День, когда мы запускали воздушных змеев

— Веревка! — закричал мой брат, ворвавшись на кухню. — Нам нужна веревка подлиннее.

Была суббота. Во дворе отец и мистер Патрик занимались своими делами. В доме мама и миссис Патрик проводили весеннюю уборку. Ветреный день как нельзя лучше подходил для сушки белья и проветривания постелей. И вот уже на веревках болтаются одежда и белье.

Мы, дети, столпились на заднем дворе и решили запускать воздушного змея. Поэтому брата послали на кухню за веревкой, хотя был риск, что его заставят выбивать ковры. И все же риск был благородным делом. Без веревки воздушный змей не запустился бы.

Моя мама посмотрела в окно и сказала:

— Девочки, давайте поищем мальчикам длинную веревку и поможем им запустить змея.

Был прекрасный день для запуска воздушного змея! Господь создает такой один на сотню лет. Мы играли с ребятами, запуская воздушных змеев. И они летали, да еще как! Мы едва могли их различить, эти малюсенькие оранжевые точки в небе. Мы передвигали то одного, то другого, наконец они вернулись на землю. И снова начиналось то же самое, к огромной радости ребятишек. Я была счастлива побегать вместе с ними: то вправо, то влево. Какое наслаждение любоваться на эту картину со змеями, какое замечательное воспоминание! Змеи, танцующие в высокой синеве неба. Мы написали записки со своими желаниями и прикрепили их

на веревки змеев. Они медленно поднялись в небо и вот добрались до самых облаков. Теперь мы были абсолютно уверены, что желания сбудутся.

Даже наши отцы бросили свои топоры и рубанки й присоединились к нам. Наши мамы смеялись как девчонки. Их волосы развевались на ветру, как вуали. Их легкие юбки обвивали ноги на бегу. Вовлеченные в нашу забаву, они как будто помолодели. Взрослые и вправду играли с нами по-настоящему! Взглянув на маму, я вдруг поняла, что мама выглядит на десять лет моложе. Ей было не сорок, а тридцать лет.

В тот день мы не заметили, как быстро пролетело время на высоком холме. Родители забыли свои обязанности и свой возраст. Дети забыли свое упрямство. «Должно быть, так будет на небесах», — подумала я смущенно.

Вскоре наступил вечер, напоенный солнцем и пряным ароматом трав. Мы все, уставшие и голодные, вернулись домой. Тем вечером у нас был необычайно вкусный ужин. В доме все сияло чистотой. На воскресенье дом был убран.

Странно, но мы никогда после не вспоминали этот день. Кажется, никто из нас не воспринял тот день так близко к сердцу, как я. И это воспоминание я сберегла глубоко в душе как самое драгоценное на свете.

Прошли годы. Однажды в выходной день я хлопотала по дому, а моя трехлетняя девочка капризничала и просила меня «пойти в парк и посмотреть уточек».

—Я не могу пойти! — сказала я. — У меня много дел дома, а когда я их закончу, то, конечно, очень устану и не смогу пойти с тобой на пруд.

Моя. мать, которая в тот день пришла к нам в гости, посмотрела на меня и сказала:

— Какой сегодня замечательный день! По-настоящему тепло и такой прохладный свежий ветерок. Он напоминает тот самый день, когда мы с вами запускали змеев.

Я остановилась на полпути от стола к рукомойнику с тарелками в руках. Закрытая дверь воспоминаний вдруг открылась, и из нее вырвался на свет тот день. Я сняла передник.

— Ладно, — сказала я своей девочке. — Ты права, сегодня такой день, который нельзя пропустить.

Прошло еще десять лет. Мы переживали последствия войны. Весь вечер мы расспрашивали вернувшихся солдат об испытаниях, выпавших на их долю. Брат побывал в плену. Только что он рассказывал обо всем свободно, но потом вдруг замолчал. О чем он думал сейчас, о каких страшных вещах?

— Послушай! — Его губ вдруг коснулась улыбка. — А ты помнишь, да нет, конечно, ты не помнишь. Возможно, это не так впечатлило тебя, как меня.

