Допустима ли уступка права требования выплаты страхового возмещения?
1. В данном вопросе практика не является единообразной. В случае, когда цедентом выступает страхователь, суды как правило признают возможность уступки требований к страховщику*(680). Если же требование уступается выгодоприобретателем, суды как правило признают уступку требований недопустимой*(681).
Рассмотрим основные доводы, которые приводятся судами в пользу недопустимости уступки права требования к страховщику.
Арбитражная практика в принципе полагает невозможным уступку требования выгодоприобретателем (если данное лицо не является одновременно страхователем). К сожалению, никаких аргументов в пользу такой точки зрения не приведено (см. постановления Президиума ВАС РФ от 21.05.1996 N 717/96, от 06.01.1998 N 1386/96; ФАС ВСО от 20.07.2005 N А33-29897/04-С1-Ф02-3409/05-С2). Можно лишь предположить, что суды в данном случае признают невозможной уступку требования, в результате которой цедент не выбывает из правоотношения. Между тем такая ситуация вполне возможна и допускается судебной практикой по иным требованиям*(682) (например, кредитор может уступить лишь право требования процентов в соответствии со ст. 395 ГК, оставаясь при этом кредитором по основному обязательству). В данном случае выгодоприобретатель уступает принадлежащее ему требование о выплате страхового возмещения (возникшее из факта наступления страхового случая), но страхователь при этом остается стороной договора страхования. В действительности никаких указаний о возможности признания совершенного в подобном случае договора уступки требования недействительным в законе не содержится.
В деле, рассмотренном ФАС ЗСО (см. постановление от 10.04.2007 N Ф04-1803/2007(32874-А03-12)), была застрахована ответственность причинителя вреда по полису обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств. Потерпевший уступил право требования к страховщику, и цессионарий в связи с отказом страховщика в выплате страхового возмещения обратился в суд. Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска было отказано. ФАС ЗСО согласился с доводами суда первой инстанции, приводя в обоснование следующие аргументы. Во-первых, по мнению кассационной инстанции, перемена кредитора в обязательстве, в котором его личность имеет существенное значение, в силу п. 2 ст. 388 ГК не допускается без согласия должника. Одновременно кассационный суд сослался на п. 3 и 4 ст. 931 ГК и Постановление КС РФ от 31.05.2005 N 6-П. Во-вторых, ФАС ЗСО указал на то, что договор уступки права требования не содержит указания на то, по какому обязательству (договору страхования, страховому полису) первоначальный кредитор передал право требования о возмещении вреда с должника (страховщика) новому кредитору.
Позиция ФАС ЗСО представляется неверной. В вопросе о возможности уступки права требования обязательное страхование ничем не отличается от добровольного. Как в том, так и в другом случае договор страхования ответственности заключается в пользу третьего лица (выгодоприобретателя). В содержании п. 3 ст. 931 ГК ограничений на уступку требования о выплате возмещения не содержится.
Каких-либо доводов, свидетельствующих о том, что личность кредитора по договору страхования имеет для страховщика существенное значение, ФАС ЗСО не приводит. В действительности страховщику после наступления страхового случая уже совершенно безразлично, кому осуществлять выплату страхового возмещения - самому ли потерпевшему или лицу, которому он уступил требование. Еще больше оснований сделать такой вывод для договоров страхования внедоговорной ответственности, где выгодоприобретатель - лицо, вообще не известное страховщику вплоть до наступления страхового случая.
