Обращение Л.Н.Толстого к исследованию богословия

II. Основная часть

Отношение Л.Н.Толстого к религии в детские и юношеские годы.

Воспитанный в патриархально-аристократической и по-своему религиозной среде, Лев Николаевич в детстве своем воспринял своей отзывчивой душой все, что мог лучшего из окружающей его среды, и был искренно религиозен. Но эта "привычная" религиозность слетела с него при первом дуновении рационализма.

В своей "Исповеди" он так рассказывает о своем религиозном воспитании, соответствующем тому времени:

«Я был крещен и воспитан в православной христианской вере. Меня учили ей с самого детства и во все время моего отрочества и юности.

Но когда в 18 лет я вышел со второго курса университета, я не верил уже ни во что из того, чему меня учили.

Мое отречение от вероучения очень рано стало сознательным. Я с 16-ти лет перестал становиться на молитву и перестал по собственному побуждению ходить в церковь и говеть. Я не верил в то, что мне было сообщено с детства, но я верил во что-то. Во что я верил, я никак бы не мог сказать.

Теперь, вспоминая то время, я вижу ясно, что единственная истинная вера моя в то время была вера в совершенствование. Я старался совершенствовать свою волю: составлял себе правила, которым старался следовать; совершенствовал себя физически, всякими упражнениями изощряя силу и ловкость и всякими лишениями приучая себя к выносливости и терпению. И все это я считал совершенствованием. Началом всего было, разумеется, нравственное совершенствование, но скоро оно подменялось совершенствованием вообще, т. е. желанием быть лучше не перед самим собой или перед Богом, а желанием быть лучше перед другими людьми. И очень скоро это стремление быть лучше пред людьми подменялось желанием быть сильнее других людей, т. е. славнее, важнее, богаче других.

Всякий раз, когда я пытался высказывать то, что составляло самые задушевные мои желания, то, что я хочу быть нравственно хорошим, я встречал презрение и насмешки, а как только я предавался гадким страстям, меня хвалили и поощряли

Без ужаса, омерзения и боли сердечной не могу вспомнить об этих годах. Не было преступления, которого бы я не совершал, и за все это меня хвалили, считали и считают мои сверстники сравнительно нравственным человеком.

Так я жил десять лет».

Время военной службы в Старогладовской было значительным для Л.Н. Толстого. В это время его внутренние переживания нашли выход в мыслях, и мысли начали формировать его новые взгляды.

Из повести "Казаки", носящей на себе автобиографический характер, мы можем себе составить приблизительное понятие о том, как проводил Лев Николаевич время в станице. Приведу слова Оленина из повести:

"Отчего я счастлив и зачем я жил прежде?" - говорил себе Оленин, сидя в зелени первобытного кавказского леса.

"Как я был требователен для себя, как придумывал и ничего не сделал себе, кроме стыда и горя! А вот как мне ничего не нужно для счастья! ".

И вдруг Толстому как будто открылся новый свет. "Счастье вот что, - сказал он сам себе, - счастье в том, чтобы жить для других. И это ясно. В человеке вложена потребность счастья; стало быть, она законна. Удовлетворяя ее эгоистически, т. е. отыскивая для себя богатства, славы, удобств жизни, любви - может случиться, что обстоятельства так сложатся, что невозможно будет удовлетворить этим желаниям. Следовательно, эти желания незаконны, а не потребность счастья незаконна. Какие же желания всегда могут быть удовлетворены, несмотря на внешние условия? Какие? Любовь, самоотвержение..."

Он так обрадовался и взволновался, открыв эту, как ему казалось, новую истину, что вскочил и в нетерпении стал искать, для кого бы ему поскорее пожертвовать собой, кому бы сделать добро, кого бы любить. "Ведь ничего для себя не нужно, - все думал он, - отчего же не жить для других?"

Духовный кризис Л.Н. Толстого.

Множество вопросов волновали Л.Н. Толстого за всю его жизнь. В период его пятидесятилетней жизни он начал задавать себе вопрос: зачем?

«Несмотря на то, что я считал писательство пустяками в продолжение этих пятнадцати лет, я всё-таки продолжал писать.

Я писал, поучая тому, что для меня было единой истиной, что надо жить так, чтобы самому с семьёй было как можно лучше.

Так я жил, но пять лет тому назад со мною стало случаться что-то очень странное: на меня стали находить минуты сначала недоумения, остановки жизни, как будто я не знал, как мне жить, что мне делать, и я терялся и впадал в уныние. Эти остановки жизни выражались всегда одинаковыми вопросами: Зачем? Ну, а потом?»

Толстой стал говорить себе: «Ну, хорошо, у тебя будет 6000 десятин в Самарской губернии — 300 голов лошадей, а потом?»; в сфере литературной: «Ну, хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире, — ну и что ж!». В общем, он «почувствовал, что то, на чём он стоял, подломилось, что того, чем он жил, уже нет».

Обращение Л.Н.Толстого к исследованию богословия.

Чтобы найти ответ на измучившие его вопросы и сомнения, Толстой прежде всего взялся за исследование богословия, написал и издал в 1891 году в Женеве своё «Исследование догматического богословия», в котором подверг критике «Православно-догматическое богословие» митрополита Макария (Булгакова). Вёл беседы со священниками и монахами, ходил к старцам в Оптину Пустынь, читал богословские трактаты, чтобы в подлиннике познать первоисточники христианского учения, изучал древнегреческий и древнееврейский языки. Вместе с тем он присматривался к раскольникам, сблизился с вдумчивым крестьянином Сютаевым, беседовал с молоканами, штундистами. Также Толстой искал смысла жизни в изучении философии и в знакомстве с результатами точных наук. Он делал ряд попыток всё большего и большего опрощения, стремясь жить жизнью, близкой к природе и земледельческому быту.

Постепенно он отказывается от прихотей и удобств богатой жизни много занимается физическим трудом, одевается в простейшую одежду, становится вегетарианцем, отдаёт семье всё своё крупное состояние, отказывается от прав литературной собственности.

В последнем крупном произведении, романе «Воскресение», Толстой осуждал судебную практику и великосветский быт, карикатурно изображал духовенство и богослужение.

Как мы видим, духовный кризис является причиной поисков Л.Н. Толстого, начала его духовной деятельности, начала формирования его новых взглядов на веру, на религию. И они, действительно, сформировались.