Воспоминания Е.А. Стребелевой. Мой учитель А.А. Катаева. 3 страница
Логопед, д-р пед.наук, профессор
Роза Евгеньевна Левина – выдающийся исследователь детской речи, основоположник педагогического направления логопедии, авторитет в области речевой патологии, родилась 25 февраля 1908 г. в Орше, (Белоруссия). В 1927 г. поступила в МГУ (2) на педагогический факультет, где в тот период читал лекции и вел семинары по психологии профессор Лев Семенович Выготский. Р.Е. Левина принадлежит к плеяде ученых – самых близких его учеников и последователей, которых Лев Семенович часто называл «пятеркой». Другими членами этой группы были А.В. Запорожец, Н.Г. Морозова, Л.И. Божович и Л.С. Славина, каждый из которых впоследствии сделался лидером определенного направления в научной и практической психологии. В 1928 г. Р.Е. Левина начала вести экспериментальную работу по психологии. Ее исследование планирующей речи ребенка как средства предвосхищения и регуляции действий представляет научный интерес и по сей день, поскольку на материале эгоцентрической речи обнаруживает связь между речевой деятельностью и организацией высших форм человеческого поведения.
По инициативе Л.С. Выготского Розе Евгеньевне Левиной было поручено возглавить небольшую группу сотрудников в составе Дефектологического института (ЭДИ), позднее – в НИИ дефектологии Академии педагогических наук СССР, которая получила название «Клиника речи». Еще до создания Клиники речи под непосредственным руководством Л.С. Выготского, она приступила к исследованию детей с разными формами патологии речи при нормальном слухе. Детские афазии и косноязычие (в терминологии того периода) составляли главный предмет ее внимания в сопоставлении с процессом становления речи при нормальном языковом развитии. В 1936 г. была завершена работа «Автономная детская речь».
Большое значение Роза Евгеньевна придавала изучению фонематического анализа звучащей речи детьми как с грубыми, так и со стертыми проявлениями речевой патологии. В этот период учение о фонологических средствах русского языка выдвинуло на первый план социальную сторону звуковых явлений речи, которая рассматривалась лингвистами и специалистами в области речи как смыслоразличительный ресурс, используемый в процессе общения (работы А.Н. Гвоздева, Л.В. Щербы, Ф.Ф. Pay и др.). В процессе диагностического обследования разных случаев выраженного недоразвития речи Р.Е. Левина все больше убеждалась в том, что не только устная речь ребенка страдает от неполноценности фонематического анализа. Обширный экспериментальный материал изучения устной и письменной речи свидетельствовал, что дефекты чтения и письма связаны с недостаточно сформированной способностью различать и опознавать фонемы родного языка. В феврале 1941 г. Р.Е. Левина защищает кандидатскую диссертацию на тему «Исследование алексии и аграфии в детском возрасте», в которой впервые в отечественной логопедии показала, что недостатки чтения и письма являются следствием неполноценного языкового развития. Проф. В.А. Гиляровский в своем отзыве, отмечая новизну исследования, подчеркнул, что эволюция взглядов на природу расстройств письменной речи охарактеризовалась переносом центра тяжести с неполноценности оптического восприятия на акустико-гностические нарушения. Это положение определило новое направление коррекционного обучения детей с дислексией и дисграфией. Высоко оценил теоретические позиции, обоснованные Р.Е. Левиной, и А.Р. Лурия. Свой отзыв на диссертацию он заключает словами: «Работа Р.Е. Левиной далеко выходит за уровень обычной кандидатской диссертации и является трудом, в котором автор сумел дать новую интерпретацию целого большого раздела патологической психологии».
В годы войны Роза Евгеньевна в госпитале г. Уфы занимается речевой реабилитацией раненых, пострадавших от последствий черепно-мозговых травм. Затем она возвращается в Москву, в НИИ дефектологии, в котором, работала более сорока лет, возглавив сектор логопедии. В 1951 г. Роза Евгеньевна публикует книгу «Опыт изучения неговорящих детей (алаликов)», где впервые последовательно применяет системный подход к анализу речевой и психической деятельности детей с алалией. Автор описывает группы детей с преимущественным нарушением фонематического восприятия, зрительного (предметного) восприятия, мотивационных процессов (психической активности) и пространственных представлений. В основу выделения групп положен патогенетический принцип, позволяющий вскрыть первичную неполноценность того или иного звена, определяющего особенности не только речевых нарушений, но и вторичную задержку развития познавательных возможностей детей.
В исследовании было впервые показано, что, несмотря на то, что внешние проявления недоразвития речи и познавательной деятельности часто имеют сходные признаки, психологическая структура их различна и зависит от природы и особенностей первичной недостаточности. Основные положения и выводы этой работы имеют и до настоящего времени первостепенное дифференциально-диагностическое значение для теории и практики логопедии.
Наиболее значительной научной заслугой Р.Е. Левиной является построение концепции общего недоразвития речи. Психолого-педагогическая направленность проводимых ею и сотрудниками лаборатории логопедии исследований обусловила пересмотр классификационных представлений о речевых расстройствах. Наиболее отвечающими требованиям логопедии как педагогической науки было признано такое разграничение речевых нарушений у детей, которое выделяет в качестве ведущих признаков проявления, актуальные для коррекционного обучения. В соответствии с этим принципом были сгруппированы различные нарушения речевого развития не по симптоматическим признакам, а по общности психолингвистических показателей и общности связанных с ними лингводидактических задач.
В 1959 году выходит в свет сборник «Вопросы логопедии» (Недостатки речи, чтения и письма у учащихся младших классов). В нем находит свое отражение общая перестройка содержания логопедической науки и ее наиболее сложного раздела – изучения и коррекции недостатков чтения и письма, связанных с нарушением устной речи. Определено содержание психических процессов, участвующих в формировании речевой деятельности и ее сложное системное строение. Таким образом, в теории логопедии был продолен разрыв между симптоматическим описанием отдельных речевых процессов, ему было противопоставлено понимание речевой деятельности как сложного единства. Выделение уровней отклонения компонентов речевой системы послужило основой для реализации актуального замысла – фронтального обучения и воспитания детей с расстройствами речи. Под этим углом зрения в период 60-70 гг. были осуществлены методические разработки научно обоснованных путей преодоления общего недоразвития речи.
