Выводы по главам 6 и 7

Возможно, что кто-то посчитает приведённый выше анализ характера исторической науки, преподавания истории в школе на её основе и двух томов[273] учебника по курсу “Обществознания” придирками и графоманством, полагая, что разным либералам-соро­ся­там, академику РАО и чиновникам Минобразования и науки виднее, что писать в учебники школы Русской многонациональной цивилизации. Те, кто полагается в таких вопросах на авторитет ВАК, авторитет обладателей учёных степеней и званий, авторитет административных должностей высокого ранга могут думать, что они правы в такого рода мнениях о наших комментариях. Но, как сказано в Коране, «предположение ни в чём не избавляет от истины» (сура 10:37(36)), поэтому им предстоит убедиться в том, действительно ли правы они…

Мы же выскажем рекомендации, дополняющие те, что были высказаны ранее в главах, предшествующей гл. 6 настоящего сборника.

1. Если титулы авторов учебника “Обществознание” вынести за скобки и соотносить его текст как таковой с жизнью (как это делали мы в главе 7 настоящего сборника), то под давлением жизненных обстоятельств придётся придти к выводу, что такой учебник “Обще­ст­вознания” вреден, поскольку он не только не учит школьников жизни, но калечит их нравственно, миро­воз­зрен­чески и интеллектуально.

Соответственно школе требуется содержательно иной курс обществоведения и содержательно иной курс истории. Требуются и другие учебники по этим предметам, повествование в которых было бы основано на реальных жизненных фактах (прежде всего касающихся нравов и этики) и показывало бы жизненную состоятельность вполне определённых мнений о жизни общества, о сути и перспективах человека и человечества, а также ложность и жизненную несостоятельность других мнений, включая и общепринятые в качестве традиционной истины в тех или иных исторически сложившихся культурах. Пустому же трёпу о фактах и домыслах, который невозможно связать с реальной жизнью, не место в школьных учебниках.

Школа должна готовить детей ко взрослой жизни. Если её учебники наполнены вздором, то она не справляется с этой общественной жизненной задачей.

2. Есть люди, которые полагают, что альтернативой действительно дурным курсам истории в стиле Сороса-Долуцкого и “Обществознания” в стиле Богомолова может стать учебный курс “История православной культуры”. Однако введение в образовательную программу учебного курса типа “История православной культуры” на первом этапе (с целью последующей замены им курса “Обществознания” и согласования с «историей православной культуры» всего школьного курса истории на втором этапе) не решает проблем. Более того: это вредно, поскольку:

Курс “История православной культуры” в редакции РПЦ объективно (т.е. вне зависимости от «деклараций о благонамеренности» её иерархов) имеет скрытой целью обратить школьников в рабство в соответствии с фашистской по её сути доктриной Второзакония-Исаии порабощения всех от имени Бога, и потому его введение в качестве безальтернативно изучаемого[274] в школе недопустимо.

На протяжении более, чем 10 лет[275] РПЦ и другие ветви исторически реального христианства:

· Либо, замыкаясь в своей глухоте и немоте, в принципе уклоняются от обсуждения библейской доктрины порабощения всех от имени Бога заправилами международной мафии;

· Либо безосновательно настаивают на её боговдохновенном происхождении и перетолковывают её по своему усмотрению так, чтобы, запугав людей чертями и посмертным нескончаемым адом, навязать им своё вероучение и возвести приемлемую им группу верующих в боговдохновенность Библии в ранг «нового истинного Израиля».

При этом под «Израи­лем» подразумевается не исторически сложившаяся иудейская общность, как о том однозначно говорится в Ветхом Завете; и не государство на Ближнем Востоке, — а общность носителей якобы Божиего Промысла, выраженного по их мнению только в Библии и их версии «святоотеческого предания», и уж никак не в событиях Жизни в историческом прошлом и непрестанно текущем настоящем.

