Плач цыганки по графу зубову

Расколюсь – так в стклянь,

Распалюсь – так в пар.

В рокота гитар

Рокочи, гортань!

В пляс! В тряс! В прах – да не в пляс!

А – ах, струна сорвалась!

У – ехал парный мой,

У – ехал в Армию!

Стол – бы фонарные!

Ла – ды гитарные!

И в прах!

И в тряс!

И грянь!

И вдарь!

Ермань-Дурмань.

Гортань-Гитарь.

В пляс! В тряс! В прах – да не в пляс!

А – ах, рука сорвалась!

Про трудного

Про чудного

Про Зубова —

Про сударя.

Чем свет – ручку жав

– Зубов-граф, Зубов-граф! —

Из всех – сударь-брав!

Зу – бов граф!

В пляс! В тряс! В прах – да не в пляс!

А – ах, душа сорвалась!

У – пал, ударный мой!

Стол – бы фонарные!

Про – пала Армия!

Ла – ды гитарные!

За всех – грудью пав,

(Не снег – уголь ржав!)

Как в мех – зубы вжав,

Э – эх, Зубов-граф!..

И в прах и в...

19 февраля 1923

Офелия – Гамлету

Гамлетом – перетянутым – натуго,

В нимбе разуверенья и знания,

Бледный – до последнего атома...

(Год тысяча который – издания?)

Наглостью и пустотой – не тронете!

(Отроческие чердачные залежи!)

Некоей тяжеловесной хроникой

Вы на этой груди – лежали уже!

Девственник! Женоненавистник! Вздорную

Нежить предпочедший!.. Думали ль

Раз хотя бы о том – что сорвано

В маленьком цветнике безумия...

Розы?.. Но ведь это же – тссс! – Будущность!

Рвем – и новые растут! Предали ль

Розы хотя бы раз? Любящих —

Розы хотя бы раз? – Убыли ль?

Выполнив (проблагоухав!) тонете...

– Не было! – Но встанем в памяти

В час, когда над ручьевой хроникой

Гамлетом – перетянутым – встанете...

28 февраля 1923

Офелия – в защиту королевы

Принц Гамлет! Довольно червивую залежь

Тревожить... На розы взгляни!

Подумай о той, что – единого дня лишь —

Считает последние дни.

Принц Гамлет! Довольно царицыны недра

Порочить... Не девственным – суд

Над страстью. Тяже ле виновная – Федра:

О ней и поныне поют.

И будут! – А Вы с Вашей примесью мела

И тлена... С костями злословь,

Принц Гамлет! Не Вашего разума дело

Судить воспаленную кровь.

Но если... Тогда берегитесь!.. Сквозь плиты —

Ввысь – в опочивальню – и всласть!

Своей Королеве встаю на защиту —

Я, Ваша бессмертная страсть.

28 февраля 1923

Федра

Жалоба

Ипполит! Ипполит! Болит!

Опаляет... В жару ланиты...

Что за ужас жестокий скрыт

В этом имени Ипполита!

Точно длительная волна

О гранитное побережье.

Ипполитом опалена!

Ипполитом клянусь и брежу!

Руки в землю хотят – от плеч!

Зубы щебень хотят – в опилки!

Вместе плакать и вместе лечь!

Воспаляется ум мой пылкий...

Точно в ноздри и губы – пыль

Геркуланума... Вяну... Слепну...

Ипполит, это хуже пил!

Это суше песка и пепла!

Это слепень в раскрытый плач

Раны плещущей... Слепень злится...

Это – красною раной вскачь

Запаленная кобылица!

Ипполит! Ипполит! Спрячь!

В этом пеплуме – как в склепе.

Есть Элизиум – для – кляч:

Живодерня! – Палит слепень!

Ипполит! Ипполит! В плен!

Это в перси, в мой ключ жаркий,

Ипполитова вза – мен

Лепесткового – клюв Гарпий!

Ипполит! Ипполит! Пить!

Сын и пасынок? Со – общник!

Это лава – взамен плит

Под ступнею! – Олимп взропщет?

Олимпийцы?! Их взгляд спящ!

Небожителей – мы – лепим!

Ипполит! Ипполит! В плащ!

В этом пеплуме – как в склепе!

Ипполит, утоли...

7 марта 1923

Послание

Ипполиту от Матери – Федры – Царицы – весть.

