Он вошел в огонь, но не сгорел. Огонь обжигает только потому, что в вас существует идея, что он жжет. На самом деле обжигает идея, а не огонь. Вы можете убедиться в этом на простых вещах.

Когда западные люди приезжают в Индию, они начинают страдать от многих болезней: дизентерии, поноса, желтухи. Они очень боятся местных антигигиенических условий! Вода нечиста, в научном понятии нечиста, но индийцы веками жили на этой воде и не бы­ло никаких проблем. Но когда вы приходите с идеей, что эта вода не чиста, и вы ее пьете, то вы пьете вашу идею и это опасно, более опасно, чем негигиеническая вода, это внушение. Каждый раз, когда вы пьете воду, происходит внушение: вы осуществляете са­могипноз. Так долго вы не сможете выдержать, вы поддадитесь и у вас будет желтуха. И когда вы заболеете желтухой, ваша старая идея, конечно, еще больше укрепится: "Все правильно, вода нечи­ста". Индийцы не мучаются оттого, что вода нечиста. Вы можете просто поехать в индийские деревни. В одинаковых маленьких прудах буйволы, коровы, волы наслаждаются, занятые своим де­лом, а человек делает свое — все идет своим чередом и никто не беспокоится, ни у кого нет никаких идей.

Я был однажды в первобытной общине в Бастаре. Женщины идут в по­ле, если работают там, или в лес, и вдруг — родовые схватки, и они рожают. Никто не смотрит за ними, нет никакой госпитали­зации, ни сестер, ни докторов, вообще никакого человека. Жен­щина может работать в поле одна, ребенка пристроить в поле под деревом и продолжать работать снова. Никакой боли, ничего та­кого вообще: они даже не слышали о боли, от которой страдает каждая цивилизованная женщина. И поскольку они ничего не слышали, они не страдают. Цивилизованная женщина страдает очень сильно: чем цивилизованней страна, тем больше. В самом деле, цивилизованная женщина непрерывно думает в течение де­вяти месяцев: "День приближается... день приближается... роко­вой день приближается". Она продолжает себя гипнотизировать и внушает. Тогда, конечно, так и происходит. Вы это создаете — де­вять месяцев продолжается внушение, и постепенно вся энергия накапливается и тогда боль, ужасная боль.

Вы, может быть, не знаете, но есть амазонское племя, в котором страдают от боли не только женщины, но и мужчины. "Мужья?!" — во­скликнете вы. Да, в течение веков эта идея укоренилась в племе­ни, и это оказалось вполне логичным и справедливым. Я думаю, что только мужеподобные женщины должны были согласиться с этим. Почему должна страдать только женщина? Почему не дол­жно быть равенства? И когда наступают роды, женщина ложится на койку, а на другую ложится ее муж, и они оба страдают! И, ко­нечно, когда страдает мужчина, он страдает больше. Он более сильный и визжит громче, и кричит громче, и ругается больше. Он побеждает женщину! И вы не подумайте, что он просто при­творяется, вы ошибетесь — он не притворяется, все происходит на самом деле. Туда приезжали доктора, они наблюдали, они прово­дили медицинский осмотр: действительно, тело испытывает боль и судороги, все происходит на самом деле, потому что века они жили с убеждением, что ребенок принадлежит обоим, и страдать должны, естественно, оба.

Сейчас, когда люди начали посещать это племя и говорить им: "По­слушайте, это глупо, в нашем обществе мужья никогда не страда­ют", — и они не могли поверить этому. Они говорили: "Разве это возможно? Этого не может быть!" Это кажется абсурдным им, как нам кажется абсурдным другое. Если вы отправитесь в Бастар и расскажете, что ваши женщины очень мучаются при родах, они рассмеются и скажут: "Как глупо. Это же совсем не больно".

Теперь в некоторых западных странах, в частности, во Франции вновь открываются роды без боли. Ряд врачей работает над этим, и ты­сячи детей родились без какой-либо боли, но снова гипноз, идея, надо глубоко заложить в женщину, что все происходит без боли. Если эта идея укрепится, не будет боли. Вы живете в созданном вами мире.

