Что и как делает Гофман? Смещение перспектив

Карл Мангейм в одном из своих произведений рассказывает, что он иногда посылал своих лондон­ских студентов наблюдать за людьми на улицах,¹ а потом они рассказывали ему все, что видели. На­сколько нам известно, Гофман никогда не давал никому подобных заданий, хотя его тоже интере­совала обыденная повседневная жизнь. Он сам вел все наблюдения и делал описания, опираясь лишь на свою неистощимую выдумку по поводу того, где и как следует наблюдать и анализировать повсе­дневную жизнь. Немецкий социолог Г. Освальд на­зывает Гофмана «одержимым писателем-социологом

¹ Dahrendorf R. Vorwort // Goffman E. Wir alle spielen Theater. S. VII.

7 Зак 3484

I

194 X. Абельс. Интеракция, идентичность, презентация

с выдающейся способностью исследовать самые со­кровенные, обыденные и банальные стороны жиз­ни и обнаруживать в них нечто необычное, при­ключенческое и волнующее».¹

Ральф Дарендорф в предисловии к первой кни­ге Гофмана, опубликованной в Германии, высоко оценил его способность интерпретировать всем нам знакомую повседневную жизнь. Он пишет: «Гоф­ман является, конечно, мастером интерпретации с таким глубоким чутьем, которое редко встречается в истории социальных наук. Не случайно, что пер­вым автором, которого вообще цитирует Гофман, является Георг Зиммель. У него мы находим схо­жий талант прояснять наблюдаемую реальность через обнаруженные в ней структуры; здесь мы находим схожий смысл в по видимости различаю­щихся деталях».²

Дарендорф отмечает способность Гофмана к ос­мыслению очевидного абсурда,³ и этот интерес к абсурду возникает лишь от того, что абсурд форми­рует наши основные представления о нормальнос­ти. Например, он так поясняет свой интерес к уго­ловным преступникам: «В отношении уголовников главное не то, какие преступления они совершают и почему... Главное — свет, который проливает контраст их социального положения с нашим на то, что делаем мы».⁴ Благодаря методу максималь­ного контраста можно обнаружить условия соци-

Ирвинг Гофман: Техники презентации

альной нормальности. Представитель альтернатив­ной социологии А. Гоулднер в этой связи справед­ливо заметил, что идеально-типическая методоло­гия Макса Вебера тоже является «сравнительным методом», который «основан на исследовании ско­рее крайних случаев, чем обычных».¹

Интерес к гротеску и экстремальным ситуаци­ям восходит к традиции романтизма. В современ­ной социологии к ней можно отнести прежде всего Гофмана, который в элегантной форме продолжил эту традицию социальной мысли. Он рассуждает «с по­зиции хитроумного аутсайдера»² и рассматривает вещи с необычной точки зрения. Американский социолог К. Берк назвал такой подход «смещением перспектив». У Гофмана этот прием является ос­новным методом научного творчества.³

Такой оригинальный стиль мышления оказал глу­бокое влияние на методологическую дискуссию в со­циологии. Это касается этнометодологии 60-х годов и герменевтически ориентированного анализа глубин­ных структур речи и деятельности конца 70-х годов. Интересно, что при этом имя Гофмана упоминает­ся редко и вскользь, хотя именно его «дружеское недоверие» к обычному восприятию повседневной реальности, которое он считает лишь частью жи­тейского лицедейства, легло в основу целой науч­ной школы.

Несмотря на большое косвенное влияние на со­циологию, Гофман до сих пор не попал в центр тео-

¹ Oswald H. In memoriam Erving Goffman. S. 211.

² Dahrendorf R. Vorwort. S. VHIf.

³ Ibid. S. VII.

⁴ Goffman E. Das Individuum im dffentlichen Aus-tausch. Frankfurt am Main, 1982 S. 344, Anm.

¹ Gouldner A. Romantisches und klassisches Denken // Reziprozitat und Autonomie. Frankfurt am Main, 1984. S. 186.

² Ibid. S. 192.

³ Ibid.

