Глава 16. «Свежая страсть, свежая боль»
СТРАНИЦЫ ПЕРЕВОДА КНИГИ ВИКТОРИИ УИЛСОН «ЖИЗНЬ БАРБАРЫ СТЭНВИК С 1907 ГОДА ПО 1940 ГОД. ПРЕДАННОСТЬ И ВЕРНОСТЬ»
Часть 3. СМСЕЛОСТЬ И СТРАСТЬ
Глава 16. «Свежая страсть, свежая боль»
…В дни съёмки Барбары Стэнвик в фильме «Банджо на моём колене»» она до вечера играла самую заурядную невесту из общества лодочников, живущих на берегах Миссисипи, пьющих пиво и распевающих матросские песни. Затем, до поздней ночи, она входила в образ самой очаровательной куртизанки парижского полусвета девятнадцатого века, поскольку проводила вечера, помогая Бобу готовиться к самой величественной роли в его карьере.
Роберт Тейлор был изумлён и поражен, когда узнал, что голливудский продюсер Ирвинг Тальберг выбрал его на роль Армана Дюваля в картине «Дама с камелиями» в паре с Гретой Гарбо в роли Маргариты Готье. Тридцатилетняя Гарбо была на пике своей карьеры, большая часть западного мира поклонялась ей, как величайшей актрисе тех дней. За двадцать лет она снялась в двадцати восьми картинах на двух континентах. Её идеализировали, боготворили, как «благодатное сочетание изысканной красоты и артистизма». Газетчики окрестили её «пылающим гением», превозносили до небес интеллект, безошибочность интуиции, талант всё схватывать налету и самоконтроль этой актрисы.
Прежде Боб Тейлор играл роль Армана Дюваля в театре, в городе Помоне. Теперь ему предстояло исполнить эьу роль в кино, на студии компании МГМ».
Боб был новичком в Голливуде. Он ещё не привык играть большие роли, ещё не привык к громкой славе. «Всё это похоже на сумасшедший дом, — сказал он. — Это бессмысленно. Большую часть времени не знаешь, где и как стоять!» В свои двадцать пять лет за предыдущие два года он снялся в одиннадцати полнометражных фильмах, играя роли героев-романтиков, а также избалованных подростков, уверенных в том, что они уже в зрелом возрасте.
Чтобы справиться со своим порывом во всём этом и с мыслью о предстоящей работе с Гарбо, Боб долетел на самолете до Солт-Лейк-Сити, сел на автобус, доехал до кольца и дальше прогулялся пешком. Он остановился на ранчо, где его не узнали, попросил, чтобы ему дали попить воды и провёл там остаток дня, разговаривая о сельском хозяйстве и обо всех событиях в мире, кроме тех, которые происходят в Голливуде. После этого он почувствовал себя обычным нормальным человеком.
***
Продюсер Ирвинг Тальберг предложил кинорежиссёру и сценаристу Джорджу Кьюкору снять Грету Гарбо либо в образе Марии Валевской, любовницы императора Наполеона I, которая родила ему сына, либо в образе Маргариты Готье из романа Дюма-сына «Дама с камелиями». Прототипами для образа Маргариты Готье были реальные любовница Дюма, Альфонсина Плесси и Мари Дюплесси. Это собирательный образ культивируемой куртизанки тех дней, которая умирает от туберкулёза в возрасте двадцати трёх лет [по официальной информации, Альфонсина Плесси и Мари Дюплесси — одна и та же женщина, примечание переводчика].
«Наполеон ставит меня в тупик, — сказал Кьюкор Тальбергу о первом варианте. — О нём интересно читать, но он великий человек, и все играющие его актёры выглядят, как восковые фигуры». Кьюкор решил снять фильм по роману «Дама с камелиями». «Я прочитал пьесу, — сказал он, — и когда читал, чувствовал, что это будет идеальная встреча актрисы и роли».