В 1961 г. Р.Е. Левина завершает обширное исследование, которое представляет в виде докторской диссертации и монографии, – «Нарушения письма у детей с недоразвитием речи». Нарушения чтения и письма у детей с недоразвитием речи (алексия и дислексия, аграфия и дисграфия) трактуются ею как дефекты, связанные, в первую очередь, с недостаточностью фонематических и морфологических обобщений, в современном понимании с фонологическим дефицитом. Излагается принципиально новый подход к исправлению аграфии и алексии путем устранения отклонений речевого развития и формирования полноценных фонематических и морфологических обобщений. Публикация книги оказала большое влияние на перестройку основных положений логопедической науки. Многолетние исследования Р.Е. Левиной и возглавляемого ею коллектива послужили основанием для выделения нового раздела – нарушения письменной речи, занявшего важное место в программе подготовки специалистов в области логопедии. Были определены такие важные понятия, как готовность к письму, предпосылки усвоения письма, формирующиеся в процессе развития устной речи. Была вскрыта природа затруднений не только в усвоении грамоты, но и в усвоении правил орфографии, детерминированных глубиной и спецификой речевого недоразвития. Впервые был осуществлен анализ различных компонентов речевой деятельности, влияющих на природу нарушений письма; описаны индивидуальные особенности его компенсации в соответствии с различной структурой дефекта.
Итогом значительного периода научной деятельности Р.Е. Левиной является широко известная логопедам книга «Основы теории и практики логопедии» (1968 г.), написанная коллективом сотрудников под ее непосредственным руководством. Этот капитальный труд создал основу для развития методически оснащенной области педагогического направления логопедии.
Под влиянием исследований Р.Е. Левиной изменились научные представления о сложной природе речевой деятельности аномальных детей. Соответственно изменилось и направление логопедических исследований. На первый план вышло педагогическое содержание логопедической науки, призванное формировать у ребенка с нарушенной речью сложнейшие психические процессы, нормализовать его психическую деятельность и обеспечить готовность к полноценному обучению.
Методическим достижением педагогического направления логопедии явилось преодоление разрыва в рассмотрении сопутствующих друг другу нарушений речи и пересмотр методов исследования речевых аномалий. Под влиянием целого ряда работ Р.Е. Левиной позднее написано пособие «Методы обследования речи у детей» (1996, 2003).
Значительный вклад внесла Р.Е. Левина в проблему психологического изучения неуспеваемости младших школьников. Ею разработаны методы своевременного распознавания возможных пробелов в подготовленности ребенка к обучению и пути своевременного устранения этих пробелов; проанализировано психологическое содержание познавательной работы, которая должна быть проделана ребенком для успешной подготовки к новой ступени обучения. Специальному изучению была подвергнута специфическая неуспеваемость младших школьников по письму и чтению.
Р.Е. Левиной также удалось экспериментально доказать, что изучение связей аномального развития позволяет улавливать признаки возможных отклонений задолго до того, как они будут замечены окружающими, и соответственно предупреждать их возникновение. Она всегда подчеркивала, что раннее распознавание признаков аномалии является необходимым условием применения эффективного предупредительного воздействия. Значительным вкладом в развитие фундаментальных научных основ организации логопедической помощи в системе образовательных учреждений явилась разработанная Р.Е. Левиной психолого-педагогическая классификация речевых нарушений.
Исходя из общих закономерностей аномального развития, опираясь на изучение контингента нуждающихся в логопедической помощи, на анализ коррекционных методических систем, Р.Е. Левина пришла к выводу, что для построения педагогической классификации необходимо учитывать как состояние речевых средств, так и свойства речевого поведения ребенка.
В патогенезе нарушений речевых средств ею выделены аномалии гностических, сенсорных и артикуляционных механизмов, требующие, в первую очередь, применения обучающего воздействия. Отклонения же речевого поведения связаны с особенностями аффективно-волевой сферы, нормализация которых достигается, по преимуществу, в процессе коррекционно-воспитательной работы. При этом учитывалось, что каждая из названных групп может иметь более частные деления: первая группа – соответственно конкретным свойствам артикуляционных аномалий, вторая – по разным уровням развития устной речи, состоянию чтения и письма.
Такое разграничение имело некоторое сходство с фундаментальным различием между компетенцией (competence – знанием своего языка – слушающим) и употреблением (performance – использованием языка в конкретных ситуациях), сформулированными известным лингвистом Н. Хомским в 60-70 годах. Р.Е. Левиной удалось в ряде публикаций показать, что нарушения речевого поведения объединяют разнообразные формы отклонений аффективно-волевой сферы. В одних случаях на первый план выступает пониженная мотивация речевой деятельности, в других – нарушения регуляторных процессов, обостренная реактивность, связанная с коммуникативными затруднениями и стрессовыми ситуациями, как, например, при заикании. Ею выделены также случаи, когда регуляторные или мотивационные отклонения сопутствуют недоразвитию речевых средств, а иногда и обусловливают его. Состояния подобного рода, по мнению Р.Е. Левиной, целесообразно выделить в особую группу, нуждающуюся в педагогических условиях, синтезирующих обучающий и коррекционно-воспитательный аспекты.
Соответственно данным положениям была осуществлена перестройка методов выявления речевых нарушений с уточнением существенных признаков их разграничения в педагогических целях.