Прихотливому мальчику, чья красота как воск

От державного Феба, от Федры бежит... Итак,

Ипполиту от Федры: стенание нежных уст.

Утоли мою душу! (Нельзя, не коснувшись уст,

Утолить нашу душу!) Нельзя, припадя к устам,

Не припасть и к Психее, порхающей гостье уст...

Утоли мою душу: итак, утоли уста.

Ипполит, я устала... Блудницам и жрицам – стыд!

Не простое бесстыдство к тебе вопиет! Просты

Только речи и руки... За трепетом уст и рук

Есть великая тайна, молчанье на ней как перст.

О прости меня, девственник! отрок! наездник! нег

Ненавистник! – Не похоть! Не женского лона – блажь!

То она – обольстительница! То Психеи лесть —

Ипполитовы лепеты слушать у самых уст.

– “Устыдись!” – Но ведь поздно! Ведь это последний всплеск!

Понесли мои кони! С отвесного гребня – в прах —

Я наездница тоже!Итак, с высоты грудей,

С рокового двухолмия в пропасть твоей груди!

(Не своей ли?!) – Сумей же! Смелей же! Нежней же! Чем

В вощаную дощечку – не смуглого ль сердца воск?! —

Ученическим стилосом знаки врезать... О пусть

Ипполитову тайну устами прочтет твоя

Ненасытная Федра...

11 марта 1923

Провода

Des Herzens Woge schaumte nicht

so schon empor empor, und wurde Geist,

wenn nicht der alte stumme Fels,

das Schicksal, ihr entgegenstande.[43]

1. “Вереницею певчих свай…”

Вереницею певчих свай,

Подпирающих Эмпиреи,

Посылаю тебе свой пай

Праха дольнего.

По аллее

Вздохов – проволокой к столбу —

Телеграфное: лю – ю – блю...

Умоляю... (печатный бланк

Не вместит! Проводами проще!

Это – сваи, на них Атлант

Опустил скаковую площадь

Небожителей...

Вдоль свай

Телеграфное: про – о – щай...

Слышишь? Это последний срыв

Глотки сорванной: про – о – стите...

Это – снасти над морем нив,

Атлантический путь тихий:

Выше, выше – и сли – лись

В Ариаднино: ве – ер – нись,

Обернись!.. Даровых больниц

Заунывное: не выйду!

Это – про водами стальных

Проводо в – голоса Аида

Удаляющиеся... Даль

Заклинающее: жа – аль...

Пожалейте! (В сем хоре – сей

Различаешь?) В предсмертном крике

Упирающихся страстей —

Дуновение Эвридики:

Через насыпи – и – рвы

Эвридикино: у – у – вы,

Не у —

17 марта 1923

2. “Чтоб высказать тебе... да нет, в ряды…”

Чтоб высказать тебе... да нет, в ряды

И в рифмы сдавленные... Сердце – шире!

Боюсь, что мало для такой беды

Всего Расина и всего Шекспира!

“Все плакали, и если кровь болит...

Все плакали, и если в розах – змеи”...

Но был один – у Федры – Ипполит!

Плач Ариадны – об одном Тезее!

Терзание! Ни берегов, ни вех!

Да, ибо утверждаю, в счете сбившись

Что я в тебе утрачиваю всех

Когда-либо и где-либо небывших!

Какия чаянья – когда насквозь

Тобой пропитанный – весь воздух свыкся!

Раз Наксосом мне – собственная кость!

Раз собственная кровь под кожей – Стиксом!

Тщета! во мне она! Везде! закрыв

Глаза: без дна она! без дня! И дата

Лжет календарная...

Как ты – Разрыв,

Не Ариадна я и не...

– Утрата!

О, по каким морям и городам

Тебя искать? (Незримого – незрячей!)

Я проводы вверяю провода м,

И в телеграфный столб упершись – плачу.

18 марта 1923

Пути)

Все перебрав и все отбросив,

(В особенности – семафор!)

Дичайшей из разноголосиц

Школ, оттепелей... (целый хор

На помощь!) Рукава как стяги

Выбрасывая...

– Без стыда! —

Гудят моей высокой тяги

Лирические провода.

Столб телеграфный! Можно ль кратче

Избрать? Доколе небо есть —

Чувств непреложный передатчик,

Уст осязаемая весть...

Знай, что доколе свод небесный,

Доколе зори к рубежу —

Столь явственно и повсеместно

И длительно тебя вяжу.