Но вне зависимости от позиции вероучителей-библейцев: ростовщичество и бредни о собственном превосходстве того или иного «Израиля» над прочими людьми и согласие паствы с той или иной версией идеалистического атеизма — не перестают быть Злом и продолжают оказывать своё вредоносное прямое и опосредованное воздействие на жизнь людей как персонально, так и глобальной цивилизации в целом. Дух Святой для таких “верующих” не является наставником на всякую истину, что в культуре такого общества делает жизненно несостоятельной и вредоносной Науку и её приложения (пока же науку и её приложения в библейской религиозной и светской культуре «крышует» исторически сложившийся иудаизм и его заправилы, что не сулит в перспективе ничего хорошего как в силу свойств самогó библейского проекта порабощения всех, так и в силу отношения к этому проекту Свыше).

3. Приведённый выше анализ учебника по курсу “Общество­знание” ещё раз показал, что социология является объемлющей наукой по отношению к другим отраслям знания.

При этом было показано, что школе уже сейчас требуются новые учебники физики, биологии, в которых излагались бы не только легитимно господствующие в науке мнения, но сообщалось бы и о тех фактах, которые не укладываются в развитые к настоящему времени научные теории.

Также необходимо обновление курса математики путём включения в него обзорного курса “Математика вообще и в приложении к практической деятельности”.

4. И главное:

Школе необходим курс адекватной жизни психологии, которая бы не описывала внешне видимые проявления психической деятельности, а объясняла бы её алгоритмику и взаимосвязи различных компонент психики личности и характер порождения личностями коллективной психики[276], открывая тем самым пути к выработке, освоению и развитию разного рода психологических практик, а по существу качественно новой духовной культуры соборности и человечности.

Современная светская школа взращивает честолюбие у наиболее успешных её учеников — претендентов в инженеры и физики, в политические деятели и администраторы, в деятели искусств и т.п. Честолюбие подпитывается мифами о гениях-единоличниках, которые единолично в науке и технике, в политике, в искусствах рождают и воплощают в жизнь «великие идеи», которые сами по себе якобы определяют дальнейшую жизнь человечества. Общение «гениев» с «простыми смертными» на предмет разработки самих идей и внедрения их в общество в этих мифах отсутствует: «великий Эйнштейн» — всё сам, «великий Менделеев» — всё сам, «великий Форд» — всё сам, «великий Бил Гейтс» — всё сам с приятелем; также и «великие и ужасные» политики — Чингисхан, В.И.Ленин и И.В.Сталин — тоже всё сами. И так в каждой отрасли жизни и деятельности общества. И даже С.П.Королёв и И.В.Курчатов в мифологизированном восприятии истории — тоже «всё сами», хотя их идеи развивали и доводили до практического воплощения в жизнь целые отрасли народного хозяйства СССР.

Потом и в светских вузах учат всему, чему угодно, но только не тому, что успех в работе в качестве мастера на заводе или учителя в школе обусловлен не только и не столько знаниями, сколько умением общаться с людьми, располагать их к себе, друг к другу и к общему делу, будь то подчинённый многотысячный коллектив или дети в классе.

А у претендентов в семинаристы при том типе честолюбия, что характерен для физиков, инженеров и политиков, — сразу же в перспективе «профнепригодность».

И есть основания полагать, что церковное образование (вклю­чая и образование в системе РПЦ) хотя бы на уровне неформализованных навыков (если не на уровне осознаваемого подхода к набору кадров) изначально отсекает заведомо «профнепри­год­ных» претендентов в служители культа, реагируя на то, что претенденты несут в своём духе и через свой дух выражают, подчас даже не осознавая того.

При этом надо отдавать себе и людям отчёт в том, что:

Если те или иные определённые люди способны к общению практически со всеми, с кем их сводит Жизнь[277], то именно они в процессе общения объективно оказываются координаторами коллективной деятельности множества людей, которые к непосредственному общению друг с другом не способны или непосредственно друг с другом не общаются по каким-то иным причинам, но каждый из которых является носителем тех или иных знаний и навыков, включая и те, что обладают социальной значимостью.

Плюс к этому имеют место эгрегориальные процессы, в которых соучаствуют и координаторы, и координируемые.

