Вопрос. экономические и социальные предпосылки формирования социальной политики государства в российской империи

СТАНОВЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА В РОССИИ

вопрос. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ФОРМИРОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ ГОСУДАРСТВА В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Социально‑экономическое развитие России в XIX в. и первом десятилетии ХХ в. по основным параметрам совпадало с тенденциями и уровнем научно‑технического и экономического прогресса развитых мировых держав. Общие для развитых стран изменения в социальной политике, связанные с изменением роли человека на производстве и соответствующим принятием государством на себя новых социальных функций, происходили в России одновременно с другими государствами.

К концу XIX в. государственная финансовая поддержка впервые начинает приобретать систематический регулярный характер и на место приказов общественного призрения приходят земские и городские учреждения, наблюдение за которыми переходит от Министерства внутренних дел к Министерству государственного призрения. В это время принимаются законы, регулирующие условия труда малолетних (1882 г.), женщин (1885 г.), фабричных рабочих (1886 г.), об охране труда (1893 г.); вводится институт фабричных инспекций, разрешавших трудовые споры и контролирующих условия и оплату труда. В 1886 г. принимается закон о медицинском страховании промышленных рабочих, в 1903 г. – закон о компенсации ущерба от несчастных случаев на фабричном производстве и рудниках, в 1912 г. – закон о компенсации общей нетрудоспособности, производственной инвалидности и материнства.

К 1913 г. Россия по общему объему производства занимает 5‑6‑е место в мире, почти сравнявшись с Францией и превзойдя ее по ряду важнейших показателей тяжелой промышленности. Показательно, что за первое десятилетие ХХ в. ассигнования по Министерству народного просвещения выросли в 5 раз и составили в 1913 г. 14,6 % бюджетных расходов.

Будучи на одном уровне цивилизационного развития с другими странами того времени, Россия тем не менее обладала рядом существенных специфических особенностей. Можно выделить три основных блока национальных особенностей социальной сферы этого периода.

Во‑первых, это высокие показатели обнищания населения и отставание в цивилизационном развитии.

Находясь в начале ХХ в. в состоянии глубокого экономического кризиса, являющегося следствием модернизации 60‑70‑х гг. и контрреформ 80‑90‑х гг. XIX в., Россия значительно отставала от показателей западных стран и США: в урбанизации – на 1 января 1905 г. из 146,8 млн человек только 16,5 млн жили в городах, при этом из 865 существовавших городов в 697 городах численность населения составляла от 300 до 20 тыс. человек, лишь 19 городов имели население 100 тыс. человек, только в 17 городах была канализация и в 35 – трамвай; в общественном разделении труда и как следствие низкой социальной дифференциации – 75 % населения составляли крестьяне, 10 % – занятые ремеслами, промыслами и в промышленности, 3,8 % – занимались торговлей, 4,6 % – находились на государственной и частной службе; не был завершен переход производства от инструментального к индустриальному уровню, в России начала ХХ в. практически не существовали монополистические и государственно‑монополистические объединения, не была оформлена система защиты гражданских прав. На рубеже XIX и ХХ вв. Россия оставалась во многом традиционным обществом с соответствующими ему социальными институтами. Правовое обеспечение российского предпринимательства носило строго разрешительный, а не регистрационный характер. Существовал целый ряд национальных, религиозных и сословных ограничений на занятия и собственность. Развитие товарно‑денежных отношений сдерживалось непропорциональным развитием тех секторов экономики, которые обеспечивались государственными заказами.

К 1914 г. Россия не прошла последовательно, в отличие от ведущих европейских стран, все фазы эволюционного развития и не сформировала весь необходимый набор социальных, управленческих и политических структур капитализма. Показательно, что преобразования, предшествующие на Западе промышленной модернизации, в России так и не получили завершения. Занимая в первом десятилетии ХХ в. 5‑е место в мире по объему промышленного производства, Россия не имела сложившейся системы классического капитализма.

Неблагоприятными были социальные характеристики России. Ежегодная смертность составляла 35 человек на 1 тыс. жителей (для сравнения: в Англии – 19 человек, во Франции – 22, в Германии – 24). Детская смертность составляла 57,4 %, что было вдвое выше, чем, например во Франции (28,3 %). Средняя продолжительность жизни была 27 лет для мужчин и 29 лет для женщин. В 1900 г. годовой среднедушевой доход составлял 63 руб. (для сравнения: в Германии – 184 руб., в Англии – 273, в США – 350 руб.).