Чрез лихолетие эпохи,

Лжей насыпи – из снасти в снасть —

Мои неизданные вздохи,

Моя неистовая страсть...

Вне телеграмм (простых и срочных

Штампованностей постоянств!)

Весною стоков водосточных

И проволокою пространств.

19 марта 1923

4. “Самовластная слобода…”

Самовластная слобода!

Телеграфные провода!

Вожделений – моих – выспренных,

Крик – из чрева и на ветр!

Это сердце мое, искрою

Магнетической – рвет метр.

– “Метр и меру?” Но чет – вертое

Измерение мстит! – Мчись

Над метрическими – мертвыми —

Лжесвидетельствами – свист!

Тсс... А ежели вдруг (всюду же

Провода и столбы?) лоб

Заломивши поймешь: трудные

Словеса сии – лишь вопль

Соловьиный, с пути сбившийся:

– Без любимого мир пуст! —

В Лиру рук твоих влю – бившийся,

И в Леилу твоих уст!

20 марта 1923

5. “Не чернокнижница! В белой книге…”

Не чернокнижница! В белой книге

Далей донских навострила взгляд!

Где бы ты ни был – тебя настигну,

Выстрадаю – и верну назад.

Ибо с гордыни своей, как с кедра,

Мир озираю: плывут суда,

Зарева рыщут... Морские недра

Выворочу – и верну со дна!

Перестрадай же меня! Я всюду:

Зори и руды я, хлеб и вздох,

Есмь я и буду я, и добуду

Губы – как душу добудет Бог:

Через дыхание – в час твой хриплый,

Через архангельского суда

Изгороди! – Все уста о шипья

Выкровяню и верну с одра!

Сдайся! Ведь это совсем не сказка!

– Сдайся! – Стрела, описавши круг...

– Сдайся! – Еще ни один не спасся

От настигающего без рук:

Через дыхание... (Перси взмыли,

Веки не видят, вкруг уст – слюда...)

Как прозорливица – Самуила

Выморочу – и вернусь одна:

Ибо другая с тобой, и в судный

День не тягаются...

Вьюсь и длюсь.

Есмь я и буду я и добуду

Душу – как губы добудет уст —

Упокоительница...

25 марта 1923

6. “Час, когда вверху цари…”

Час, когда вверху цари

И дары друг к другу едут.

(Час, когда иду с горы):

Горы начинают ведать.

Умыслы сгрудились в круг.

Судьбы сдвинулись: не выдать!

(Час, когда не вижу рук)

Души начинают видеть.

25 марта 1923

7. “В час, когда мой милый брат…”

В час, когда мой милый брат

Миновал последний вяз

(Взмахов, выстроенных в ряд),

Были слезы – больше глаз.

В час, когда мой милый друг

Огибал последний мыс

(Вздохов мысленных: вернись!)

Были взмахи – больше рук.

Точно руки – вслед – от плеч!

Точно губы вслед – заклясть!

Звуки растеряла речь,

Пальцы растеряла пясть.

В час, когда мой милый гость...

– Господи, взгляни на нас! —

Были слезы больше глаз

Человеческих и звезд

Атлантических...

26 марта 1923

8. “Терпеливо, как щебень бьют…”

Терпеливо, как щебень бьют,

Терпеливо, как смерти ждут,

Терпеливо, как вести зреют,

Терпеливо, как месть лелеют —

Буду ждать тебя (пальцы в жгут —

Так Монархини ждет наложник)

Терпеливо, как рифмы ждут,

Терпеливо, как руки гложут.

Буду ждать тебя (в землю – взгляд,

Зубы в губы. Столбняк. Булыжник).

Терпеливо, как негу длят,

Терпеливо, как бисер нижут.

Скрип полозьев, ответный скрип

Двери: рокот ветров таежных.

Высочайший пришел рескрипт:

– Смена царства и въезд вельможе.

И домой:

В неземной —

Да мой.

27 марта 1923

9. “Весна наводит сон. Уснем…”

Весна наводит сон. Уснем.

Хоть врозь, а все ж сдается: все

Разрозненности сводит сон.

Авось увидимся во сне.

Всевидящий, он знает, чью

Ладонь – и в чью, кого – и с кем.

Кому печаль мою вручу,

Кому печаль мою повем

Предвечную (дитя, отца

Не знающее и конца

Не чающее!) О, печаль

Плачущих без плеча!

О том, что памятью с перста

Спадет, и камешком с моста...

