Я люблю больших и сильных мужчин

– С собакой спать он не будет, – твердо заявил я. – А теперь тащи сюда свою задницу, возьми собаку и положи в ее коробку, чтобы она спала в нашей комнате. И смотри не разбуди его, иначе поднимется рев до небес.

– Но они так мило смотрятся вместе, – запротестовал Сэм.

– Гуды много чего себе позволяют, но спать с животными… За эту черту мы никогда не заходим.

– Ты же спишь со мной.

– И посмотрите, куда оно меня привело.

– Все у них будет нормально.

– Она написает ему на постель, а у меня и так полно стирки. Все, Рейкстро, давай шевелись.

– По крайней мере, теперь понятно, кто у нас в доме главный.

– Вот и не забывайте об этом, мистер.

– Если она все ночь будет скулить и будить меня…

– Не будет. А если будет, дадим ей немного ксанакса. Все. Иди и позаботься об этой собаке, а когда закончишь, возвращайся сюда, унеси меня в спальню и займись со мной любовью.

– Прямо-таки унести?

– Я люблю больших и сильных мужчин.

– Знаю, бэби.

– И тебе, возможно, понадобится дополнительное количество смазки. Ты заезжал в аптеку, чтобы пополнить свои запасы виагры?

– С тобой виагра мне не нужна.

– Я серьезно. Десятиминутные сунул-высунул лишь-бы-отделаться не для меня. Я, знаешь ли, не Макдональдс любви. Как мать нашего малыша, я заслуживаю внимания. И, возможно, кое-каких околососковых манипуляций.

– Околососковых?

– Я хочу, чтобы меня хорошенько объездили – да пожестче. Как считаешь, ты справишься?

– Скоро узнаешь, любовничек, – сказал он с искорками в глазах.

В дверях он остановился и повернулся ко мне.

– Что? – спросил я.

– Ты счастлив.

– Я всегда счастлив.

– Я имею в виду… по-настоящему. А ты очень долго не был счастлив по-настоящему, Хен.

– Я и впрямь по-настоящему счастлив.

– Но что изменилось?

– Иши. Он вроде бы успокоился. У него появились друзья. И мне кажется, он нам доверяет. Мне кажется, он приходит в себя.

– Мы знали, что все наладится.

– Да, но видеть это приятно. А когда у него сегодня был маленький срыв, то он первым делом бросился прямо ко мне.

– И потому ты стал счастлив?

– Ну… да. Это значит, он доверяет мне. Понимает, что ему есть к кому обратиться за помощью, что у него есть человек, на которого можно рассчитывать.

– У него есть и я.

– Но ты больше похож на отца. С тобой весело, но ты, если что, обязан быть строгим и устанавливать правила. У него должна быть и мама, и она – это я.

– Никогда так об этом не думал. А ты думаешь, да?

– Естественно, думаю.

– Хен, из тебя получится отличная мама.

– О боже! – сказал я, приложив руку к груди.

– Что?

– Кажется, у меня пришло молоко.

Глава 99

Голосование

– Итак, чем мы сегодня займемся? – спросил Сэм.

Был вторник следующей недели – день долгожданного голосования за торговлю спиртным. Иши сидел за столом и хрустел хлопьями, а Бо, выпрашивая еду, бродила внизу. Она быстро училась, эта собака.

– Пойдем по магазинам и спустим все наши деньги? – спросил я.

– Лучше, – ответил он.

– Будем объедаться чизкейками и арахисовым маслом, пока нас не стошнит?

– Еще лучше.

– Скажем «да» торговле спиртным?

– Бинго!

– С чего ты решил, что я проголосую за?

Я поставил перед ним тарелку омлета с беконом и улыбнулся.

– А вот Иши проголосовал бы за, правда, Иши? – сказал он.

– Что такое «го-со-ловать»? – спросил Ишмаэль.

– Ничего, – сказал я. – Ешь давай. Скоро приедет автобус.

– Ты пойдешь и проголосуешь, – сказал Сэм, строго взглянув на меня. – Да?

– А Папа католик?

– Новый? Не знаю. Исходя из того, что он говорит, я удивлюсь, если его не пристрелят.

– Не говори так!

– Людям не нравятся перемены. Секс – это грязно и гадко, и заниматься им можно исключительно в браке, и это не изменится никогда.

– Церковь говорит не только о сексе, – строптиво заметил я.

– Это же не я считаю мастурбацию смертным грехом.

– Что такое «матурация»? – спросил Ишмаэль.

– Ешь, – покраснев, сказал я.

– Зачем ты ешь хлопья, ковбоец? – спросил Сэм.

– Я их люблю!

– Но бекон… Иши, бекон! Как можно воротить нос от бекона? Ты точно южанин?

– Он жирный. И я люблю хлопья-колечки.

– Это я вижу. Скоро ты скажешь, что и жареную курицу тоже не любишь, и твою бабулю хватит удар. Я не знаю ни одного человека, который не любил бы бекон.

– Колечки лучшей.

– Ты точно ничем там не болен?

– Нет, дядя Сэм.

– Если не возражаешь, – сказал я, – нам бы хотелось, чтобы детское ожирение у него наступило как можно поздней.

– Это просто бекон.

– Поджаренный на сковороде, полной жира. Жир это плохо. Да, Иши?

– Жир это фу.

– Хороший мой, ты сделал уроки?

– Не помнюсь.

– Не помню, – сказал я с нажимом. – Не пом-ню.

– Не помню!

– Благодарю.

– Сделал. Я ему помогал, – сказал Сэм. – Верно, ковбоец?

Ишмаэль улыбнулся.

– Ну так что, Иши, кто твой любимый дядя? Я или Хен?

Он хихикнул.

– Я твой любимый дядя, да? – сказал Сэм.

Иши кивнул.

– Да, но печенье, когда он приходит из школы домой, даю ему я, – сказал я. – А если он выбирает тебя, то, видимо, на обед у нас сегодня будет морковка.

– Нетушки! – завопил Ишмаэль.

– Фасоль?

– Фу!

– Козья колбаса?

– Гадость!

– Значит, кто твой любимый дядя?

Он наградил улыбкой меня.

– Так нечестно, – надулся Сэм.

– Ну, возможно, мы оба можем быть его любимыми дядями. Что думаешь, Иши?

– Окей, – сказал он. – Дядя Хен?

– Да?

– Мне надо пукнуть.