Эмоциональный интеллект. Не говоря уже о том, что такие дети оказываются социаль­но изолированными

Не говоря уже о том, что такие дети оказываются социаль­но изолированными, у них к тому же страдает академическая успеваемость. Ведь классная комната — это, конечно же, аре­на, на которой разыгрываются как социальные, так и учебные ситуации; неловкий в социальном плане ребенок с равной ве­роятностью неправильно истолкует и неправильно отреагиру­ет на сигналы, поступающие как от учителя, так и от другого ребенка. Возникающие в результате тревожность и смущение могут уже сами по себе чинить помехи их способности успеш­но учиться. В самом деле, как показали тесты невербальной чувствительности детей, те, кто неправильно истолковывает внешние эмоциональные сигналы, обнаруживают тенденцию плохо учиться в школе в сравнении с потенциалом способнос­тей к учебе, отраженным результатами тестов умственного раз­вития.

«Мы тебя ненавидим»: у порога

Неспособность общаться, возможно, доставляет наиболь­шие мучения и проявляется со всей очевидностью в один из самых неприятных моментов жизни маленького ребенка: на­ходясь в стороне от группы детей, занятых игрой, он хочет к ним присоединиться. Такую ситуацию можно приравнять к моменту риска, когда факт, любят тебя или ненавидят, прини­мают в свою компанию или нет, обнаруживается чересчур пуб­лично. Избрав этот крайне важный момент темой тщательного исследования, ученые, изучающие развитие ребенка, выявили коренное различие в стратегиях подхода к данной проблеме, выбираемых детьми, популярными среди сверстников и отверг­нутыми детским обществом. Полученные данные не оставля­ют никаких сомнений в крайней важности умения замечать и интерпретировать эмоциональные и межличностные сигналы и реагировать на них с точки зрения социальной компетентно­сти. И хотя всегда очень горько наблюдать, как ребенок робко топчется рядом с играющими детьми, желая к ним присоеди­ниться, но постоянно получая отказ, подобную ситуацию сле­дует отнести к разряду всеобщих. Даже любимые всеми дети

Дэниел Гоулллан

иногда оказываются в числе отвергнутых. Так, исследования при участии учеников второго и третьего классов показали, что в 26 процентах случаев дети, пользовавшиеся наибольшим ус­пехом в классе, получали отказ, когда пытались вступить в игру своих одноклассников.

Маленькие дети грубы и жестоки в искренности своих эмо­циональных оценок, сопровождающих такого рода отказы при­нять в игру. Примером тому служит диалог между четырехлет­ними малышами из детского сада. Линда хочет поиграть с Бар­барой, Нэнси и Биллом, которые возятся с игрушечными зве­рюшками и кубиками. С минуту она молча наблюдает за ними, затем подходит поближе, садится рядом с Барбарой и берет в руки игрушки. Барбара поворачивается к ней и говорит: «Тебе нельзя играть!»

«Нет, можно, — возражает Линда. — Мне тоже можно иг­рать со зверюшками».

«Нет, нельзя, — резко бросает Барбара. — Сегодня мы не хотим с тобой играть».

Когда же Билл вступается за Линду, Нэнси подкрепляет неприятие Барбары: «Она сегодня нам противна».

Предчувствуя опасность услышать — выраженное прямо или косвенно — «ты нам противен», дети, вполне понятно, со­блюдают некоторую осторожность у «порога» приближения к группе сверстников, занятых игрой. Их тревога, вероятно, не сильно отличается от чувств взрослого человека на коктейле с незнакомыми людьми, который не решается присоединиться к компании весело болтающих людей, производящих впечат­ление близких друзей. Это мгновение задержки у «порога» груп­пы оказывается для ребенка не только очень важным, но и, по замечанию одного исследователя, «чрезвычайно диагностич-ным... быстро обнаруживающим различия в навыках общения».

Как правило, новички в течение какого-то времени просто наблюдают за происходящим, а затем, вначале очень неуверен­но, присоединяются к компании, постепенно и осторожно при­обретая уверенность в себе. Примут ли ребенка в свою группу другие дети или нет, зависит от того, насколько хорошо он или она способны войти в систему координат этой группы, чувствуя,

Эмоциональный интеллект

как надо себя вести в данной обстановке, а какие действия бу­дут неуместными.