О том, что заняты места,

О том, что наняты сердца

Служить – безвыездно – навек,

И жить – пожизненно – без нег!

О заживо – чуть встав! чем свет! —

В архив, в Элизиум калек.

О том, что тише ты и я

Травы, руды, беды, воды...

О том, что выстрочит швея:

Рабы – рабы – рабы – рабы.

5 апреля 1923

10. «С другими – в розовые груды…»

С другими – в розовые груды

Грудей... В гадательные дроби

Недель...

А я тебе пребуду

Сокровищницею подобий

По случаю – в песках, на щебнях

Подобранных, – в ветрах, на шпалах

Подслушанных... Вдоль всех бесхлебных

Застав, где молодость шаталась.

Шаль, узнаешь ее? Простудой

Запахнутую, жарче ада

Распахнутую...

Знай, что чудо

Недр – под полой, живое чадо:

Песнь! С этим первенцем, что пуще

Всех первенцев и всех Рахилей...

– Недр достовернейшую гущу

Я мнимостями пересилю!

11 апреля 1923

“Голубиная купель…”

Голубиная купель,

Небо: тридевять земель.

Мне, за тем гулявшей за морем,

Тесно в одиночной камере

Рук твоих,

Губ твоих,

Человек – и труб твоих,

Город!

– Город!

Это сорок

Сороков во мне поют.

Это сорок

– Бить, так в порох! —

Кузнецов во мне куют!

Мне, решать привыкшей в мраморе,

Тесно в одиночной камере

Демократии и Амора.

21 марта 1923

Эвридика – Орфею:

Для тех, отженивших последние клочья

Покрова (ни уст, ни ланит!..)

О, не превышение ли полномочий

Орфей, нисходящий в Аид?

Для тех, отрешивших последние звенья

Земного... На ложе из лож

Сложившим великую ложь лицезренья,

Внутрь зрящим – свидание нож.

Уплочено же – всеми розами крови

За этот просторный покрой

Бессмертья...

До самых летейских верховий

Любивший – мне нужен покой

Беспамятности... Ибо в призрачном доме

Сем – призрак ты, сущий, а явь —

Я, мертвая... Что же скажу тебе, кроме:

– “Ты это забудь и оставь!”

Ведь не растревожишь же! Не повлекуся!

Ни рук ведь! Ни уст, чтоб припасть

Устами! – С бессмертья змеиным укусом

Кончается женская страсть.

Уплочено же – вспомяни мои крики! —

За этот последний простор.

Не надо Орфею сходить к Эвридике

И братьям тревожить сестер.

23 марта 1923

Поэты

1. “Поэт – издалека заводит речь…”

Поэт – издалека заводит речь.

Поэта – далеко заводит речь.

Планетами, приметами, окольных

Притч рытвинами... Между да и нет

Он даже размахнувшись с колокольни

Крюк выморочит... Ибо путь комет —

Поэтов путь. Развеянные звенья

Причинности – вот связь его! Кверх лбом —

Отчаетесь! Поэтовы затменья

Не предугаданы календарем.

Он тот, кто смешивает карты,

Обманывает вес и счет,

Он тот, кто спрашиваетс парты,

Кто Канта наголову бьет,

Кто в каменном гробу Бастилий

Как дерево в своей красе.

Тот, чьи следы – всегда простыли,

Тот поезд, на который все

Опаздывают...

– ибо путь комет

Поэтов путь: жжя, а не согревая.

Рвя, а не взращивая – взрыв и взлом —

Твоя стезя, гривастая кривая,

Не предугадана календарем!

8 апреля 1923

2. “Есть в мире лишние, добавочные…”

Есть в мире лишние, добавочные,

Не вписанные в окоём.

(Нечислящимся в ваших справочниках,

Им свалочная яма – дом).

Есть в мире полые, затолканные,

Немотствующие – навоз,

Гвоздь – вашему подолу шелковому!

Грязь брезгует из-под колес!

Есть в мире мнимые, невидимые:

(Знак: лепрозариумов крап!)

Есть в мире Иовы, что Иову

Завидовали бы – когда б:

Поэты мы – и в рифму с париями,

Но выступив из берегов,

Мы бога у богинь оспариваем

И девственницу у богов!

22 апреля 1923

3. “Что же мне делать, слепцу и пасынку…”

Что же мне делать, слепцу и пасынку,

В мире, где каждый и отч и зряч,

Где по анафемам, как по насыпям —

Страсти! где насморком

Назван – плач!