По-новому, с позиции психолога и педагога-дефектолога, Р.Е Левина подошла к проблеме заикания. Справедливо считая, что случаи заикания, возникающие вследствие моментального стресса, занимают по распространенности скромное место, она сосредоточила свое внимание на другом источнике этого расстройства. Таковым является форсирование речевой активности ребенка требовательным ближайшим окружением, в первую очередь родителями. В этих случаях заикание возникает как следствие неравномерного, дисгармонического речевого развития из-за – необходимости удовлетворить многим разнонаправленным требованиям. Его появлению способствуют также определенные черты характера ребенка, такие, как повышенная склонность к колебаниям при принятии решения, болезненная самокритичность, постоянная боязнь сделать неверный шаг и др. По ее мнению, заикание отражает дисфункцию процессов «аффект- речь», нарушающую регуляцию актов речевого поведения
Основанные на этих соображениях методические рекомендации были направлены, с одной стороны, на устранение стрессора, а с другой – на постепенное повышение уверенности ребенка в правильности своих действий, особенно речевых актов. Если первое относится к нормализации социальной среды, то второе – к снятию стрессов, генерируемых самим субъектом при тревожной оценке собственного речевого поведения.
Значительная часть диссертационных работ по проблемам общего недоразвития речи, выполненных под руководством Розы Евгеньевны, была осуществлена на материале различных языковых систем. Сформулированная ею в применении к патологии речи концепция фонологического дефицита неизменно оказывалась продуктивной, как с точки зрения диагностики аномалии устной и письменной речи, так и в коррекционном плане, оказывая большое влияние на практику в иноязычных странах.
Отличительной чертой исследований Розы Евгеньевны являлось сочетание теоретической глубины и новизны с практической направленностью и оперативным внедрением в организацию и содержание деятельности развивающейся в 70-е годы системы школьных и дошкольных учреждений. Известно, что первые школы для детей с тяжелыми нарушениями речи комплектовались при ее личном участии.
Много сил было отдано подготовке научных кадров. 39 ее аспирантов успешно работают в России, ближнем и дальнем зарубежье, продолжая и развивая созданное ею научное направление.
Нельзя не упомянуть пользовавшиеся большой популярностью психолого-педагогические разборы (ныне консилиумы) детей с различными вариантами речевого недоразвития, которыми руководила Роза Евгеньевна, всегда предъявляя высокую требовательность к их подготовке, тщательному отбору фактического материала, строгой аргументации и обоснованности психолого-педагогического заключения, проявляя при этом одновременно удивительную чуткость и такт к ребенку и родителям.
Отмечая юбилейную дату – столетие со дня рождения выдающегося ученого в области логопедии и психологии, хочется еще раз подчеркнуть, что доктор педагогических наук (по психологии), профессор Роза Евгеньевна Левина оставила большое научное наследие, еще далеко не полностью реализованное в методических разработках и рекомендациях, создала научную школу, доказавшую свою жизнеспособность в трудах целого поколения ее последователей, передающих фундаментальные научные идеи молодым специалистам и студентам, занимающимся проблемами патологии детской речи. Продуктивность и перспективность разработанных ею направлений развития логопедической науки во многом определила методологию научно-исследовательской деятельности и современные достижения в области организации дифференцированной логопедической помощи детям с отклонениями в речевом развитии.
Чиркина Г. В.
Скороходова Ольга Ивановна (1911 - 1982)
 | Биография Научные труды Фотоархив |
Известно, что Ольга Ивановна родилась на Украине в селе Белозерка недалеко от Херсона. Она была единственной дочерью в небогатой крестьянской семье. Мать батрачила в семье священника, а отец был призван в армию в начале Второй Мировой войны, откуда в семью не вернулся.
Существует некоторая путаница с датами ее рождения, на которую, возможно, и не стоило бы обращать внимание, если бы речь шла не о возрасте, в каком ребенок потерял слух и зрение. Во всех работах и самой Скороходовой, и ее учителя Соколянского написано, что она родилась 24 июля 1914 года, в пять лет заболела менингитом, после чего потеряла полностью зрение и слух на левое ухо, слух с правой стороны снижался постепенно.
Как писала сама Ольга Ивановна, болезнь долго напоминала о себе частыми и сильными головными болями, нарушениями памяти, высокой утомляемостью, страхами. Мать Ольги Ивановны умерла весной 1922 г. от туберкулеза, отец жил в другом месте и не давал о себе знать, а все нормальные контакты с родственниками были очень осложнены из-за слепоглухоты девочки и возобновились значительно позднее. Сама Ольга Скороходова отличалась очень невысоким, даже маленьким ростом и грациозным телосложением, поэтому всегда выглядела моложе своих лет.
После ее смерти нашлись подлинники документов – выписки из церковной книги - и был уточнен год ее рождения. Стало известно, что родилась она в 1911 г., и, если заболела в 1919 году, то ей было 8 лет, когда она совсем потеряла зрение и начала постепенно терять слух. Примерно до 11–13 лет слышала громкую речь на правое ухо, но к 14 годам совсем оглохла.
Вот как сама Ольга Ивановна описывала впоследствии свое состояние после болезни: «Однако, несмотря на это смутное понимание состояния, в котором я находилась, я также смутно продолжала надеяться на тот «прекрасный миг», в который я снова все увижу и услышу…»
«…Оттого, что я не ощущала рядом с собой людей, не осматривала того, что меня окружало, мне представлялось, что люди и все предметы находятся от меня далеко, - гораздо дальше, чем это бывало в действительности…»
«…мое одиночество способствовало развитию весьма необузданной фантазии……когда я долго не видела мать, думала, что с ней могут произойти какие-нибудь превращения, ведь случилось же со мной что-то, лишившее меня зрения и слуха… Мне начинало казаться, что у матери вдруг исчезли ноги, а вместо рук выросли крылья. Она летает над нашим домом, но не может придти ко мне…»
«Когда я осознала себя «не такой», то есть поняла, что я слепая и почти глухая, у меня появилось смутное представление о каком-то, как я теперь могу определить, огромном чудовище. И оно никому не видимое, никем не слышимое, не осязаемое, тем не менее неотступно следовало за мной всюду.
