Деревенская проза как литературно-эстетический феномен

Деревня как архетип. Деревня* как архетипическая "сквозная" модель, определяя развитие русской литературы со времен Карамзина, Радищева и Пушкина, получает свое - во многом итоговое, завершающее - воплощение в конце ХХ столетия, в деревенской прозе. С пушкинской поры (и даже ранее) в русскую литературу входит и прочно утверждается - достигая своего рода квинтэссенции в деревенской прозе второй половины XX в.- ностальгическое изображение деревни как во многом утраченного идеала "малой родины", неизменной частью которого становится образ мудрой старухи, хранительницы вековой нравственности и родовой чистоты. Этой грани архетипа - Деревня как ностальгия - свойственна ретроспективная модель развития, которая особенно явно обозначилась в деревенской прозе 1960-1990-х гг., где одной из главных сюжетных основ стал ретроспективный мотив возвращения в родное село (мысленное, в мечтах, или же в реальной действительности). Действительно, онтологическую природу деревенской прозы во многом определяет обращение писателей к пограничной ситуации, когда человек проявляет себя в борении меж жизнью и смертью: сюжетно, т.е. в силу обстоятельств, как старая крестьянка Матрена у А.Солженицына, или охотник Аким с изнеженной горожанкой Элей в "Царь-рыбе" В.Астафьева, затерянные в глухой тайге и вынужденные бороться с угрозой гибели от холода и голода; или же, напротив, внутренне, как Иван Африканович из "Привычного дела" В.Белова. потерявший жену и, в силу драматических обстоятельств, погруженный в нелегкие раздумья о вечности, жизни и смерти - наедине с прекрасной, одухотворенной и ...отстраненно-суровой природой российской глубинки. Впрочем, последний момент обладает двойственным смыслом - не только онтологическим, но и натурфилософским, предполагающим тождество человеческого существа (духовного и физического) с природой, которая определяет его развитие своими неизменными и переменчивыми состояниями, колебанием природных циклов, сменой сезонов и т.п. Натурфилософскими, по сути, являются пространственно-временны?е характеристики архетипа Деревня в целом и в деревенской прозе в частности. Ведь в основе всего архетипа, своеобразно (с сугубо крестьянской стороны) претворенного в деревенской прозе 1960-1990-х, находится патриархальная помещичье-крестьянская деревня с усадьбой, крестьянскими избами, традиционной русской природой, исконными занятиями и забавами, связанными с этим пространством (охота, катанье на лошадях, на санях, рыбалка, сбор трав и ягод), а также земледельческим трудом. Еще более интересными, с натурфилософской точки зрения, становятся временны?е параметры Деревни, необычайно четко и плодотворно проявляющиеся в нынешней деревенской прозе, бытие героев которой во многом определяется духовно- биологическими фазами (рождения, созревания, жизнедеятельности, умирания), сходными с биологическими циклами жизни природы (к примеру, к астафьевской "Оде русскому огороду" развитие главного героя, крестьянского мальчика, сопряжено с ростом и созреванием огородных растений, чередованием природных сезонов, и т.п.). В целом, произведения деревенской прозы убедительно доказывают, что - в противовес линейному, историко-хронологическому временно?му порядку - архетип Деревня развивается в рамках более спокойного, органического и "старинного" природного времени: циклического, основанного на повторяемой смене сезонных циклов, столь важных в сельском хозяйстве.

Психологические параметры феномена деревенской прозы во многом определяется утонченной разработкой характеров, усиленным вниманием авторов к мельчайшим, трудноуловимым движениям души героев. Порой писатели прибегают к психологической разработке необычных состояний человека в "пограничной ситуации". Так, у В.Распутина в "Последнем сроке" умирающая старая крестьянка временно возвращается к жизни силой родовых чувств (к ее одру собирается почти вся большая семья). Историко-социальный аспект деревенской прозы открывает широкие пласты народной жизнедеятельности, основные вехи российской истории ХХ в. начиная с (пред)революционных времен, через сталинский период (включая военное межвременье), вплоть до хрущевских экспериментов в сельском хозяйстве, перегибов НТР, парадоксов перестройки и т.п. особенно актуальным стало обращение писателей-деревенщиков к "затемненным" ранее периодам раскулачивания и коллективизации: в "Канунах" В.Белова, "Мужиках и бабах" Б.Можаева и др.

Несомненным событием 1990-х стала публикация так называемых задержанных произведений - в первую очередь, "Поездка в прошлое" и "Белой лошади" Ф.Абрамова, не публиковавшихся при жизни писателя по подцензурным причинам, так как в них была высказана жестокая правда о подавлении крестьянства как класса, об искажении народной нравственности в сталинский период, когда "нормой" стало доносительство и очернительство, отречение от родных и близких. Особенную ценность этим публикациям в журналах "Новый мир" (1989. N 5) и "Знамя" (1995. N 3) придавало то, что их сопровождали не известные до того дневниковые записи автора, включающие важнейшие свидетельство о мучениях репрессированных крестьян, об исторических судьбах российской деревни. Многие произведения деревенщиков (см., к примеру, "Слякотную осень" В.Астафьева) стали также новым словом об экономических перегибах в хрущевскую "оттепель", открывшим вопиющие несоответствия между традиционным крестьянским мышлением и новыми, командными методами хозяйствования. Жанровая специфика деревенской прозы - несмотря на ее общую ориентацию на такие традиционные формы, как рассказ (новелла), повесть и роман - весьма самобытна. Действительно, писатели-деревенщики внесли свой вклад в модификацию канонических жанров оды, пасторали (современная пастораль "Пастух и пастушка" В.Астафьева), сказка ("До третьих петухов" В.Шушкина), роман (роман-хроника В.Белова "Кануны") и т.д. Большое развитие получают сказовые формы; писатели пробуют себя в жанровых новообразованиях, ориентированных на акт рассказывания - к примеру, создавая "повествования в рассказа" с вставными притчами, легендами и т.п. (см., к примеру, Царь-рыба" и "последний поклон" В.Астафьева). Наряду с крупномасштабными полотнами типа тетралогии Ф.Абрамова "Братья и сестры", нередко предпочтение отдается жанру лирической миниатюры с ее явной ориентацией на стиль философской прозы. Популярными были и остаются также очерковые заметки ("Моздокский базар", "За дальним меридианом" В.Белова, к примеру). Язык деревенской прозы отличает широкое использование разговорной лексики и просторечья, местных выражений и т.п. Между тем повествовательная речь автора нередко усложнена, ей свойственно нагнетание нетрадиционных синтаксических конструкций, богатство и красочность эпитетов, усложненность в построении разы, интенсивное использование экспрессивной лексики.