"Я еще не способен раскрыть свое сердце и выбросить уче­ность ".

Это основной барьер. Он был пандит, но должно быть, искренний и че­стный человек. Он не защищал свою ученость, он понимал свое невежество. Он говорил: "Я не человек знания, я просто ученый".

Ученость в дисгармонии с существованием. Знать — это пренебречь прежними представлениями. Быть обремененным ученостью оз­начает быть далеко от реальности.

"Я еще не способен раскрыть свое сердце".

Некоторые спрашивали себя: почему пусто мое сердце? Сердце пусто, потому что ваша голова слишком полна. Опустошите ум... ваше сердце наполняется, это та же энергия. Если начинает голова, сердце остается пустым. Если голова не наполняется, энергия по­ступает в сердце. И только тогда, когда ваше сердце полно, вы са­ми полны. Только тогда ваше сердце полно, вы распускаетесь, как цветок.

"Почему этого не делает ваш Учитель?" — спросил маркиз Вен.

"Мой Учитель один из тех, кто хотя и умеет это делать, способен и не делать этого".

Это — вершина магии. Совершать чудеса — дело великое, но недостаточ­но великое. Совершать чудеса — значит, еще пребывать в мире эго. Настойчивое стремление их совершать означает, что вы еще отделены от реальности. Настоящее величие настолько естествен­но, что не стремится ничего утверждать, оно так естественно, что никогда не старается ничего доказывать.

"Мой Учитель один из тех, кто хотя и умеет это делать, способен и не делать этого".

Это даосская концепция настоящего Мастера: настоящий Мастер ни­когда не совершает чудес.

На Западе христиане продолжают доказывать, что Иисус совершал чу­деса. Если вы спросите даосов, буддистов, они станут смеяться. Эти люди, скажут они, оскорбляют Иисуса. Если это правда, что он совершал чудеса, тогда это просто доказывает, что он не был настоящим Мастером. Будда никогда не совершал никаких чудес. Но они тогда просто фантазируют, нагромождают ложь вокруг Иисуса? Нет, иногда чудеса происходят вокруг Мастера — это воз­можно, но не он совершал их, с ним это происходит снова и сно­ва.

Пришла женщина. Она коснулась одежды Иисуса и выздоровела. Он оглянулся, и женщина, благодарная ему, сказала: "Я тебе очень благодарна. Ты вылечил меня". А он ответил: "Не говори таких вещей. Твоя вера вылечила тебя". Это очень верно: не одежда Иисуса лечила, а ее вера. Иисус вовсе не совершал ничего, это ее вера.

"Мой Учитель один из тех, кто хотя и умеет это делать, но может и не делать этого". Маркиз Вен был в восхище­нии от этого ответа.

Ответ был прекрасным, он был им восхищен. Конечно, быть восхи­щенным — не значит быть просветленным. Это просто школьный ответ человека, кто сам ничего не знает, кто только "знает о". Да, ответ восхищал, но если бы он исходил от человека знающего, он сделал бы его просветленным.

Восхищение — просто развлечение. Хорошо слушать великие, ничего с собой не несущие истины. Просто слушать великие истины не много дает до тех пор, пока вы не услышите что-то потрясающее, такое вообще, что это будет трансформацией, — через это вы пол­учите просветление.

Это зависит от двух вещей. Первое, должен быть человек, который сам все постиг на свете. Далее, должен быть кто-то, кто готов принять это с открытым сердцем. Всякий раз, когда это редкое сочетание появляется, т.е. есть человек, который знает, действительно зна­ет, — не через ученость, а через собственный опыт, — и есть ученик — открытое понимающее сердце, всякий раз, когда возникает это сочетание, там появляется свет... и просветление.

