Поголовное рабство и рента-налог

Теперь попробуем представить себе социальную структуру древневосточного общества. Естественно, что оно не было однородным, гомогенным. Но различия между его слоями, стратами не могли быть классовыми, потому что члены этого общества не различались по своему отношению ни к собственности, ни к способам получения дохода. Единственным собственником базовых средств производства, земли и воды, было государство в лице восточного деспота. А доходы всех членов общества определялись раздачами верховного правителя по его усмотрению в зависимости от заслуг перед государством. Конечно, и в этом случае не следует абсолютизировать отсутствие частной собственности. За особые заслуги царь мог наградить особо отличившегося воина или чиновника земельным участком или иной частицей государственного достояния в виде безусловно наследуемой частной собственности. Но это было скорее исключением, чем правилом. Все земледельцы и землевладельцы считались всего лишь пользователями земли или доходов с нее, высшим сакральным и безусловным собственником же оставался верховный правитель, царь, деспот. Слова «частный собственник» применимы к восточной экономике с большими оговорками. Человек в древневосточных деспотиях становится частным владельцем земли, если:

- причастен к власти, является членом правящей элиты;

- получает собственность от власти за особые заслуги;

- беспрекословно служит власти.

И дело здесь не в размере земельного владения. И общинная земля, и земля отдельной семьи, и княжеский удел, по территории равный некоторым современным европейским государствам, — все эти земельные владения могли принадлежать частным лицам, семьям и общинам только при соблюдении одного из трех условий.

В результате в восточных обществах формировалась не классовая, а сословно-кастовая система. То есть социальные страты формировались в зависимости от хозяйственных или государственных функций их членов. Классическим примером может служить кастовая система Древней Индии, сформировавшаяся в период и после завоевания полуострова Индостан пришедшими с северо-запада ариями (XIV—XIII вв. до н.э.). К концу II — началу I тысячелетия до н.э. здесь сформировалась довольно четкая кастовая система. На самом верху социальной лестницы стояли вожди-раджи и жрецы-брахманы. Это были наиболее привилегированные роды, из которых происходили правители и носители религиозных, научных иобще-культурных знаний. Их социальная функция — руководить общинами и организовывать широкую кооперацию массы простого труда. На ступеньке ниже стоят аристократы-кшатрии, каста профессиональных воинов и высших чиновников. Их функция — создавать благоприятные политические и правовые условия для производительного труда. Кшатрии не занимались хозяйственной деятельностью и содержались общинами и государством. Еще ниже — благородная арийская каста вайшья — земледельцев (именно земледельцев, а не землевладельцев), непосредственных и главных производителей материальных благ. Труд земледельцев ценился очень высоко и считался достойным занятием даже для представителей двух высших каст. В отличие от торговли или ростовщичества, чем могли заниматься только представители самой низкой, «презренной» касты неариев-аборигенов — шудры. А где же рабы? Где эти тысячи строителей дорог, храмов, каналов, водохранилищ и дренажных систем, которые под ударами кнутов надсмотрщиков трудятся, согбенные и несчастные? Любителей столь примитивного подхода к экономической истории придется разочаровать.

Основной массой исполнителей «царских работ», имеющих общегосударственное значение, были «свободные» общинники. Слово «свободные» написано в кавычках не случайно. Дело в том, что понятие свободы вообще не может быть применено к древневосточным обществам. Сельские соседские общины (длительное время сохранявшие и кровно-родственные связи), служилый люд, военная и чиновничья аристократия и даже служители культов — все были «рабами» верховного царя, деспота. Все члены общества фактически находились в полном подчинении от царя, мобилизующего и раздающего потребительские и производительные блага, финансовые ресурсы и привилегии. Верховный судья, а часто и верховный жрец, он не только «раздавал» блага, но и отнимал их, включая высшее человеческое благо — саму жизнь. Восточный мир состоял из обществ «поголовного рабства». И только в этом смысле можно говорить о том, что древневосточная экономика зиждилась на рабском труде.

