Право частной собственности на землю отменяется. Наемный труд не допускается.

Таким образом, декрет «О земле» провозглашал передачу всей земли в России государству и право коллективных хозяйств (земледельческих общин, коммун и т.п.) пользоваться ею, но только с использованием своего собственного труда. Недаром этот декрет получил название закона о социализации земли. Как видим, он подводил юридическую базу под уничтожение кулачества как класса. Кулак – это ведь сельский буржуа, который, имея землю в частной собственности, нанимает для ее обработки батраков-пролетариев, а если земля больше не является частной собственностью и наемный труд запрещен, то невозможно и существование кулака.

Те немногочисленные кулаки, которые умудрились сохранить свои хутора и выселки и после декрета «О земле», воспользовавшись состоянием безвластия, которое царило в годы гражданской войны, были раскулачены и частично уничтожены продотрядами и комбедами, созданными Советской властью в 1918 г., которая, после того как в городах начался голод, взяла решительный курс на изъятие «хлебных излишков из рук кулаков и богатеев», как говорилось в соответствующем декрете 1918 г. Сопротивляясь, кулаки организовывали вооруженные выступления против коммунистов или переходили на сторону белых, что в конце концов привело к тому, что практически все они были уничтожены к концу гражданской войны. Как замечают историки: «Можно с уверенностью утверждать, что к 1922 г. дореволюционных кулаков в российской деревне не осталось».

Откуда же в советской деревне снова появились кулаки? С введением НЭПа государство пересматривает некоторые положения аграрной политики. В 1922 г. ВЦИК принял закон о трудовом землепользовании и новый Земельный кодекс РСФСР. По этому закону отдельные крестьяне (конечно, вместе со своими семьями) снова получили право выделиться из коллективного хозяйства (общины, коммуны, ТОЗа) и получить отдельный участок земли, который уже не подвергался общинным переделам, но закреплялся за данной семьей и для обработки которого крестьянское хозяйство могло при определенных условиях нанимать работников-батраков. Эти «отделившиеся» от общины крестьянские семейства, вскоре превратившиеся в зажиточных, во многом за счет применения наемного труда и получили прозвище кулаков, поскольку напоминали крестьянам-общинникам столыпинских отрубщиков и хуторян. Власть, которая мыслила категориями классовой теории и везде стремилась найти буржуа и пролетариев, также признала их сельскими буржуа наподобие дореволюционных кулаков-фермеров. Однако если мы заглянем в законы Советского государства того периода, то обнаружим, что они существенно отличались от сельских буржуа.

Первое и самое важное – они не были владельцами земельных участков, на которых жили и которые обрабатывали. В Земельном кодексе 1922 г. ясно говорилось, что все земли сельскохозяйственного предназначения принадлежат государству и находятся в заведовании Народного комиссариата земледелия (министерства сельского хозяйства). Крестьян, в том числе и отделившихся от общины, закон объявлял «землепользователями», которым бессрочно и бесплатно предоставляется право вести сельское хозяйство на государственной земле. Государство в лице земельных органов выдавало им участки земли. Землю эту нельзя было продать, завещать, подарить, отдать под залог. Попытка сделать это заканчивалась для землепользователя не только уголовным наказанием, но и тем, что это участок отбирался у его семьи навсегда. Аренда разрешалась в исключительных случаях.

Главнейшей обязанностью землепользователей была сельскохозяйственная обработка земли (если она прекращалась, то участок у землепользователя государство отбирало) и выплата сельскохозяйственного (продовольственного) налога государству (строго определенного государственными органами количества сельхозпродукции или денежного ее эквивалента). До 1923 г. налог вносился только продукцией, прежде всего хлебом. С 1923 по 1924 г. он вносился частично продукцией, частично деньгами, а с 1924-го – преимущественно деньгами. Налог был прогрессивным, поэтому большая его часть ложилась на зажиточных землепользователей, и особенно использующих батрацкий труд, то есть кулаков. Крестьяне-бедняки вообще были от него освобождены и, более того, получали материальную помощь от государства. Оставшиеся после выплаты продналога излишки крестьяне могли продавать на рынке, но и тут были свои правила: государство покупало хлеб по фиксированным невысоким ценам, поскольку ставило своей целью обеспечение всего населения страны недорогими продуктами. Частично государство оплачивало сельскохозяйственную продукцию промышленными товарами.

Такова была тогдашняя социальная реальность, если глядеть на нее не через призму идеологии, а непосредственно, воспринимая вещи, какими они были на самом деле. Исходя из них понятно, что кулак в деревне 1920-х гг. (или индивидуальный трудовой землепользователь, как правильнее его называть и как его именовал закон) – никакой не буржуа, то есть частный собственник средств производства, а пользователь или распорядитель государственной земли, имеющий определенные права и обязанности, даденные и возложенные на него государством. Среди его прав главнейшее – право на более или менее свободную трудовую обработку земли с применением батрацкого труда лишь в самом крайнем случае и при условии, что сам кулак работает наравне с батраком; среди его обязанностей главнейшая – значительную часть результатов труда сдавать государству или продавать по твердым ценам.