Язык — это социальный процесс

Обретение смыслового пространства немыслимо без языка — самого важного и значимого символа, повсеместно используемого людьми в социальной жизни. Понятие «язык» у Мида много шире понятия «речь», ибо первое включает и вербальное, и невербальное общение. Свое понимание языка Мид противопоставляет не толь­ко бихевиористским суждениям Уотсона, но и подходу структура­листов. В первом случае для него неприемлемо восприятие слов в качестве речевых эквивалентов законченных мыслей, устоявшихся эмоций, четко определенных, «пойманных» состояний индивиду­ального сознания. Во втором — восприятие языка как целостной, закрытой системы фиксированных морфологических, синтакси­ческих и лексических значений. Мида угнетает идея неподвижнос­ти. Язык для него — образ бытия, стиль жизни, неотъемлемая часть

¹ MeadG. Mind // George Herbert Mead on Social... 157.

² MeadG. Philosophy of the Act. P. 147.

История социологии

социального поведения с целью приноровиться, приспособиться к окружающей действительности.

«Человек изучает новый язык и, как принято говорить, обре­тает новую душу. Он ставит себя в положение тех, кто использует этот язык. Он не может читать литературу на этом языке, не может общаться с теми, кто принадлежит к этому языковому сообществу, без восприятия соответствующих точек зрения. В этом смысле он обретает иную индивидуальность. Вы не можете передать язык как чистую абстракцию; в определенной мере вы неизбежно передаете и жизнь, лежащую в его основе»¹.

Обрести язык, проникнуть в его глубины — значит при­общиться жизниэтого языка, тому образу мыслей и поведения, который он несет в себе. Мысль эта — одно из самых чудесных приобретений социальной науки. Язык является носителем опре­деленного миросозерцания, присущего данному сообществу. Его невозможно представить как совокупность знаковых предписаний, передающих некий объем информации. Знак — простое указание на что-либо, находящееся вне его самого и никак не причастное к тому, на что он указывает. Он во многом произволен. Язык — поня­тие совершенно иного уровня. Он являет нам живую целостность, социальный процесс, непрерывную череду социальных действий, сообщающих миру содержание, значимость. Само его существова­ние, истолкование возможно лишь внутричеловеческого общения, внутрилюдской общности, придающей данному символическому образованию особый, понятный лишь в определенном культурном контексте смысл.

Язык символичен, а истолкование символа всегда происхо­дит в диалоге. Как пишет академик СС Аверинцев, в него нельзя «вломиться» своим единоличным усилием, нельзя «вчувствовать­ся». Иначе мы просто превратим диалог в монолог, заглушив его содержание собственным истолкованием. Нельзя претендовать и на безупречную рационализацию, «окончательную», объектив­ную расшифровку символа. Иначе мы подменим его «знаком». Вспомним, что логическая структура значения выступает у Мида как результат трехсторонних взаимоотношений жеста, соответс­твующего ему ответа и результата данного социального акта, «осе­дающего» в нашем опыте в виде значимого осадка (sedimentation)². Соответственно и значения, смыслы, выраженные языком, не мо-

¹ Mead G. Mind, Self and Society. P. 283.

² Mead G. Self// George Herbert Mead on Social... P. 210.

СОЦИОЛОГИЯ США

гут быть ничем иным, кроме как следствием человеческого обще­ния, диалога, созидающего социального акта,

Сказанное отнюдь не исключает того, что значения сущест­вуют объективно. Значение не является свойством человеческого разума, но продуктом социальной ситуации. Оно присутствует в действии еще до осознания его. Само по себе оно не нуждается в том, чтобы быть осознанным. Его осознание происходит потом, когда люди создают значимый символ. Символы отсылают к зна­чениям, т. е. «замещают» их в сознании людей. Символы свиде­тельствуют об опыте, приобретенном в отношении этих вещей, и пробуждают в людях сходные отклики, рожденные этим общим опытом¹. Так, вкусовые качества любого растения не зависят от человека, но человек сочтет его пищей только тогда, когда распро­бует, научится его готовить.