К неприятию почти всегда приводят две главные оплош­ности: попытка слишком быстро захватить лидерство и рас­согласование с системой отсчета. Но именно это и склонны делать не пользующиеся успехом дети: они врываются в груп­пу, пытаясь слишком резко или слишком рано сменить тему, выражая собственное мнение или просто сразу же не согла­шаясь с другими, то есть предпринимая совершенно очевид­ные попытки привлечь к себе внимание. Парадоксально, но это приводит к тому, что их игнорируют или отвергают. Пользующиеся успехом дети, напротив, некоторое время на­блюдают за группой, чтобы понять, что в ней происходит, прежде чем войти в нее, а затем делают что-то, чтобы пока­зать, что признают ее; они дожидаются подтверждения своего статуса в группе, а уж потом берут на себя инициативу и пред­лагают, чем заняться этой группе.

Давайте вернемся к Роджеру, четырехлетнему малышу, в котором Томас Хэтч заметил проявления межличностного ин­теллекта высокого уровня. Первым пунктом в тактике вхож­дения Роджера в группу было наблюдение, затем он подражал тому, что делал другой ребенок, и, наконец, заговаривал с этим ребенком и в полной мере присоединялся к этому занятию — такова стратегия победы. Роджер продемонстрировал свой дар, к примеру, когда они с Уорреном играли в накладывание «бомб» (на самом деле это была галька) в свои носки. Уоррен спросил Роджера, где тот хочет быть — в вертолете или в са­молете. Прежде чем связать себя ответом, Роджер спросил: «А ты в вертолете?»

Этот на первый взгляд безобидный момент обнаруживает чуткость к интересам других людей и способность действовать, основываясь на этом знании, таким образом, чтобы сохранить связь. Хэтч так комментирует поведение Роджера: «Он «сверя­ется» со своим приятелем, чтобы они и их игра не распались. Я наблюдал за многими другими детьми, которые просто садятся в свои вертолеты или самолеты и в буквальном и в переносном смысле разлетаются в разные стороны».

Дэниел Гоулман

Эмоциональная проницательность: рассказ об одном случае

Если способность успокоить мучительные переживания других людей является проверкой навыков общения, то уме­ние поладить с человеком, пребывающим в полном бешен­стве, — это, вероятно, показатель высшего мастерства. Данные о саморегуляции и эмоциональном «заражении» говорят о том, что единственная эффективная стратегия такова: нужно отвлечь внимание разгневанного человека, глубоко проникнуться его чувствами и встать на его точку зрения, а затем заставить его сосредоточиться на альтернативной возможности, которая на­строит его на более позитивный диапазон чувств, — этакое эмо­циональное дзюдо.

Наилучшей иллюстрацией столь совершенного владения утонченным искусством эмоционального воздействия служит, пожалуй, история, рассказанная старинным другом, покойным Терри Добсоном, который в 1950-е годы стал одним из первых американцев, изучавших боевое искусство айкидо в Японии. Как-то днем он ехал домой на токийском пригородном поезде, и вдруг в вагон ввалился огромный, воинственно настроенный, вдрызг пьяный, перемазанный сажей работяга. Этот мужлан двинулся по вагону, еле держась на ногах, и принялся задирать пассажиров: изрыгая проклятия, он рывком развернулся к жен­щине, державшей на руках младенца, и швырнул ее на колени пожилой пары, которые тотчас же вскочили и бросились в дру­гой конец вагона. Сделав еще несколько рывков в разные сто­роны (и промахнувшись от ярости), пьяный с диким ревом вце­пился в металлический шест, стоявший в середине вагона, и попытался выворотить его из углубления в полу.

В этот момент Терри, который был в прекрасной физиче­ской форме благодаря ежедневным восьмичасовым занятиям айкидо, почувствовал желание вмешаться и не допустить, что­бы кто-нибудь серьезно пострадал. Но тут он вспомнил слова учителя: «Айкидо — это искусство примирения. Всякий, кто намерен драться, разорвал свою связь со Вселенной. Если ты стремишься властвовать над другими, ты уже побежден. Мы учимся улаживать конфликт, а не разжигать его».