Мне представлялось (особенно, когда я оставалась одна), что я всегда «ощущаю» дыхание этого «чудовища» и поэтому знаю о его «присутствии». И даже во сне я его «видела» весьма часто: оно было похоже на громадного – больше лошади – ежа, с короткими толстыми лапами, с такой же по форме как у ежа головой, только большой; но покрыто оно было не колючими иглами, а густой грубой шерстью. И казалось мне, что именно это «чудовище» откуда-то принесло мне болезнь, а потом отняло у меня зрение и слух…»
«Когда оставалась одна, мать уходила, то страшное «чудовище», которое преследовало меня в начале моей слепоты, теперь стало еще страшнее, еще огромнее в моем представлении. В том отчаянном состоянии, в котором я бывала в отсутствии матери, не в меру разыгравшееся воображение рисовало мне ужасную картину: «чудовище» вползало в хату через чердак и тихо, медленно двигалось ко мне… От неописуемого страха я вся покрывалась испариной, а по голове и спине «бегали мурашки…»
После смерти матери она некоторое время жила в семьях родственников, и, наконец, один из них отвез ее в Школу слепых г. Одессы. Это были голодные годы сразу после окончания гражданской войны, и школа помогла девочке выжить. Ее даже отправляли на лечение в санаторий, откуда она сбежала снова в школу, так как в санатории с ней совсем никто не общался. Заниматься со слепоглухой девочкой индивидуально в школе слепых никто не умел, а присутствовать в классе было бесполезно, так как она совсем не слышала, что говорит учитель. Как вспоминала потом Ольга Ивановна, школу слепых постоянно переводили из одного помещения в другое, не хватало технического персонала и слепые дети, все старались делать сами.
Вместе с окончательной потерей слуха появились и вестибулярные нарушения, Ольге стало трудно ходить, у нее часто кружилась голова. Окружающие же продолжали громко говорить ей на ухо, а она только ощущала их дыхание, не слыша никаких звуков. О девочке сообщили в Харьков профессору Ивану Афанасьевичу Соколянскому и, в начале 1925 г., ее привезли в Школу-клинику слепоглухих, которую он только что организовал в этом городе при школе слепых. После того, как девочка освоилась с новой обстановкой и привыкла к хорошо организованной жизни в новой школе, И.А.Соколянский приступил к восстановлению устной речи Ольги, которая была нарушена после утраты слуха.
По воспоминаниям Ольги Ивановны, «в этом учреждении все было настолько благоустроено, настолько соответствовало в материальном и бытовом отношении своему прямому назначению, что желать лучшего едва ли было возможно, тем более, что воспитанников было не так много – от пяти до девяти человек. У каждого воспитанника на все случаи было свое определенное отдельное место, чтобы не мешать друг другу во время занятий с педагогом, во время самостоятельных игр. В то же время была и общая комната для совместных игр, гимнастических упражнений и других развлечений. В клинике был специальный благоустроенный сад, в котором слепоглухонемые дети могли гулять и в одиночку и группой. В саду были огороженные клумбы, газоны, дорожки и площадка для групповых игр. Летом в саду развешивались гамаки, устанавливались деревянные качели, лодки, столы для настольных игр. По длинным прямым дорожкам ребята катались на детских трехколесных велосипедах». (Приспособление слепоглухонемого к жизни//Специальная школа, 1963, N 1, стр.59)
И.А.Соколянский, начав работу по обучению Ольги Скороходовой в харьковской школе, поставил перед собой задачу как можно раньше, хотя бы в самой примитивной форме получить самонаблюдения самих слепоглухих воспитанников, научить их рассказывать о себе и своих переживаниях. Для этого, не дожидаясь того, когда девочка полностью овладеет техникой письма, стали работать над ежедневным описанием событий ее повседневной жизни. Умение записывать и умение наблюдать развивалось у Ольги параллельно. Она систематически возвращалась к записям своих наблюдений и, оставляя нетронутым факт, изменяла литературную редакцию его описания по мере развития своей письменной речи. Многие факты всплывали из памяти и записывались вновь. Ни один факт не был ей рассказан со стороны. Все наблюдения она вела самостоятельно и только в записанном виде показывала педагогам, но только для ознакомления, а не для исправления. Ее рукопись при опубликовании никогда не подвергалась никаким редакционным правкам, ни при жизни Соколянского, ни после его смерти. Через 17 лет такой работы над дневниками появился материал для первой книги Ольги Скороходовой.
Вот как сама Ольга Ивановна писала об этом:
«Вначале эти записи могли читать только те, кто со мной занимался. Но по мере того, как я овладевала разговорным языком, мои записи становились все яснее и понятнее… Когда эти записи разрослись, встал вопрос об их литературном оформлении, а потом и об издании».
«…многие записанные факты я переоформляла по 10–20 раз. Ведь одно дело – ощутить, воспринять, «осмотреть» руками предмет, это не так сложно, гораздо труднее описать этот предмет своими словами совершенно так, как я его воспринимаю, т.е. дать образ этого предмета».
«Год за годом расширялись мои записи, обогащался мой литературный язык. Читатель может верить мне или не верить – это его воля, - но знаниями и литературной речью я обязана чтению книг и в первую очередь, художественной литературы. Спасение слепого, глухонемого и особенно слепоглоухонемого – в чтении». Именно для Ольги Скороходовой начал И.А. Соколянский работу над изобретением уникальной для того времени Читальной машины, которая должна была сделать возможным чтение слепым обычного шрифта.
Как самая старшая воспитанница в школе слепоглухих Ольга активно участвовала и даже руководила некоторыми играми и занятиями младших детей. Особой ее заботой была маленькая слепоглухая девочка Мария Сокол, которая поступила в школу в 1935 г.