Я едва смогла вымолвить:

— Помню что?

— Я частенько вспоминал о том дне, когда был в плену и мои дела шли хуже некуда. Ты помнишь тот день, когда мы запускали воздушных змеев?

Пришла зима. Я должна была зайти к миссис Патрик и выразить свои соболезнования по поводу гибели ее мужа. Но я боялась этого визита. Я не могла представить, что ей теперь придется жить одной.

Мы немного поговорили о моей семье и ее внуках и о том, какие изменения произошли в городе. Затем она замолчала. Я откашлялась. Теперь я должна была сказать ей слова утешения... и она непременно заплачет.

Но вот она взглянула на меня и улыбнулась.

— Я тут сидела и думала, — проговорила она. — В тот день Генри был так счастлив. Фрэнсис, ты помнишь тот день, когда мы запускали воздушных змеев?

Фрэнсис Фаулер Записала Рут Рогнесс

ПОТАНЦУЙ СО МНОЙ

Когда мы молоды и мечтаем о любви и исполнении желаний, мы думаем прежде всего о лунных ночах в Париже или прогулках по берегу моря, освещенному жарким солнцем.

Никто не объясняет нам, что самые лучшие моменты в жизни преходящи. Они, как правило, не запланированы и наступают, когда мы их не .ждем.

Не так давно я читала сказку на ночь моей семилетней дочери Анни. Неожиданно я поймала на себе ее внимательный взгляд. Она смотрела на меня со странным выражением, в ее глазах светились любовь и нежность. Было видно, что она не слушала сказку, которую я ей читала. Ее мысли витали где-то далеко.

Я поинтересовалась, о чем она думает.

— Мама, — проговорила она, — я просто не могу оторвать взгляда от твоего лица.

Я была очень удивлена и польщена одновременно.

Вряд ли она знала, что именно такие моменты искренности спасали меня в тяжелые времена, когда мне не хватало другой поддержки.

Вскоре после этого случая мы с моим четырехлетним сыном зашли в дорогой магазин, где музыкант во фраке играл на пианино популярную песню о любви. Мы с Сэмом присели на мраморную скамейку недалеко от него. Казалось, мой сын так же тронут этой мелодией, как и я.

Наконец я заметила, как Сэм поднялся со скамейки. Неожиданно он повернулся ко мне, взял меня за руки и проговорил:

— А давай с тобой потанцуем!

Если бы знали те женщины, которые мечтают о прогулках по лунному Парижу, какую радость я испытала при этом приглашении. Хотя продавцы потихоньку хихикали и, усмехаясь, показызали на нас пальцами, мы все равно кружились и кружились по подиуму. Я бы ни на что не смогла променять этот танец с молодым очаровательным джентльменом, даже если бы мне предложили взамен целую Вселенную.

Джин Харпер

ПРЕДСКАЗАНИЕ

Молодая мама, которой вынесли вердикт об опасной форме рака, вернулась домой из больницы совершенно измученная. Она непрестанно думала о том, что же теперь будет. Начнут выпадать волосы, убывать силы. Она села на стул на кухне, задумалась и не заметила, как в дверях появился ее сын. Он внимательно смотрел на нее.

Мама начала ему медленно рассказывать, к чему он должен быть готов. Мальчик подошел к ней и сел на колени. Он прижался головой к ее груди и крепко обнял. Мама сказала ему:

— Впрочем, со временем все наладится: волосы снова вырастут и я буду чувствовать себя лучше. И тогда я буду счастлива.

Маленький мальчик крепко задумался. С искренностью шестилетнего ребенка он ответил:

— Другие волосы, но то же доброе сердце.

Больше у мамы не было ни волнений, ни жалости к себе. Она не думала о том, что когда-нибудь будет счастлива. Она уже была счастлива.