Гарбо сама предложила киностудии экранизировать «Даму с камелиями». Играя эту роль, Сара Бернар нашла свой индивидуальный подход к образу. Элеонора Дузе показала главного персонажа по-своему и гастролировала со спектаклем по всей Европе, при этом спектакль был показан в Санкт-Петербурге, как принято называть Ленинград в Голливуде, и в Москве.
Роль Маргарит Готье была одной из тех ролей, которые хотела исполнить Грета Гарбо. Но она думала, что прежде ей было бы лучше сыграть роль Валевски. «Роль «дамы с камелиями» настолько похожа на роль Анны Карениной, в которой я только что закончила сниматься у режиссёра Фредрика Марча, что я боюсь играть её, — писала Гарбо Салке Виертел из Швеции, где тогда была в отпуске. — История Марии Валевскjq — это совсем другая, новая для меня вещь, потому, что Наполеон на экране — не такая обычная фигура, как все остальные пятьдесят тысяч моих любовников».
Прежде продвигавшуюся постановщиками «Дамы с камелиями» мысль о том, что мужчина может потерпеть крах, женившись на куртизанке, представлялась Тальбергу архаичной. Сам Тальберг знал многих мужчин, которые успешно женились на куртизанках, но он также знал, что «дама с камелиями» Дюма была особенной. Генри Джеймс писал об этой постановке по этом роману Дюма: «В спектакле театральными средствами передано характерное для романа сочетание свежести и формы, чувство весеннего рассвета жизни, это особая, удивительная постановка». «В спектакле сохранено ощущение радости от молодой жизни, то обаяние, которое никогда не станет вульгарностью. Это всё как шампанское со слезами — свежая порочность, свежая доверчивость, свежая страсть, свежая боль».
Гарбо писала о героине Дюма: «Она такой трагический персонаж! Я даже не знаю. Я ещё не дочитала сценарий. Думаю, что мне всё это очень понравится».
Сценарий фильма «Дама с камелиями» поручили написать Джеймсу Хилтону, автору вышедшего в 1933 году романа «Потерянный горизонт» и вышедшего в 1934 году романа «Прощай, мистер Чипс». Эта была первая его работа в качестве киносценариста. Вместе с ним получила задание писать этот сценарий писательница Фрэнсис Марион. В ходе его написания им в помощь были наняты Мерседес де Акоста, Вики Баум, Эрнест Вайда, Тесс Слесингер, Мордаунт Шаирп, Кэри Уилсон, а также драматург и кастинг-директор театра Шуберта Зоя Эйкинс.
Представитель «Офиса Брина» разъяснил Луису Майеру, какими принципами будет руководствоваться их офис при отслеживании соблюдения «Кодекса Хейса» при производстве картины «Дама с камелиями»:
· Маргарита Готье должна быть единственной куртизанкой в картине;
· барон де Варвилль, любовник и благодетель Маргариты Готье, не должен жить в одном доме со своей любовницей;
· намёки на то, что Маргарита получает доходы от своей «греховной жизни», должны быть на уровне «абсолютного минимума»;
· физических контактов между Арманом и Маргаритой, а также между Маргаритой и де Варвилльлем должно быть очень;
· должна быть сцена покаяния и обновления, в которой Маргарита в своей речи, «признающей необходимость искупить грехи», разъясняет Арману «всю бессмысленность его поведения».
***
Премьера фильма «Ромео и Джульетта» состоялась 20 августа. Производство той картины обошлось в два миллиона долларов. В той картине Норма Ширер вернулась на экран после рождения своего второго ребёнка. Кьюкор сказал о той картине: «В ней не хватает чесночка и Средиземного моря».
Премьерный показ картины «Великолепная Хасси» прошёл в кинотеатре «Китайский театр Граумана» восемь дней спустя, и тот фильм был объявлен «одним из лучших фильмов года». Бойл Бонди, сыгравшая миссис Эндрю Джексон, и Лайонел Берримор, исполнивший роль старика Хикори, «ходили с высоко поднятыми носами».