Итак, язык — это значимый символ, значение которого уко­ренено в совместном опыте людей. Одновременно язык — это «разговор жестов», или разновидность «жестикулятивного типа поведения»². С его помощью «индивиды могут дать понять друг другу, каковы будут их реакции на объекты, а следовательно, ка­ковы значения этих объектов»³.

Мид обращает наше внимание на то, что язык одновременно и возникает из жеста и по природе своей таковым является.

«Язык как набор значимых символов есть просто-напросто набор жестов, который применяет организм для того, чтобы вы­звать ответную реакцию других»⁴. Он — жест, осознанный как зна­чимый.

Язык может быть как озвученным голосом, так и неголосо­вым, знаковым (мимическим, разговором глухонемых), но при этом всегда подразумевающим взаимодействие. Поэтому ему присущи все основные характеристики взаимодействия, и в пер­вую очередь принятие роли «другого» или «обобщенного другого». Язык включен в саму природу моего собственного Я и связан с его появлением. Скажем, излюбленный Мидом пример пожара. Восклицанием «Пожар!» человек не только информирует других о происходящем, но и помогает себе осознать и определить собс­твенные действия в данной ситуации. Но мы не только непрерывно отслеживаем наше собственное обращение к другим людям, уясняя

¹ MeadG. Self// George Herbert Mead on Social... P. 183.

² Ibid. P. 17.

³Mead G. Self// George Herbert Mead on Social... P. 184. ⁴ MeadG. Mind, Self and Society. P. 335.

История социологии

себе его смысл. Мы, кроме того, строим свою речь в зависимости от нашего представления о своем собеседнике. «Именно через та­кое участие — принятие позиций других — формируется особый характер человеческого рассудка»¹.

Сущностью человеческого мышления становится усвоение, интернализация тех смыслов, которые несет в себе разговор жестов как значимых символов. Само мышление есть внутренний разговор жестов. По сути своей человеческий разум у Мида — постоянное общение со своим собственным Я с помощью значимых символов. Он выражает собой взаимоотношение человека и ситуации, опос­редованное значимыми символами.

«...Тот же процесс, который ответствен за происхождение и существование ума, или сознания — а именно принятие роли дру­гого по отношению к самому себе — неизбежно включает в себя происхождение и существование в то же самое время значимых символов или значимых жестов»².

Процесс рождения и развития языка, как и всякий социаль­ный процесс, имеет свои временные характеристики, трактуемые Мидом как наследование традиции (использование смысловых «осадков») и творчество, дающее жизнь новому; неизбежная задан-ность восприятия в языке и свободное усилие взаимодействующих сторон. Как всякий символ, язык обладает универсальными значе­ниями, но вместе с тем в процессе общения эти значения каждый раз рождаются заново. Соотношение этих двух характеристик язы­кового взаимодействия очень тонко и хрупко. Оно — аналог моего собственного Я в трактовке Мида с его диалогической структурой «Я-субъект — Я-объект». Усиление любой из его ипостасей ведет к нарушению баланса, а основания для развития тенденции такого рода в теории Мида очевидны.

Само видение возможности социальной жизни не в предель­ных основаниях человека, а в общезначимом социальном опыте, наработанных смыслах создает тому благоприятную почву³. Акцент ученого на механизме выработки общих для данного социального организма представлений и ориентиров, объективная принадлеж­ность значений сфере межчеловеческого взаимодействия, логи­чески оправданного, рационального по своей природе нередко приводит к тому, что язык идентифицируется «с общей значащей средой, с системой знаков, как бы наброшенных на наше поле

¹ MeadG. Movements of Thought... P. 379. ¹ Mead G. Mind, Self and Society. P. 47-48. ³ Неогерменевтика — пример этому.

СОЦИОЛОГИЯ США

восприятия, деятельности, жизни». Иными словами, в основу со­циальной жизни кладутся языковые универсалии, характер связей которых определяет ее специфику.