Рошель М. Пеннингтон

СЕМЕЙНЫЙ ОБЕД

Посмотрев на моих подростков-близнецов, я чуть не заплакала. На сыне были рваные джинсы, волосы выкрашены в ярко-оранжевый цвет, а в ушах торчало несколько сережек. В носу дочери красовалось серебряное колечко, на руке — татуировка в виде черной змеи, а ногти были длиной в три дюйма. Наступила Пасха, и мы собирались к родственникам на праздничный обед...

Меня беспокоило, что они скажуг. Я живо представила неодобрительный шепот тетушек и дядюшек, их удивленные взгляды и щелканье языками. Я могла затеять ссору прямо сейчас, в дверях, до того как мы отправимся. Я могла угрожать, ругаться и высмеивать их. Но что будет потом? В этот день я не желала сражаться и слышать гневные слова в ответ.

Да, их было легко убедить, когда им было по девять лет. Тогда я могла сказать:

— Марш в свою комнату и наденьте что-нибудь более приличное!

Но сейчас им было по шестнадцать, и для них лучшим было то, что они сами выбирали.

Поэтому мы пошли так. Я уже приготовилась к выразительным взглядам родственников, но их не последовало. Я приготовилась к перешептыванию, но и этого не было. Мои ребятишки сидели слегка обескураженные за столом, за которым уместилось около двадцати человек. Они сидели рядом с кузинами, лица которых светились восхищением и завистью. Они принимали участие в службе и пели воскресные гимны. Мой сын помогал младшим братикам читать

слова. Дочка помогала на кухне мыть посуду. Они смеялись, шутили и наливали кофе своим старшим родственникам.

Тогда, глядя на их светящиеся радостью лица, я поняла одну важную вещь: не имеет значения, что подумают другие. Это я думала о них плохо. Они же, напротив, выполняли традиционные обязанности ничуть не хуже, чем раньше, с любовью и энтузиазмом. Это было так естественно, потому что они делали это от чистого сердца.

Сидя за столом напротив, я наблюдала за ними. Я знала, что яркие волосы, рваные джинсы и тату были всего лишь способом самоутвердиться. Вскоре это изменится. Но их участие в церемониях, пение гимнов на нашем празднике и близость со всеми родственниками куда важнее. Это останется с ними на всю жизнь. Они вырастут, но традиция не изменится.

Вскоре празднование Пасхи подошло к концу. Музыка, друзья и радостное возбуждение остались в нашей памяти навсегда. Как я не хотела, чтобы этот великолепный день заканчивался! Это были самые драгоценные моменты для меня. Думаю, матери не важно, маленькие дети с ней или уже взрослые. Иногда всего одна улыбка, короткий нежный жест могут выказать любовь, которую не выскажешь словами.

Я смотрела на сына и дочку и чувствовала счастье и покой на душе. Мне хотелось обнять их обоих и сказать им, что понимаю, какие у меня замечательные дети. Но я этого не сделала. Я хотела подойти к ним, погладить их гладкие щечки, как делала, когда им было по девять лет, и сказать, какие они красивые и юные. Нет, и этого я не сделала. Вместо этого я сидела на своем месте, пела со всеми и разговаривала с родственниками.

Позже, на пути к дому, я скажу им все. Наедине скажу, как много значило для меня их присугствие на обеде. Я скажу, какие они замечательные и как я горжусь, что я их мама. Позже, когда мы останемся наедине, я скажу им, как сильно их люблю.

Да, так я и сделала.

Шери Коуэн

ПРЫЖОК НАЗАД

В жизни мне часто бывало нелегко, и, поскольку я Джоан Риверс, все трудности мне приходилось переживать публично. Материнство стало для меня настоящим испытанием. Мой партнер, самый лучший друг и любимый муж Эдгар покончил жизнь самоубийством. Для нас с дочерью Мелиссой настали трудные времена. Даже для тех, кто не потерял отца, переходный период бывает сложным. С подростками всегда трудно справляться. Налаживание отношений с дочерью-подростком после смерти мужа стало для меня серьезным испытанием.

К счастью, когда начался новый учебный год и она пошла учиться в колледж на второй курс, мы смогли подружиться и наслаждались компанией друг друга.

