ЧУДО -- НА ВОЙНЕ. (Рассказ подтверждающий необходимость приказа Стрелкова о запрете матерщины в войне на Донбасе.)
ПРЕДСКАЗАНИЕ.
Во время Великой Отечественной войны я учился в военной школе в Омске. Потом попал на фронт. Видел много страшного – видел, как во время бомбежки дома летели по воздуху, как пуховые подушки. А мы молодые – нам всем жить хотелось.
И вот мы, шестеро друзей из артиллерийского расчета (все крещеные, у всех крестики на груди), решили: давайте, ребятки, будем жить с Богом. И мы договорились, чтобы во всю войну никакого МАТЕРЩИННОГО И РУГАТЕЛЬНОГО слова – НЕ ПРОИЗНОСИТЬ, никакой раздражительности и злобы -- не проявлять, никакой обиды друг другу -- не причинять.
Условия на фронте, известно, были тяжелые: ни света, ни воды, ни топлива, ни продуктов питания, ни соли, ни мыла. Правда, много было вшей, и гноя, и грязи, и голода. Зато на войне самая – горячая, самая – СИЛЬНАЯ молитва – она прямо к небу летит: «Господи, спаси!» И Господь СПАСАЛ -- в самых страшных ситуациях. Дважды мне было предсказано, как бы прозвучало в груди: сейчас вот сюда прилетит снаряд, убери -- солдат, уходи. И только мы оттащим пушку в сторону – как на том месте, где мы только что были, уже воронка... Потом солдатики приходили ко мне и со слезами -- благодарили. А благодарить надо не меня – а Господа славить -- за такие добрые дела. Ведь если бы не эти «Божии Подсказки» – и я, и мои друзья давно бы уже были в земле.
Когда с фронта вернулся, начал работать продавцом в селе Гришкино Томской области. А мне так хотелось поступить в семинарию или уйти в монастырь. Но меня не отпускали с работы. Шел 1948 год, когда произошел случай, который я до сих пор без волнения вспоминать не могу. Было 7 часов вечера, рабочий день уже закончился. Вдруг приходит ко мне в магазин человек. Я его не знал, да и до сих пор не знаю, кто это был – с виду обыкновенный, лет 55, лицо очень доброе. Сразу я к нему расположился, ведь лицо – это зеркало души. Запер незнакомец дверь на крючок и говорит мне: – Встань, Валентин, на колени – лицом на восток, перекрестись трижды. Слушай – я тебе расскажу прошедшую и будущую жизнь.
Говорил он медленно, внятно – будто хотел, чтобы я каждое его слово понял и запомнил. И рассказал, где, что и как со мной произошло, описал все места, где я побывал. Посмотрел я на него чуть недоверчиво и думаю: «Не может он все это знать! Откуда ему известно, что я в блокаде был?» А когда он сказал, что у меня осколок сидит в пояснице, я даже заплакал от ужаса – ведь здесь, в Сибири, никто не знал про осколок, никто! А потом этот человек спрашивает меня:
– Помнишь, вы договорились вшестером, чтобы никакого хульного слова никогда не произносить и друг друга ничем -- не обижать?
– А как же... Помню! – только и сказал я (кто же, кроме моих друзей-солдат, мог знать об этом?!).
– Вы молились, просили Господа ОСТАВИТЬ -- вас в живых. И вот ты -- жив. И твои друзья все -- живы. А видел, как трупы вокруг вас лежали? Так что если бы вы матерились, хульные слова говорили – точно так же лежали бы и ваши косточки... Вот что значит «матерок» – а вот что значит молитва…
Многое этот человек сказал и про будущее – то есть про наше сегодняшнее время. Предсказал, что будут люди по миллиону – по два получать и даже больше.
– И ты тоже будешь миллионером! — сказал он. Я изумился:
– Куда их девать, эти миллионы?!
Ведь тогда, в 1948 году, я получал 46 рублей. А он и говорит:
– Не беспокойся – эти деньги пустые будут.
Как понимать – пустые? Тогда это мне было непонятно. Не стал он долго объяснять: – Потом поймешь!
А вот теперь, в 1999 году, понятно, какими «миллионерами» мы стали. Три ноля!
И все, что он предсказал мне, – все совершилось. Сказал даже про сосны у храма, где я буду служить. Из этих деревьев сейчас сделан аналой... Все это может знать только Божий человек. Не знаю – был ли это Ангел небесный, принявший облик человека, – не берусь судить! Но чувствую: что он истинно говорил. Такая чистота у него была во взгляде! От него как будто благодать исходила – так хорошо мне было.
И я с полным доверием воспринял слова этого человека:
– В Барнауле Господь воскресит женщину, звать ее Клавдия, ты у нее будешь 5 раз, а потом будешь рассказывать людям, как все было. Будешь в хоре сначала петь, а потом станешь славить Бога.
Все это было сказано в 1948 году – то есть за 16 лет до многим известного барнаульского чуда! Перед Богом и именем Господним свидетельствую: говорю истину! За эти слова я отвечаю перед Богом на Страшном Суде! Из рассказа протоиерея Валентина Бирюкова.
