Соотношение субъекта и объекта в историческомисследовании.
Особенности объекта исторического изучения
Позитивистская парадигма исходила из стремления добиться
максимально точного объективного знания на пути усвоения исто-
рией методов естествознания. В условиях начавшейсядифференци-
ации познавательных идеалов наук такой подход к истории не мог во
второй половине XIX в. не быть поставлен под сомнение. В отече-
ственной науке первыми серьезное внимание на проблему специфи-
ки социального познания обратили представители школы «субъек-
тивной социологии». Глубокий интерес Н.И.Кареева к особеннос-
тям познания в истории не в малой степени вытекает изегопринад-
лежности к этой школе. Как профессиональный историк Кареев по-
пытался обобщить и развить идеи о специфике социальногопозна-
ния, высказанныеН.К.Михайловским и П.Л.Лавровымприменитель-
но к истории. Исследователь учитывал опыт, накопленный немец-
ким историзмом.
Специфику исследования в исторической науке в отличие от
естествознания ученый пытается обосновать как с точки зрения
соотношения субъекта и объекта в историческом познании, свя-
занного со спецификой объекта исторического изучения, так и с
позиции особой природы социальных наук, их органической связи с
жизнью общества. В первую очередь Кареев выделяет именно
особенности объекта исследования в истории.
Проблема специфики познания в социальных науках была
поставлена исследователем уже в первой его теоретической работе –
в докладе «О субъективизме в социологии», прочитанном в 1879 г.
на заседании Московского юридического общества. Этот док-
лад представляет интерес как своего рода программный документ,
где в сжатой форме изложены основные идеи методологической
концепции Кареева, развитые в его докторской диссертации.
Сравнивая познание в науках о природе и социальных науках,
докладчик выделяет два важнейших момента, их отличающие. Во-
первых, что в «гуманных» науках «исследователь может случайно
занимать такое положение по отношению к изучаемым им специ-
альным фактам, какого не бывает в изучении явлений мира физи-
ческого; во-вторых, что природа многих социальных фактов сама
по себе несколько иная, чем всякого другого подлежащего к изу-
чению».
Понимание особого соотношения субъекта и объекта в
историческом познании у Кареева только формировалось, поэтому
«субъективизм», проистекающий на этой почве, носит для истори-
ка случайный характер.
Сам принцип научного объективизма, подчеркивает ученый, тре-
бует, чтобы предмет изучался со всех сторон, во всех его проявле-
ниях, и если мы находим субъективную сторону в социальных фак-
тах, то мы не можем не допустить субъективного элемента в со-
циологию.В дальнейшем эта формула была полностью распро-
странена и на историческую науку.
Его субъективное, личностное отноше-
ние к историческому факту прямо вытекало из признания личности
демиургом истории, сознательно творящим ее в своих целях: «Все
изменения в политике, праве, экономических отношениях, – утверж-
дал ученый, – вышли из сознания индивидуума, выраженного в
формуле: «Не я существую для них, а они для меня; следователь-
но, не я должен к ним прилаживаться, а они ко мне». Не случай-
но роли личности в истории исследователь посвятил специальный
(третий) том своих «Основных вопросов философии истории».197
Второй, отмеченный Кареевым, момент, обусловливающий
наличие субъективного элемента в общественных науках, связан с
соприкосновением социального факта с областью наших философ-
ских убеждений, моральных правил, общественных идеалов и про-
чим. Таким образом, делает вывод ученый, «социальный факт
вызывает нас необходимо на субъективное к себе отношение даже
тогда, когда мы не находимся случайно в особом к нему отноше-
нии, как члены известной общественной группы, представители
известного направления».204 Речь здесь идет о неизбежности и
деятельности этической оценки в общественных науках на основа-
нии определенного нравственного идеала.