В это время Тальберг просматривал новые изменения, внесённые в сценарий картины «Мария-Антуанетта» Эрнестом Вайдой, редактировал сценарий картины «Добрая земля», знакомился с проектами сценариев фильмов «Прощай, мистер Чипс» и «Майская пора». Между дел ему пришла в голову идея предложить Зое Эйкинс переработать сценарий картины «Дама с камелиями». Тальберг захотел, чтобы вместо устаревшего представления о том, что основная сюжетная линия связана с респектабельностью и разорением, Эйкинс сконцентрировала внимание любителей кино на ревности Армана, как на источнике его мучений.
В своём сценарии Эйкинс уловила драматизм рассматривавшегося исторического периода, и, при этом, её сценарий имел привлекательный современный подтекст. Тальберг чувствовал, что в прежнем варианте сценария Джеймс Хилтон и Фрэнсис Марион чересчур сгустили краски и плохо его продумали, в результате чего у них получилось нечто вроде либретто для комической оперы. Всё это больше напоминало инсценировку их собственных увлечений и любовных связей, чем подлинную историю любовного романа между Маргаритой Готье и Арманом Дювалем.
Эйкинс же, которой тогда было далеко за сорок, которая немало пожила и многое пережила в разных уголках мира, «удалось» в её сценарии, как выразился Кьюкор, «создать целый специфический язык, своего рода арго для изложения этой истории». Тальберг, Кьюкор и Гарбо пришли в восторг от сценария Эйкинс. В конце концов, хотя драматургия Эйкинс составила основу сценария картины «Дама с камелиями», снятой на МГМ в 1936 году, Эйкинс была упомянута лишь как соавтор Френсис Марион и Джеймса Хилтона.
***
Роль Армана Дюваля — вспомогательная роль для роли Маргариты Готье, обёртка её увлечения.
Кьюкор сказал о роли Армана: «Так исторически сложилось, что эту ужасную для себя роль обычно исполняли мужчины среднего возраста. Возлюбленная Армана признаёт его поведение глупым и бессмысленным. Если эту роль сыграет симпатичный молодой артист, то перевоплощение в Армана такого молодого человека должно встретить зрительское понимание, он будет выглядеть привлекательным за счёт своей естественной юношеской страсти. А вот когда исполнителю этой роли далеко за тридцать, то зрители могут подумать иначе: «Эх, осёл, что же ты делаешь?»
Для подготовки Боба к исполнению этой роли руководство МГМ сочло разумным привлечь для индивидуальных занятий с ним своего наставника по драматическому мастерству Оливера Хинсделла. В середине 1920-х годов Хинсделл ставил спектакли в театрах на Бродвее, затем, до 1931 года, восемь лет был художественным руководителем и главным режиссёром-постановщиком Малого театра в городе Далласе. В 1931 году скаут, искавший таланты для МГМ, его переманил в Голливуд вместе с другим талантливым жителем Далласа, спортивным репортёром, актёром, автором популярного короткого рассказа «Чёрная маска», писателем-романистом Хорасом МакКоем, который в дальнейшем написал сценарий для картины «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?»
Придя работать на студию компании МГМ, Хинсделл пришёл к тому выводу, что путь к поиску новых молодых талантливых киноактёров лежит через обучение их основам актёрского мастерства в школе студии, как это прежде было в театрах водевиля, драматических театрах и немом кино. Он предсказал, что «школа обучения талантов» в будущем станет «фабрикой кинозвёзд».
Хиндсел, конечно, поработал с Бобом, но пошаговой репетицией всех реплик роли Армана по сценарию в обработке Эйкинс с Бобом каждую ночь часами занималась Барбара. Племянник Барбары Джин, в то время гостивший у своей тёти по возвращении из Нотр-Дама, где он проводил свои летние каникулы, хорошо запомнил, как тогда Барбара сидела с Бобом все ночи напролёт, проходя с ним все его сцены, рассказывая ему, как нужно произносить все слова в каждой реплике.
