Оба являются произведениями Филиппа Меланхтона

"Аугсбургское исповедание" получило свое название от горо­да, в котором германский император Карл V проводил сейм для улаживания церковных раздоров. Протестантские князья высту­пили на нем с кратким изложением своего вероисповедания, от­личающих его от католицизма. Поскольку оно получило опровер­жение католических богословов (consutatio pontificia), поддержан­ное императором, тут же была составлена в качестве ответа "Апология Аугсбургского исповедания (Apologia Confessionis Augustanae). По содержанию "Апология" близка к самому испове­данию, но она значительно пространнее и ее можно назвать учеб­ником протестантского богословия.

"Шмалькальденские члены" (1537).

Написаны Лютером с целью служить базой для полемики с римо-католиками на общем Соборе (такой Собор не состоялся). "Члены" были утверждены на сейме в Шмалькальдене, отчего и получили название "шмалькальденских".

"Формула согласия" (1580).

Одной из причин появления этой книги была распря среди лютеранских богословов по ряду вопросов (о свободе воли, о первородном грехе, о сущности оправдания, о необходимости за­кона для христиан, о Евхаристии). "Формула" была составлена группой богословов, спустя более тридцати лет после смерти Лю­тера. Подписали это произведение 56 лютеранских князей и гра­фов, представители ряда городов и почти 8000 учителей и бого­словов. "Формула согласия" объединила лютеран, но окончатель­но оттолкнула от них кальвинистов.

Среди лютеран имеет место принципиально разное отношение к своим символическим книгам. Ограничив христианское вероуче­ние одной Библией и отвергнув учение Церкви, не записанное в Священном Писании, лютеране не должны были бы считать сим­волические книги авторитетными. И действительно, часть люте­ранских богословов отвергает авторитет символических книг, но другие признают изложенное в них учение обязательным.

Лютеранское учение о Церкви

Признав Римско-католическую Церковь заблудившейся и по­рвав с нею, Лютер и лютеране не обратились к Церкви, непре­рывно пребывающей в истине, а создали свою "церковь", то есть положили начало новому религиозному обществу, без преемствующего апостолам епископата, и для этого общества выработали новую экклезиологию и новые вероисповедные нормы, опираясь на собственное толкование Библии.

Это говорит прежде всего о несовместимости протестантизма с верой в незыблемость апостольской Церкви - Церкви, вру­ченной пастырскому попечению апостолов и их преемников, име­ющих особое посланничество свыше, с верой в Церковь единую и единственную, однажды и навсегда основанную Христом, име­ющую на земле видимое непрерывное бытие до скончания века. Действия Лютера и лютеран сами по себе являются отрицанием такой веры в Церковь Христову. Признавая такую веру, Лютер был бы не вправе выступить в роли основоположника новой Церкви, не являющейся непрерывным продолжением того, что было создано Христом.

Этот, лежащий в самых основах лютеранства, грех неверия в Церковь лютеранам надо было как-то оправдать. Надо было от­ветить на вопрос, где же была истинная Церковь до Лютера.

Лютеране прибегли для этого к учению о невидимости Хрис­товой Церкви. Мы, мол, тоже верим в Церковь и признаем ее непрерывность, но до Лютера истинная Церковь существовала на земле "невидимо", она была лишена организационных форм и со­стояла из истинно верующих людей, ведомых одному Богу. Вы­ход из Положения, таким образом, был найден, но выход не основательный, хотя учение о "невидимости" и претендует на духов­ность и возвышенность.

Естественно спросить, какую же Церковь основал Сам Хрис­тос - видимую или невидимую, какие таинства учредил для вступления в нее и для участия в ее жизни - видимые или чисто духовные, каких апостолов дал ей - известных одному Богу или известных всем, принадлежащих к ней, кем, наконец, был Он Сам, воплотившийся нашего ради спасения, виденный очами и осязанный руками Своих блаженных современников (ср. I Ин. 1, 1), сошедший на землю, по словам апостола, не к бесплотным анге­лам, а к семени Авраамову (ср. Евр. 2, 14-16). Ответ более чем ясен. Главное в Церкви Христовой действительно совершается незримо для глаз, в глубине человеческих душ и сердец и отно­сится к сфере духовности - в этом нет сомнения, но также не­сомненно, что эта невидимая сторона церковности неразрывно связана с видимой.