Крестьяне, составляющие 71,1 % населения, жили в условиях патриархального уклада с примитивной агротехникой; рыночные отношения практически отсутствовали. Бедняцкая часть деревни составляла около 50 %. В 1907 г. среднедушевое потребление хлеба в центральных и восточных губерниях России составляло 13 пудов в год (в Англии – 18,4; Германии – 19,45; Франции – 22,3). В полной мере вывод К. Маркса о том, что «капитал беспощаден по отношению к здоровью и сокращает жизнь рабочему всюду, где общество не понуждает его к другому отношению», подтверждается условиями жизни фабрично‑заводских рабочих в России. Заработная плата наемных работников в эпоху становления капитализма не покрывала их минимальных потребностей. Фактическая продолжительность рабочего дня в начале ХХ в. составляла 13–15 ч, несмотря на закон 1897 г., установивший 11,5‑часовой рабочий день. Бедность (пауперизм) в России имела самые уродливые формы.

Вторая особенность социальной ситуации в России – отличная от практики западных стран система социальных институтов, заключающаяся в преобладающей роли местных структур.

После реформы 1861 г. наряду с приказами общественного призрения появились земские и городские учреждения социальной защиты, которые уже в 90‑х гг. в 1,5 раза превосходили по количеству всю приказную дореформенную систему общественного призрения во всех 55 губерниях. Наряду с земскими учреждениями на местах происходит дальнейшее развитие исторически сложившейся системы приходского попечительства с собственными учреждениями: к 1861 г. их было около 8000, в 1894 г. – 14 747, в 1899 г. – 18 233, в 1901 г. – 19 100. В этот же период на основе гуманизации общества и развития социалистических идей создаются различного рода общественные благотворительные организации, часть которых становится первыми профессиональными учреждениями в области общественного призрения. Особенностью благотворительных структур данного периода является, с одной стороны, специализация, а с другой – приобретение местного, регионального характера. Наряду с развитием таких всероссийских учреждений, как «Императорское Человеколюбивое общество», «Попечительство о трудовой помощи», «Ведомство учреждений Императрицы Марии», «Российское общество Красного Креста», «Александровский Комитет о раненых», возникло множество различных благотворительных организаций на местах, например, городские попечительства о бедных, общественные фонды помощи, бесплатные столовые, ясли‑приюты, дома трудолюбия, что привело к созданию в 1909 г. Всероссийского союза учреждений, обществ и деятелей по общественному и частному призрению, задачами которого стали упорядочение и координация деятельности субъектов благотворительности.

Приказы общественного призрения, земские учреждения, церковно‑приходские попечительские структуры и общественные благотворительные организации наряду с общей целью имели свою специализацию.

Приказы общественного призрения осуществляли частичное финансирование территорий в целях социальной помощи и призрения и содержали специализированные социальные учреждения. Приходская благотворительность реализовывалась через материальную помощь, включая помощь натурой, оплату обучения и содержание в богадельнях, а также содержании церковно‑приходских школ.

Земство, для которого согласно разъяснению Правительствующего Сената «призрение бедных должно считаться не обязанностью, а правом земских и городских учреждений», стало главным социальным институтом, обеспечивающим земское здравоохранение (земские больницы, земские врачи, народные аптеки); социальный патронат (вскармливание, обучение материнству, содержание в семье детей и т. п.); призрение и воспитание детей (семейное призрение, ясли, «бесплатные колыбельки», ремесленные классы и др.); богадельни; организацию ссудных касс, фондов поддержки переселенцев, недоимщиков, касс взаимопомощи; организацию общественных работ, трудовой помощи, потребительских кооперативов; устройство читален и библиотек и многое другое, удовлетворяющее реальные социальные потребности жителей.

Благотворительные общественные организации содержали стационарные учреждения социальной защиты; учебно‑воспитательные заведения предоставляли социальное жилье и открывали бесплатные столовые и ночлежки, осуществляли реабилитацию инвалидов (училища, общежития, дома трудолюбия, мастерские для слепых и глухих) и поддержку детей погибших на войне. С началом Первой мировой войны одним из главных направлений их деятельности стала организация лазаретов и помощи инвалидам.

Конфессиональное попечительство, основываясь на догматах милосердия, благотворительности и нищелюбия, через деятельность приходов, на основе благотворительности прихожан осуществляло раздачу милостыни, оказывало материальную и медицинскую помощь, организовывало бесплатные обеды и занималось просвещением (церковно‑приходские школы).