В этом аспекте — аспекте взращивания координаторов коллективной деятельности и общественной жизни в целом — церковное образование, тем более церковно-профес­сио­наль­ное образование служителей культа, даёт «сто очков» вперёд светскому: если не за счёт учебного плана и самогó учебного процесса (который возможно более психологичен, чем в светской школе), то как минимум за счёт отсева заведомо «проф­непри­годных» абитуриентов и «по­ста­новки на место» гордецов и честолюбцев, претендендующих в «отличники».

Однако если способные к общению люди сами концептуально безвластны, то участники координируемой ими коллективной деятельности оказываются заложниками тех, кто концептуально властен[278] и формирует миропонимание и культуру психической деятельности самих координаторов. Вследствие этого специфика господствующих исторически сложившихся в толпо-“элитар­ном” обществе традиций вероисповедания такова, что на их основе проблемы жизни общества выявлены и разрешены быть не могут, поскольку проблемы и порождены во многом господством традиционного исторически сложившегося мировоззрения и миропонимания концептуального безвластья как паствы, так и вероучителей[279].

И потому так называемая «светская» школа должна наконец-таки обрести адекватную жизни психологическую науку, чтобы формировать у школьников адекватные жизни представления о психической деятельности людей и обществ, что необходимо каждому из них и обществу в целом для выявления проблем и созидательного их разрешения в русле Божиего Промысла.

5. Кроме того, надо понимать, что:

· язык — языковая культура изустной и письменной речи, — не только является средством выражения мыслей, но также является одним из средств формирования культуры чувств и мышления новых входящих в жизнь поколений;

· языковая культура проникает не только на уровень сознания психики, но и в безсознательные уровни психики, характер процессов на которых в своей основе запрограммирован генетически, включая и генетическую предрасположенность человека к тем или иным языкам в качестве его родных языков.

Взаимосвязи языковой культуры уровня сознания и безсознательных уровней психики, включая и взаимосвязи с генетикой человека означают, что далеко не всё равно:

· пишем ли мы «безсознательные»,

· либо «бессознательные», заменяя «з» в приставке «без» на «с» перед глухой согласной составного по сути корня «со+знан», как того требует ныне принятая орфография русского языка,

— поскольку в результате оглушения «з» в невнятно-шепелявой изустной речи современности приставка «без» при таком письме утрачивает неотъемлемо свойственную ей смысловую нагрузку и становится просто не определённым по смыслу «созвучием», смысл которого обусловлен контекстом, в котором «созвучие» появляется.

То же касается и других случаев замены звонких согласных на глухие при образовании слов из смыслнесущих морфем[280] и написаний типа «предыстория», «подыграть» вместо «предъистория» и «подъиграть»; изъятия из азбуки букв «i» (десяти­рич­ное и), h (ять)[281]; необходимости возобновления употребления буквы «ё»[282] и много другого. Такого рода кажущиеся целесообразными и полезными упрощения орфографии на потребу приведения её в согласие с практикой изустной речи:

· одним своим аспектом имеют поощрение плохой дикции — шепелявости и невнятности изустной речи, что мешает людям быть пóнятыми и понимать других людей;

· а другим аспектом порождают дополнительные трудности в согласовании работы левого и правого полушарий головного мозга при чтении текста с соображением, т.е. при таком чтении, когда потоку слов в письменной (а также в изустной речи) ставятся в соответствие определённые образы в процессе формирования личностных образных представлений на основе изустного или письменного сообщения.

Т.е. жизнь требует отказа от фонетически невнятной — шепелявой — ныне действующей безсмысленной “орфографии” и возрождения смыслвыражающей орфографии Русского языка[283], переосмысления его морфологии и выработки соответствующей смыслу речи грамматики, т.е. — жизнь требует совершенствования языка как средства выражения мыслей и освоения информации, передаваемых языковыми средствами; а также и как средства немеханического — «магического» воздействия на течение событий[284]. Недопустимо позволять делать из живого Русского языка «лайт[285] пиджин инглиш[286]», на котором пишет и говорит россионская журналистика наших дней[287].