Однажды, когда учеба в колледже подходила к концу, она сказала мне, что ее однокурсники попросили меня выступить на собрании выпускников. Сначала такая перспектива меня обрадовала, но потом я подумала, что мне бы не хотелось превращать свое выступление в «шоу звезды Джоан Риверс».

— Я очень польщена приглашением, — сказала я Мелиссе, — но я должна отказаться. Это твой праздник, твой день, и я не хочу быть в центре внимания.

— Мама, — с нежностью обратилась она ко мне, — даже если ты просто будешь сидеть на балконе, то на тебя все равно обратят внимание. Так что уж лучше тебе выступить. Это будет для меня очень важно.

Итак, я выступила на собрании выпускников колледжа. Я много шутила и раздавала умные советы. Для меня это

был самый необычный день в жизни. Моей дочери пришлось многое пережить за два последних года, и она с достоинством преодолела все трудности. И ко всему этому она не только сумела закончить колледж вовремя, она закончила его с отличием. Но что важнее всего — она сохранила доброе и отзывчивое сердце.

Я закончила свою речь и посмотрела на Мелиссу и ее друзей, которые помогали ей последние два года. Они выглядели такими смелыми и веселыми, как будто собирались покорять неизведанный мир, полный опасностей. Я-то знала, что так и будет. Им придется через многое пройти и остаться смелыми. Было видно, что сдаваться они не собираются. Надеюсь, по моему выступлению они поняли, что и я никогда не сдавалась.

— Я люблю тебя, Мелисса, — внезапно сказала я, словно мы были с ней одни в этом зале, а она поднялась со своего кресла и послала мне воздушный поцелуй.

Я была необычайно рада, что мы наконец-то нашли путь друг к другу. Я слишком разволновалась и еле нашла в себе силы покинуть сцену.

И тогда весь зал поднялся и зааплодировал мне. Моя карьера вполне могла бы закончиться и здесь, на этой сцене. Что значили все мои роли по сравнению с этой! Конечно, эти аплодисменты на самом деле предназначались не мне. Они были предназначены моей дочери. Мне хотелось хлопать в ладоши вместе со всеми. Мы с Мелиссой теперь связаны крепкими узами не только любви, но и дружбы. _;

Джоан Риверс

МОЯ ДОЧКА — МОЙ УЧИТЕЛЬ

Дети заново открывают для вас мир.

Сьюзен Сарандон

Дети каждый день нас чему-нибудь учат. Я уже давно поняла это, потому что тоже мама. И все же иногда моя дочь не перестает меня удивлять.

Когда Мариссе было шесть месяцев, казалось, она на все смотрела с величайшим интересом. Когда же я прослеживала за ее взглядом, то видела волшебный танец листьев на деревьях или далекий пушистый белый след пролетевшего самолета в небе. Где-то в восемь месяцев она обратила свой взгляд на землю. Таким образом я узнала, что каждый камешек имеет неповторимую форму и цвет, а трава бывает совершенно разных оттенков зеленого.

Потом ей было одиннадцать месяцев. Она научилась говорить «Ого!». Она всегда восклицала так, когда ее что-то сильно удивляло. Например, ряд игрушек на столе у врача или тяжелые тучи на небе перед грозой. Марисса шептала «Ого!» тем вещам, которые потрясали ее. Это был и свежий ветерок, обдувавший лицо, и косяк птиц, летящих на юг, и закат на море...

Марисса заново научила меня говорить слова: «Я люблю тебя». Она сказала их впервые, когда ей было четырнадцать месяцев от роду. Мы обнялись, она положила голову мне на плечо и со вздохом сказала:

— Люблю!

На другой день она показала на красивую девушку на обложке журнала и спросила меня:

— Мама, это ты?

Совсем недавно моя трехлетняя малышка зашла на кухню, где я мыла посуду после ужина, и спросила:

— Можно, я помогу? — Она положила свою ручку на мою и сказала: — Мама, если бы ты была ребенком, то мы были бы хорошими друзьями.