Лютеране и сами понимают, что отрицать видимость Церкви полностью - значит вступать в противоречие со Священным Писанием. В лютеранских катехизисах говорится поэтому о види­мых проявлениях Церкви. Более того, утверждается, что «Церковь невидимая заключается в видимой как душа в теле». Но все это относится ими в полной мере лишь к Церкви первых времен христианства и к церковной организации, учрежденной Лютером. "А где была истинная видимая Церковь, скажем, с V по XV век? Это вопрос, на который лютеранам трудно ответить. В лютеран­ских катехизисах говорится, что видимая истинная Церковь "была едва приметна". Тысяча лет едва приметного существова­ния! Но если это не то же самое, что полное отрицание суще­ствования Церкви, лютеранам следовало бы все же конкретно указать в этом тысячелетнем историческом периоде ту "малопри­метную" Церковь, которую они могли бы признать своей. Сде­лать этого они не могут.

В таком же положении находятся и другие христианские ис­поведания, не имеющие непрерывного церковно-исторического бытия, непрерывного сакраментального преемства и непрерывнос­ти благодатной жизни с момента первого излияния Св. Духа в День Пятидесятницы. Все эти общества (кальвинизм, англикан­ство, баптизм и др.) опираются на новые основания, положенные много позже руками человеческими.

Одной из неотъемлемых видимых форм православной церков­ности является непрерывность богоучрежденного пастырства - священства. Символические книги Лютера признают необходимость священства и даже необходимость его постоянного существования, для совершения таинств, в частности для "отпущения грехов через слово и символы для утешения и ободрения нашей совести" ("Большой катехизис"). Но, по учению Лютера, такое утешение совести и отпущение грехов со ссылкой на слово Божие в случае нужды может осуществить каждый христианин.

"Аугсбургское исповедание" упоминает о епископах, а "Апо­логия" - об их праве совершать таинства и управлять, категори­чески отрицая при этом "особые благодатные дары, отличающие священника от мирян".

В символических книгах лютеран нет ни слова о преемствен­ности пастырского служения, об особом посланничестве свыше на это служение.» Право рукоположения лютеране признают за лю­бым членом Церкви (так называемое посланничество снизу)». В "Шмалькальденских членах" говорится: "Вследствие недостойного поведения католических епископов и невозможности для Церкви оставаться без священников... мы, по примеру Древней Церкви и отцов (каких отцов? - Д. О.), хотим и должны сами посвящать в священники способных людей". Оставшись без епископа, про­тестанты вынуждены были создать такое учение о пастырстве без преемства. Но мы знаем, что в Церкви всегда действовал прин­цип преемственного посланничества свыше. В избрании могли участвовать и рядовые члены Церкви, но самое рукоположение избранный получал от того, кто уже был законным пастырем, кто сам дверью вошел во двор овчий. Как Меня послал Отец, так и Я посылаю вас, - сказал Христос Своим ученикам (ср. Ин. 18). Как может посылать другого тот, кто сам не послан?

Умалив значение Церкви, лютеране отвергли значение и мо­литвенного общения Церкви земной с Церковью Небесной.

В "Апологии" говорится: "Мы не отрицаем того, что святых должно чтить". Но молитвенное обращение к святым и значение молитвенного ходатайства святых ими решительно отрицается, со ссылкой на слова апостола Павла о едином Посреднике (1 Тим. 2, 5). Неправомыслящие прибегают к святым и отвращаются от Христа, как от тирана", — говорится в той же "Апологии". "В призывании святых заключается та мерзость, что святые становятся на место Христа". Столь же решительно осуждают призывание святых "Шмалькальденские члены": "Призывание святых есть антихристово заблуждение". "Оно богоотступничество, потому что есть ходатайства и помощи принадлежит только Богу" (Христу). Месса за умерших бесполезна".

Здесь такой ход рассуждения. Если у нас один Посредник - Христос и человек спасается верой в Него, значит, человек спа­сается без всякой помощи со стороны, в одиночку. Поэтому на слова о "едином Посреднике" протестанты ссылаются во всех тех случаях, когда хотят умалить значение принадлежности к апос­тольской Церкви с ее преемственным пастырством, значение цер­ковных священнодействий и молитв. В этом проявляется ограни­ченность протестантского мышления, непонимание лютеранами главного. Верить во Христа - значит верить во все его дело. Нельзя верить во Христа и не верить в созданную Им Церковь, за которую Он предал Себя. Посредник один, но это вовсе не значит, что спасаемые разобщены между собой. Они становятся частицами того таинственного организма, который является телом этого единственного Посредника. В этом благодатном союзе, где все члены призваны заботиться друг о друге (ср. 1 Кор. 12, 25), и совершается дело спасения. Христос не спаситель разобщен­ных, замкнувшихся в своей личной вере индивидуумов, Христос есть "Спаситель тела" (Еф. 5, 23).