Барбара читать строки Армана своим ласковым и мягким голосом почти шепотом. Она проговаривала слова его роли так искренне, как будто выражала порывы своих собственных чувств. Барбара учила Боба манерам, слогу, стилю, расстановке акцентов, каждому малейшему жесту, который он должен был сделать на следующий день перед камерой. «То, что она сделала для меня, не может быть измерено обычными мерками, — сказал Боб. — Исходя из своих знаний, своего опыта, она научила меня большему, чем могла бы меня научить вся моя собственная жизнь».
В благодарность Боб подарил Барбаре большую брошь с сапфиром.
***
Первоначально в роли барона де Варвилльля хотели снять Джона Берримора. Кьюкор лично навестил этого актёра, чтобы передать ему экземпляр сценария из рук в руки. В то время Берримор никуда не выходил из «дома отдыха», где его лечили от алкоголизма. Кьюкор вошёл в «какую-то тоскливую унылую комнату», которая произвела на него угнетающее впечатление своей убогостью: «скатерти на тумбочках там были такие рваные и грязные, что, похоже, их никогда не приводили в порядок». Берримор и его сиделка встретили гостя и попросили пройти с ними в его палату. «Давай посидим с тобой здесь, у Кеклли, — предложил Кьюкору Берримор. — Надеюсь, никто больше сюда не ворвётся и не будет нас беспокоить, делая вид, что он — Наполеон».
В течение большей части съемок фильма «Ромео и Джульетта» Бэрримор был пьян до невозможности. Тальберг попытался заменить его Уильямом Пауэллом, но Пауэлл отказался от роли. В сцене встречи Меркуцио с Маб, королевой фей и насылательницей снов, Бэрримор, как всегда, пьяный, без единой помарки произнёс тридцать одну реплику, и эта сцена была снята с первого дубля. По окончании съёмки сцены все члены съёмочной группы зааплодировали. Ответ Берримора был такой: «К чёрту аплодисменты. У кого есть выпить?»
Когда Тальберг отказался снимать Джона Берримора в роли барона де Варвилльля, актёр сильно запил с горя и снова был заперт в «доме отдыха» у Келли, на этот раз за решёткой.
Роль досталась Генри Даниэлю, который в своё время дебютировал в театре на Бродвее в спектакле, играя главную роль в паре с Этель Беримор, а в кино — играя главную роль в паре с Джин Иглс в картине «Ревность». Даниэль сыграл барона изысканным и циничным, страстно увлечённым и относящимся к возлюбленной, как к своей собственности. Другие роли в картине исполнили Лионель Берримор, Лаура Хоуп Круз, Леонор Ульрик и Джесси Ральф.
***
О Гарбо думали, как о неприступной и надменной красавице, которая держится в стороне ото всех. Из Швеции она вернулась раскрепощённой и расслабленной. Входя в образ «дамы с камелиями», она позволила костюмерам привести себя в надлежащий вид при помощи обручей, подпорок, жёстких изделий из тафты и кринолина, мягких изделий из меха и бархата. При этом она часами просиживала с Адрианом, помогавшим ей усовершенствовать звукопоглощающее приспособление из тафты — толстый слой шелка под материалом, который не будет делать слишком много шума на экране.
Она позволила смазать себя густыми смазочными веществами и яркими красками, вытянуть и закрутить в бигуди свои волосы. Когда парикмахерша делала Гретте Гарбо прическу, вытягивая и закручивая её волосы, это показалось ей такой нелепостью, что она пошутила над этим, засмеялась и принялась высмеивать и передразнивать парикмахершу, корча рожи и смотря нелепым взглядом. Одно платье Гарбо было настолько перегружено тяжёлыми драгоценными камнями, что она, после того, как снималась в нём около часа, чуть не упала в обморок от жары, но затем отказалась отдохнуть или закончить съёмку. Откуда-то быстро притащили большую открытую коробку со льдом и, при помощи аэродинамической машины, ледяной воздух распространили над съёмочной площадкой и на актрису.
