Волны, спирали и круги (циклы) стыда.

Три пространственные аналогии представляют различные пути, какими индивиды реагируют на стыд. Эти модели применимы и для обучающих, и для терапевтических целей.

Наиболее распространенное переживание стыда – это волна. Когда она ударяет, человек чувствует себя неожиданно сметенным могущественной силой, которую он не может контролировать. Волна проходит прямо сквозь него, и окружает его, совсем как сильная морская волна бьет человека, стоящего в океане. Такой опыт может напугать: в момент удара волны не очевидно, что ты останешься цел и невредим. Возможно, тебя оглушит, дыхание перехватит, и ты будешь в отчаянии готов бежать куда угодно. Но человек не может убежать в этот момент – он и его стыд стали неразделимы.

Удар волны стыда опасен, некоторые волны настолько сильны, что могут сбить человека с ног, оставив его шокированным и раненым. Жертву охватывает паника, она забывает, что эти чувства в конце концов пройдут. Тот, кто пытается бежать от своего стыда, может двинуться в неверном направлении, особенно если он был ослеплен страхом и болью. Затем его, скорее всего, настигнет следующая, еще более коварная волна.

Во время ударов волн стыда человеку нужно помнить определенные вещи, чтобы не поддаться панике: «Я не есть мой стыд – я скоро снова почувствую себя лучше»; «Есть вещи, которые я могу сделать, чтобы облегчить эту боль, поэтому стыд меньше повредит мне». Разговор о чувстве стыда с доверенным лицом, воспоминание о позитивных аспектах самости и новое подтверждение своих основных жизненных целей - это деятельность, ограничивающая силу ударов волн стыда.

Люди, которые редко встречаются со своим стыдом на сознательном уровне, могут нуждаться в помощи консультанта, сталкиваясь с такими волнами стыда первые несколько раз. Такие консультанты должны быть достаточно опытны в «океане» стыда, чтобы помогать своим клиентам отличать маленькие волны от высоких, предлагая утешение, защиту и поддержку при встрече с волнами, как диктует ситуация. В конце концов, клиент может стать менее пугливым и более компетентным, чтобы быть способным все чаще управляться со своим стыдом самостоятельно.

Круги стыда причиняют много страданий, поскольку они могут быть крайне устойчивы к изменениям. В круге стыдящийся человек пойман в повторяющуюся петлю. Он обнаруживает себя проходящим паттерн, не меняющийся со временем. Whitfield (1986), модифицировавший работу Fisher (1985), связывает такие циклы напрямую с компульсивным поведением: он уверен, что такая деятельность, как компульсивный гемблинг, обеспечивает временное облегчение от стыда и отчуждения самости. К несчастью, цена такого компульсивного поведения состоит в том, что настоящая самость не развивается полностью; она остается незавершенной, ведя индивида обратно к стыду и, в конце концов, к большей компульсивности.

Круги стыда могут фрустрировать как клиента, так и консультанта. Привычные паттерны бесконечно повторяются. Вместо «удара об дно», индивид попадает в круги циклического стыда, постоянно приводящие к слишком знакомым последствиям. Нет ничего творческого или особенно интересного в этих паттернах. Удивительно, как кто-то может выдержать буквально тысячи таких циклов, не обнаружив способа вырваться из ловушки. Терапевты могут заметить, что многократно повторяют послания, которые они уже сообщали клиентам раньше, и они, безусловно, были эффективны. Очень трудно не прийти к заключению, что клиент не мотивирован. Фактически, клиент может сильно стремиться, но быть неспособным к изменению.

Evans (1987) упоминает «спирали стыда», которые могут длиться временами несколько месяцев. Она замечает, что, однажды испытав стыд, жертва склонна проигрывать заново множество прошлых постыдных эпизодов, припоминая все мучительные и разоблачительные события, от которых она страдала все эти годы. В эти периоды стыдящаяся персона может верить, что эти атаки из прошлого и самообвинения – правда. Это увеличивает ее чувство уязвимости, приводя к уменьшению ощущения своей ценности и очень вероятно, что в дальнейшем она подвергнется обращению, которое удвоит стыд. Evans считает, что первой задачей попавшего в спираль стыда должен быть поиск безопасности.