196 X Абелъс Интеракция, идентичность, презентация

ретических дискуссий. Хотя он, как уже отмеча­лось, был в свое время назван журналом «The Sociological Quarterly» как «вероятно самый значи­тельный теоретик после второй мировой войны», внесший решающий вклад в феноменологическую социологию, тем не менее следует отметить, что сообщество профессиональных социологов мало принимает его во внимание.¹ Непоследовательность восприятия и отрыв его творчества от основной со­циологической дискуссии имеет свои причины. Од­ной из них является его манера изложения. Гофма­на «очень легко читать благодаря наличию приме­ров и литературному таланту автора, но трудно понимать из-за сложности анализа и высокой сте­пени детализации концепций, замысловатости рас­суждений с частой сменой перспектив».² Социоло­ги, которые стремятся поддержать репутацию сво­его предмета с помощью абстрактных понятий и систематических методов исследования, до сих пор испытывают трудности в восприятии соединения жанров «научной монографии и романа».³ Однако Дарендорф предостерегает от недооценки социоло­гии такого рода. Гофмана, как и Зиммеля, считают «неудобными» социологами, которые «слишком не­требовательно относятся к основам этой дисципли­ны, и возникает сомнение, относится ли она к точ­ным наукам или к литературоведению».⁴ Однако при таком «легком, почти эфемерном отношении к пред-

Ирвинг Гофман Техники презентации

мету» не следует заблуждаться по поводу якобы его незначительного теоретического содержания.¹

Другая причина отдаленности творчества Гоф­мана от теоретической дискуссии в социологии за­ключается в том, что сам Гофман никогда не стре­мился прояснить или хотя бы прокомментировать свои теоретические положения. Он знал, что его либо понимают, либо не понимают. Так, он лишь один раз высказался по поводу критики в свой ад­рес.² Вероятно, будь у него намерение обогатить теоретическую дискуссию, он совершил бы это ско­рее всего в форме пересмотра всей социологии. Именно на это указывает содержание его вступи­тельного послания к коллегам 1982 года в качестве президента Американской социологической ассоци­ации, которое он так и не смог прочесть. В нем он критикует социологию за пустоту в теории и слепо­ту в эмпирии.³ Конечно, первое обвинение весьма спорно, но второе ясно показывает, что имеет в виду Гофман. Он хочет вернуться к предпосылкам социо­логии как науки, благодаря которым она не только непосредственно наблюдает явления, но и описыва­ет их с некоторой дистанции. Именно этому и по­святил свою жизнь Гофман, заглянув «за кулисы нормальности». Его способность смотреть на вещи «с изнанки» оказала большое влияние на социоло­гическую теорию. Интересно, что социологические теории на основе идей Гофмана относятся к слож-

¹ Ср Colhns R. Relations in public. P. 137.

² Oswald H. In memoriam Erving Goffman. S 211.

³ Ditton zit. nach Meyrowitz (1985): Uberall und nirgends dabei, Bd. 1, S 80.

⁴ Dahrendorf R Vorwort S. IX.

¹ Dahrendorf R. Vorwort. S. IX.

² Goffman E. A reply to Denzm and Keller // Contem­porary Sociology. 1981. № 10.

³ Goffman E. The Interaction Order // American Socio­logical Review. 1983. Vol. 48. P. 92.

II

198 X. Абельс. Интеракция, идентичность, презентация

ным теоретическим конструкциям, разработанным наиболее полно. В качестве примеров таких теорий можно назвать социологию Лумана или Хаберма-са.

В заключение отметим темы, которые Гофман разрабатывает методом смещения перспектив. Преж­де всего это проблема социального действия, кото­рую он рассматривает с двух точек зрения: во-пер­вых, с точки зрения теории социального действия Макса Вебера, на которого он ссылается лишь эпи­зодически.¹ Гофман увлечен идеей Вебера о том, что социальное действие ориентировано на общий смысл, подразумеваемый участниками взаимодей­ствия. Во-вторых, он рассматривает социальное дей­ствие с позиции Дж. Мида, придерживаясь его те­зиса о принятии роли другого. Он объединяет оба теоретических подхода в модели драматургическо­го действия.