Кинооператор Уильям Дэниелс захотел поэкспериментировать с новым киноматериалом; Гарбо согласилась испробовать его в своей картине. Когда Дэниелс заболел, функции кинооператора стал выполнять Карл Фройнд.
***
Съёмки картины «Дама с камелиями» начались в последнюю неделю июля.
В субботу и воскресенье накануне начала съёмок Боб очень нервничал, теряясь в догадках по поводу того, понравится ли он мисс Гарбо, и по поводу того, как ему себя вести.
«Послушай, она такой же человек, как и все остальные, не так ли? — успокаивала его Барбара. — Я думаю, что ей понравится, если ты будешь относиться к ней так же, как ко всем остальным».
Когда Боб пришёл на работу в понедельник, ему сказали, что его знакомство с Гарбо отложено до вторника: мисс Гарбо была занята на съёмке пробных кадров. На следующий день были назначены съёмки первой сцены фильма, место и время действия которой — театр Варьете, Париж, 1848 год. На съёмочной площадке собралась радостная толпа в весёлых нарядах. Кьюкор был занят своей плановой работой с техническими специалистами. И вот на площадку вышла Гарбо. Казалось, никто не заметил её, по крайней мааре, никто не обратил на неё внимания. Бобу пришлось несколько раз внимательно приглядеться к ней прежде, чем он узнал её. У неё были длинные кудри до плеч. Стройная, изящная, она улыбалась, здороваясь с кинооператором и главным осветителем. Кьюкор, наконец-то, заметил её и попросил Боба подойти к ней.
«Я очень рад познакомиться с вами», — сказала Гарбо. При этом Боб почувствовал, что она действительно рада, в результате чего и он стал чувствовать себя ещё более счастливым оттого, что она оказалась настолько дружелюбна.
Боб стал называть её мисс Гарбо; она стала называть его мистер Тейлор.
В девятнадцатой сцене съёмочный павильон располагался в помещении запертом, ограждённом решёткой и охраняемом полицейским, дежурившим у передней двери. Всем посторонним категорически воспрещалось появляться в съёмочном павильоне без персонального разрешения мистера Майера. Четыре часа спустя Гарбо и Тейлор стали выглядеть при съёмке своих интимных сцен так, как будто они знают друг друга много лет.
***
«Ну, как шведка?», — спросил Барбара у Боба после первого дня его съёмке в паре с Гарбо. Тейлор двадцать минут с упоением рассказывал Барбаре о своём восхищении тем, что Гарбо не была с ним груба, что Гарбо смотрела на него без пренебрежения и снисхождения, что Гарбо не была с ним высокомерной и надменной..
«Слушай, я допускаю, что мисс Гарбо — самая красивая женщина в Голливуде, — сказала Барбара, — и что она — блестящим актриса, но она чистит зубы по утрам точно так же, как и все остальные».
Во время репетиции своей первой любовной сцены с Гарбо Боб взял её на руки и начал произносить свою реплику: «Ты самая красивая...». При этом он так разволновался, что позволил Гарбо выскользнуть из его рук и упасть на пол. Прежде, чем он успел прореагировать на это словами или действием, она вскочила на ноги и вышла из неприятной ситуации без гнева и проявления своего темперамента. Боб рядом с Гарбо намного меньше походил на школьника, находящегося рядом со своим учителем, чем многие из тех шестнадцати артистов, в паре с которыми она играла в других картинах. Когда пришло время снимать эту сцену, он уже умел доносить её до дивана, не роняя по пути.
В перерывах между съёмками своих сцен Гарбо была по отношению к Бобу вежливой, но холодной и отчуждённой, держалась в стороне от него. Как только очередная сцена была снята, она отправлялась в свою гримёрку, на двери которой красовалась буква «Г», и оставалась там до начала съёмки своей следующей сцены.
