Проблемное поле и приоритеты региональной культурной политики

Применительно к локальному развитию общие цели развития России должны быть конкретизированы и увязаны с территориальными проблемами, что предполагает акцентировку тех или иных аспектов локальной самоорганизации. В регионах идет широкий поиск направлений территориального развития, что стимулирует отработку новых целей, задач, методов социокультурной политики на местах. К осознанию необходимости и инновационных возможностей культурной политики приходят далеко не во всех регионах. По-прежнему, приоритетными остаются цели социально-экономического характера, что объясняется неравномерностью уровня и качества жизни во многих российских регионах. Проблемы культуры, вопросы о состоянии культурной жизни, культурных потребностей и интересов населения, о сокращении инфраструктуры и снижении доступности культурных благ и услуг поднимаются политическими лидерами, как правило, в период выборной кампании. Однако практически поставить цели социокультурного развития удается далеко не всем регионам.

Дело в том, что социокультурное развитие определяется качественными изменениями, происходящими в социальной сфере и в культуре конкретного сообщества, которые отображают историческую дифференциацию этих фундаментальных сфер жизнедеятельности людей, появление в них новых форм, систем, внутренних и внешних связей. Этим понятием характеризуются ее качественные изменения (совершенствование, усложнение и т.п.), свидетельствующие о появлении новых, более сложных форм социальных структур и организации. Конечно, отдельных примеров креативных решений в разных регионах можно привести немало, однако в целом, цели регулирования социокультурной сферы либо размыты и в условиях кризиса невыполнимы, либо по существу являются лишь конкретными задачами.

В условиях децентрализации и многосубъектности культурной политики сценарии регионального развития не могут быть конкретизированы в концептуальные разработки без общественного осмысления и убеждения в их целесообразности. Показательно, что, отвечая на вопрос о том, почему проводимая властями культурная политика вызывает недовольство населения, респонденты не отразили взаимозависимость между выбором приоритетов в управлении культурной сферой и отношением к национальной культуре со стороны государства и общества. Только 13,6% респондентов в возрасте 18–24 года, надо полагать, понимают, что отношение к национальной культуре – это показатель результативности культурной политики. В целом, таковых всего 22% от общего числа опрошенных[2].

Освоение целей развития территориальным общественным сознанием возможно только на основе консолидированного видения разными социальными группами реальных позитивных изменений, осознания региональной идентичности как идентичности, включенной в российскую национально-культурную идентичность, понимание региональных интересов и целей модернизации. Социокультурное развитие территории в аспекте инноватики предполагает стратегию согласования самоорганизации разных социальных групп как условия формирования гражданского общества, проявления демократических тенденций с управленческим стратегированием в социальной сфере.

Нам представляется нецелесообразным противопоставление самоорганизации, с одной стороны, и управленческого регулирования – с другой. Сегодня ни одно территориальное сообщество не в силах полностью отказаться от масштабных управленческих технологий, от таких инструментов, как целеполагание, проектирование, программирование и внедрение инноваций в указанной сфере. Даже при доминировании общественной ориентации на культурное многообразие каждая из общественных сил попадает в ситуацию «конкуренции», выступая тем самым альтернативной формой любому претендующему на монополию в сфере культуры управлению.

В настоящее время в тех регионах, которые были определены как лидеры инновационного развития, появляются элементы такого понимания целей локального развития у представителей органов власти, активных профессиональных слоев, разных групп населения. Политики и исследователи, работающие в этих регионах, признают, что стимулируемый управленческими мерами инновационный потенциал, связанный с инициативой и волей людей, во многих случаях превосходит тот, который первоначально намечался. Индивидуальные стратегии поведения, групповые действия, межгрупповые связи оказываются инновативными по своей сути, гибкими, отзывающимися на малейшее изменение ситуации в регионе – конкретные группы и люди находят выход из, казалось бы, тупиковых ситуаций. В условиях нестабильности альтернативные варианты формирования коллективного опыта должны привлечь внимание региональных властей к развитию социокультурных параметров местной практики, более последовательно нацеливать их на развитие конструктивного потенциала процессов самоорганизации.

Изложенное выше свидетельствует, что перспективные цели регионального развития, увязанные с социокультурной практикой, невозможно получить в готовом виде извне. Они могут быть определены самим региональным сообществом и отрефлексированы представителями власти, общественных организаций, интеллектуальной элиты. Сам факт наличия у региона стратегических целей следует оценить как позитивный фактор преодоления кризиса. Если цели имеют не декларативный характер, а продуманно концентрируются вокруг жизненно важных проблем регионального сообщества, социальных и культурных приоритетов, то они становятся основой консолидации разных групп элиты и социальных слоев. Таковыми целями сегодня для регионального развития выступают здоровый образ жизни, возможность личностной самореализации, качество жизни – достойная жизнь, где есть место разнообразию, мобильности, открытости.