По индивидуальной программе Ольга Ивановна закончила в Харькове курс средней школы и готовилась к поступлению в университет. В эти годы она начинает переписываться с известным русским писателем Максимом Горьким. Но всем радужным планам помешала свершиться Великая Отечественная война и оккупация всей Украины немцами до 1944 г. Все это время Ольга Ивановна прожила в Харькове в школе слепых и у своих учителей. Сразу после освобождения Харькова там ее нашли родители Марии Сокол, с просьбой продолжить обучение слепоглухой дочери, которая все военное время оставалась с родителями в селе. Мария несколько месяцев жила у Ольги Ивановны с целью обучения и им удалось начать восстановление забытого к этому времени чтения и письма по Брайлю. Но уже в 1944 году Ольга Ивановна переехала в Москву, где тогда уже работал ее учитель И.А. Соколянский (1889–1960) и стала продолжать учиться и работать при Институте Дефектологии.
В 1947 г. вышла ее первая книга «Как я воспринимаю окружающий мир». Предисловие к этому изданию было написано известным психологом А.Н.Леонтьевым, где он обращал особое внимание на удивительную тонкость описаний автором различных видов своей чувствительности – осязания, обоняния, вибрационного чувства, температурных и вкусовых ощущений, которые заменяли ей слух и зрение. Особенно интересными он нашел самонаблюдения Ольги Ивановны, характеризующие целостные, сложные переживания окружающего, которые дополнялись анализом не только своих ощущений, но и стремлением понять впечатления других, видящих и слышащих людей. Самонаблюдения О.И. Скороходовой наглядно показывали как знания, которым овладевает человек, способны раздвигать границы переживаемого им мира. А.Н. Леонтьев также отмечал, что в этой книге видна незаурядная личность автора, раскрывающего перед читателем процесс духовного развития слепоглухого человека, наблюдения над собой которой имеют особое значение для психологии.
В 1954 г. эта книга была дополнена второй частью и была опубликована под названием «Как я воспринимаю и представляю окружающий мир». Эта книга была с небольшими изменениями переиздана в 1956 г. В предисловии к ней И.А.Соколянский, описал многолетнюю систему работы с Ольгой по обучению ее наблюдать и записывать эти наблюдения.
Новый дополненный вариант этой книги «Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир» вышел в 1972 г. уже с предисловием заведующего лабораторией обучения и воспитания слепоглухих детей НИИ дефектологии АПН СССР, где работала Ольга Ивановна, доктором психологии А.И. Мещеряковым (1923–1974), в котором тот подробно описывает биографию учителя Ольги Ивановны, И.А. Соколянского, и излагает свое понимание системы обучения слепоглухих, наибольшее внимание уделив первоначальному периоду их обучения. В конце этого текста Александр Иванович возвращается к характеристике автора книги и пишет: «Велика, конечно, заслуга учителя О.И. Скороходовой Ивана Афанасьевича Соколянского, но величие его заслуги ни в коей мере не умаляет подвига О.И. Скороходовой. Она работает, она наравне со всеми другими сотрудниками пишет научные работы, отчитывается о них… И мы как-то забываем о том, что вся жизнь Ольги Ивановны – это подвиг. Подвиг, который она совершает каждый день в течение многих лет».
В предисловии к изданию 1990 года, написанным кандидатом психологических наук В.Н. Чулковым (1939–1997), под руководством которого Ольга Ивановна работала в последние годы жизни, мы находим свидетельства ее тяжелых личностных переживаний, преодоление неверия в себя. Есть здесь упоминание и о сложных, постоянно меняющихся в течение жизни отношениях ее со своим учителем. «По натуре своей она была живым, открыто самолюбивым и не рассудочным человеком. Наивный расчет сочетался с интуицией, женская надежда, слабость и каприз жили рядом с детским безрассудочным эгоизмом. Победы малые и большие давались ей нелегко, а горький вкус поражений был ей также хорошо знаком…»
Мало кто знает, что Ольга Ивановна долгие годы работала над второй своей книгой «Мои наблюдения над слепоглухонемыми», которая так и осталась неопубликованной. В этой книге она подробно описывает слепоглухих детей, воспитывающихся вместе с ней в Харьковской школе-клинике, воспитанников Детского дома в Загорске (ныне Сергиев-Посад) и свое общение с ныне знаменитой четверкой слепоглухих выпускников психологического факультета МГУ.
Ольга Скороходова имела научную степень кандидата педагогических наук, до конца своей жизни работала научным сотрудником в Лаборатории обучения и воспитания слепоглухих Института дефектологии в Москве, была автором многих научных и научно-популярных статей, стихов. Часто выступала с лекциями перед студентами многих вузов своей страны. Многие годы жила одна, в быту и работе ей постоянно помогали двое приходящих секретарей и время от времени сотрудники лаборатории, где она работала. Когда ее здоровье ухудшилось, к ней переехала ее племянница, Н.В.Скороходова, которая и ухаживала за ней до самой смерти, которая наступила в 1982 г.
Все написанное Ольгой Ивановной помогает нам понять удивительный внутренний мир человека, потерявшего зрение и слух, но сохранившего огромный интерес и радость жизни.
Думают иные – те, кто звуки слышат,
Те, кто видят солнце, звезды и луну:
– Как она без зренья красоту опишет?
Как поймет без слуха звуки и весну!?
Я услышу запах и росы прохладу,
Легкий шелест листьев пальцами ловлю.
Утопая в сумрак, я пройду по саду,
И мечтать готова, и сказать люблю…
Пусть я не увижу глаз его сиянье,
Не услышу голос, ласковый, живой,
Но слова без звука – чувства трепетанье –
Я ловлю и слышу быстрою рукой.
И за ум, за сердце я любить готова,
Так, как любят запах нежного цветка,
Так, как любят в дружбе дорогое слово,
Так, как любит трепет сжатая рука.
Я умом увижу, чувствами услышу,
И мечтой привольной мир я облечу…
Каждый ли из зрячих красоту опишет,
Улыбнется ль ясно яркому лучу?