Водоворот – визуальная репрезентация спирали. Попав в него, кажется, что никогда не выберешься, как ни борись. Каждая попытка стыдящейся персоны выбраться только утомляет ее. В конце концов, жертва может настолько выбиться из сил, что поддастся искушению оставить борьбу и быть поглощенной забвением. Стыдящийся человек «тонет» в спирали стыда.

Выздоравливающие алкоголики часто сталкиваются с потенциально чреватыми стыдом ситуациями, порой их называют слабаками или глупцами, когда они отказываются пить на семейных торжествах. Спираль стыда запускается, когда человек не может отмахнуться от этих обвинений. Например, если он чувствует себя слишком смущенным, признавая себя алкоголиком, он может приводить неуклюжие оправдания своей абстиненции, типа простуды. Позже он может проклинать себя за то, что испугался противостоять своему обвинителю. Он может начать обзывать себя («трус», «имбецил») и припоминать множество прошлых инцидентов, когда он избегал конфликтов. Каждое новое воспоминание приводит к новому стыду, делает труднее и труднее для него поиск утешения у других людей. Он изолирует себя от тех, кто мог бы помочь ему, потому что не может сказать им, что случилось. Его концепция себя трещит по швам, и он не видит выхода из этой боли. Спираль завершает один полный оборот, когда стыдящийся человек, сейчас более, чем когда-либо, уязвимый, опять сталкивается с планами посещения торжества, где будут предложены алкоголь или наркотики.

Спирали стыда очень вредны и опасны. Однажды инициированные, они с трудом прекращаются. Чем дольше они действуют, тем более затягивающими становятся, поскольку они постепенно уменьшают смелость жертвы. Важно вмешаться в такие спирали так скоро, как возможно, пока они не набрали инерцию. Терапевты, знакомые с тем, как трудно депрессивным клиентам потянуться к другим, хотя они и знают, что стоять в стороне только вредно для них, поймут трудности лечения глубоко укоренившегося стыда. Цель ранних интервенций – поощрить клиента рассматривать текущий инцидент как простую волну стыда, не ведущую к неизбежному кризису. Другими словами, гораздо легче работать с одиночным острым приступом стыда, чем с хроническим состоянием, которое постоянно утяжеляется.

Если ранняя интервенция невозможна (например, потому, что клиент не просит помощи, пока спираль не разовьется полностью), первая цель помощника – остановить ухудшение. Поддерживающее выслушивание и нестыдящее взаимодействие достаточно полезны, посылая клиенту сообщение, что он не должен стыдиться в вашем присутствии. Когда спираль остановлена, консультант может начать медленный процесс помощи клиенту в восстановлении ощущения собственной ценности. К счастью, позитивная концепция себя и разумная гордость тоже образуют спираль; когда этот процесс запущен, индивид, затопленный стыдом, может начать восстанавливать чувство «хорошести», которое медленно развивается и усиливается со временем.

Спираль стыд / алкоголизм.

Иллюстрация 1 представляет собой визуальную репрезентацию спирали стыда, включающую употребление алкоголя или веществ, изменяющих настроение. Также и многие другие виды компульсивного поведения могут заменить алкоголь; важно то, что индивид обращается к чему-то, что может притупить его чувства и частично облегчить стыд.

Мы можем войти в эту спираль в любом месте. Например, хорошая стартовая точка – момент, когда алкоголик первоначально осознает свою предполагаемую дефектность. Это когнитивное осознание прямо ведет к переживанию стыда, описанному ранее. Чтобы не испытывать этот болезненный аффект, индивид может начать искать способы избежать или уменьшить его. Некоторые психологические защиты подходят для этого; это будет обсуждено позже в этой главе. Но такие защиты могут быть неадекватны. Они могут быть неспособны заглушить стыд в достаточной степени, чтобы обеспечить человеку комфорт. Если так случается, стыдящийся индивид продолжит поиски облегчения. Он испытывает настоятельную необходимость убежать от себя.

В этой точке определенные люди ищут алкоголь. К примеру, одна из моих клиенток рассказывала, что начала выпивать в возрасте около десяти лет, увидев, как это помогает другим членам ее семьи избегать боли и унижения. Разумеется, эта женщина не осознавала, что бежит от своего стыда; возможно, она даже не знала, что значит это слово.

Иллюстрация 1. Спираль стыд / алкоголизм.

Тем не менее, она подумала в свое время, что что-то очень неправильно с ней, и алкоголь сработал точно так, как она надеялась.