Главным фактором, определяющим специфику исторического
познания, является качественное совпадение субъекта и объекта
познания в нашей науке. Суть здесь в том, что, говоря словами
В.Дильтея, «я сам являюсь историческим существом, что иссле-
дует историю тот же субъект, который ее творит». Кареев шел к
такому осмыслению проблем исторического знания и можно обна-
ружить некоторое сходство его позиции со взглядами представи-
телей направления «философии жизни».
Н.И.Кареев пишет о специфике понимания в исторической
науке: «Понимать в применении к известной категории явлений,
значит не только уловить их (социальных фактов – А.Н.) внешнюю
связь; кроме внешних отношений нам дается еще здесь внутрен-
ний смысл явления <...>. Понимать здесь – значит переживать
чужой внутренний опыт, уловлять его внутреннюю связь с вызвав-
шей его причиной, – словом, стоять на чужой точке зрения, разде-
лятьчужие радость и горе. Понять поступок человека, значит так-
же стать на его место, войти в его положение, разделить созна-
тельные или бессознательные мотивы его поступка...».208 Словом,
историк настаивает на сочувственном отношении к изучаемому
историческому человеку, проводя прямую параллель между твор-
чеством художника и историка. Однако уче-
ный решительно отказывается видеть в сочувственномпережива-
нии специфический метод познания в социальных науках, ратуя за
общенаучный метод. Отвечая многочисленным критикам, Кареев
заявлял, что в своей защите субъективизма, порождаемого особой
природой социальных фактов, он требует «не особого метода для
их исследования, а особого к ним отношения <...> и речи об осо-
бом субъективном методе быть не должно».210 Таким образом, речь
у Кареева ведется лишь о специфике исторического объяснения, а
не о специальном научном методе.
Кареев же, провозглашая в теории личность главным фактором
исторического процесса, в исследовательской историографической
практике мало интересовался историческими портретами. В ко-
нечном счете, в своих работах начала ХХ в. он вообще оставляет
идею сочувственного переживания, сохраняя требование субъек-
тивной оценки в истории.
Необходимость нравственной оценки в общественной науке –
излюбленная идея русской «субъективной социологии». Данная идея
предполагала оценку относительной важности явлений на основа-
нии нравственного миросозерцания (идеала) исследователя и по-
строение научной теории при помощи того же критерия.
Кареев дает развернутое понимание идеи прогресса в истории, значи-
тельно обогащая тем позитивистскую теорию. Он решительно
выступает против трактовки прогресса как исключительно
метафизического понятия. Идея прогресса, убежден историк, есть
результат обобщения многих научных фактов,223 то есть она соот-
ветствует общему направлению хода реальной истории, а прогресс
по своему содержанию означает «осуществление наибольшего ко-
личества блага в жизни человечества...»224. То есть, понятие про-
гресса носит у Кареева общечеловеческий характер, совпадает с
современным пониманием главенства общечеловеческихценнос-
тей, его нельзя признать произвольным. Выдающаяся заслуга Ка-
реева как гражданина в том, что всю свою жизнь он отстаивал
ценность идеи прогресса, воспитывал своих учеников в духе необ-
ходимости борьбы за воплощение в жизнь идеалов прогресса.
Прогресс, не без основания полагает он, может осуществляться и
в одном или в группе народов.228 В этом аспекте его точка зрения
близка взглядам В.О.Ключевского.229
Таким образом, первую отличительную черту исторического
познания, в отличие от естественнонаучного, Кареев видел в
качественном своеобразии социальных фактов. Проблема соотно-
шения субъекта и объекта познания в истории во всей ее широте
ученым не сознавалась, однако он справедливо поставил вопрос о
неизбежности оценочного суждения в общественной науке, отме-
тил связь оценки с руководящей идеей и роль последней в истори-
ческой работе. Стремясь решить вытекающие отсюда проблемы
в рамках позитивистской парадигмы, ученый не был достаточно
последователен в своих суждениях. Вторую черту, определяющую
специфику исторического исследования, Кареев видел в особой
природе социальных наук, их обусловленности жизнью современ-
ного общества.