* * *

Однако всему сказанному в этой главе возможны возражения в том смысле, что в содержании предполагаемых к написанию учебников будущей школы неизбежно окажутся те или иные несуразности, ошибки и заведомая ложь, вследствие чего реформа системы образования с внедрением новых учебников не только не улучшит положения дел и перспектив общества, но, разрушив прежнюю систему, ещё более усугубит проблемы, накопившиеся от прошлого, и создаст новые. Т.е. логически закономерны и нравственно-этически правомернывопросы:

А где гарантии, что в результате осуществления предлагаемых мер система образования действительно станет более совершенной и будет лучше готовить детей ко взрослой жизни?

Где гарантии того, что в результате предлагаемых реформ в системе образования снова не получится по известному афоризму «хотели, как лучше, а получилось, как всегда»?

Ответ на такого рода вопросы состоит в том, что:

Система образования должна нести в себе самой системообразующее качество, которое позволяло бы в ней самой выявлять и вычищать ошибки и заведомую ложь (это касается как педагогов, неадекватных задаче воспитания и образования новых поколений, так и содержания учебников), она должна взращивать это качество в детях и возпроизводить его в преемственности поколений.

Само это качество и возможности включения его в систему образования разсмотрим в следующей главе, вернувшись в последующем тексте большей частью к общеупотребительной шепе­ляво-безсмысленной “орфо­графии”.

14 апреля — 11 мая 2005 г.

9. Главный жизненный навык —
искусство диалектики познания и созидания

Есть два способа жить и делать в жизни всякое дело:

· ПЕРВЫЙ, наиболее распространённый и всем известный по личному опыту или опыту окружающих:

Ø бороться с обстоятельствами и самим собой в меру своих сил, способностей и понимания,

Ø а когда не хватает сил, способностей и понимания, — «плыть по течению» в потоке обстоятельств до тех пор, пока обстоятельства не уничтожат человека окончательно, либо пока они его не отпустят с большим или меньшим ущербом для него самого и окружающих;

· ВТОРОЙ, о котором даже мало кто догадывается, — жизнь и дело как бы «сами себя делают», следуя воле человека, слившегося воедино с Жизнью, что сопровождается ощущением лёгкости жизни и дела и свободы от неподвластных и — тем более — от угнетающих обстоятельств.

Второе подобно скольжению в слаломе с горы на лыжах, плаванию под парусами, скольжению на сёрфере по волне, парению на планере или дельтаплане; подобно в том смысле, что есть сила, которая тебя несёт сама, и тебе остаётся только принять её в себя (или слиться воедино с устройством, на которое она воздействует: лыжи, парусник, планер) и направлять её воздействие, чтобы насладиться ощущением свободы и лёгкости полёта в достижении определённой цели.

Однако, если удержаться на естественной несущей силе не удастся, то неизбежны неприятности: от мелких (потеряв одну волну, серфингист дождётся следующей) до средних (команда лишившейся мачт и парусов яхты будет вынуждена потратиться на буксировку и ремонт) и крупных (упавший или «заруливший не туда» слаломист может изрядно покалечиться и даже погибнуть, покалечить или убить оказавшихся на его пути людей).

Т.е. потеря самообладания (координации в отношении самого себя) и влекомая этим потеря потока несущей естественной силы или обрушение потока несущей силы на себя самого в приведённой аналогии эквивалента первому способу жизни и деятельности.

Если же перейти от этой аналогии к реальной жизни, то выяснится, что большинство потеряло поток несущей силы так давно, что уже и не помнит, когда и как это произошло; а если помнит, когда и как, то не понимает, что произошло именно это.

Но есть и определённая разница между этой аналогией и реальными жизнью и деятельностью людей в цивилизованном обществе:

· Слалом на лыжах, скольжение на сёрфере по волне — разные выражения грациозности человека, выработанной биологической эволюцией и заложенной в каждом из нас (хотя бы в потенциале) генетически — т.е. без участия самого человека и человечества в целом. Если эта биологически эволюционно наработанная видом «Человек разумный» грациозность не проявляется в каждом из его представителей в повседневной жизни, то в этом вина культуры, образа жизни цивилизации, в которой малоподвижный способ существования закрепощает и останавливает развитие природных задатков, включая и задатки грациозности, а также вгоняет их в область забвения[288].