Из приведенного перечня направлений деятельности различных российских социальных институтов видно, что в России начала ХХ в. фактически отсутствовала вертикальная система социальной защиты. Интеграция различных форм социальной поддержки осуществлялась по горизонтали на местном уровне. Такое положение вещей, с одной стороны, повышало эффективность социальной защиты на местах, а с другой, не способствовало формированию активной социальной политики государства.

К третьему блоку национальных особенностей социальной сферы досоветского периодаследует отнести теоретические, идеологические и политические основания постановки и реализации социальных целей. Важной особенностью представлений о социальной деятельности государства в России в этот период было широкое распространение общественного мнения, защищающего социальные права личности и моральный долг общества.

В отличие от идеи справедливости, вытекающей в западной философии из идей равенства и свободы, гегелевской трактовки государства как субъекта перераспределения общественных благ, самоограничения либеральных принципов, социальной целесообразности и принципа социальной солидарности, в России понятие справедливости культурно‑исторически основывается на моральном долге, альтруизме, эсхатических мотивах, признании социальных прав естественными правами человека. Теоретические работы Б. Чичерина, Б. Кистяковского, С. Котляревского, В. Гессена, Л. Петражицкого и П. Новгородцева, выдвинувшего политико‑правовую теорию защиты обездоленных, опирались, как и общественное мнение, на гуманистические идеи Ф. Достоевского, Л. Толстого, Н. Некрасова, Н. Чернышевского и др. К этому нужно добавить психологические факторы патернализма, глубоко укоренившиеся в сознании россиян.

Для дореволюционного тридцатилетия было характерно обостренное восприятие российским обществом социальных проблем, была сформирована активная позиция государства, церкви и общественного мнения по их разрешению.

В то же время единодушие в понимании значимости социальных условий жизнедеятельности общества и особое по сравнению с другими странами эмоциональное к ним отношение, безусловно, не означало единства представлений о природе, целях, механизмах и структурах социальной политики, что относится к осмыслению социальной деятельности различными общественными институтами, научными направлениями и политическими партиями.

Особенностью теоретических представлений о социальной роли государства в России в данный период стало формирование общих положений, объединивших церковный и гражданский подходы и выдвинувших в качестве исходных положений отношение личности и общества, ответственности общества и государства перед индивидом. Не идеи солидарности, равенства и справедливости гражданского общества, а идеи человеколюбия и божественной, евангельской справедливости, идеи спасения души, где нищий и убогий является заступником перед Богом, равенства перед Богом стали фундаментом большинства социальных теорий.

Догматы благотворительности, милосердия, христианского служения трансформируются в идеи социальной справедливости и государственного призрения. В конце XIX в. идеи христианского нищелюбия и милостыни подвергаются серьезной критике. Христианская благотворительность рассматривается уже не только как положительное, но и как негативное явление, не способствующее стимулированию ответственности человека за свою судьбу, активизации творческой активности и развитию производительных сил, несущее угрозу обществу. С другой стороны, государственную благотворительность церковь начинает считать продолжением христианской практики благотворительности. Социальная работа в светских учреждениях рассматривается «как своего рода обращение к христианским традициям, благотворительному прозелитизму» (Н. Вознесенский). Происходит осознание, что общественная самодеятельность, даже таких мощных структур, как церковь, не может обеспечить массовую социальную защиту, компенсацию социальных рисков и устранение причин, порождающих нищету. Понимание того, что «в основе социальных бедствий лежат ограничения свободы труда; законы, способствующие концентрации капиталов в "немногих руках"; "дурное" администрирование и судебное устройство; "дурное" финансирование и общественное хозяйство» (Н. Бунге), приводит к выводу, что только государство способно разрешить социальные проблемы общества.

На осознание роли государственной социальной политики повлияло и сформировавшееся в это время понимание благотворительности как оперативной меры, связанной с уже случившейся, реальной ситуацией. Таким образом, превентивные меры – организация страхования, пенсионная система, кассы взаимопомощи, развитие производства и ремесел, улучшение образования и т. п. – к благотворительной деятельности не относятся. Подобное разделение помощи на меры оперативного и превентивного характера связано с деятельностью государства.

Особую роль в переходе социальных функций к государству и теоретическому осмыслению этого сыграло социальное страхование. Идея социального страхования, понимаемого как система мер правительства, направленных на страхование индивида от различных социальных рисков, заменяет представления об общественном призрении. Важным является представление о том, что страхование как вид государственного обеспечения – не «подачка», а право гражданина. Человек имеет право на помощь уже в силу того, что он член общества и имеет право на поддержку в случае нужды. Государство в этом случае осуществляет функцию перераспределения богатства, которую никто, кроме него, реализовать не может. Б. Кистяковский отмечает, что социальное развитие общества должно базироваться не на принципах презрения, а на том, чтобы никому не приходилось рассчитывать на благодеяние, ибо цель нормального социального общества – гарантированное право каждому на достойное существование. Рассуждая о правовом государстве, он приходит к выводу о необходимости социального страхования как одной из главнейших социально‑правовых задач общества.