Вера в Церковь, таким образом, нисколько не умаляет веры православных во Христа. Наоборот. Прославление Церкви и прославление святых христоцентрично. Святые отнюдь не ставят­ся при этом "на место Христа". Прославление святых равнознач­но прославлению дела Христова. В первосвященнической молит­ве Он Сам сказал: И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им. Верующий в Меня, дела которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит (Ин. 14, 12). Веруяй в Мя, якоже рече пи­сание, реки от чрева его потекут воды живы. (Ин. 7, 38). В свя­тых действует Христос. Отвергать благодатную помощь святых и молитву друг за друга (живых за умерших, умерших за живых, матери за ребенка и т. п.) на том основании, что у нас один Хо­датай, можно только по чистейшему недоразумению.

…Лютер все же не доходил до полного отрицания значения Церкви. В своей аргументации он сплошь и рядом ссылается на историю Церкви, на писания как апостольские, так и отеческие. Лютер не учил, что можно отказаться от веры в Церковь и заме­нить ее верой в Библию. Но самый факт основания им новой церкви говорит об отсутствии у него веры в истинность и непо­грешимость апостольской Церкви, в неодолимость ее вратами адовыми. Лютеране в конечном итоге отвергли учительную роль Церкви. В их понимании роль Церкви в деле утверждения исти­ны свелась к хранению библейских книг.

В "Формуле согласия", составленной уже после смерти Люте­ра, содержится такое положение: "Мы веруем, учим и исповеду­ем, что единственным правилом и путеводной нитью, по которым нужно судить и оценивать всякое учение и всяких учителей, явля­ются только пророческие и апостольские писания Ветхого и Но­вого Заветов".

В подобных утверждениях сквозит стремление умалить или даже зачеркнуть учительную роль Церкви, забыть о Духе-Уте­шителе, всегда, по обетованию, действующем в Церкви и настав­ляющем нас "на всяку истину", о духе Нового Завета, о письме на "плотяных скрижалях сердца" (ср. 2 Кор. 3, 3-6; Евр. 8, 8-13). В них отчетливо видно стремление уйти от широты церковности в узость книжничества.

Таким образом, учительная роль Церкви лютеранами умаля­ется не меньше, чем папистами, хотя основания для этого у одних и других разные. У первых это делается вследствие их фактиче­ской оторванности от Церкви, у вторых - во имя ее ложно по­нятого единства.

В символических книгах лютеран ничего не говорится о том, признают ли лютеране церковные каноны, содержащие перечень священных книг. И если не признают этих канонов, то на чем основывают они признание самого перечня? Символические книги лютеран не делают различия между каноническими и неканони­ческими книгами, черпая доказательства из тех и других. В изда­ниях "Малого катехизиса" Лютера с объяснениями неканониче­ские книги названы, однако, "апокрифическими".

Лютер не только делил библейские писания на более и менее важные, но некоторые книги Библии прямо признавал слабыми. Послания апостолов Иакова и Петра за учение о добрых делах он называл даже "соломенными".

Лютеранское учение о таинствах

Отказав Церкви в непрерывном видимом существовании, лю­теране, по сути дела, должны были бы объявить ненужными и таинства церковные как несовместимые с учением о невидимости Церкви. Это было бы логично. Но отвергнуть водное Крещение или таинство Тела и Крови Христовой значило вступить в рез­кий очевидный конфликт со Священным Писанием. Лютеране оказались вынужденными оставить таинства, по крайней мере не­которые, и дать им какое-то место в своей догматической систе­ме, провозгласившей принципы невидимости Церкви и спасения одной верой. Решить эту задачу, не впадая в противоречие, не­возможно.

Символические книги лютеран определяют таинства как "не­обходимые для христиан источники благодати".

По лютеранскому учению, таинства совершаются для того, чтобы постоянным напоминанием о прощении "утешать совесть" грешников.

Но что, собственно, дают таинства христианину, почему они не­обходимы спасающемуся "одной верой" и какой вообще смысл дол­жны иметь эти видимые священнодействия при отсутствии видимой Церкви? На все эти вопросы протестантам отвечать трудно. Символические книги лютеран называют таинства еще и печатями , "знаками" обетовании Божиих. Для чего же нужны, эти "печати" и "знаки"? Символические книги отвечают: для усиления веры. Если лишь таково назначение этих "знаков", то, казалось бы, они не столь обязательны, ибо вера возбуждается словом и без них.

Отвергнув римско-католическое учение об ex opere operatum и вооружившись с полным основанием против представлений о ме­ханическом воздействии таинств на человека, протестанты не могли противопоставить этим взглядам чего-либо убедительного и глубокого. Одна из причин этого состоит в том, что вопрос о таинствах они пытались решать в отрыве от веры в Церковь.