Не имею слуха, не имею зренья,
Но имею больше – чувств живых простор:
Гибким и послушным, жгучим вдохновеньем
Я соткала жизни красочный узор.
Если вас чаруют красота и звуки,
Не гордитесь этим счастьем предо мной!
Лучше протяните с добрым чувством руку,
Чтоб была я с вами, а не за стеной.
Канд. психол. наук Т.А. Басилова.
Нейман Лев Владимирович (1902 - 1977)
 | Биография Воспоминания Научные труды Фотоархив |
Лев Владимирович Нейман – выдающийся отечественный оториноларинголог и аудиолог, доктор медицинских наук, профессор, родился 18 января 1902 г. в Оренбурге в семье железнодорожного машиниста. Он был седьмым, самым младшим ребенком в семье.
Его отец проработал на железной дороге 36 лет, поднимаясь по профессиональной и служебной лестнице – от кочегара до машиниста и начальника депо г. Оренбурга. Он умер в 1925 году. Мама вела домашнее хозяйство, воспитывала детей; она умерла в 1920 году.
Все дети в семье были связаны с медициной. Старший брат Льва Владимировича был врачом, он умер в 1916 г.; два средних брата были фармацевтами, они умерли в 1939 и 1940 годах. Сестры Льва Владимировича работали в системе аптек.
Образование Лев Владимирович получил сначала в Епифанском (Тульская губерния) высшем начальном училище, которое окончил в 1916 году, а затем в Оренбургской I мужской гимназии, которую окончил в 1919 году. После окончания гимназии он в течение 1,5 лет работал в Оренбурге: регистратором в горсовете, сигнарантом в аптеке, учителем в опытно-показательной школе с. Воздвиженское.
В 1920 году Л.В. Нейман поступает на медицинский факультет II-го МГУ и заканчивает его в 1925 году. По окончании университета он призывается на военную службу, где исполняет обязанности сначала младшего, а затем старшего врача части.
После демобилизации из армии специализировался по оториноларинологии в ушной клинике I-го Московского медицинского института под руководством проф. А.Ф. Иванова в течение трех лет. С 1929 по 1936 год Л.В. Нейман работал в поликлиническом отделении больницы министерства путей сообщения: врачом-ординатором, заведующим ушным отделением, заместителем директора по лечебной части.
С 1937 г., вплоть до начала Великой Отечественной войны, Л.В. Нейман продолжает свою врачебную деятельность в клинике I-го Московского медицинского института. Уже здесь проявляется широкий научный кругозор Льва Владимировича, его большие способности к исследовательской работе, редкое трудолюбие. За сравнительно короткий срок он совместно с Я.С.Темкиным выполняет сложное клинико-лабораторное исследование, посвященное лечению отогенных внутричерепных осложнений, и завершает ранее начатый обстоятельный труд по морфологии основной пазухи. 22 июня 1939 года Л. В. Нейман защищает кандидатскую диссертацию на тему «Значение морфологических особенностей основной пазухи в патологии и хирургии».
Вот как оценивает медицинскую и исследовательскую деятельность Л.В. Неймана директор клиники уха, горла, носа клинической больницы I-го Московского медицинского института проф. Я.С. Тёмкин в характеристике, составленной в мае 1949 г.: «Л.В. Нейман получил солидную подготовку в клинике, возглавлявшейся крупнейшим советским отоларингологом покойным заслуженным деятелем науки А.Ф. Ивановым. Обширный круг научных интересов руководителя школы наложил свой отпечаток на развитие многочисленных его учеников, и это обстоятельство определило творческий и практический путь Л.В. Неймана. Уделив в первые годы своей деятельности главное внимание клинической отоларингологии, он уже тогда стремился подвести под нее научную морфологическую основу. Уже первые исследования в этом направлении обнаружили в нем вдумчивого и весьма добросовестного научного работника. Развивая эти исследования, Л.В.Нейман установил ряд интересных фактов и выявил оригинальные закономерности, относящиеся к новой в то время области взаимоотношений между пневматизацией придаточных пазух носа и клиникой их заболеваний. Эти работы хорошо известны в специальности и были темой для защищенной им диссертации.
Одновременно Л.В. Нейман проявил большой интерес к новой и практически важной области клинической отоларингологии – физиотерапии ЛОР-заболеваний. Со свойственной ему вдумчивостью и большой способностью к клиническому анализу он не ограничил свою задачу изучением техники и эффективности этого метода, а занялся выяснением механизма действия токов высокой частоты при одном из наименее изученных заболеваний - вазомоторном рините.
Особое место среди научных работ Л.В. Неймана занимают многолетние специальные исследования о лечении внутричерепных осложнений при ушных заболеваниях. Ряд работ из этой серии, в том числе и монография, показывают, что помимо глубоких клинических знаний Л.В. Нейман обладает чувством нового в науке и редким упорством в завершении своих исследований.
Разработанная на основании этих исследований система лечения внутричерепных осложнений была апробирована всесоюзным Обществом отоларингологов и нашла широкое применение в практике».
С июля 1941 г. по ноябрь 1947 г. Лев Владимирович находился в действующей армии. Вначале он являлся заместителем начальника эвакогоспиталя № 13, а с февраля 1942 г. до демобилизации – начальником отоларингологического госпиталя № 4633.
В годы Великой отечественной войны научная и организаторская деятельность Льва Владимировича приобретает большой размах. В тяжелых условиях зимы 1941–1942 гг. он возглавляет организацию в Москве специализированного госпиталя для раненых и контуженных с нарушениями слуха и речи. Создает в госпитале ряд кабинетов и лабораторий, оснащенных новейшими техническими средствами, привлекает к работе высококвалифицированных специалистов (врачей, физиологов, акустиков, сурдопедагогов, логопедов и др.). Надо отметить, что по своей организационной структуре госпиталь как учреждение для диагностики и лечения нарушений слуха явился прообразом современных аудиологических учреждений.
