежуток времени. К тому же в отношениях двух традиционных составляющих интеграци­онного мотора — Германии и Франции — на­блюдается нарастание элементов соперничества. Предложения ряда государств Европейского со­юза заполнить вакуум политического лидерства созданием группы стран-членов, включая пред­ставителей «новичков», также остаются нереа­лизованными. Не получает поддержки и стрем­ление Еврокомиссии взять на себя политическое лидерство. Скорее наоборот, политическое вли­яние КЕС снижается по мере определенной ре­национализации.

Структуры, разработанные для шести стран - основателей евроинтеграции, а затем адаптиро­ванные для 12 и 15 участников, плохо работают в ЕС-27. Именно поэтому Конституционный до­говор 2004 г. и затем Лиссабонский договор 2007 г. предлагали упростить процедуры принятия решения в Совете министров, оптимизировать деятельность КЕС и других органов Евросоюза и четко разграничить полномочия европейских институтов и стран-членов.

Европа и соседи: влияние.

На долю Европейского союза приходится около 20% мирового экспорта и импорта, а так­же около 20% мирового ввоза и вывоза прямых инвестиций. В совокупности это обеспечивает серьезное влияние ЕС как геополитического актора, а также обеспечивает основу его авторитета как «гражданской», или мягкой, силы.

Однако позиции Евросоюза в мировой эко­номике имеют тенденцию к ослаблению. Важ­нейшим фактором останется неспособность ключевых государств (Германия, Франция, Ита­лия, Бельгия, Нидерланды) коренным обра­зом реформировать систему своих социальныхрасходов. В результате Китай, растущие страны Азии и, отчасти, Африки и Латинской Америки перетягивают на себя инвестиции уже не только в добычу ресурсов и традиционное промышлен­ное производство, но и в относительно высоко­технологичный сектор.

Общая торговая политика ЕС, созданная в 1950-е годы и неоднократно реформированная в 1990-е годы, не соответствует современно­му состоянию мировых хозяйственных связей. Она охватывает только передвижение товаров и услуг, а также вопросы интеллектуальной собст­венности. В то время как в структуре внешнеэко­номической деятельности возрастает роль инос­транных инвестиций, их регулирование остается на национальном уровне.

Тем не менее, внешнеэкономическая по­литика, а также ее институты и процедуры (в особенности, антидемпинговое регулирование) остаются главным инструментом продвижения интересов Европейского союза. Важнейший инструмент политического влияния Евросоюза в мире - принцип политической обусловленности, разработанный в начале 1990-х годов. Он ставит развитие торгово-экономических связей ЕС с внешними партнерами в зависимость от уваже­ния им демократии, прав человека и верховенства закона. Степень соблюдения этих парамет­ров Брюссель оценивает сам в соответствии с собственными индикаторами.

Хотя таким образом Европейский союз пыта­ется компенсировать свое недостаточное влияние на глобальные и региональные процессы, на деле этот принцип, с одной стороны, ослабил потен­циал его внешнеэкономических связей, а с дру­гой — вызвал раздражение большинства партне­ров. Неравномерность же применения принципа обусловленности к разным странам подрывает моральный авторитет Евросоюза и, как следс­твие, его влияние в мире.

Другим важным инструментом достижения политических и экономических целей является требование правовой гармонизации. Регулирова­ние Европейского союза экстраполируется на его партнеров, чтобы облегчить европейским компаниям ведение бизнеса в странах-партне­рах. Налицо стремление ввести в брюссельское русло правовое развитие третьих стран. Положе­ния о правовой гармонизации введены в текст соглашений с третьими странами, а в 2007 г. были дополнены «принци­пом взаимности».Несоответствие регулирования рынка в третьих странах принятым в ЕС стан­дартам может, согласно последнему принципу, служить основанием для ограничения экспорта товаров и инвестиций из этих стран.

Принцип взаимности является инструментом негативного воздействия, ведь он не сулит пар­тнеру выгоды от игры по предлагаемым прави­лам, а угрожает ему ограничительными мерами. В настоящее время данный принцип становится одним из главных раздражителей для России, со временем неизбежны трения и с другими цент­рами мировой экономики.