Каждый раз, когда она выпивала, она относилась лучше и к себе, и к жизни вообще. К несчастью, когда она возвращалась к реальности после пьяного эпизода, мир был угрожающим и противным. Она заключила, что хорошим выходом для нее будет поддерживать состояние интоксикации так часто и так долго, как это будет возможным. В это время она стала физически и эмоционально зависимой от алкоголя и других наркотиков. Ее аддикция служила бегством от стыда; когда бы она ни достигала эйфории, она ассоциировала это только с правильным количеством выпитого. Она не искала больше помощи в другом месте. Алкоголь и наркотики стали единственным решением, которое она знала.

В это время эта женщина, около 25 лет, начала страдать от относительно второстепенных последствий своего пьянства. Они были «смущением» скорее, чем «унижением», вроде оскорбления друзей и флирта с мужчинами. Это привело к дискомфорту, связанному и со стыдом, и с алкоголизмом – болезненному ощущению, что не можешь полностью контролировать ситуацию. Тот, кто «не знает свою дозу» в этом сообществе чувствовал себя некомпетентным и униженным. С точки зрения стыда, проблема не в том, что человек в действительности делает, а в том, что по крайней мере временно алкоголь контролирует его.

Теперь эта женщина завершила один полный виток спирали. Она использовала алкоголь, чтобы уменьшить стыд, но сейчас даже сильнее осознает свои дефекты. Ее возросший стыд ведет ее к более усердному поиску выхода, и это, в свою очередь, ведет ее опять к алкоголю и наркотикам - решению, которое было самым эффективным раньше. Настоящая аддикция наступает, как только возрастает толерантность к алкоголю. Вскоре приходят и главные последствия – она теряет работу, почти разрушается ее брак, она попадает в несколько автомобильных аварий. С миром стало трудно справляться, и ее жизнь большую часть времени можно назвать жалкой. Дальше – больше, она не могла уже достигать состояния эйфории. Как многие алкоголики, теперь она пила, чтобы чувствовать себя «нормально», и это состояние нормальности опять же включало в себя чувство стыда. Особенно она ощущала позорность своего обусловленного алкоголем поведения и потери контроля. За каждой пьянкой следовал период самоупреков и унижения, когда она вспоминала то, что говорила или делала. Это ощущение позора завершило следующий виток: она вновь осознала неотъемлемо присущую себе дефективность.

Спираль стыд / алкоголизм раскручивается, потому что алкоголик имеет только одно лекарство от стыда, а оно неизбежно вносит свой вклад в его увеличение. Хронический паттерн установился, и он очень устойчив к изменениям. Единственное эффективное вмешательство, ломающее спираль – воздержание от алкоголя. Пораженный индивид не сможет иметь дело со своим стыдом, продолжая пить. Когда он прекращает, он может затем обнаружить другие, более эффективные способы обращения со стыдом, что ведет к большему самоуважению и долгосрочному облегчению.

Защиты от стыда

Как мы увидели, стыд – это могущественный аффект, который может угрожать чувству собственного достоинства индивида. Чувство стыда может стать непереносимым на сознательном уровне. Авторы статей и клиницисты выделяют по крайней мере шесть психологических защит, способных притупить его. Таковы отрицание, уход, перфекционизм, высокомерие, бесстыдство и ярость. Химически зависимые лица и члены их семей часто используют эти защиты с двумя целями: защититься от стыда и минимизировать осознание своих семейных проблем.

Отрицание

Отрицание – это, возможно, самая эффективная защита от любого некомфортного чувства или факта. Lewis (1971) специально связывал отрицание со стыдом, поскольку это могущественное чувство может быть слишком невыносимым. Потребность отрицать стыд может быть единственной причиной того, что многие люди даже не знают о таком чувстве. К тому же, термин «стыд» используется в Западном обществе сравнительно редко, по крайней мере, по сравнению с «виной», что еще раз показывает, как хорошо мы защищены от стыда.

Суть отрицания – самообман. Крайняя степень последнего - это вытеснение, полное отсутствие сознательной мысли и связанного с ней чувства. Индивиды могут вытеснить травматические события, типа физического или сексуального абьюза. Стыд, сопровождающий эти события, также вытесняется. Позже, когда события вновь осознаются (возможно, в процессе терапии или спонтанно), эти люди, похоже, испытывают стыд на его изначальном уровне. Традиционным аспектом психоаналитически-ориентированной терапии является помощь клиентам обрести вновь свои вытесненные воспоминания и чувства, чтобы такие травматические события могли быть проработаны.