Наличие стратегических целей развития благотворно отражается и на управленческой деятельности: властные структуры региона приобретают видение состояния, в котором находится территориальное сообщество, понимают, какие направления социокультурного развития следует развивать в первую очередь, чего следует достичь к определенному моменту и т.п. В условиях выборной демократии степень достижения тех или иных целей служит эффективным средством тестирования руководящих органов власти на предмет их профессиональной пригодности к управлению региональным сообществом во время кризиса.

Неравномерность социокультурного развития российских территорий предопределяет обращение к разработке новых правовых и организационно-экономических механизмов, регулирующих развитие культуры. Вопрос о формировании отношения к культуре как ресурсу социального и экономического развития в большей или меньшей степени «всплывает» в последнее десятилетие с завидной периодичностью. Много пишут и говорят о перспективах культурно-познавательного туризма, об использовании культурного наследия как ресурса устойчивого развития, о создании информационно-культурных центров, о поддержке творческих индустрий. В целом, идет активный поиск форм включенности населения в процессы социокультурного развития территорий как механизма инновационной стратегии культурной политики, основанной на согласовании интересов политики, экономики и культуры, который направлен на закрепление новых приоритетов в региональных концепциях.

Между различными сферами существует сложнейшая взаимозависимость и взаимосвязь, упорядочение которой связано с концептуальным обновлением социальной и культурной политики в России и ее регионах. В свою очередь, это предполагает смену парадигмы общественного развития, где достижение когерентного состояния разных систем (политики, экономики, культуры, в том числе управления, информационно-коммуникативных систем), обеспечивающих социокультурное развитие и придающих процессам упорядоченность, восстановление эффективных коммуникаций между социальными институтами (бизнесом и государством, бизнесом и обществом) будет рассматриваться как путь к преодолению все увеличивающихся разрывов между уровнями социально-экономического развития разных субъектов Российской Федерации и их ресурсными возможностями к наращиванию человеческого капитала, к признанию приоритетности роли образования, науки и культуры. Это вполне оправдано, поскольку социокультурное развитие страны не может не «дополняться пространственным аспектом системного освоения инноваций» [3]. И главное здесь – понимание того, что переход на инновационный путь развития связан, прежде всего, с масштабными инвестициями в человеческий капитал, так как «развитие человека – это и основная цель, и необходимое условие прогресса современного общества. Это и сегодня, и в долгосрочной перспективе наш абсолютный приоритет» [4].

Однако в региональных политиках концептуально значимая идея развития человеческого капитала должна быть вписана в конкретную культуротворческую деятельность. В этом пространстве социальных коммуникаций осуществляется поиск согласований культурных стратегий различных субъектов. Поскольку существует принципиальное отличие рационально взвешенной и последовательно проводимой культурной политики от поддержки отдельных проектов и акций креативных групп, индивидуальных решений с привлечением ресурсов культуры в пространстве конкретных территорий (как региональных, так и локальных), то здесь возникает множество противоречий. Прежде всего, тех, которые связаны с отождествлением культурной политики с планом региональных мероприятий с привлечением ресурсов культуры. Как показывает практика, такой механизм культурной политики наиболее распространен, в ряде случаев он работает на формирование региональной идентичности, даже превосходя ожидаемые эффекты. Тем не менее, любое эффектное событие или мероприятие уступает по глубине и масштабам культурной политике как инструменту, формирующему ценностные основания социума, своего родафилософию позитивных изменений. Концентрация и концептуализация идей социокультурного развития, на основе которых базируется стратегическое и оперативное управление по развитию территорий, создают условия для самоорганизации граждан и связаны с разносторонней управленческой деятельностью.

Общественная значимость публично обсуждаемых идей относительно здорового образа жизни, качества жизни и достойной жизни, включающая многообразие культурных потребностей, общение власти с гражданским обществом, мобильность, открытость законодательной деятельности для гражданской экспертизы являются неотъемлемой частью культурной политики. При таком подходе ее стратегической целью становитсяцелостное развитие общества и культуры, поддержка традиций и стимулирование создания новых культуротворческих феноменов, тенденций, социальных паттернов и образцов, а также регулирование всех тех сфер, которые традиционно относятся к узковедомственному регулированию (художественно-культурная практика, кинематография, культурно-досуговое обслуживание и пр.). Кроме того, культурная политика включает в себя деятельность, связанную с разработкой общесоциальных и локальных целей инновационного развития, направленных на поддержание, стимулирование, распространение культурного потенциала. Подобная трактовка культурной политики в широком практическом диапазонеориентирована на преодоление межведомственных барьеров, на взаимодействие государства и общества при решении проблем культурного развития.