Что же мне делать, ребром и промыслом

Певчей! – как провод! загар! Сибирь!

По наважденьям своим – как по мосту!

С их невесомостью

В мире гирь.

Что же мне делать, певцу и первенцу,

В мире, где наичернейший – сер!

Где вдохновенье хранят, как в термосе!

С этой безмерностью

В мире мер?!

22 апреля 1923

Ариадна

1. “Оставленной быть – это втравленной быть…”

Оставленной быть – это втравленной быть

В грудь – синяя татуировка матросов!

Оставленной быть – это явленной быть

Семи океанам... Не валом ли быть

Девятым, что с палубы сносит?

Уступленной быть – это купленной быть

Задорого: ночи и ночи и ночи

Умоисступленья! О, в трубы трубить —

Уступленной быть! – Это длиться и слыть

Как губы и трубы пророчеств.

14 апреля 1923

2. “О всеми голосами раковин…”

– О всеми голосами раковин

Ты пел ей...

– Травкой каждою.

– Она томилась лаской Вакховой.

– Летейских маков жаждала...

– Но как бы те моря ни солоны,

Тот мчался...

– Стены падали.

– И кудри вырывала полными

Горстями...

– В пену падали...

21 апреля 1923

Прага

Где сроки спутаны, где в воздух ввязан

Дом – и под номером не наяву!

Я расскажу тебе о том, как важно

В летейском городе своем живу.

Я расскажу тебе, как спал он,

Не выспался – и тянет стан,

Где между водорослью и опалом

День деворадуется по мостам.

Где мимо спящих богородиц

И рыцарей, дыбящих бровь,

Шажком торопится народец

Потомков – переживших кровь.

Где честь, последними мечами

Воззвав, – не медлила в ряду.

О городе, где всё очами

Глядит – последнего в роду.

21 апреля 1923

Поэма заставы

А покамест пустыня славы

Не засыпет мои уста,

Буду петь мосты и заставы,

Буду петь простые места.

А покамест еще в тенётах

Не увязла – людских кривизн,

Буду брать – труднейшую ноту,

Буду петь – последнюю жизнь!

Жалобу труб.

Рай огородов.

Заступ и зуб.

Чуб безбородых.

День без числа.

Верба зачахла.

Жизнь без чехла:

Кровью запахло!

Потных и плотных,

Потных и тощих:

– Ну да на площадь?! —

Как на полотнах —

Как на полотнах

Только – и в одах:

Рев безработных,

Рев безбородых.

Ад? – Да,

Но и сад – для

Баб и солдат,

Старых собак,

Малых ребят.

“Рай – с драками?

Без – раковин

От устриц?

Без люстры?

С заплатами?!”

– Зря плакали:

У всякого —

Свой.

Здесь страсти поджары и ржавы:

Держав динамит!

Здесь часто бывают пожары:

Застава горит!

Здесь ненависть оптом и скопом:

Расправ пулемет!

Здесь часто бывают потопы:

Застава плывет!

Здесь плачут, здесь звоном и воем

Рассветная тишь.

Здесь отрочества под конвоем

Щебечут: шалишь!

Здесь платят! Здесь Богом и Чертом,

Горбом и торбой!

Здесь молодости как над мертвым

Поют над собой.

Здесь матери, дитя заспав...

– Мосты, пески, кресты застав! —

Здесь младшую купцу пропив...

Отцы...

– Кусты, кресты крапив...

– Пусти.

– Прости.

23 апреля 1923

Слова и смыслы

Ты обо мне не думай никогда!

(На – вязчива!)

Ты обо мне подумай: провода:

Даль – длящие.

Ты на меня не жалуйся, что жаль...

Всех слаще мол...

Лишь об одном пожалуйста: педаль:

Боль – длящая.

Ла – донь в ладонь:

– За – чем рожден?

– Не – жаль: изволь:

Длить – даль – и боль.

Проводами продленная даль...

Даль и боль, это та же ладонь

Отрывающаяся – доколь?

Даль и боль, это та же юдоль.

23 апреля 1923

Педаль

Сколь пронзительная, столь же

Сглаживающая даль.

Дольше – дольше – дольше – дольше!

Это – правая педаль.

После жизненных радуший

В смерть – заведомо не жаль.

Глуше – глуше – глуше – глуше:

Это – левая педаль.