· А вот режим жизни и деятельности, когда жизнь и дело, как бы «сами себя делают», не требуя от человека постоянного напряжения своих сил и тем более сверхнапряжения[289], — обусловлен не только биологией и генетикой вида «Человек разумный» как таковыми, но и качеством развития культуры, включая и культуру воспитания[290] и образования[291] личности в процессе её взросления — т.е. он обусловлен деятельностью самих людей.

Умение жить и работать без устали (т.е. без усталости) на основе принятия в себя потока естественно природной силы — потенциально доступно человеку, но исторически сложившейся культурой это умение во всех его проявлениях не развивается и не воспроизводится.

При этом в данном контексте особо следует оговорить, что:

· речь идёт не о выявлении, вскрытии и употреблении по своему усмотрению неких резервных энергетических запасов человека как автономной системы,

· а речь идёт о таком способе жизни человека в единении с Мирозданием и об опоре в жизни и деятельности на естественно природные потоки энергии, в котором собственные запасы энергии индивида необходимы главным образом для того, чтобы войти в энергетику течения событий и удерживать себя в ней при каких-то несогласованностях собственных действий с потоком событий, которые однако не приводят к выбрасыванию индивида из потока несущей его силы, оказывая при этом целесообразное воздействие на течение потока событий.

Т.е. последнее подобно тому, что имеет место при плавании под парусами: хотя ветер и несёт парусник, но для того, чтобы настроить паруса на движение корабля определённым курсом в определённом скоростном режиме, команде приходится тянуть снасти своими силами. Если с парусами не работать, то парусник превращается в игрушку стихий ветра и моря и гибнет — это вопрос времени.

Иногда, когда видят, что люди мало едят, их спрашивают: “Ты что: Святым Духом питаешься?” По существу в этом вопросе, ныне забытом (результат того, что мы жили более 70 лет в культуре материалистического атеизма), а когда-то шутливом (в эпоху господства культуры идеалистического атеизма) содержится и ответ на вопрос о том, что требуется для того, чтобы жизнь и дело как бы «сами себя» делали, не порождая перед человеком непреодолимых для него препятствий и не превращая его в «выжатый лимончик». Дух Святой действует в помощь человеку только в русле Божиего Промысла[292], и потому человек может опереться на его поддержку, — тем более эффективную, чем более адекватно он чувствует и осознаёт Промысел, свою возможную миссию в нём и чем более щедро начинает её исполнять. Живя и действуя в области попущения Божиего, человек либо не обретает поддержки, либо встречает сопротивление своей деятельности, которое может доходить вплоть до уничтожения его самого или связанных с ним и его деятельностью объектов и субъектов.

При этом надо понимать, что быть «боговдохновенным автоматом»[293] — не является предназначением человека, которому даны Свыше ум-разум, воля[294].

Если бы предназначение человека состояло в том, чтобы быть «боговдохновенным автоматом», то разум и воля были бы ему не нужны. Иначе говоря, ум-разум даны человеку Свыше для того, чтобы человек мог направить свою волю в русло Промысла, а для этого, в свою очередь, ум-разум должен быть подчинён воле человека настолько, чтобы достичь понимания Промысла, понять место и возможности человека и человечества в нём.

Т.е., начав от рассмотрения свойственного многим желания жить легко так, чтобы по жизни всегда «везло», мы пришли в вопросу о необходимости уметь осмысленно познавать Жизнь, поскольку без этого навыка желание жить легко так, чтобы по жизни всегда «везло», — неосуществимо.

Иначе говоря, наряду со всем прочим школа наконец-таки должна начать учить навыку познания. Собственно решению этой задачи и осознанию факта достижения результата должна быть подчинена вся учебная программа, весь учебный процесс.

Возрастная же психология и возрастные потребности таковы, что практическое освоение навыка нормально должно предшествовать его осознанию и описанию языковыми средствами.

Однако мы живём в эпоху, в которую образование «для всех» (включая и образование для “элиты”), предназначено для того, чтобы этим навыком не владел должным образом никто, кроме замкнувшегося в себе круга закулисных заправил глобальной цивилизации.