Отрицание не может быть всегда таким полным, как вытеснение. Иногда индивиды будут вспоминать специфические аспекты случившегося, но либо воспоминания будут неполными, либо потеряется чувство, сопровождавшее их поведение. Например, сын алкоголика может быть способен обсуждать случай, когда его отец угрожал побить его в присутствии его друзей, но он не помнит, как ему было стыдно при этом. В процессе консультирования эти люди часто делятся такими воспоминаниями в неестественной, отстраненной манере, как если бы это случилось с кем-то другим, а они только оказались свидетелями происшествия.

Минимизация – это процесс, тесно связанный с отрицанием. Когда клиенты минимизируют, они могут понимать, что определенные события случились в действительности, но не признают физической или эмоциональной значимости этого. Алкоголик может с готовностью признать, что пьет слишком много, но отказывается понимать, как сильно это поведение повредило ему или его семье. Минимизация может осуществляться произвольно, чтобы «отделаться от этих людей»; чаще же она указывает на серьезный самообман, который защищает индивида от неприемлемой реальности, держа его в неведении. Алкоголик, используя фразу, заимствованную у общества Анонимных Алкоголиков, «искренне заблуждается» относительно своей болезни.

Отрицание уменьшает не только стыд. Эта защита полезна против любого болезненного осознания. Отрицание особенно эффективно со стыдом, так как он угрожает центральной идентичности. Немногие люди настолько сильны и уверены в себе, чтобы с легкостью предстать перед лицом угрозы своей базовой идентичности; отрицание служит ее защитой, когда она может быть подавлена стыдом.

Алкоголики вынуждены встретиться с двойной угрозой своей идентичности. Во-первых, сам по себе ярлык «алкоголик». Как только человек получил его, он становится первым, что думают о нем другие и он сам. Он становится в первую очередь и прежде всего алкоголиком. Другие аспекты его идентичности, например, его рабочая и семейная роли, начинают рассматриваться как вторичные. Быть алкоголиком – это стигма (Goffman, 1973) в том смысле, что центральная идентичность человека превращается в таковую алкоголика. Во-вторых, многие алкоголики действуют совершенно по-другому, будучи пьяны. Позже они вынуждены смотреть на это поведение и пытаться понять, как такое могло случиться. Они должны или расширить концепцию себя, чтобы она включала в себя возможность поведения, демонстрируемого в пьяном виде (что означает принятие стыда, сопровождающего такое поведение), или отрицать, что они «действительно» делали все эти постыдные вещи. Отрицая свой алкоголизм, эти люди могут защититься от специфического вызывающего стыд поведения, а также предохранить свою угрожаемую идентичность хороших и достойных членов сообщества.

Консультанты, знакомые с химической зависимостью, знают, что отрицание – не простой процесс. Пациенты могут казаться полностью отрицающими свои проблемы сегодня, целиком принимающими их завтра и частично отрицающими – послезавтра. Стыдящийся индивид может чувствовать себя переполненным стыдом на одной сессии, однако, «забыть», что так расстроило его, к следующей встрече. И это не всегда плохо. Хотя вообще целью терапии является показывать отрицаемую реальность при каждой возможности, клиент может нуждаться в том, чтобы предохранить себя от стыда путем его отрицания или минимизации. Консультант может прозондировать эти защиты, чтобы посмотреть, возможно ли коснуться отрицания. Если последнее – часть паттерна срыва, могущего привести клиента назад к пьянству, им надо заняться немедленно. Однако, если консультант верит, что это отрицание – временный маневр, необходимый в этот момент клиенту, чтобы защититься от подавляющего стыда, тогда лучше будет уважать данную защиту вместо попыток «атаковать» ее. Терапевт должен помнить, что стыд показывается постепенно, и помощнику, и – внутренне – клиенту.

Уход (withdrawal)

Второй важнейшей защитой от стыда является уход (Kaufman, 1980; Thrane, 1979). Когда кто-то прибегает к уходу, он пытается сбежать от чего-либо некомфортного - почти как ребенок, который, притронувшись рукой к печке, инстинктивно отдергивает ее. Персоны, уходящие от стыда, могут делать это и физически, и эмоционально. Чем более болезнен эпизод стыда, тем более вероятно, что индивид сбежит.