Памяти гудящий Китеж —

Правая! Летейских вод

Левую бери: глушитель

Длителя перепоет.

От участковых, от касто-

вых – уставшая (заметь!)

Жизнь не хочет жить... но часто

Смерть не хочет умереть!

Требует! Из всех безмясых

Клавишей, разбитых в ряд.

(Левою педалью гасят,

Правою педалью длят...)

Лязгает! Как змей из фальши

Клавишей, разбитых в гуд...

Дальше, дальше, дальше, дальше

Правою педалью лгут!

24 апреля 1923

Ладонь

Ладони! (Справочник

Юнцам и девам).

Целуют правую,

Читают в левой.

В полночный заговор

Вступивший – ведай:

Являют правою,

Скрывают левой.

Сивилла – левая:

Вдали от славы.

Быть неким Сцеволой

Довольно – правой.

А всё же в ненависти

Час разверстый

Мы миру левую

Даем – от сердца!

А все же, праведным

Объевшись гневом,

Рукою правою

Мы жилы – левой!

27 апреля 1923

“Крутогорьями глаголь…”

Крутогорьями глаголь,

Колокольнями трезвонь:

Место дольнее – юдоль,

Место дольнее – ладонь.

Всеми вольными в лазорь

Колокольнями злословь:

Место дольнее – ладонь,

Место дольнее – любовь.

29 апреля 1923

Облака

Перерытые – как битвой

Взрыхленные небеса.

Рытвинами – небеса.

Битвенные небеса.

Перелетами – как хлёстом

Хлёстанные табуны.

Взблестывающей Луны

Вдовствующей – табуны!

Стой! Не Федры ли под небом

Плащ? Не Федрин ли взвился

В эти марафонским бегом

Мчащиеся небеса?

Стой! Иродиады с чубом —

Блул... Не бубен ли взвился

В эти иерихонским трубом

Рвущиеся небеса!

Нет! Вставший вал!

Пал – и пророк оправдан!

Раз – дался вал:

Целое море – на два!

Бо – род и грив

Шествие морем Чермным!

Нет! – се – Юдифь —

Голову Олоферна!

1 мая 1923

Так вслушиваются...

1. “Так вслушиваются…”

Так вслушиваются (в исток

Вслушивается – устье).

Так внюхиваются в цветок:

Вглубь – до потери чувства!

Так в воздухе, который синь —

Жажда, которой дна нет.

Так дети, в синеве простынь,

Всматриваются в память.

Так вчувствовывается в кровь

Отрок – доселе лотос.

...Так влюбливаются в любовь:

Впадываются в пропасть.

2. “Друг! Не кори меня за тот…”

Друг! Не кори меня за тот

Взгляд, деловой и тусклый.

Так вглатываются в глоток:

Вглубь – до потери чувства!

Так в ткань врабатываясь, ткач

Ткет свой последний пропад.

Так дети, вплакиваясь в плач,

Вшептываются в шепот.

Так вплясываются... (Велик

Бог – посему крутитесь!)

Так дети, вкрикиваясь в крик,

Вмалчиваются в тихость.

Так жалом тронутая кровь

Жалуется – без ядов!

Так вбаливаются в любовь:

Впадываются в: падать.

3 мая 1923

Ручьи

1. “Друг! Не кори меня за тот…”

Прорицаниями рокоча,

Нераскаянного скрипача

Piccicata’ми... Разрывом бус!

Паганиниевскими “добьюсь!”

Опрокинутыми...

Нот, планет —

Ливнем!

– Вывезет!!!

– Конец... На не т...

Недосказанностями тишизн

Заговаривающие жизнь:

Страдивариусами в ночи

Проливающиеся ручьи.

4 мая 1923

2. “Монистом, расколотым…”

Монистом, расколотым

На тысячу блях —

Как Дзингара в золоте

Деревня в ручьях.

Монистами – вымылась!

Несется как челн

В ручьёвую жимолость

Окунутый холм.

Монистами-сбруями...

(Гривастых теней

Монистами! Сбруями

Пропавших коней...)

Монистами-бусами...

(Гривастых монет

Монистами! Бусами

Пропавших планет...)

По кручам, по впадинам,

И в щеку, и в пах —

Как Дзингара в краденом —

Деревня в ручьях.

Споем-ка на радостях!

Черны, горячи

Сторонкою крадучись

Цыганят ручьи.