Поэтому среди потенциальных читателей настоящего сборника много тех, у кого навыков эффективного познания нет даже в зачаточном состоянии (хотя генетически заложенный потенциал есть у всех более или менее биологически здоровых людей) — они мыслят большей частью готовыми мнениями комбинаторно, но не мыслят познавательно-творчески. Поэтому кто-то может возразить, что высказанное о необходимости учить навыку познания всех школьников — всего лишь красивая мечта, но она не осуществима в массовой педагогической практике, поскольку открытыми остаются вопросы: кто этому будет учить? и как подготовить учителей?

В действительности такого рода возражения и вопросы безосновательны.

Если рассмотреть процесс осознанного познания как таковой, то он представляет собой поток разрешения разного рода неопределённостей: «Промысел Божий — Попущение Божие — пределы попускаемого, за которые выйти невозможно», «чёрное — белое» и т.п. умение осмысленно различать, классифицировать, задавать определённо понимаемые вопросы и находить определённо понимаемые ответы на них. В этом общая суть всякого процесса познания вне зависимости от того, что именно стремится познать тот или иной человек или тот или иной коллектив.

В прошлом искусство находить истину путём постановки вопросов в некоторой последовательности и нахождения ответов на поставленные вопросы древние греки называли «диалектикой». И в таком понимании диалектики как метода (способа) нахождения истины древние греки были более правы, нежели философы-диалектики как материалисты, так и идеалисты последних нескольких веков.

Если согласиться с пониманием диалектики как метода познания объективной истины человеком путём постановки вопросов и нахождения на них ответов, то становится понятным, что:

Наше повествование в главах 6 и 7 настоящего сборника представляет собой просто распечатку диалектического процесса познания — т.е. распечатку того, как практический навык диалектического познания, свойственный личностной культуре психической деятельности разработчиков настоящего сборника, выразился в их текстах.

Кроме того, надо понимать, что тексты бывают двух основных типов:

· изложение того, что человек уже знает к моменту начала написания текста;

· мышление в письменной форме, когда человек, не предполагает, что он сам узнает из своего же текста по его завершении.

Работы ВП СССР, хотя и основываются на определённом уже известном обществу знании, большей частью представляют собой тексты второго типа (т.е. все они — в большей или меньшей степени — распечатки диалектического процесса познания), к которому принадлежит и текст настоящего сборника:

Это означает, что:

· если главы 6 и 7 читатель читал в открытом раскрепощённом состоянии психики, при молчании внутреннего монолога[295], то он имел возможность войти в процесс диалектического познания состояния дел в отечественном образовании и созидания будущего нашей школы и воспринять этот процесс (его алгоритмику) в свою психику;

· если главы 6 и 7 читатель читал в закрепощённом состоянии психики с намерением запомнить как можно больше готовых мнений или более внимал возражениям своих внутренних голосов[296], то этот процесс прошёл мимо его восприятия, хотя и остался «записанным» в каких-то зонах его памяти, более или менее изолированных от активного процесса его психической деятельности.[297] Т.е. в этом случае главы 6 и 7 следует перечитать снова в открытом, раскрепощённом состоянии психики, погасив монологи своих внутренних голосов.

Но и тем, кто причитал главы 6 и 7 в открытом раскрепощённом состоянии психики и воспринял в свою алгоритмику психики приведённый в них демонстрационный пример процесса диалектического познания, необходимо дать некоторые пояснения для того, чтобы они лучше поняли диалектику как метод познания и процессы, происходящие в их психике в ходе познавательной и созидательной деятельности.

«ЛОГИКА — наука о способах доказательств и опровержений» (“Советский энциклопедический словарь”, 1986 г.). Все функционально специализированные разновидности логики по-своему отвечают на вопрос: как от истинных суждений-посылок (исходных данных) прийти к истинным суждениям-следствиям (решениям, ответам на вопросы). Для логики характерна обусловленность каждого из последующих суждений суждениями предъидущими и исходными данными. При этом все вопросы в логической процедуре проистекают из предшествующих суждений, аналогично тому, как в начальных классах школы все решали задачи по арифметике по вопросам, переходя от ответа на один вопрос к ответу на следующий вопрос в ходе решения задачи.