При этом Бобу казалось, что мисс Гарбо стала относиться к нему неодобрительно. «Она не хотела даже замечать моё присутствие за пределами съёмочной площадки», — сокрушался он. Ей было больше нечего сказать ему, своему Арману, кроме того, что должно было быть сказано перед кинокамерой. Это продолжалось в течение нескольких недель. Боб почувствовал себя несчастным, начал дёргаться, ошибаться и запинаться.
Начали снимать первую из сцен, в которой Боб и Гарбо целуются. Боб сел рябом с Гарбо на диванчик для двоих. И вот, когда съёмка этой страстной сцены была в самом разгаре, диванчик для двоих наклонился, опрокинулся, Боб и Гарбо вывалились из него и упали перед кинокамерой. Все, молча, ждали, что будет дальше. Гарбо рассмеялась и, как ни в чём не бывало, отработала сцену поцелуя с Бобом перед камерой от начала до конца.
У Гарбо был забавный смех. По словам Боба, «она могла взорваться смехом совершенно неожиданно, и прежде, чем кто-то мог как-то отреагировать на её смех и скорректировать своё поведение, она вновь принималась за работу со всей серьёзностью».
Он был поражён тем, насколько «практичным человеком» она была.
Гарбо продолжила держаться на расстоянии от Тейлора. В дальнейшем она объяснила это так: «Если бы я узнала его поближе слишком хорошо, то это лишь запутало бы меня при моём перевоплощении в «даму с камелиями» и в моё отношение к нему в образе Армана».
«Она держалась уверенно, с абсолютным самообладанием и полным самоконтролем, — сказал о Гарбо помощник продюсера Дэвид Льюис. — Она притягивала, как магнит. Она могла намёком, неявно выразить горячее чувство интимной близости, оставаясь при этом холодной и соблюдая дистанцию».
Боб заметил, что за пределами съёмочной площадки Гарбо ни о чём не разговаривала не только с ним, но и ни с кем другим из актёров, и ни о чём не просила не только его, но и никого другого из актёров.
Поначалу Боб выглядел в образе Армана настолько закрепощённым и заторможенным, что Кьюкор сказал ему: «Это тебе не театр в Помоне, это Париж в 1850 году». А Гарбо режиссер сказал: «Поцелуй его так, как будто ты собираешься лечь с ним в постель».
И вот, однажды утром, Гарбо улыбнулась Тейлору. Боб вспоминал: «Она мне не только улыбнулась, она мне сказала: «Привет, Боб» тем самым хрипловатым от волнения, располагающим к глубоко личному общению голосом, который она, как правило, резервирует для сцен, снимаемых на кинокамеру на лежанках и кушетках». При этом Боб чуть не упал от неожиданности на том самом месте, где он стоял рядом с ней. С тех пор в нём пробудились человеческие чувства, а его игра в образе Дюваля заметно оживилась. Боб добился от Гарбо того, что теперь она в промежутках между съёмками своих сцен не сразу уходила в свою гримёрку, а некоторое время проводила с ним вдвоём.
Готовясь к съёмке очередной сцены, Гарбо и Тейлор сидели за столиком перед постоялым двором в Буа. «Мне трудно разозлиться на тебя, но не разговаривай со мной, как дурак», — говорит Маргарита Арману. Он целует её. В этот момент Гарбо должна была обидеться, но вместо того, она вдруг рассмеялась. «Это было прекрасно, восхитительно» — сказал Кьюкор, но ты забываешь показать гнев».
«Я стараюсь сердиться на него, но он не даёт, ни единого шанса».
Фирменными качествами Гарбо были её красота и её недоступность, и когда она, наконец, отвечала кому-то взаимностью, это действовало, как взрывная сила.