6 мая 1923

Окно

Атлантским и сладостным

Дыханьем весны —

Огромною бабочкой

Мой занавес – и —

Вдовою индусскою

В жерло златоустое,

Наядою сонною

В моря заоконные...

5 мая 1923

Хвала времени

Вере Аренской

Беженская мостовая!

Гикнуло – и понеслось

Опрометями колес.

Время! Я не поспеваю.

В летописях и в лобзаньях

Пойманное... но песка

Струечкою шелестя...

Время, ты меня обманешь!

Стрелками часов, морщин

Рытвинами – и Америк

Новшествами... – Пуст кувшин! —

Время, ты меня обмеришь!

Время, ты меня предашь!

Блудною женой – обнову

Выронишь... – “Хоть час да наш!”

– Поезда с тобой иного

Следования!.. —

Ибо мимородилась

Времени! Вотще и всуе

Ратуешь! Калиф на час:

Время! Я тебя миную.

10 мая 1923

Сестра

Мало ада и мало рая:

За тебя уже умирают.

Вслед за братом, увы, в костер —

Разве принято? Не сестер

Это место, а страсти рдяной!

Разве принято под курганом...

С братом?..

– “Был мой и есть! Пусть сгнил!”

– Это местничество могил!!!

11 мая 1923

Ночь

Час обнажающихся верховий,

Час, когда в души глядишь – как в очи.

Это – разверстые шлюзы крови!

Это – разверстые шлюзы ночи!

Хлынула кровь, наподобье ночи

Хлынула кровь, – наподобье крови

Хлынула ночь! (Слуховых верховий

Час: когда в уши нам мир – как в очи!)

Зримости сдернутая завеса!

Времени явственное затишье!

Час, когда ухо разъяв, как веко,

Больше не весим, не дышим: слышим.

Мир обернулся сплошной ушною

Раковиною: сосущей звуки

Раковиною, – сплошной душою!..

(Час, когда в души идешь – как в руки!)

12 мая 1923

Прокрасться...

А может, лучшая победа

Над временем и тяготеньем —

Пройти, чтоб не оставить следа,

Пройти, чтоб не оставить тени

На стенах...

Может быть – отказом

Взять? Вычеркнуться из зеркал?

Так: Лермонтовым по Кавказу

Прокрасться, не встревожив скал.

А может – лучшая потеха

Перстом Себастиана Баха

Органного не тронуть эха?

Распасться, не оставив праха

На урну...

Может быть – обманом

Взять? Выписаться из широт?

Так: Временем как океаном

Прокрасться, не встревожив вод...

14 мая 1923

Диалог Гамлета с совестью

– На дне она, где ил

И водоросли... Спать в них

Ушла, – но сна и там нет!

– Но я ее любил,

Как сорок тысяч братьев

Любить не могут!

– Гамлет!

На дне она, где ил:

Ил!.. И последний венчик

Всплыл на приречных бревнах...

– Но я ее любил

Как сорок тысяч...

– Меньше,

Все ж, чем один любовник.

На дне она, где ил.

– Но я ее —

(недоуменно)

– любил??

5 июня 1923

Мореплаватель

Закачай меня, звездный челн!

Голова устала от волн!

Слишком долго причалить тщусь, —

Голова устала от чувств:

Гимнов – лавров – героев – гидр, —

Голова устала от игр!

Положите меж трав и хвой, —

Голова устала от войн...

12 июня 1923

Расщелина

Чем окончился этот случай,

Не узнать ни любви, ни дружбе.

С каждым днем отвечаешь глуше,

С каждым днем пропадаешь глубже.

Так, ничем уже не волнуем,

– Только дерево ветви зыблет —

Как в расщелину ледяную —

В грудь, что тако тебя расшиблась!

Из сокровищницы подобий

Вот тебе – наугад – гаданье:

Ты во мне как в хрустальном гробе

Спишь, – во мне как в глубокой ране

Спишь, – тесна ледяная прорезь!

Льды к своим мертвецам ревнивы:

Перстень – панцирь – печать – и пояс...

Без возврата и без отзыва.

Зря Елену клянете, вдовы!

Не Елениной красной Трои

Огнь! Расщелины ледниковой

Синь, на дне опочиешь коей...

Сочетавшись с тобой, как Этна

С Эмпедоклом... Усни, сновидец!

А домашним скажи, что тщетно:

Грудь своих мертвецов не выдаст.