Как вписать в прокрустово ложе понятия «культура», используемого в современных документах, содержание культурной политики – управленческой деятельности столь широкого масштаба и диапазона? Какой орган власти и какой субъект политики способен взять на себя ответственность за постановку и реализацию задач, учитывающих социокультурный срез разных видов и форм деятельности людей?

Ответы на эти вопросы общество должно получить в новом Федеральном законе «О культуре Российской Федерации». Этот законопроект уже на протяжении длительного времени находится в работе. Однако уже сегодня очевидно, что недостаточно будет только включить в него широкое понимание культуры, ведь даже изменение понятийного аппарата повлечет за собой необходимость пересмотра всего действующего пласта нормативно-правовой базы культуры. С другой стороны, среди основных целей культурной политики – и изменение отношение к культуре в обществе, а это не происходит механически даже в том случае, если появится новая строка в законе.

Так что же нужно сделать для того, чтобы, не претендуя на какие-то структурно-организационные преимущества и надотраслевые функции, культурная политика приобрела свои законные социокультурные масштабы, а культура стала частью любого вида государственного или регионального управления?

Собственно говоря, когда различные способы обновления социума будут разрабатываться с учетом культурного фактора (исторических, традиционных аспектов жизнедеятельности людей), тогда и модернизационные преобразования будут более очевидными и эффективными. Не менее важным представляется и вопрос о стимулировании государственно-частного партнерства, поддержке творческих индустрий, о реализации отдельных арт-проектов, основанных преимущественно на принципах рационального менеджмента, целью которого также является решение социально-экономических проблем средствами культуры. Изменяющиеся социальные условия влияют на смысловое наполнение культуры, но именно культура через свои параметры порядка способна либо усиливать интегрирующее и мобилизующее начало в обществе, либо, напротив, тормозить реформирование социальных отношений. Ценности и идеалы культуры, а также господствующие в обществе культурные коды и стандарты (содержательное наполнение общих параметров порядка) во многом определяют и направление социокультурного развития российских территорий. От переменных, которые задает культура социуму, зависит качественное наполнение реального социокультурного пространства. Новый профиль культурной политики основан на широкой трактовке культуры, на признании необходимости развития культурного сектора, а также на включенность культуры во все стратегии развития [5].

Стимулирование креативных решений и инновационных проектов, реализация отдельных арт-проектов, основанных преимущественно на принципах рационального менеджмента, целью которого является решение социально-экономических проблем средствами культуры – это одно из стратегических направлений региональной культурной политики. Любого рода подмены – жесткая доктрина, снижающая свободу творчества и инициативы, или бесконечная вереница проектов без концептуальной направленности (плюрализм без каких-либо идей, скрепляющих социокультурное пространство) – свидетельствуют о слабости культурной политики.

Сегодня очевидна потребность в разработке базовой инновационной модели культурной политики, отражающей и соотношение «глобального – локального», и понимании значимости поддержки культурного разнообразия в относительно однородных по этнокультурным составляющим территориям. Обратим внимание, что культурное разнообразие, раскрываемое в текстах Декларации ЮНЕСКО (2001) и Конвенции (2005) определяется в разных системах национальных культурных политиках по-разному: и как разнообразие художественного и культурного содержания, доступного разным группам населения; и как разнообразие игроков, вовлеченных в процесс принятия политических решений; и как плюралистическая этнокультурная идентичность [6]. Целостность национальной культуры России складывается из многообразия региональных культур и, несмотря на специфические характеристики каждого региона, зависящие от природно-географических особенностей, истории, условий жизнедеятельности, длительный период взаимодействия региональных сообществ в рамках российской государственности обеспечивает немалое число их общих характеристик. Безусловно, что данные положения могли бы быть адаптированы к разным российским регионам.

В связи с этим следует говорить о совокупности сходных задач по стратегическому управлению сферой культуры в регионах страны. Среди них – задачи, связанные с проблемами выравнивания и сохранения определенного уровня благополучия и культурного развития региона, а также осознания региональным сообществом себя как субъекта саморазвития, понимания ценности своей локальной культуры ивозможностей самореализации в условиях ориентации России на модернизацию и инновационный путь развития.