Активизация дискуссий о принципе взаим­ности отражает попытки примирить две груп­пы стран-членов Евросоюза: тех, кто призывает защищать от конкуренции европейские товары, произведенные с соблюдением дорогостоящего социального и экологического регулирования(«французская» группа), и тех, кто отстаивает свободу торговли («британская» группа). Экстра­поляция правового режима Европейского союза позволила бы найти внутренний консенсус от­носительно общей торговой политики. Как инс­титуты ЕС, так и страны-члены игнорируют тот факт, что подобные меры ограничивают свободу реформирования третьих стран, а само навязы­вание норм извне вызывает растущее раздраже­ние. В долгосрочной перспек­тиве принцип взаимности может стать одной из главных причин упадка «мягкого влияния» Ев­росоюза в мировой экономике и политике.

Важным «гражданским» компонентом дейс­твий на мировой арене продолжает оставаться и т.н. глобальное экологическое лидерство, ко­торое выражается в первую очередь в продвиже­нии режима ограничения выбросов парниковых газов. ЕС распространяет действие своего весь­ма жесткого экологического законодательства и на компании третьих стран, которые работают на территории Европейского союза.

В последние годы Евросоюз теряет влияние на традиционных рынках развивающихся стран. Это связано как с требованиями политической обусловленности экономических контактов, так и с необходимостью адаптации связей к новым требованиям ВТО, которые запрещают префе­ренциальную торговлю, ранее служившую ос­новой взаимодействия с большинством бывших колоний. Предложенный ЕС проект зоны сво­бодной торговли товарами и услугами с развива­ющимися странами вызывает критику последних как асимметрично ориентированный на Европу. Пока идут дискуссии, привычные европейские рынки активно занимают китайские товары и капитал, не предъявляющие к экономическим партнерам дополнительных условий.

Ослабление позиций Евросоюза на традици­онных рынках, а также дефицит новаторского подхода в отношениях со странами-соседями по­вышают значимость инициатив наиболее актив­ных стран-членов. Необходимо отметить и т.н. Средиземноморский союз Н. Саркози, и новую «восточную инициативу» Польши и Швеции. Это может привести к тому, что отдельные на­правления деятельности Европейского союза на международной арене будут монополизированы конкретными странами или группами стран.

Важной частью общей торговой политики ЕС является его деятельность во Всемирной торго­вой организации (ВТО). Брюссель активно задействует институты ВТО в разрешении торговых споров с основными партнерами и для навязывания им правовой гармонизации. Это, в частности, име­ло место в дискуссиях о вступлении России в эту международную структуру. Наконец, Брюссель совместно с Вашингтоном используют ВТО для создания глобальных режимов регулирования в сферах, которые уже прописаны у них на нацио­нальном уровне (регулирование вопросов интел­лектуальной собственности, инвестиций и т.п.).

Однако сегодня эффективность инструмен­тария ВТО как средства давления на партнеров Европейского союза значительно снизилась.

Во-первых, за последние несколько лет дан­ный ресурс использовался ЕС избыточно. Зачас­тую у Брюсселя отсутствовали другие эффектив­ные инструменты воздействия, особенно если партнеры Евросоюза не стремились в него всту­пить и единственным средством влияния было выставление условий присоединения к ВТО. При этом в рамках переговоров по ВТО данным государствам (в первую очередь России) предъ­являлись требования, существенно выходящие за рамки компетенции организации.

Во-вторых, ввиду нежелания Европейского союза и Соединенных Штатов идти на компро­мисс в вопросе дотаций сельскому хозяйству ВТО значительно ослабла как универсальный много­сторонний регулятор международной торговли. Это, в частности, обусловило практически безна­дежный тупик, в котором пребывает Дохийский раунд переговоров о дальнейшей либерализации международной торговли.

По этой причине укрепляется тенденция выстраивания Евросоюзом преференциальных двусторонних торговых режимов с главными внешнеэкономическими партнерами в качестве не только дополнения, но и альтернативы пра­вилам и стандартам ВТО. По мере ослабления ВТО двусторонний компонент во внешнетор­говой политике Европейского союза начинает преобладать над многосторонним. В первую оче­редь Брюссель провозгласил задачу создать ре­жимы свободной торговли (или приближающи­еся к нему режимы) со странами «соседства», с одной стороны, и главными центрами мировой экономики, в том числе с Россией, с другой. ЕС будет стремиться прописать положения о зоне свободной торговли (ЗСТ) во всеобъемлющих соглашениях, заключаемых с этими странами. Регулирование торговых режимов будет базиро­ваться преимущественно на правилах и стандар­тах самого Европейского союза, должны предо­ставить европейскому бизнесу существенные преимущества перед бизнесом стран-партнеров. Кроме того, данные режимы, по мнению Евро­союза, должны, согласно принципам взаимнос­ти и политической обусловленности, предпола­гать либерализацию экономик.