Физические признаки, обычно сопутствующие стыду – опускание взгляда, отворачивание, покраснение, и т.д. – все показывают, что жертва переживает подавляющие и остро болезненные чувства, и что она одновременно пытается ослабить эти чувства, отклоняя их. В этот момент человек не может встретиться глазами со своим обвинителем не только потому, что чувствует себя осуждаемым им; стыдящийся человек должен также справиться с неожиданным выбросом адреналина, сопровождающим это тревожное переживание. Он может нуждаться в том, чтобы покинуть сцену до того, как его тело заставит его плакать, кричать или драться.

Стыдящиеся люди, использующие уход, соприкасаются со своим стыдом. Они не отрицают полностью свои чувства. Фактически, все они слишком осознают свою боль и не уверены, что выдержат ее еще больше. Они чувствуют себя видимыми до глубины, неспособными предохранить свою основную идентичность от атак и разрушения. Бегство – естественная реакция на такую ситуацию.

Физический уход – наиболее прямой путь к избежанию стыда. Алкоголик может делать попытки «географического бегства», переезжая из города в город, когда его поведение приводит к тому, что становится слишком ужасной мысль увидеть своих друзей вновь. Каждый раз человек получает шанс начать сначала, когда новые знакомства, до появления подозрений, возможно, принесут ему выгоду и вылечат его уважением и доверием. К несчастью, алкоголик несет свою болезнь с собой; порождающее стыд поведение скоро вернется, начиная другой непродуктивный круг стыда. Проблема такого поведения в том, что алкоголик настолько стыдится себя, что уходит вместо того, чтобы бороться с подлинными причинами. Этот человек отчаянно бежит от своего стыда, не понимая, что на самом деле берет его с собой, куда бы он ни шел.

Физический уход может быть гораздо более тонким, чем буквальное бегство. Клиент, который избегает контакта глаз, рассказывая особенно чувствительный секрет, модулирует величину контакта, которую может выносить сейчас. Так же и ребенок, вертящийся, пока мать отчитывает его, поворачиваясь из стороны в сторону, осуществляет приспособление и пытается минимизировать свой стыд. Родители, которые, видя такое поведение и расценивая его как неповиновение, настаивают: «Стой прямо и смотри прямо на меня, когда я говорю с тобой», сильно увеличивают стыд ребенка, так как теперь он не имеет защиты в виде частичного ухода.

Как и в случае с отрицанием, терапевт должен уважать потребность клиента в уходе. Это подразумевает позволение клиенту разорвать контакт глаз без интерпретации этого события как трусости или уклонения. Чувствительный консультант может даже отодвинуть стул на несколько дюймов или посмотреть в сторону, чтобы показать клиенту, что не будет посягать на его территорию и позволит клиенту контролировать интенсивность эмоций, сопровождающих значимое самораскрытие. И наоборот, помощник может предложить поддерживающий физический контакт во время таких событий, такой как небольшое объятие или прикосновение к руке, отслеживая реакцию клиента, чтобы убедиться, что эти действия действительно желанны для этого человека в это время. Важно помнить, что каждый имеет уникальную историю прикосновений; индивид может ассоциировать кажущийся безобидным контакт, типа сердечного похлопывания по спине, с провоцирующим стыд поведением родителей.

Уход может стать привычным. Когда это случается, человек начинает убегать от тех аспектов жизни, которые особенно опасны, от зон, где он может испытать стыд. Эмоционально это означает развитие способности оставаться в стороне от других. Некоторые стыдящиеся люди кажутся друзьям и семье эмоционально недоступными, в то время как в действительности они не осмеливаются стать ближе из-за своего страха отвержения и оставления. Они уверены, что другие могут увидеть их недостатки, и поэтому они могут быть в безопасности, только сохраняя дистанцию.