А были ли на Востоке рабы в собственном смысле этого слова? Естественно, были. Но, скажем, в той же Индии рабы находились вне каст, они выполняли самую грязную и тяжелую работу, которую не полагалось делать членам кастового населения. Это — неприкасаемые (чандала). До них нельзя дотрагиваться, потому что они «грязные». Их удел — уборка мусора и нечистот, убой скота, работа с трупами, в лучшем случае — тяжелый труд на каменоломнях. Они же — палачи, знахари, актеры. Рабы в собственном смысле этого слова, как правило, приобретались на невольничьем рынке или захватывались в виде военной добычи. Рабы — это иноплеменники, инородцы. Конечно, на Востоке существовало и долговое рабство соплеменников. Но социальное положение раба-должника несравненно более благоприятное, ведь это «свой» раб, который отработает свой долг и снова станет свободным. Раб-соплеменник порой — неполноправный «член семьи», живущий в доме кредитора и свободно общающийся со своим хозяином, членом того же сословия или касты. Иноплеменник же — вечный чандала, неприкасаемый из поколения в поколение.

В восточных обществах рабы не имели существенного производственного значения. Главными производителями материальных благ, прежде всего сельскохозяйственной продукции, основной рабочей силой в строительстве были огосударствленные соседские общины. В этом главная особенность восточной экономики и основная причина консерватизма восточных обществ.

Особенности восточной экономики порождали и своеобразную форму финансово-экономических взаимоотношений между собственниками базовых средств производства (земли и воды) и их пользователями. Чтобы хорошо понять суть этих отношений, давайте на минуту перенесемся в современный мир и посмотрим, как складываются отношения между государством, землевладельцем и тружеником, скажем, в Великобритании. В этой стране до сих пор существуют крупные земельные владения — латифундии. Собственники поместий, лендлорды, сдают землю в аренду капиталисту-фермеру, который в свою очередь организует производство, инвестирует капитал в сельское хозяйство и нанимает на свободном рынке труда рабочую силу. Таким образом, мы видим трех субъектов поземельных отношений: частный собственник — землевладелец, капиталист-арендатор, наемный рабочий. Центральным субъектом отношений становится капиталист. Из своего оборотного капитала он платит заработную плату рабочим, а из прибыли — земельную ренту собственнику земли. Но поскольку и землевладелец, и капиталист, и рабочий — граждане Великобритании, все они вынуждены содержать свое государство и все платят различные налоги государству. Центральная фигура отношений — капиталист — осуществляет троякого рода выплаты: землевладельцу (ренту), рабочему (заработную плату), государству (налоги).

А теперь возвращаемся в Древний Восток и обнаруживаем, что здесь отношения не столь сложны, как в современном мире. Дело в том, что государство и собственник земли — это один и тот же институциональный субъект и даже просто одно и то же физическое лицо. И все выплаты, которые осуществляет землепользователь, будь это общинник или аристократ, сосредоточиваются в царской казне. В этих условиях невозможно отделить ренту (плату за землю) от налога (принудительного изъятия в пользу государства у его подданных). И чтобы не было никаких сомнений в том, кто является получателем доходов, в историко-экономической науке закрепилось особое определение доходов древневосточной казны: рента-налог. В данном случае безразлично — поступает ли царю доход в виде денежных выплат, продуктов или труда. Все три формы существовали в древневосточных обществах. Например, в I тысячелетии до н.э. в Китае существовали большие казенные поля, которые обрабатывались «свободными» общинниками, а урожай (преимущественно риса) поступал в царские закрома. Из этого продовольственного фонда и осуществлялись регулярные раздачи служилым людям, а также раздачи населению в экстраординарных ситуациях. Подведем итоги.

• Экономика древних восточных цивилизаций основывалась на гипертрофии государственной собственности и государственного хозяйствования.

• Частная собственность существовала, но только в виде «дочерней» по отношению к государственной собственности и в тесной взаимосвязи с ней.

• Общественные отношения в древневосточных цивилизациях формировались на базе сословно-кастового (а не классового) строя и системы «поголовного рабства».

• Собственно рабский труд не имел большого производственного значения, основными, непосредственными производителями материальных благ были члены сельских соседских общин.

• Поскольку собственником базовых средств производства, земли и воды, было государство, олицетворением которого становился восточный деспот, постольку все поземельные отношения строились на базе выплат и, соответственно, мобилизации в царской казне недифференцированной ренты-налога.

• В древневосточных деспотиях формировалась патерналистская система мобилизационно-раздаточной экономики.

• Итоговое содержательное определение социально-экономической жизни восточных обществ: это система огосударствленных общин.