«Гарбо завораживает своим молчанием, своей концентрацией, это идёт из глубины души, — сказал Тейлор. — Эта женщина — одна из самых сильных личностей в мире. Она использует особого рода бесцветный макияж, который создаёт такое впечатление, что она из другого мира... Когда я играл с ней сцены, требующие напряжения, она излучала такую энергетику, которая меня совершенно раскрепощала и растормаживала, помогала мне сыграть на пределе моих возможностей. Она просто заставляла меня найти себя и показать себя».
Посмотрев киноматериалы сцены, в которой Маргарита Готье сидит в ложе театра, отснятые в первые дни съёмки картины, Тальберг сказал о Гарбо:
— Она ещё никогда не была такой, она ещё никогда не была так хороша.
— Ирвинг, как ты мог такое сказать? — удивлённо спросил его Кьюкор. — Она там просто сидит.
— Да, я знаю, но там её никто не охраняет.
Кьюкор был очарован Гарбо. Он думал, что её манеры — «образец совершенной красоты», что она — «создание, исполненное величайшего достоинства в осанке, выправке, манере вести себя и во всех прочих линиях своего поведения». Он сказал о ней: «В каждом её движении на протяжении всей картины — проявления её превосходной артистичной одарённости и высочайшего актёрского мастерства. Даже когда она ничего не говорит и совершенно неподвижна, она передаёт ощущение движения». Сняв очередной её крупный план, он часто говорил ей: «Ещё разочек, Грета!» — и каждый раз она показывала ему перед камерой что-нибудь новенькое. Кьюкор мог попросить её продублировать эпизод перед работающей кинокамерой восемь, а то и десять раз подряд, прежде чем видел, что запас того, что она должна показать, исчерпан.
Боб так увлекался свой съёмкой с Гарбо в «Даме с камелиями», что с трудом находил время навестить Барбару на съёмочной площадке «Банджо на моём колене». Во время одного из таких его к ней визитов Барбара обратила его внимание на кольцо на пальце актрисы Арлин Джадж. Вместо драгоценного камня на том кольце красовались маленькие часики. В этот момент Барбару позвали на съёмочную площадку, и Боб спросил у Арлин, где она достала такие часы. На следующее утро на ту съёмочную площадку было доставлено колечко с часиками для Барбары.
***
Боб терпеть не мог и с трудом заставлял себя носить в картинах модную одежду. По ходу съемок «Дамы с камелиями» ему пришлось носить четырнадцать разных костюмов.
Однажды Гарбо описала журналистам Тейлора так: «такой прекрасный актёр — и такой красавец», а в другой раз так: «такой красавец — и прикидывается таким дурачком».
Снимавшиеся в картине актёры и обслуживавший съёмки технический персонал организовали софтбольную команду и назвали её «Дама с камелиями». Гарбо выступила в качестве спонсора этой команды, во время матча стояла у задней линии софтбольной площадки, выполняла функции тренера и подсказывала игрокам, как им играть на своих позициях. базовой коучинг ее игроков и рассказывать им, как играть свои позиции. Тейлор выступал на позиции игрока второй базы. Соперником команды «Дама с камелиями» была команда сотрудников офиса студии МГМ.
По окончании съемки одной сцены на съёмочной площадке, расположенной на открытом воздухе, Гарбо, вместо того, чтобы пойти в гардеробную, как всегда поступала при съёмке своих предыдущих картин, отправилась на маленькую незагороженную полянку и там позагорала.
Боб рассказывал, что затем она согласилась пойти с ним погулять с той полянки в Гриффит-парке по лесу, «взявшись за руки».
«Во время съёмок «Дамы с камелиями» она была очень забавной, ласковой, и, думаю, в большой степени довольной», — вспоминал Кьюкор.
Ближе к концу съёмок картины Гарбо сделала Бобу подарок. Открыв презентованную ею коробку, он нашёл там маленькую статую Будды, талисман удачи от своей Маргариты.
…