Этот паттерн эмоционального отхода обычен для аддиктов и членов их семей. Алкоголик может пить частично для того, чтобы помочь себе уйти от угроз ежедневного существования, включающих стыд. Алкоголь затем может стать единственным другом употребляющего, единственным, к кому он может обратиться, когда эти чувства приближаются. Этот паттерн особенно вреден для тех химически зависимых лиц, которые предпочитают пить или принимать наркотики в одиночку; гонимые от других страхом стыда, эти одиночки в конце концов могут стать почти полностью изолированными. Хотя даже кажущиеся «социабельными» употребляющие могут пасть жертвой прогресса такого поведения, постепенно становясь менее заинтересованным в других по мере усиления зависимости.

Невидимость – другой симптом потребности в уходе от стыда. Стыдящиеся люди привыкают к тому, что быть увиденными - значит пережить болезненное унижение; в своих попытках предохранить себя от таких чувств они приходят к тому, что самое безопасное – это когда никто вообще не обращает на них внимания. Такие люди развивают замечательную способность сливаться с фоном. Они просто отказываются привлекать к себе внимание, предпочитая жизненную позицию «за сценой», позволяя другим получать признание за те хорошие вещи, которые они делают, чтобы только не быть отвергнутыми за какой-нибудь из своих недостатков. Цена, которую они платят за безопасность – это то, что они не могут дать другим возможности отблагодарить их. Эти люди не получают позитивного внимания, и поэтому у них мало шансов подкрепить приятное чувство гордости собой. Они остаются в убеждении, что с ними что-то не так, и поэтому продолжают прятаться в фоне.

Алкоголики, добившиеся невидимости, извлекают пользу из этого паттерна, поскольку другие склонны не замечать проблем их пьянства, так же как и другой их активности. Эти люди могут быть «вторыми» алкоголиками в семье, относительно незаметным благодаря вопиющему поведению более очевидного пьяницы. Например, когда главный алкоголик сильно пьян и смущает всех окружающих, этот может выпить столько же, но тихонько «отрубится» в углу. Позже, когда его алкоголизм откроется, его друзья и семья, вероятно, не поверят в это. Они могут отказываться принять такой диагноз, потому что «он просто не может быть алкоголиком – он никогда не создает неприятностей, как его брат». Конечно, невидимый алкоголик может привести в точности те же аргументы, чтобы объяснить свои проблемы. Ему понадобится помощь, чтобы принять идею о том, что можно быть алкоголиком, даже не отличаясь открыто несносным поведением.

Стыдящийся человек может найти другие способы ухода. Он может разработать концепцию своей полной некомпетентности в жизни, своей сущностной несостоятельности. Такие индивиды бросают попытки управлять своей средой. Как это ни странно, они достигают определенного чувства автономии, когда другие, убедившись в их бестолковости, оставляют их одних. Как бы то ни было, цена противостояния стыду таким образом огромна; однажды получив ярлык неудачника, очень трудно от него избавиться.

Индивиды, чья идентичность базируется на несостоятельности, становятся экспертами в том, как «вырвать неудачу из пасти победы». Они могут оставить стационар за день до выписки, не в силах принять необходимость изменения образа себя в случае успеха в чем-то важном. Их подспудный страх состоит в том, что успех приведет к их видимости, которая, в свою очередь, повлечет за собой только стыд и позор. Такие люди предпочитают принять свою тотальную несостоятельность, потому что стыд, подразумеваемый этой ситуацией, может быть разбавлен и абсорбирован с меньшей болью, чем если бы он был непосредственно переживаемой эмоцией.

Понятие заброшенного ребенка, введенное Wegscheider (1981) - другой пример того, как дети, вырастающие в семьях алкоголиков, могут защищаться от стыда и других болезненных аффектов. Заброшенный ребенок прерывает контакты с семьей и друзьями. Он не способен выносить дисфункциональные аспекты жизни в этом доме, и покидает его эмоционально, а иногда и физически, чтобы выжить. Позже, будучи взрослым, такой человек может не знать, как выразить свои потребности или как получить заслуженное внимание других.

В общем, уход есть важная защита, используемая для уменьшения чувства стыда. Алкоголизм способствует уходу, и может быть рассмотрен в этой перспективе как центральная защита против стыда.

Перфекционизм

Стыдящиеся люди часто испытывают иррациональный страх неудачи. Это происходит потому, что ошибки не могут быть поняты ими как часть повседневной жизни нормальных людей. Сензитивные к стыду персоны склонны интерпретировать любую неудачу, даже тривиальную ошибку типа забывания имени, как доказательство своей недочеловеческой природы. Каждая погрешность напоминает этому человеку о таком количестве прошлых «ляпов», что для него становится очевидной собственная дефективность. Иногда единственным непорядком в их жизни остается непонимание того, почему все остальные не согласны с их строгим суждением о себе.