Ссылка на Постановление КС РФ от 31.05.2005 N 6-П также представляется безосновательной. В указанном Постановлении КС РФ оценивает конституционность Закона об ОСАГО и приходит к выводу о его соответствии Конституции РФ. При этом ФАС ЗСО отмечает, что посредством введения обязательного страхования риска гражданской ответственности владельцев транспортных средств обеспечиваются право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, право на охрану здоровья, защита имущественных прав. Но какое это имеет отношение к невозможности уступки права требования без согласия страховщика - не совсем ясно. Видимо, ФАС ЗСО по аналогии со ст. 383 ГК понимает обязательство возмещения вреда как такое, в котором личность кредитора имеет значение. Однако в том же Постановлении КС РФ от 31.05.2005 N 6-П сказано следующее: "При этом особенности правовой природы договора обязательного страхования как договора в пользу третьего лица - потерпевшего, позволяющие отграничить его от сходного по последствиям (возмещение вреда, причиненного жизни, здоровью или имуществу потерпевшего), но отличающегося по другим основаниям обязательства вследствие причинения вреда (деликтное обязательство), в силу ст. 2, 17 (ч. 1), 18, 19 (ч. 1), 55 (ч. 3) и 71 (п. "о") Конституции РФ требуют от законодателя установления соответствующих, более предпочтительных в сравнении с внедоговорными обязательствами, условий реализации потерпевшим своих прав, вытекающих из страхового правоотношения" (п. 3). Таким образом, отношения между страховщиком и выгодоприобретателем, с одной стороны, и между потерпевшим и причинителем - с другой, различны и их правовой режим неодинаков. Вполне возможно, что с учетом конкретных обстоятельств потерпевший предпочтет уступку права требования к страховщику ожиданию получения страхового возмещения. По каким причинам выгодоприобретателя можно было бы лишить такой возможности - не вполне понятно.
Наконец, последний довод, приведенный ФАС ЗСО (отсутствие указания на основание возникновения права в договоре цессии), оценивать довольно сложно, поскольку мы не имеем возможности ознакомиться с содержанием договора цессии. В то же время из текста судебного акта не следует, что страховщик, цедент и (или) цессионарий по-разному понимали существо уступаемого требования. В такой ситуации - при отсутствии спора о сделке и существе связанных с нею отношений - отсутствие соответствующего указания не влечет ничтожности договора. Кроме того, в данном случае происходит не замена стороны в правоотношении, а уступка требования определенной суммы, которая причиталась потерпевшему.
2. Более весомый аргумент в пользу невозможности уступки права требования страхового возмещения в определенных случаях содержится в постановлении Президиума ВАС РФ от 11.03.1997 N 3997/96. Высшая судебная инстанция замечает следующее: весьма важным по настоящему спору является то, что уступка прав требования при страховании груза грузоотправителем противоречит законодательству, так как только грузоотправитель вправе предъявить требование перевозчику вследствие утраты груза. К страховщику на основании ст. 387 ГК должны перейти все права требования к перевозчику, которые имел страхователь как грузоотправитель в порядке суброгации. Иначе говоря, по мнению Президиума ВАС РФ, невозможно уступить право требования к страховщику, если в результате такой уступки страховщик утратит право на суброгацию. Данный вывод находится в определенной взаимосвязи с п. 4 ст. 965 ГК. Согласно указанному положению, если страхователь (выгодоприобретатель) отказался от своего права требования к лицу, ответственному за убытки, возмещенные страховщиком, или осуществление этого права стало невозможным по вине страхователя (выгодоприобретателя), страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения полностью или в соответствующей части и вправе потребовать возврата излишне выплаченной суммы возмещения. В таком обобщенном виде представленное умозаключение можно признать верным, поскольку (хотя и с некоторой натяжкой) можно говорить о том, что страховщик утрачивает право на суброгацию по вине страхователя, уступившего требование уплаты страхового возмещения.
В то же время вывод, содержащийся в постановлении Президиума ВАС РФ, едва ли можно признать верным, поскольку перевозчик не освобождается от ответственности перед страховщиком лишь на том основании, что страховое возмещение выплачивалось не грузоотправителю, а иному лицу - цессионарию. По общему правилу, уступку прав требований к страховщику следует признать допустимой независимо от того, кто выступает цедентом - страхователь или выгодоприобретатель.