В такие моменты, как этот, мне хочется воскликнуть: «Ого!»

Джанет С. Мепер

СЛОМАННАЯ КУКЛА

Эту историю мне рассказала подруга. И я пересказываю с ее слов.

Однажды моя младшая дочь пришла домой из школы очень поздно. Я волновалась и злилась одновременно. Когда она переступила порог, я попросила своим самым гневным голосом рассказать мне, что произошло.

Она проговорила самым обыденным тоном:

— Мамочка, мы с Джулией шли домой, и на полпути она уронила свою куклу, и кукла разбилась на сотню мелких кусочков.

— О, дорогая, — ответила я, вздохнув с облегчением, — значит, ты пришла так поздно, потому что помогала Джулии собрать куклу?

Своим невинным голоском моя дочь ответила:

— Нет же, мамочка. Мы не умеем собирать куклу. Я просто осталась помочь Джулии поплакать.

Дэн Кларк

МИР ПО-ДЕТСКИ

Дочь взяла карандаш

В маленькие ручки

И стала рисовать

Фигуры на листочке.

Я стояла над ней,

С удовольствием глядя,

Как просто выходят

Линии в тетради.

— Что ты рисуешь? —

Спросила я строго.

— Я рисую на картинке

Господа Бога.

— Но никто не знает,

Какой он, Господь.

— Вот нарисую,

И все узнают.

Шервин Кауфман

МАЙСКИЙ ДЕНЬ

Мистер Кобб завернул семь гвоздик в красивую шуршащую упаковочную бумагу. Прикрепил такие нежные розовые банты и белые ленты, какие бывают только на пеленках у младенцев. Напоследок он завязал букет огромным красным бантом. И этот подарок я должен был привезти маме на Майский день.

— Как же ты понесешь это домой, а, Эрни? — спросил меня продавец.

— Я повезу их.

— Ты собираешься ехать на велосипеде в такую погоду? И мы оба выглянули из окна магазина на улицу. Там

деревья сгибались под порывами сильного ветра. Я кивнул в ответ.

— Тогда давай я заверну твой букет в более прочную бумагу, — предложил продавец.

Он взял у меня цветы и завернул их в толстую оберточную бумагу коричневого цвета. Передав сверток, он пожелал мне удачи.

— Спасибо, — ответил я.

Я спрятал букет под куртку, прижав к самому сердцу, и застегнул молнию. Лепестки касались моего подбородка и шеи, но это было лучше, чем если бы я вез их в руке, держась другой рукой за руль. Я не много знал о цветах, но понимал, что моя мама достойна гораздо большего, чем вялые гвоздики, поэтому я вознамерился сохранить их до дома.

Итак, меня ожидала долгая дорога домой при разыгравшейся непогоде. В этот день ветер словно сорвался с цепи. Ехать на велосипеде навстречу ему было делом довольно трудным. Я усиленно работал ногами, крепко сжимая в руках руль, мое лицо горело как от огня, но каждый раз, когда я оглядывался вокруг, оказывалось, что я еще не миновал тот квартал, где купил цветы.

С моего носа закапало. Мне нечем было вытереть лицо. Губы горели, потому что обветрились. В ушах слышался такой сильный звон, как будто кто-то стоял у меня над головой и стучал в барабаны. Глаза стали сухими, я даже не мог моргнуть. Все мышцы болели.

Солнце клонилось к закату, а на автостраде появлялось все больше машин. Ветром меня вынесло на опасную сторону дороги, где я каждую минуту мог ожидать удара в спину. Водитель одного грузовика уже просигналил мне для предупреждения, и я чуть было не потерял управление — так неожиданно громко это прозвучало. Мужчина, сидевший в «кадиллаке», прокричал мне из окна, чтобы я убирался с дороги.

До своего квартала я добрался только к вечеру, когда совсем стемнело. Наверняка родители уже волновались по поводу моего долгого отсутствия. Я смотрел по сторонам в поисках отцовского фургончика или машины матери. Возможно, они выехали меня искать. Тогда в любой момент они могут наткнуться на меня. Они заберут меня и велосипед, и я смогу добраться целым до дома и довезти невредимыми цветы. Но чем дальше я ехал, тем меньше оставалось надежды. И тем злее я становился.