Глубоко стыдящийся человек (или, возможно, любой, кто чувствует себя особенно уязвимым сейчас) верит, что в нем нет места человеческому; он должен тщательно избегать расслабления, чтобы никто не мог увидеть его истинной сущности.

Желание никогда не допускать ошибок превращается в привычный перфекционизм. Индивид развивает комплексную систему рационализаций, убеждающую его в том, что он должен соответствовать самым высоким стандартам. Такой человек чувствует себя наилучшим образом, когда знает, что все находится на своем месте, что сделанное им – безупречно, и что он опять предотвратил персональное или семейное унижение. В такие моменты он чувствует не просто облегчение; он также переживает возбуждение от победы над миром и теми смертными, что удовлетворяются менее превосходными результатами.

К несчастью, побуждение к представлению может стать невыносимым в перфекционисте. Если для них важен внешний вид, то каждый волосок должен быть на месте. Если главное – выполнение работы, то они должны работать больше и достичь больше, чем любой из коллег. Если их внимание направлено на родительство, они стремятся быть исключительными матерями и отцами, или, по меньшей мере, представляться такими внешнему миру. Они не могут позволить себе быть средними, поскольку они не принимают понятия «средний»; все, что они могут представить, прекрасно или ужасно.

Перфекционист живет со страхом надвигающегося позора. Он может обратиться к алкоголю для облегчения этого страха. Например, одна моя клиентка – домохозяйка и общественный лидер, имеющая побуждение содержать дом в исключительной чистоте. Она не могда остановиться, пока в доме был хоть малейший непорядок. К несчастью, часть дома нуждалась в переделке, что привело к беспорядку на несколько недель. Она переживала нарастающий дискомфорт, чувствовала себя выставленной напоказ и униженной. Вскоре она начала стараться увести гостей из этой части дома. Она определила беспорядок как состояние своего провала как домохозяйки и, таким образом, как человеческого существа. Давление упорно нарастало, пока она не была вынуждена искать помощи. Хотя могли бы найтись другие решения, она нашла облегчение в пьянстве, пока запой не привел ее сначала в госпиталь, а потом в лечебную программу. Типично то, что эта женщина не ассоциировала слово «стыд» со своими переживаниями. Она лишь осознавала, что чувствует себя несчастной, поскольку ее дом не безупречен, и что пьянство помогало ей уменьшить эту боль. Без помощи в понимании случившегося, она могла бы выбрать трезвость и вернуться к своему старому перфекционистскому паттерну поведения вместо возможного исследования ее стыда и страха перед стыдом, являющихся глубинной причиной ее действий.

Как показано в Главе 2, перфекционизм – это преувеличенное и крайне вредное искажение стремления к компетентности. Перфекционисты обладают столь малой толерантностью к стыду, что тратят избыточную энергию на его избегание. По-другому это можно выразить так: они не получают удовлетворения, будучи «достаточно хорошими». Алкоголики-перфекционисты могут искать облегчения от осознания того, что не могут всегда соответствовать сверхчеловеческому уровню. Они также могут обновлять себя временной эйфорией, достигаемой в опьянении, чувствуя себя более могущественными и компетентными, чем на самом деле. Таким образом, перфекционист может пить частично для ухода от гнета безошибочного поведения и для поддержания или воссоздания иллюзии, что он выше других.

Перфекционистское поведение откладывает приход внутреннего чувства неадекватности. В результате, такие люди постоянно покупают время, пытаясь предотвратить демонстрацию своей неадекватности. Каждый успех усиливает потребность в новом успехе, чтобы не почувствовать себя «обманщиком». Например, служащий в сфере бизнеса, быстро поднимаясь по служебной лестнице, может рассматривать каждое продвижение как доказательство того, что одурачил других служащих; когда они обнаружат и обнародуют тот факт, что он некомпетентный идиот (а он знает, что это так), он переживет гораздо больший стыд, чем если бы никогда не продвигался. Центральная проблема состоит в том, что стыдящийся человек считает себя некомпетентным.