О числе таинств в "Апологии" говорится, что четыре из семи обрядов - Миропомазание, Брак, Священство и Елеосвящение не установлены Богом и не могут называться таинствами, хотя и могут быть употребляемы для напоминания о Боге пред простеца­ми". "Истинными таинствами являются только три: Крещение, Причащение и Разрешение от грехов". В последнем, впрочем, лютеране не находят существенного для таинства элемента - внешнего знака. В той же "Апологии" далее говорится лишь о двух настоящих таинствах: Крещении и Причащении". То же и в "Большом катехизисе".

Нигде ничего не говорится в символических книгах лютеран об облеченных особыми полномочиями совершителях таинств. По мнению лютеран, полномочиями на совершение таинств обладают все члены Церкви.

В свете лютеранских положений о спасении одной верой непос­ледовательным выглядит и учение лютеран об отдельных таинствах.

Христос говорит о Вере и Крещении (Мк. 16, 16). Апостолы учили о необходимости веровать и креститься (Деян. 2, 38). Лютеране вынуждаются поэтому признавать Крещение чем-то важным в деле спасения, хотя это трудно совместить с основным положением учения о спасении в их сотериологии, согласно которому человек спасается одной верой. В Малом катехизисе читаем:

Крещение подает прощение грехов, избавляет от смерти и диавола и доставляет вечное блаженство верующим". "Формула согласия" учит:

"Крестившиеся имеют снова свободную волю" 'Большой катехизис" говорит, что через Крещение человек полу­чает "неисчислимые сокровища". Выходит, что Крещение нечто большее, чем знак, напоминание и заменитель слова, и все же ясности в этом вопросе у лютеран нет.

Особого внимания заслуживает факт, что лютеране признают Крещение младенцев, несмотря на неспособность последних ве­рить. В "Аугсбургском исповедании" по вопросу о необходимос­ти Крещения детей выражается осуждение "перекрещенцев" (анабаптистов).

Лютеране не в силах отрицать и значение таинства Евхарис­тии. Таинство это символические книги называют "дополнением к Крещению".

Отрицая термин "пресуществление", символические книги предпочитают говорить о "присутствии" в Евхаристии Тела и Крови Христовой ("Аугсбургское исповедание") "в хлебе и под хлебом" ("Большой катехизис"), "с хлебом" ("Апология") или in pane, sub pane, cum pane ("Формула согласия"). Не знают люте­ране и церковного термина "преложение".

Лютеранские символические книги ничего не говорят и о том, что таинство это действительно только в том случае, если оно церковно, то есть если совершается пастырем, имеющим по пре­емству полномочия от тех, кому было заповедано сие творити.

Что касается Исповеди, то Лютер поначалу считал ее безус­ловно необходимой и признавал таинством. Но вместе с тем у Лютера очень рано проявляется тенденция к умалению значения исповеди.

Весь контекст лютеранского вероучения говорит о том, что Лютер не захотел признать за покаянием силы благодатного та­инства, способного оказывать реальное воздействие на нравствен­ное состояние человека. По Лютеру, священник на исповеди лишь объявляет о прощении грехов, совершившемся ранее по заслугам Христа. Казалось бы, верующий лютеранин должен об этом знать и без священника.

"Шмалькальденские члены" считают исповедь нужной "ради простого грубого народа". Впоследствии в лютеранстве утвердил­ся взгляд на исповедь как на нечто необязательное.

Билет 9.

Вопрос 1. Римо-католическая церковь накануне Реформации. Д. Виклиф, Ян Гус, Иер. Савонарола.

ПРАВОСЛАВИЕ и ЗАПАДНОЕ ХРИСТИАНСТВО

Д. П. Огицкий, священник Максим Козлов 1995

РИМСКО-КАТОЛИЧЕСКАЯ ЦЕРКОВЬ НАКАНУНЕ РЕФОРМАЦИИ. ПЕРВЫЕ РЕФОРМАЦИОННЫЕ ДВИЖЕНИЯ.

Джон Виклиф, Ян Гус, Иероним Савонарола

Весь ход исторического процесса превращения Римско-католи­ческой Церкви в мощную абсолютную светскую монархию, настой­чиво и жестко распространяющую свою власть в церковной и поли­тической сферах, вел к неизбежному отходу ее от начал Вселенской Церкви, к внутреннему противоречию, ибо мирской меч в руках "на­местника Христа" был явлением противоестественным, глубоко иска­жавшим духовную сущность и Церкви, и ее предстоятеля.

Начиная с XIV в. в недрах Римско-католической Церкви возникали и постепенно зрели настроения, направленные против наиболее крайних форм проявления догматического и политиче­ского диктата. Внутри католицизма появились первые реформационные движения. В XVI в. они привели к полной реформации Римско-католической церкви и возникновению нового христиан­ского вероучения - протестантизма, разделившегося через не­сколько десятилетий на три мощные ветви - лютеранство, каль­винизм и англиканство.