В годы войны Лев Владимирович опубликовал ряд статей по вопросам, связанным с обслуживанием раненых и контуженных. Эти статьи и инструкции, подготовленные при его активном участии для Министерства здравоохранения, сыграли существенную роль в рационализации лечения раненых и контуженных. За ратный труд в годы войны Лев Владимирович был удостоен пяти правительственных наград, в том числе он был награжден орденом «Отечественной войны» второй степени.
После демобилизации Лев Владимирович вновь работает в клинике I-го ММИ, эта деятельность будет продолжена и после 1949 г., когда Лев Владимирович перейдет на работу в Научно-исследовательский институт дефектологии АПН РСФСР (ныне ИКП РАО). В Институт он был рекомендован проф. Б.С. Преображенским и проф. Я.С. Темкиным.
С 29 октября 1949 года научная деятельность Л.В. Неймана на долгие годы связывается с институтом дефектологии. Он работает в нем в качестве старшего научного сотрудника лаборатории фонетики и акустики, созданной Ф.Ф. Рау. Здесь он обретает своих друзей и единомышленников – Федора Федоровича Рау, Владимира Ильича Бельтюкова. И в труде, и в отдыхе они были неразлучны: «Наш девиз: Всегда готов! – Рау, Нейман, Бельтюков».
С 1949 года и до конца жизни основная научная деятельность Льва Владимировича связана с дефектологией. Здесь в полной мере развертываются его незаурядные данные исследователя. Используя свой богатейший опыт, Лев Владимирович принимается за разработку наиболее актуальных для сурдопедагогики вопросов аудиологии. Присущие ему неистощимая энергия, организованность и целеустремленность вскоре приносят свои плоды. В результате тщательного изучения состояния слуховой функции у глухих и слабослышащих детей Лев Владимирович создает оригинальную классификацию нарушений слуха, дающую аудиологические критерии к решению таких важнейших практических вопросов, как комплектование образовательных учреждений для детей с недостатками слуха, осуществление адекватного подхода к разным группам учащихся в работе по развитию и использованию сохранившейся у них слуховой функции, применение звукоусиливающей аппаратуры и т. п. Деление тугоухости на три степени и глухоты на четыре группы, предложенное Л. В. Нейманом, широко используется и в настоящее время в отечественной сурдопедагогике при характеристике нарушений слуха.
В поисках наиболее объективных способов исследования слуха у детей дошкольного возраста Л.В. Нейман совместно с В.И. Лубовским разрабатывает двигательную условно-рефлекторную методику с ориентировочным подкреплением. Эта методика полностью оправдала себя и прочно вошла в практику аудиометрии. На ее основе была разработана методика игровой пороговой аудиометрии, которая в настоящее время позволяет исследовать состояние тонального слуха детей, начиная с 1,5–2 лет.
Большим вкладом в научное построение работы по использованию и развитию слухового восприятия у глухих и слабослышащих детей послужило выполненное Л.В. Нейманом совместно с В.И. Бельтюковым исследование восприятия звуков речи при нормальном и нарушенном слухе.
В связи с внедрением в практику школ для глухих и слабослышащих звукоусиливающей аппаратуры особое значение приобретает предпринятое Л.В. Нейманом изучение вопроса о дозировке звуковой нагрузки при слуховом восприятии. Этими экспериментами по существу были заложены гигиенические основы применения звукоусиливающей аппаратуры в коррекционной школе для детей с нарушениями слуха. Продолжая разработку данной проблемы, Л.В. Нейман обобщает результаты своего исследования в монографии «Слуховая функция у тугоухих и глухонемых детей» и защищает докторскую диссертацию (1962 г.).
Свою научно-исследовательскую работу Лев Владимирович постоянно сочетал с решением актуальных практических задач. Он активно участвовал в подготовке положений и программ по слуховой работе для школ глухих и слабослышащих детей, читал лекции на курсах по повышению квалификации сурдопедагогов и врачей, создал (в соавторстве с Ф.Ф. Pay и В.И. Бельтюковым) руководство по использованию и развитию слухового восприятия у глухих и слабослышащих детей.
Лев Владимирович читал курс анатомии, физиологии и патологии органов слуха и речи на дефектологическом факультете Московского государственного педагогического института им. В.И.Ленина, а позже – Московского государственного заочного педагогического института. Он написал пособие к этому курсу «Анатомия, физиология и патология органов слуха и речи», которое при его жизни выдержало ряд изданий. По нему учились все будущие дефектологии. Пособие стало библиографической редкостью. В 2001 году при участии профессора М.Р. Богомильского вышло новое дополненное издание данного пособия.
С 1962 г. Л.В. Нейман переходит на работу в Московский государственный заочный педагогический институт, где возглавляет кафедру дефектологии. Вскоре Льву Владимировичу присваивают звание профессора. За время руководства кафедрой Лев Владимирович многое сделал для успешного развития заочной подготовки квалифицированных кадров сурдопедагогов, олигофренопедагогов и логопедов.
Лев Владимирович – автор монографий, пособий, учебников, многочисленных статей. Помимо отмеченных выше важнейших трудов по дефектологии, его перу принадлежат работы по вопросам диагностики, клиники и терапии военных повреждений органов слуха и речи, а также лечения ушных заболеваний. Среди них можно отметить такие, как: «Руководство по клинической аудиологии», написанное в соавторстве с Я.С. Темкиным и В.Ф. Ундрицем, учебник для медицинских училищ, где Львом Владимировичем написана часть «Основы ухода при болезнях уха, носа и горла». Только для справочных изданий (энциклопедии, словари) Л.В. Нейман написал около 150 статей. Ряд трудов Л. В. Неймана переведен на иностранные языки.