Я затеял эту сумасшедшую вылазку специально для мамы. Неужели она не могла для меня сделать такой малости — поехать меня встретить?

Остановившись, я вынул цветы из-под куртки. Я уже готов был выбросить этот злосчастный букет. Мама не заслуживает такого подарка.

И тут я словно другими глазами посмотрел на свои белые гвоздики. Они уже не были такими свежими и воздушными, как детский поцелуй, но все равно в целом букет впечатлял. И потом, я уже столько проехал, что было глупо выбрасывать их в нескольких шагах от дома.

Я взял букет в зубы и медленно поехал вперед, так, чтобы ветер не смог растрепать цветы. Наконец-то я добрался до улочки, ведущей прямо к нашему дому. Ноги на педалях, руки на руле, я старался изо всех сил побыстрее и поаккуратнее спуститься вниз с холма. Теперь ветер дул мне в спину. И он помог мне проскочить соседние дома, которые мелькали мимо, как стеклышки в калейдоскопе. Вот я приостановил бег велосипеда и направил его к дому.

Велосипед подпрыгнул и полетел вниз. Я приземлился в нескольких футах от стены дома, и моя голова коснулась мягкой травы на лужайке. Цветы рассыпались, накрыв лепестками всю лужайку, как белые снежинки.

Несмотря на ушибы, я вскочил и бросился собирать букет, вернее, то, что от него осталось. Ведь я должен был подарить его маме. Когда я снова собрал в букет семь цветочков, от них мало что осталось. Я неумело завязал их лентой и заново прикрепил банты.

Мама выбежала из входной двери, испуганная шумом во дворе. Цветы я прятал за спину.

— С тобой все в порядке? — спросила она, посмотрев на мое исцарапанное лицо.

— Да, все в порядке, — сказал я, чуть не плача.

— Ты уверен? — переспросила она. — Почему ты прячешь руки за спиной?

— С моими руками все в порядке. — И я показал ей одну руку, а во второй держал букет. — У меня для тебя кое-что есть, — проговорил я сквозь слезы.

Мама приняла букет из моих рук, которые я никак не мог разжать. Она так долго нюхала цветы, что я подумал, будто они приклеились к ее носу. Наконец она опустила их, и тут я увидел, что она плачет.

— Как они мне нравятся! Спасибо.

И только теперь я понял, почему, несмотря ни на что, привез маме эти цветы. Не потому, что был Майский день. Я привез их ей потому, что она всегда показывала мне, как любит меня, несмотря ни на что. Цветы потеряли вид, но в маминых руках они казались самыми прекрасными на свете.

Эрни Гилберт Записала Донна Гетзингер

КАК УЗНАЛ САНТА-КЛАУС?

Девятнадцать лет назад мне пришлось развестись с мужем. Для меня эта процедура была слишком болезненной. Ближе к Рождеству я взяла мою малышку Ким с собой в магазин посмотреть на Санта-Клауса. Я думала, что знаю, какой подарок она хочет получить к празднику, поэтому не особенно прислушивалась к ее просьбе. Однако в рождественское утро она казалась какой-то разочарованной. И не сказала почему.

На следующий год я встретила потрясающего человека по имени Сэм и вышла за него замуж. В день нашего первого Рождества под елкой я обнаружила тяжелую подарочную коробку. Это был столовый набор из двенадцати предметов — двенадцать прекрасных тарелочек, о которых я давно мечтала, но никак не могла купить из-за нехватки денег.

Тогда я спросила Сэма, как он узнал, что больше всего на свете я хотела новые тарелки. И он рассказал мне о прошлом Рождестве. Он просто выполнил просьбу моей дочери: самым лучшим для нее подарком, как она сказала ему, был бы набор тарелочек для ее мамы.