ДИАЛЕКТИКА — не логика. Диалектика объемлет логику в том смысле, что вопросы по ходу диалектического процесса познания (и созидания) и ответы на них могут проистекать:

· из исходных данных и предъидущих суждений, как это имеет место в логике;

· из каких-то догадок, обоснованных как-то иначе, а не логически;

· «браться с потолка» — т.е. из никак не обоснованных (в логике на это «имеют право» только аксиомы) интуитивных предположений и понятийно неясного ощущения не выявленных формально причинно-следственных связей разных, казалось бы не связанных друг с другом явлений.

В силу двух последних обстоятельств диалектика является неформализуемым искусством, психическим навыком, возможность освоения которого генетически заложена в человеке, но который невозможно освоить формально алгоритмически: делай «раз», делай «два», делай «три», …, поздравляем Вас и вручаем Вам квалификационный сертификат «диа­лек­тик-бакалавр» («диалектик-магистр» и т.д. вплоть до степени «президента Академии диа­ле­ктики и всех наук» включительно).

Поэтому, если искусство диалектики не освоено, то человеком задаются «не те вопросы» и не в той последовательности, и даже если на них даются в общем-то верные соответствующие этим вопросам ответы, то последовательность «вопрос — ответ, вопрос — ответ, …» (или сеть «вопросов — ответов» в их некоторой взаимосвязи) оказывается жизненно несостоятельной и не приводит к истине.

Вследствие этого диалектика отсутствием в ней формальных алгоритмов и формально-логических законов[298] внешне — формально — похожа на так называемую «дьявольскую логику», в которой законы и правила вырабатываются, утверждаются и отменяются (в том числе и по умолчанию) по ходу дела соответственно целям и потребностям заправил процесса убеждения кого-либо в чём-либо на основе «дьяво­льской логики», что делает её, в свою очередь, похожей на шизофрению[299].

В отличие от «дьявольской логики» процесс диалектического познания и созидания содержательно иной и потому ведёт к Правде-Истине, а не к ошибкам и шизофрении.

Причины сбоев диалектического процесса познания (в том числе и перехода его в «дьявольскую логику») состоят в ошибочности мировоззрения и неорганизованности психики.

Что касается ошибок мировоззрения, то прежде чем на них указать, рассмотрим типы мировоззрения и миропонимания[300]. Мировоззрение человека представляет собой систему его собственных субъективных образных представлений о Жизни и может быть:

· Калейдоскопическим, когда субъективные образы жизненных явлений большей частью разрознены (каждый сам по себе) и определённые взаимосвязи между ними, адекватные взаимосвязям в жизни явлений, несущих первообразы, отсутствуют. Взаимосвязи устанавливаются и разрушаются хаотично под воздействием извне подобно тому, как пересыпаются разноцветные стекляшки в калейдоскопе, образуя причудливые узоры, но не складываясь в картину мира.

· Мозаичным, которое от калейдоскопического отличается тем, что субъективные образы в психике большей частью взаимосвязаны друг с другом и образуют более или менее адекватную картину мира, подобно тому, как фрагменты мозаики складываются в определённую картину. Мозаичное мировоззрение может быть двух типов:

Ø Я-центричное, в котором картина мира «рисуется» так, что в её центре оказывается сам субъект. В нём мир представляется разным в зависимости от того, какое положение в нём занимает субъект. Кроме того, горизонт, обозримый субъектом с «его колокольни», ограничен и за ним много что скрывается такого, что замещается собственными или приобретёнными фантазиями о неведомом, вследствие чего Я-центричное мировоззрение всегда оказывается ограниченным и в конфликте с неограниченностью тем более глубоком, чем более неадекватны фантазии о неведомом самому объективно неведомому (т.е. тому, что объективно существует, но неизвестно). Я-центричное мировоззрение строится на понятийных категориях: пространство, время, вещество, дух, которые в разные исторические эпохи могут представать под разными именами и в разных комбинациях.

Ø Богоначальное мировоззрение, в котором картина мира «рисуется» на основе Богом данных образных представлений о Жизни и взаимосвязях в ней явлений. Это мировоззрение триединства материи-информации-меры[301], о котором речь шла ранее в одной из сносок в гл. 5 настоящего сборника. И в котором общая картина мира обретает свойства голограммы: т.е. в ней на один и тот же предмет возможен взгляд с разных точек зрения как попеременно так и одновременно, а сама картина мира не изменяется в зависимости от изменения точки зрения (положения «своей колокольни»).