ВОТ КАКАЯ РУССКАЯ ВЕРА.....
Как-то к Архимандриту Серафиму пришел узбек, привел пятнадцатилетнего сына, упал в ноги священнику:
-- Батюшка русский! Помолись за сына, припадком бьет!
-- А ты веришь, что Бог может помочь? -- спрашивает отец Серафим.
-- Верю! -- отвечает отец. -- Везде был: у муллы в Ташкенте, у муллы в Бухаре, в Самарканде -- всех прошел. Никто не помог. Помоги ты!
-- Ну, что ж, давай молиться вместе, -- сказал батюшка. Встали они втроем на колени. Прочитал отец Серафим канон и молитвы о болящем, помазал его елеем -- несмотря на то, что он не крещеный, а, по мусульманскому обычаю, обрезанный.
И говорит:-- В субботу и в воскресенье у меня времени не будет -- народу много на службе. А в понедельник приходи -- так же, после обеда.
И когда этот человек с сыном в понедельник появился у ограды храма Георгия Победоносца, то СНЯЛ -- у ворот обувь, ВСТАЛ -- на колени и так на коленях ПРОПОЛЗ -- все 36 метров -- расстояние от ворот до домика батюшки Серафима! Вот урок всем нам! Кто из нас, русских, пойдет так на коленях -- к своему Благодетелю? Я не слышал и не видал такого. А узбек от радости через весь церковный двор шел на коленях и плакал. Две технички во все глаза смотрели: -- Да это тот самый узбек, который приводил сына! Что же он так плачет?..
Приполз он к батюшке Серафиму, падает ему в ножки, благодарит и дает тысячу рублей. В шестидесятые годы это были -- немалые деньги.
-- Я монах, -- говорит отец Серафим, -- мне деньги не нужны! Отнеси в любую мечеть, любому мулле отдай.
— Нет, мулла мне не помог, мечеть не помогла. На, батюшка, тебе! -- и положил деньги ему на стол.
Но батюшка все равно не взял награды:
-- Не надо мне, я не за деньги молился, а ради Бога — потому что ты просил...
Потом говорит: -- Ну ладно, отнеси к нашему бухгалтеру Татьяне Александровне (она была тоже москвичкой, ссыльной), она возьмет твое пожертвование на храм Георгия Победоносца.
А черный материал на подрясник, 5 метров, отец Серафим взял.
Прощаясь со священником, тот узбек пообещал:
-- Пойду всем муллам расскажу -- вот какая русская Вера!
Чуть позже он пригласил шестерых мулл, приехали они на двух машинах посмотреть на батюшку. Удивлялись. Батюшка был маленький, старенький, сгорбленный -- ведь десять лет отсидел за Веру...
После этого чудесного исцеления узбеки -- отец с сыном -- стали в храм ходить и говорить:
-- Да, ваша Вера -- СОЛНЦЕ.....
О ЧУДЕСНОМ КРЕЩЕНИИ.
Когда я был молод, рассказывал авва Андрей, я вел себя безпорядочно. Началась брань и безпорядки – и вот я вместе с девятью другими бежал в Палестину. В пустыне один из наших спутников, еврей, ослабел до полного изнеможения и все мы пали духом, не зная, как с ним быть. Однако мы -- не бросили его, но каждый по мере сил нес его на себе.
Мы хотели донести его до города или до пристани, чтобы не дать ему умереть в пустыне. Но юноша от голода и палящей жажды, от сильнейшей лихорадки и страшного утомления близок был к смерти... У него не было сил даже на то, чтобы его несли другие... Тогда, пролив над ним слезы, мы решились оставить его в пустыне... Страх напал на нас, как бы и самим не умереть от жажды. Увидев, что мы собираемся уйти, он начал заклинать нас: «Во имя Божие, не дайте мне умереть иудеем... Окрестите меня, чтобы мне христианином окончить жизнь и отойти к Господу»... «Брат, -- сказали мы,- увы, нам этого сделать нельзя: мы – миряне, а это – дело епископов и священников. Да и воды здесь негде взять»...
Но он неотступно со слезами заклинал нас крестить его перед смертью. Мы были в величайшем затруднении. Тогда один из нас, как бы вдохновленный свыше, сказал: «Поднимите его и разденьте!». С большим трудом поставив его на ноги, мы сняли с него одежду. Наполнив руки песком, наш друг три раза -- ПОСЫПАЛ его еврею на голову со словами: «Крещается раб Божий Феодор во Имя Отца и Сына и Святого Духа», а мы на каждое призывание Святой Троицы возглашали: «Аминь».
И клянусь, братие: Христос, Сын Бога Живого, ИСЦЕЛИЛ и так УКРЕПИЛ -- немощного, что в нём НЕ ОСТАЛОСЬ -- ни малейшего признака СЛАБОСТИ; воспрянув духом и исполненный сил, он бодро ПОШЕЛ -- впереди нас по пустыне. Придя в Аскалон, мы рассказали все, что произошло с братом на пути, епископу города, блаженному Дионисию. Святой муж, выслушав рассказ, был поражен необыкновенным знамением. Луг духовный.