Основные положения культурно-исторической концепции Л. С. Выготского

Как говорил А.Н.Леонтьев, «альфой и омегой» научного твор­чества Л.С.Выготского была проблема сознания, открытого им для конкретно-научного изучения. Традиционная психологичес­кая наука, называя себя «психологией сознания», никогда не была ею, так как сознание выступало в ней предметом «непосредствен­ного» (интроспективного) переживания, а не научного познания.

Научное познание всегда опосредствованно, писал Л.С.Выгот­ский, и «непосредственное переживание», например, чувства люб­ви вовсе не означает научного познания этого сложного чувства. Для иллюстрации различия между переживанием и собственно научным познанием Л.С.Выготский любил цитировать слова Ф.Энгельса: «Мы никогда не узнаем того, в каком виде воспри­нимаются муравьями химические лучи. Кого это огорчает, тому уже ничем нельзя помочь» [140, 555]. Приведя эти слова в контек­сте критического анализа интроспективной психологии, Л. С. Вы­готский писал об этой последней: «Психология слишком долго стре­милась не к знанию, а к переживанию; в данном примере она хоте­ла лучше разделить с муравьями их зрительное переживание ощу­щения химических лучей, чем научно познать их зрение» [17, 352]. В то же время так называемая объективная психология (в частно­сти, бихевиоризм), отказавшись от изучения сознания, сохранила принципиально то же (интроспективное) его понимание.

Сознание (и психика вообще) предстало в концепции Л. С. Вы­готского не как замкнутый мир явлений, открытый только са­монаблюдению субъекта (как «непосредственная данность»), а как вещь принципиально иного («сущностного») порядка. Если бы явление и сущность совпадали, напоминал Л.С.Выготский изве­стное положение К.Маркса, не нужна была бы никакая наука. Сознание требует столь же объективного научного опосредство­ванного изучения, как и любая иная сущность, и не сводится к интроспективно данному нам явлению (переживанию) субъек­том какого-либо его содержания.

Л.С.Выготский определял психику как активную и пристраст­ную форму отражения субъектом мира, своего рода «орган отбо­ра, решето, процеживающее мир и изменяющее его так, чтобы можно было действовать» [17, 347]. Он неоднократно подчерки­вал, что психическое отражение отличается незеркальным харак­тером: зеркало отражает мир точнее, полнее, но психическое от­ражение адекватнее для образа жизни субъекта — психика есть субъективное искажение действительности в пользу организма. Осо­бенности психического отражения следует поэтому объяснять об­разом жизни субъекта в его мире.

В соответствии с этим свойства сознания (как специфически человеческой формы психики) следует объяснять особенностями образа жизни человека в его человеческом мире. Системообразую­щим фактором этой жизни является прежде всего трудовая дея­тельность, опосредствованная орудиями различного рода. Гипоте­за Л. С. Выготского заключалась в том, что психические процессы преобразуются у человека так же, как процессы его практической Деятельности, т.е. они тоже становятся опосредствованными. Но сами по себе орудия, являясь вещами непсихологическими, не могут, по мнению Л. С. Выготского, опосредствовать психические процессы. Следовательно, должны существовать особые «психоло­гические орудия» — «орудия духовного производства». Этими психологическими орудиями являются различные знаковые системы — язык, математические знаки, мнемотехнические приемы и т.п.

Знак представляет собой средство, выработанное человечеством в процессах общения людей друг с другом. Он представляет собой средство (инструмент) воздействия, с одной стороны, на другого человека, а с другой — на самого себя. Например, взрослый чело­век, завязывая своему ребенку узелок на память, тем самым воз­действует на процесс запоминания у ребенка, делая его опосред­ствованным (узелок как стимул-средство определяет запомина­ние стимулов-объектов), а впоследствии ребенок, используя тот же мнемотехнический прием, овладевает своим собственным про­цессом запоминания, которое — именно благодаря опосредствова­нию — становится произвольным. В школе Л. С. Выготского иссле­дования знака начались именно с изучения его инструментальной функции. Впоследствии Л.С.Выготский (как будет указано ниже) обратится к изучению внутренней стороны знака (его значения).

Первоначальная форма существования знака — всегда внешняя. Затем знак превращается во внутреннее средство организации психических процессов, которое возникает в результате сложного поэтапного процесса «вращивания» (интериоризации³) знака. Вращивается, собственно говоря, не только и не столько знак, сколько вся система операций опосредствования. Одновременно это означает и вращивание отношений между людьми. Как и П.Жа­не, Л.С.Выготский утверждал, что если раньше приказ (напри­мер, запомнить что-либо) и исполнение (само запоминание) были разделены между двумя людьми, то теперь оба действия выполня­лись одним и тем же человеком.

По Л.С.Выготскому, необходимо выделять две линии психи­ческого развития ребенка — натуральное и культурное развитие. Натуральные (исходные) психические функции индивида по сво­ему характеру являются непосредственными и непроизвольными, обусловленными прежде всего биологическими, или природны­ми (впоследствии в школе А. Н.Леонтьева стали говорить — орга­ническими), факторами (органическим созреванием и функцио­нированием мозга). В процессе овладения субъектом системами знаков (линия «культурного развития») натуральные психические функции превращаются в новые — высшие психические функции (ВПФ), которые характеризуются тремя основными свойствами: 1) социальностью (по происхождению), 2) опосредствованностью (по строению), 3) произвольностью (по характеру регуля­ции). Тем не менее натуральное развитие продолжается, но «в снятом виде», т.е. внутри и под контролем культурного.

В процессе культурного развития изменяются не только отдель­ные функции — возникают новые системы высших психических функций, качественно отличные друг от друга на разных стадиях онтогенеза. Так, по мере развития восприятие ребенка освобож­дается от своей первоначальной зависимости от аффективно-потребностной сферы человека и начинает вступать в тесные связи с памятью, а впоследствии и с мышлением. Таким образом, первичные связи между функциями, сложившиеся в ходе эволюции, заменяются вторичными связями, построенными искусственно — в результате овладения человеком знаковыми средствами, в том числе языком как главной знаковой системой.

Важнейшим принципом психологии, по Л.С. Выготскому, яв­ляется принцип историзма, или принцип развития (невозможно по­нять «ставшие» психологические функции, не проследив деталь­но историю их развития), а главным методом исследования выс­ших психических функций — метод их формирования.

Эти идеи Л.С.Выготского нашли свою эмпирическую разра­ботку во многих экспериментальных исследованиях представите­лей созданной им школы, из которых необходимо выделить книгу А.Н.Леонтьева «Развитие памяти» (1931). На ее примере мы пояс­ним вышеприведенные положения, показавшиеся, возможно, читателю излишне абстрактными.