Понятие — компонента психики человека, которая представляет собой определённые субъективные образы в их определённой взаимосвязи с языковыми средствами того или иного языка, которым пользуется субъект. Миропонимание — система понятий в их взаимосвязи. Поскольку миропонимание невозможно без мировоззрения, то в зависимости от типа мировоззрения, свойственного человеку, ему свойственно и миропонимание одного из трёх названных типов: калейдоскопическим, мозаичным Я-центрич­ным, и мозаичным богоначальным.

Диалектический процесс познания не работает на основе калейдоскопического мировоззрения. Диалектический процесс не работает на основе пустословия, когда за словами нет образов тех явлений, о которых идёт речь. Диалектический процесс порождает ошибки, когда имеют место неточности словоупотребления и когда миропонимание построено на неадекватных взаимосвязях образов и языковых средств или на неадекватных образных представлениях. На основе мозаичного Я-центричного мировоззрения диалектический процесс может быть работоспособен, когда опирается на адекватные жизни фрагменты мировоззрения; и непредсказуемо утрачивает работоспособность, когда переходит на неадекватные жизни фрагменты мировоззренческой мозаики.

Диалектический метод познания и созидания наиболее работоспособен на основе богоначального мировоззрения триединства материи-информации-меры при адекватном употреблении языковых средств[302].

Вопрос об ошибках в организации психической деятельности также требует некоторых пояснений.

* * *[303]

Есть один вопрос, который можно назвать исходным вопросом психологии как науки:

Самодостаточен ли человек в способности выбирать информацию из потока событий Жизни, и прежде всего — «первич­ную»[304] информации, либо же нет?

Выбор одного из двух ответов на него по своему существу есть выбор одного из двух классов теорий, описывающих становление психики и психическую деятельность человека. И соответственно этому каждый из ответов на него открывает возможности вхождения в те или иные качественно различные психологические практики и закрывает возможности вхождения в иные психологические практики. Т.е. это один из вопросов, ответы на которые определяют качество и направленность развития цивилизации и её культуры.

Этот вопрос — действительно исходный вопрос для развёртывания психологии как науки, поскольку вся субъективная психическая деятельность начинается только после того, как «первичная» информация стала достоянием психики субъекта; если информации нет — психика пуста: нет личности, нет человека, нет ни познающего субъекта, ни объекта познания, подчас в одном и том же лице.

Каждый из двух вариантов ответа на поставленный вопрос порождает два взаимно исключающих мнения и о возможностях человека и человечества в этом Мире:

· Если попадание информации (в том числе и «первичной») в психику полностью обусловлено самой этой психикой и здоровьем организма, то субъект объективно имеет возможность идти по Жизни куда и как хочет.

· Если же попадание информации, и прежде всего «пер­вич­ной», обусловлено не только психикой и здоровьем организма, но и неподвластными субъекту объективными процессами, включая и прямое распределение информации Богом Вседержителем, то:

Ø есть области, куда одному субъекту будет позволено идти в его личностном развитии предоставлением ему соответствующей информации;

Ø а другой субъект при всём его рвении не сможет войти в те же области, будучи лишён необходимого информационного обеспечения; не сможет войти в них, по крайней мере до тех пор, пока в результате исключительно своей психической деятельности не изменит в себе самом нечто, после чего ему извне будет предоставлен доступ к соответствующему информационному обеспечению пути и деятельности.

И такого рода различия возможностей субъектов в получении доступа к определённой информации объективны, хотя во многом они обусловлены субъективизмом каждого — его осмысленным отношением к становлению его личности и его отношением к обществу и Жизни в целом.

Но за единичными исключениями все публичные («экзоте­ри­чес­кие») психологические школы Востока и Запада этого вопроса и выводов, сопутствующих каждому из ответов на него, не видят. А по умолчанию они большей частью исходят из того, что человек самодостаточен в способности к выборке информации из потока событий Жизни.