17 июня 1923

“На назначенное свиданье…”

На назначенное свиданье

Опоздаю. Весну в придачу

Захвативши – приду седая.

Ты его высоко назначил!

Буду годы идти – не дрогнул

Вкус Офелии к горькой руте!

Через горы идти – и стогны,

Через души идти – и руки.

Землю долго прожить! Трущоба —

Кровь! и каждая капля – заводь.

Но всегда стороной ручьевой

Лик Офелии в горьких травах.

Той, что страсти хлебнув, лишь ила

Нахлебалась! – Снопом на щебень!

Я тебя высоко любила:

Я себя схоронила в небе!

18 июня 1923

“Рано еще – не быть…”

Рано еще – не быть!

Рано еще – не жечь!

Нежность! Жестокий бич

Потусторонних встреч.

Как глубоко ни льни —

Небо – бездонный чан!

О, для такой любви

Рано еще – без ран!

Ревностью жизнь жива!

Кровь вожделеет течь

В землю. Отдаст вдова

Право свое – на меч?

Ревностью жизнь жива!

Благословен ущерб

Сердцу! Отдаст трава

Право свое – на серп?

Тайная жажда трав...

Каждый росток: “сломи”...

До лоскута раздав,

Раны еще – мои!

И пока общий шов

– Льюсь! – не наложишь Сам —

Рано еще для льдов

Потусторонних стран!

19 июня 1923

Луна – лунатику

Оплетавшие – останутся.

Дальше – высь.

В час последнего беспамятства

Не очнись.

У лунатика и гения

Нет друзей.

В час последнего прозрения

Не прозрей.

Я – глаза твои. Совиное

Око крыш.

Буду звать тебя по имени —

Не расслышь.

Я – душа твоя: Урания:

В боги – дверь.

В час последнего слияния

Не проверь!

20 июня 1923

Занавес

Водопадами занавеса, как пеной —

Хвоей – пламенем – прошумя.

Нету тайны у занавеса от сцены:

(Сцена – ты, занавес – я).

Сновиденными зарослями (в высоком

Зале – оторопь разлилась)

Я скрываю героя в борьбе с Pоком,

Место действия – и – час.

Водопадными радугами, обвалом

Лавра (вверился же! знал!)

Я тебя загораживаю от зала,

(Завораживаю – зал!)

Тайна занавеса! Сновиденным лесом

Сонных снадобий, трав, зёрн...

(За уже содрогающейся завесой

Ход трагедии – как – шторм!)

Ложи, в слезы! В набат, ярус!

Срок, исполнься! Герой, будь!

Ходит занавес – как – парус,

Ходит занавес – как – грудь.

Из последнего сердца тебя, о недра,

Загораживаю. – Взрыв!

Над ужа – ленною – Федрой

Взвился занавес – как – гриф.

Нате! Рвите! Глядите! Течет, не так ли?

Заготавливайте – чан!

Я державную рану отдам до капли!

(Зритель бел, занавес рдян).

И тогда, сострадательным покрывалом

Долу, знаменем прошумя.

Нету тайны у занавеса – от зала.

(Зала – жизнь, занавес – я).

23 июня 1923

“Строительница струн – приструню…”

Строительница струн – приструню

И эту. Обожди

Расстраиваться! (В сем июне

Ты плачешь, ты – дожди!)

И если гром у нас – на крышах,

Дождь – в доме, ливень – сплошь —

Так это ты письмо мне пишешь,

Которого не шлешь.

Ты дробью голосов ручьевых

Мозг бороздишь, как стих.

(Вместительнейший из почтовых

Ящиков – не вместит!)

Ты, лбом обозревая дали,

Вдруг по хлебам – как цеп

Серебряный... (Прервать нельзя ли?

Дитя! Загубишь хлеб!)

30 июня 1923

Ночь

Когда друг другу лжем,

(Ночь, прикрываясь днем)

Когда друг друга ловим,

(Суть, прикрываясь словом)

Когда друг к другу льнем

В распластанности мнимой,

(Смоль, прикрываясь льном,

Огнь, прикрываясь дымом...)

Взойди ко мне в ночи

Так: майского жучка

Ложь – полунощным летом.

Так: черного зрачка

Ночь – прикрываясь веком...

Ты думаешь, робка

Ночь – и ушла с рассветом?

Так: черного зрачка

Ночь – прикрываясь веком...

Свет – это только плоть!

Столпником на распутье:

Свет: некая мило ть,