Перфекционист может лишь смутно осознавать вышеописанную динамику. Когда это поведение комбинируется с отрицанием, человек может только неясно ощущать свою скрытую слабость. Он может считать свое поведение полностью хорошим, и не в силах понять, что ему недостает способности наслаждаться менее напряженным существованием. Когда клиент достигает маленького инсайта, касающегося данного паттерна, но не может связать его со своим употреблением интоксикантов, он, скорее всего, сорвется в ответственной ситуации. У такого человека также могут быть трудности с посещением группы, если он не может позволить себе быть «просто пьяницей, как и все мы». Вместо этого, он может хотеть специального лечения, потому что он уже разработал «совершенный план выздоровления» и следует ему. Конечно, когда его безупречный план начинает пробуксовывать, такой человек склонен отгораживаться от других, чтобы они не увидели его неадекватности. Такая последовательность событий иллюстрирует, как каждая защита от стыда способствует развитию других защит. Отрицание, перфекционизм и уход помогают одно другому, так же как и повышают вероятность злоупотребления химическими веществами.

Высокомерие.

Высокомерие – это комбинация грандиозности и презрительности. Грандиозность (Broucek, 1982; Kohut, 1978; Morrison, 1983) есть попытка стыдящейся персоны вновь возвысить себя. Презрение – это процесс, посредством которого такая персона пытается принизить остальных. Высокомерный человек выводит свой стыд наружу, проецируя его, чтобы удержать чувство собственной значимости в раздутом состоянии. Он может презирать всех вокруг, смотря на них, как на ничего не стоящих, слабых и, так или иначе, дефективных. Он может гордиться своей предполагаемой доблестью, всерьез веря, что будет лучшим в любой избранной им деятельности.

Высокомерие редко распознается самим индивидом. Скорее, искаженность его представлений о себе заметят члены семьи и друзья, находящие его менее компетентным и интересным, чем он сам находит себя. Его товарищи могут приходить в бешенство или переполняться отвращением по отношению к установке превосходства такого лица; они могут также быть напуганы его открытыми претензиями на верховенство или отеческим и, возможно, снисходительным отношением.

Высокомерный индивид нашел эффективный способ хорошо себя чувствовать. Он просто взял свой стыд и перенес его на остальную часть мира. Затем он ждет, что другие отнесутся к нему с огромным уважением, и даже с благоговением. Действительно, он может быть достаточно компетентен, однако, высокомерие может также быть свойственно персоне посредственной или даже некомпетентной. Важнейшим пунктом здесь является то, что эта личность нуждается в вере в свою особую одаренность, чтобы не чувствовать своей глубинной неадекватности.

Каждая защита от стыда чего-то стоит использующему ее. Высокомерный человек воздвигает стену между собой и обществом, настаивая на том, чтобы окружающие обращали внимание только на эту стену, а не на реальную личность за ней. Он хочет быть почитаемым, превозносимым, почти причисленным к лику святых. Поскольку это может иногда случаться, такое почтение направлено только на спроецированный образ такого замечательного человека, а не на него самого. Его высокомерие делает невозможной интимность, поскольку она подразумевает отношения между равными, а он не может принять равенство.

Возможно, наихудшей из вещей, которую может представить себе высокомерный человек, является ситуация, когда другие смеются над ним и смотрят на него так же презрительно, как он раньше смотрел на других. К несчастью, в точности такова его судьба; когда другие распознают его неспособность принять свою человеческую природу, они могут смеяться над ним в открытую или, если он могуществен, за его спиной. Его собственная напыщенность способствует его унижению. Высокомерный человек похож на слишком сильно надутый пузырь, который другие с удовольствием проткнут. Он «дурак», потому что пытается убедить других в том, что он намного лучше, чем в реальности.

Высокомерие может сочетаться с отрицанием, в этом случае человек почти не осознает расхождения собственного восприятия себя и того, как другие его видят. Он может быть в замешательстве, не понимая, почему не получает от других признания и наград, которые, как он думает, заслужил. У него будут трудности с изменением проблематичного поведения, пока он не достигнет некоторого понимания своей защиты от стыда. Одна из самых заметных составляющих цены использования данной защиты – это то, что способность адекватной интерпретации и соответствующего действия во внешнем мире искажается; негативные аспекты реальности должны быть скрыты, чтобы можно было сохранять свой образ великим и благословенным.

И последняя плата за высокомерие, о которой <