Глупый, слушающий меня, добавит себе учености. Умный человек от­бросит в себе всю свою способность к накоплению знаний и ста­нет невежественным, а глупец будет накапливать знания и станет более ученым — это зависит от вас. И запомните: просто понимая вещи через интеллект, вы их не меняете, но если вы поняли что-то тотально, то проблемы больше нет, — в глубоком понимании проблема исчезает, а если проблема остается, это показывает, что понимание было только интеллектуальным. Логически вы пони­маете: "Я прав", но кто живет логикой? Логикой не живет никто. Логика вам подсказывает, что гнев ни к чему, но если вас кто-то оскорбляет, вся логика забыта, — тогда поднимается гнев. Каждый раз, когда вы влюбляетесь, вы поступаете вопреки логике. И как только любовь проходит, вы опять думаете: "Это — глупо, это — су­масшествие. Никогда больше. Черт с ней, она путает все планы", вы устали. Но спустя несколько дней, вы забываете все эти круше­ния — черт возьми, все может устроиться. Снова лицо возлюблен­ной становится милым, она снова кажется небесным созданием, вы снова попадаете в ловушку — логика забыта, ну кто живет в со­гласии с логикой?

Когда вы понимаете меня логически, это ни к чему не приводит. Логи­ка никогда никого не изменила, потому что все вы находитесь под властью бессознательного, а не сознания. Когда вы понимае­те, что накопление знаний тщетно, что это поверхностно... но тщательно собранные знания — значительный вклад, из-за этих знаний вы чувствуете свою важность, из-за этих знаний вы — кто-то... знаниями поддерживается и укрепляется ваше эго, благода­ря этим знаниям вы можете испытывать высокомерие — высоко­мерие по отношению к тем, кто этого не знает, из-за этого запаса знаний вы стремитесь иметь преимущество — все это заложено в них. До тех пор, пока вы не избавитесь от этих накоплений, сум­ма знаний не может быть отброшена.

И главное, привычки отмирают с трудом, а привычка к накоплению знаний — древнейшая привычка, и это наиболее опасная привыч­ка, которую человек приобрел. Курение, выпивка, азартные игры — ничто в сравнении с ней. Это самая опасная привычка, потому что она препятствует вашему видению, вашему вхождению в глу­бокий контакт с реальностью, — это величайший барьер, китай­ская стена. Но привычки отмирают с трудом, запомните это, а она — древнейшая, самая продолжительная привычка.

Старый игрок говорил своему сыну, лежа на смертном одре:

— Сын, обещай мне никогда не прикасаться к картам, особенно — ни­когда не играть в "двадцать одно очко". Это игра, которая может тебе стоить состояния, может лишить тебя времени, разрушить здоровье, обречь тебя на боль и страдания. Обещай мне здесь, на смертном одре, именем ангела милосердного, парящего надо мной, и мудростью Бога всевышнего, что ты никогда не будешь играть в "двадцать одно очко", что никогда не коснешься играль­ных карт.

— Да, отец, — пробормотал благочестивый сын.

— И помни, — воскликнул старый игрок, — если тебе придется играть, всегда уверенно снимай банк.

Старая привычка: игрок есть игрок. То, что он говорит, не много сто­ит, — глубоко внутри он старый игрок. Вся торжественная церемо­ния просто поверхностна, а страсть к игре не исчезла. Глубоко изнутри, из бессознательного, возникает эта привычка:

— И помни, — восклицает старый игрок, — если тебе придется играть, всегда уверенно снимай банк.

Вы слушаете меня, слушаете это бормотание, шепот Дао. На мгнове­ние слабый свет возникает на поверхности вашего сознания, он светит не долго, это мерцающий свет, он приходит и уходит. В этом мерцающем свете вам на мгновение кажется, что вы пони­маете, но из глубин вашего бессознательного придет гигантский шторм и легко погасит этот слабый свет.

Я слышал об одном истинном джентльмене...

Одно место было поражено эпидемией краж, организованных неизве­стным вором-джентльменом. Однажды ночью Сэдди проснулась и стала трясти Джимми:

— Джимми, в доме взломщик, — говорила она.

— Нет никого, — произнес Джимми сонно, — иди спать, дура.