Фей Портер

ДЕНЬ, КОГДА Я ОЧЕНЬ ЗАНЯТА

— Мама, посмотри! — закричала моя маленькая дочка Дарла, показывая на голубя, парящего в вышине неба.

— Да-да, — проговорила я, погруженная в мысли о запланированных делах.

Разочарование появилось на ее лице.

— Что случилось, дорогая? — удивленно спросила я.

— Ничего, — ответила она, погрустнев.

Момент был упущен. Около дома я снизила скорость.

— Давай, выбирайся, — сказала я своей семилетней малышке. — У нас с тобой еще много дел.

До самой ночи я готовила обед, принимала ванну, купала дочь и отвечала на многочисленные звонки.

— Итак, Дарла, пришло время спать! — сказала я ей, когда она пробежала мимо меня по лестнице. Уставшая, я поцеловала ее в щечку, прочитала вечерние молитвы и накрыла одеялом.

— Мам, я забыла тебе кое-что дать, — сказала она. Мое терпение было на исходе.

— Ты можешь сделать это завтра утром, — заявила я, но она покачала головой.

— У тебя с утра тоже не будет времени, — возразила она.

— Я найду на это время, — ответила я строго.

Иногда помимо моей воли выходило так, что время летело совершенно незаметно и я не успевала очень многое. Время и в самом деле как песок, думала я. Времени не хватало не только на малышку, но даже и на мужа. Иногда времени не хватало даже на саму себя.

Все же моя малышка была довольно настойчива. Она недовольно наморщила лобик и убрала со лба прядь непослушных волос.

— Нет, у тебя не будет на это времени! Будет точно так же, как сегодня, когда я попросила тебя посмотреть на голубя, а ты даже не обратила внимания на мои слова.

Сегодня я слишком устала, чтобы спорить с ней. Хотя она была права как никогда.

— Спокойной ночи, — сказала я и закрыла за собой дверь с громким стуком.

Позже, когда я пыталась заснуть, меня не оставлял образ моей милой девочки, как она смотрит на меня своими огромными голубыми глазами. И действительно, у меня было так мало времени, чтобы побыть с ней вместе.

Муж спросил меня, отчего я такая грустная.

Я рассказала ему.

— Ну, может быть, она не спит пока. Ты можешь сходить проверить, — сказал он мне со знанием дела.

Я последовала его совету, жалея, что это не моя идея.

Я открыла дверь в спальню дочери. Свет из окна чуть освещал кровать моей малышки. В ее ручке я увидела маленькую свернутую бумажку. Осторожно я разогнула ее пальчики и смогла увидеть, что она держала.

Мои глаза наполнились слезами. Я увидела разорванное на несколько кусочков бумажное сердечко, на котором были написаны слова: «Почему я люблю свою маму».

Я осторожно сложила разорванные кусочки. Когда картинка составилась, я смогла прочесть написанное четверостишие.

Почему я люблю свою маму

Хотя ты очень занята и всегда работаешь,

Ты всегда находишь время поиграть со мной.

Я люблю тебя, мама, потому что

Я самая большая часть твоего рабочего дня!

Эти слова стали самым горьким упреком для меня. В семь лет моя дочь не уступала в мудрости царю Соломону!

Десять минут спустя я принесла две чашки шоколада в ее комнату и бутерброды с маслом и вареньем. Когда я нежно коснулась губами ее щеки, я ощутила в своем сердце огромную любовь.

Ее длинные ресницы задрожали, и моя девочка пробудилась ото сна. Она с удивлением посмотрела на поднос с чашками шоколада.

— За что? — спросила она, смущенная моим странным поведением.

— Это мой подарок за то, что ты — большая часть моего рабочего дня!

И дочка улыбнулась мне тепло и нежно и с радостью выпила горячий шоколад. Потом она снова заснула, видимо, до конца так и не осознав, что я ей сказала.

Синди Лейдидж

ИГРА С РЕБЕНКОМ*

Прости, прости меня, Боже,

За то, что я не успела,

За то, что не стала делать,

Что нынче должна была.