Нельзя не отметить и огромную работу Л.В. Неймана по научному редактированию. Он являлся редактором многих издававшихся специальных руководств по оториноларингологии. В течение многих лет Лев Владимирович входил в состав редакционных коллегий Большой Медицинской Энциклопедии, был ответственным секретарем редакции журнала «Вестник оториноларингологии». Много сил и энергии Л.В. Нейман отдал подготовке первого и второго изданий «Дефектологического словаря», где он выступал не только в качестве автора статей, но и редактора одного из разделов.
Научную и педагогическую деятельность Л.В. Нейман сочетал с большой общественной работой. Он являлся заместителем председателя Московского отделения общества оториноларингологов, членом комиссии ВЦСПС по работе с глухими.
Все знавшие Льва Владимировича, отмечали его огромное личное обаяние, умение дружить, быть всегда верным в дружбе. Лев Владимирович был галантным кавалером. Его отличало особое чувство юмора, он умел обыграть любую, даже крайне неприятную ситуацию, сгладить ее юмором. Он знал огромное количество анекдотов и блестяще их рассказывал. Был терпеливым и очень добрым человеком. Никто уже не помнит, кто и когда назвал Льва Владимировича «папа Нейман», но так ласково его звали многие в Институте, его младшие коллеги, друзья дочери.
Лев Владимирович был знатоком отечественной и зарубежной литературы, любил поэзию, прекрасно читал стихи.
В отечественной дефектологии Лев Владимирович Нейман навсегда останется высоким профессионалом, одним из столпов аудиологических аспектов в сурдопедагогике, прекрасным врачом-оториноларингологом, заложившим основы широкого использования клинических дисциплин при подготовке будущих учителей-дефектологов и замечательным душевным человеком с искрометным чувством юмора.
Материал подготовлен Н.Д. Шматко и Е.А. Дворцовой.
Шиф Жозефина Ильинична (1904 - 1978)
 | Биография Воспоминания Научные труды Фотоархив |
Жозефина Ильинична Шиф – ученый-психолог, дефектолог, профессор, доктор психологических наук – была одним из создателей особой области психологии – специальной психологии.
Свою плодотворную самостоятельную научную деятельность, начатую в Ленинграде в 1934 г., Ж.И. Шиф продолжила в Научно-исследовательском институте дефектологии. Работая в психологической лаборатории, она вскоре стала одним из ведущих сотрудников института. Свои усилия Ж.И.Шиф направляла на решение проблемы обучения и психического развития аномальных детей, уделяя особое внимание формированию речи и мышления у глухих и умственно отсталых школьников, а также общим вопросам специальной психологии.
В 1941 – 1942 г., находясь в эвакуации в г. Куйбышеве, Ж.И. Шиф заведовала Методическим кабинетом детских домов и вела активную деятельность по организации детских домов для детей, вывезенных из Ленинграда после первого прорыва блокады.
По возвращении в Москву она участвовала в работе госпиталя черепно-мозговых ранений (руководитель Н.Н.Бурденко).
В своей научной деятельности Жозефина Ильинична Шиф сочетала два подхода к изучению аномальных детей – педагогический и психологический, что делало ее теоретические исследования актуальными для практического обучения.
Ж.И. Шиф опубликовала свыше 80 работ по специальной психологии. Среди них следует особо отметить книгу «Усвоение языка и развитие мышления у глухих детей» – фундаментальный вклад в сурдопсихологию. В то же время это исследование весьма значимо для психологической науки в целом, и, прежде всего, для разделов детской и педагогической психологии.
Много внимания Ж. И. Шиф уделила изучению таких вопросов, как развитие умственной деятельности глухих детей при усвоении ими грамматического строя языка, сенсорные предпосылки овладения речью, «аграмматизмы» глухих, их отношение к овладению словесной речью. Ею был установлен ряд, особенностей, отличающих мышление глухих детей: приближенный характер грамматического оформления речи, своеобразие обобщения ими чувственно воспринимаемых объектов, позднее достижение категориального уровня обобщения и др.
Ж.И. Шиф углубленно изучала динамику отношений между развитием мышления глухих и усвоением ими языка, определяла влияние обучения на изменение этих отношений в ходе развития детей, потенциальные возможности глухих учащихся.
Ж.И. Шиф является одним из основных авторов и редакторов вышедшей в 1971 г. «Психологии глухих детей».
Под непосредственным руководством Ж.И. Шиф и при ее участии на протяжении многих лет работала лаборатория олигофренопсихологии. В результате проведенных исследований был создан ряд широко известных в дефектологических кругах книг. К их числу относятся: «Умственное развитие учащихся вспомогательной школы» (1961), «Особенности умственного развития учащихся вспомогательной школы (1965), «Психологические вопросы коррекционной работы во вспомогательной школе» (1972) и др.
Жозефина Ильинична Шиф – инициатор, автор и редактор двух выпусков «Программы семинара по психологии умственно отсталых детей», работая по которым повышают свою квалификацию учителя и воспитатели многих вспомогательных школ.
Исследования, выполненные Ж.И. Шиф и при ее непосредственном участии, заслужили высокую оценку, были отмечены премиями. Ее работы переведены на многие иностранные языки.
Советские дефектологи хорошо знают Жозефину Ильиничну Шиф не только как автора и редактора большого числа книг и статей, но и как прекрасного педагога. Ее лекции по психологии глухих и умственно отсталых детей неизменно пользовались большой популярностью среди студентов-дефектологов, учителей и воспитателей школ для глухих и вспомогательных школ, работников народного образования. Много раз Ж.И. Шиф с большим успехом выступала с основными докладами на отечественных и международных психологических и дефектологических съездах и конгрессах.
Жозефина Ильинична Шиф имеет много учеников – бывших аспирантов, значительная часть которых уже давно самостоятельно работает в различных республиках Советского Союза и в социалистических странах. Все они всегда с большой теплотой вспоминают годы совместной работы с Ж.И. Шиф.
 | |
| К. пед. наук Дунаева З.М, | к. психол. наук Ростягайлова Л.И. |