Родоначальник отечественной теории общественного призрения как специфической области познания, В.И. Герье считал, что обязательная государственная помощь является культурным предназначением государства, благом современной жизни. Ему принадлежит первое определение понятия государственного призрения, которое производится на средства государственного казначейства и посредством органов, назначаемых администрацией и независимых от общин и местного населения.

Таким образом, теоретическое осмысление социальной работы в России в отличие от западных стран, совпадая в основных выводах о роли государства, базировалось не только на рациональных доводах, но в значительной степени – на идеях естественного права, ответственности общества и милосердия.

С момента созыва в 1906 г. Государственной Думы начинается оформление политических требований различных партий в виде законотворчества, происходит правовое закрепление социальных функций государства в виде целенаправленной социальной политики. В 1905 г. начинает работать комиссия В.Н. Коковцева. Ее законотворческая программа включала обязательную организацию больничных касс на базе совместных взносов предпринимателей и рабочих; создание на предприятиях смешанных органов из представителей администрации и рабочих для урегулирования вопросов найма и улучшения быта рабочих; сокращение рабочего дня с 11,5 до 10 ч; ограничение количества сверхурочных работ; разрешение забастовок. В 1906 г. было созвано особое совещание под руководством министра торговли и промышленности Д.А. Философова, которое предложило 10 основных законопроектов: страхование болезней; страхование несчастных случаев; страхование инвалидности; сберегательные кассы обеспечения; правила о найме рабочих; рабочее время; врачебная помощь; меры поощрения строительства здоровых и дешевых жилищ; промысловые ссуды; фабричная инспекция и фабричные присутствия.

В 1908 г. эти законопроекты были внесены в Думу третьего созыва. Вокруг этих законов развернулась острая борьба. Против выступили как предприниматели, так и социал‑демократы. Российские либералы считали неприемлемым сам факт государственного вмешательства в определение нормы рабочего времени и полагали, что социальные уступки рабочим неблагоприятно скажутся на конкурентных возможностях российской промышленности. С.Ю. Витте по этому поводу писал, что при проведении всех законов, касающихся рабочих, он всегда встречал грамотную критику от тех членов Государственного совета, которые представляли интересы крупных промышленников.

Левые доказывали, что страхование рабочих должно быть государственным и основываться на следующих принципах:

• охватывать всю совокупность социальных рисков (увечья, инвалидность, болезнь, старость, беременность и роды, безработицу, потерю кормильца для вдов и сирот);

• охватывать всех лиц наемного труда и их семейств;

• компенсация застрахованных должна составлять полное возмещение заработка;

• все расходы по страхованию должны нести предприниматели и государство;

• всеми видами страхования должны ведать страховые организации, построенные по территориальному принципу и на началах полного самоуправления застрахованных.

В результате обсуждений в 1912 г. социальные законы были приняты. Вводилось страхование только от несчастных случаев и болезней; возмещение ущерба составляло две трети заработка при полной потере трудоспособности, врачебная помощь и оплата за увечья производилась за счет предпринимателя, а оплата по болезни – за счет страховых взносов предпринимателей и рабочих, выплата пособий осуществлялась через больничные кассы, объединяющие рабочих только одного предприятия.

Таким образом, царская Россия, являясь одной из ведущих индустриальных стран мира, развиваясь в рамках общецивилизационной парадигмы, накануне политических революций во многом достигала европейских стандартов социальной политики. С другой стороны, целый ряд собственно российских факторов способствовал становлению основ социального государства. К таким факторам следует отнести традиционно высокий уровень огосударствления экономики и общественной жизни; эмоциональную, идейную и политическую направленность российского общества на гуманизацию и активизацию социальной политики; ведущую роль местного самоуправления в организации социальных учреждений и реализации социальных программ.

Соотнося социально‑экономические характеристики России с аналогичными показателями других развитых стран мира, мы видим, что накануне Первой мировой войны Россия находилась на одном уровне с ними по индикаторам реализации первого этапа построения социального государства, обозначенного нами как «социалистический» этап, но при этом сохраняла многие архаичные элементы цивилизационного развития.