Но утром сказал мой ребенок:

«Ма, давай поиграем»,

И я не колеблясь, мгновенно

Ему ответила: «Да».

Мы день провели, играя

В кубики, куклы и паззлы,

Делясь надеждами, снами и радостью без конца..

Когда же, ложась в постельку,

Вечером он молился,

То прошептал тихонько:

«Боже, спасибо тебе

За маму, за папу, игрушки

И жареную картошку, а больше всего за то,

Что с мамой сегодня играли».

И я поняла, о Боже,

Что день провела не зря.

Джейн Джодоп Феррер

Перевод Е.Ф. Левиной.

В МГНОВЕНИЕ ОКА

Мой сын Уилл повзрослел очень быстро, и поэтому его обычные джинсы «ливайсы» стали для него чересчур старомодными. Ему хотелось более современные — рваные и потертые. Я настаивала на том, чтобы он носил свои обычные джинсы, но он, не слушая меня, выбежал на улицу и помчался к школьному автобусу. В это утро мы даже не обнялись на прощание. Мне было не по себе, потому что в этот раз мы расстались так недружелюбно. И все же я гордилась своим десятилетним сыном, потому что у него была такая сильная воля.

Я опаздывала на работу. Было уже семь часов двадцать минут. А у нас в офисе была назначена важная встреча. Я быстренько приняла душ и оделась, как вдруг услышала, что в дверь позвонили. Я накинула халат и с мокрыми волосами выбежала на порог. Отчего-то у меня было дурное предчувствие.

В дверях стояла маленькая девочка, испуганно дыша. Она сказала мне, что Уилл только что попал под машину. Мое сердце дрогнуло. Я на мгновение замерла, но вот что-то толкнуло меня, и я побежала к автобусной остановке. На полпути я увидела безжизненное мальчишеское тело, лежавшее на тротуаре. Я остановилась, не в силах подойти ближе. Мне было страшно. Вдруг я услышала слабый детский голос, звавший меня. Я бросилась к сыну быстрее, чем самая быстрая лань. Он лежал на тротуаре лицом вниз, его школьная сумка валялась неподалеку. Оказалось, что Уилла сбил грузовик. Очевидно, его подбросило в воздух, и он приземлился на

некотором расстоянии, упав на школьную сумку. Хорошо еще, что мы с ним по субботам тренировались, как лучше падать, чтобы не повредить ни руку, ни ногу, ни шею. И вот теперь он использовал школьную сумку, чтобы предупредить травму головы.

Уилл был в сознании, он разговаривал со мной и даже пытался шутить, это его обычный способ снять напряжение. Я очень волновалась, но знала, что надо держаться уверенно. Я понимала, что могла потерять сына, но вот он лежал рядом и разговаривал со мной, и даже рассказывал анекдоты.

Я уже слышала сирену «скорой помощи», которая прибыла на место довольно быстро. Осмотр не выявил серьезных повреждений. Голова и спина были в полном порядке. Чтобы осмотреть ноги, пришлось разрезать его джинсы. Тогда Уилл с радостью сказал мне:

— Мам, уж теперь-то я не смогу надеть эти джинсы.

Я рассмеялась от всего сердца. И хотя мы с ним ехали в машине «скорой помощи», я все же знала: с моим сыном все в порядке.

Уиллу просто повезло, так же, как и мне. По словам полицейского, это было чудо, что мальчик остался жив. В тот день дома мыс ним обсуждали многие вещи и над многими вещами шутили. Мы выяснили для себя, насколько важно быть всегда рядом с людьми, которых любишь, быть более осторожными и наслаждаться жизнью, любить то, что у тебя есть.

Пока он отдыхал, я выбросила «ливайсы», оставив от них лишь Клочок. Я слишком хорошо осознавала, как хрупка наша жизнь и как надо ею дорожить.

Эта история произошла семь лет назад. Когда мне надо напомнить себе о бесценности жизни, я достаю клочок «ли-вайсов» и смотрю на них, вспоминая о реальности смерти.

Дэрил Отт Аидерхиля