У Хабермаса имеется понятие драматургиче­ского действия, которое лежит в основе социоло­гии Гофмана: «Понятие драматургического действия относится не к отдельному действующему лицу или члену социальной группы, а к участникам соци­ального взаимодействия, которые являются друг для друга публикой, перед которой они себя презенти-руют. Действующий человек вызывает у публики определенный образ, производит на нее определен­ное впечатление о себе, более или менее целена­правленно раскрывая перед ней свою субъектив-

¹ Об отношении Гофмана к позиции других социо­логов имеется очень детальное исследование К. Ленца: Lenz К. Erving Goffman — Werk und Rezeption (в част­ности, с. 67).

Ирвинг Гофман: Техники презентации

ность. Каждое действующее лицо может контроли­ровать доступ публики в сферу своих личных взгля­дов, мыслей, установок, желаний, чувств и т. д. в силу своего доминирующего положения в этой сфе­ре. В драматургическом действии его участники об­ращают это обстоятельство себе на пользу и управ­ляют своим взаимодействием путем регулирования взаимного доступа к своей субъективности. Поэто­му центральное понятие теории — понятие само­репрезентации означает не стихийное выражение эмоций, а стилизацию выражения своих пережива­ний, адресованную зрителям».¹

Гофман рассматривает социальное действие с точки зрения манипулирования смыслом, как спек­такль, развивая при этом теоретическое положение Вебера о смысле социального действия и теорети­ческое положение Мида о калькуляции последствий социального действия. Мы коснемся этого подроб­нее при рассмотрении «управления впечатлениями».

Можно предположить, что такое развитие Гоф­маном теоретических положений Мида шокирова­ло социологов. В качестве примера иной версии символического интеракционизма можно привести творчество X. Штайнерта, которое сыграло важней­шую роль в распространении символического интер­акционизма в Германии. Полемизируя с Гофманом, Штайнерт пишет: «Парадигма Мида получила у Гофмана дальнейшее развитие постольку, посколь­ку он исходит не из консенсуса между участника­ми социального действия, возникающего в резуль­тате социализации, а из социальных требований и

¹ Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns. Bd. 1. Frankfurt am Main, 1981. S. 128.

11У

200 X. Абельс. Интеракция, идентичность, презентация

заранее заданных "декораций" социального дей­ствия, с помощью которых действующему лицу бо­лее или менее (с точки зрения Гофмана, имеет мес­то скорее первое) искусно удается извлечь из ситу­ации максимальную выгоду».¹ Мир, который стоит перед мысленным взором Гофмана, — это мир ак­теров. Штайнерт в этой связи продолжает: «Эта па­радигма разрабатывается дальше, поскольку Гоф­ман, по сравнению с Мидом, гораздо больше знает о людских трюках, применяемых в повседневной жизни. Он лишь смотрит на вещи теоретическим взором и ничему не удивляется. Он знает, как и что делают люди в повседневной жизни, но описы­вает это безо всяких эмоций».²

Гофман смотрит на социальный мир с точки зре­ния «чужака» и пользуется специфическими воз­можностями, связанными с такой позицией. Г. Зим-мель описал их в своем широко известном в социоло­гии экскурсе о чужаке. Под «чужаком» он понимает вновь прибывшего, который намерен остаться в дан­ном обществе. Он становится частью новой социаль­ной группы, но до конца не расстается с прошлым опытом. Такой синтез «далекого» и «близкого» обу­словливает у него «особые аттитюды объективности»,³ так как он не связан с единственной точкой зрения на мир, а смотрит на него с постоянной дистанции. Поэтому Зиммель называет объективность свободой.⁴ Гофман является подобным «чужаком», живущим

¹ Steinert H. Das Handlungsmodell des Symbolischen Interaktionismus // Handlungstheorien — interdisziplinar. Bd. 4. Munchen, 1977. S. 84.

² Ibid.

³ Simmel G. Exkurs liber den Fremden. S. 766.

⁴ Ibid. S. 767.

Ирвинг Гофман: Техники презентации

в нашем обществе, имеющим право рассматривать нормальное как то, что могло бы быть иным. Неко­торые считают такую манеру наблюдения комеди­ей, другие были введены ею относительно нее в за­блуждение. Гофман на этом основании считает, что одной из задач социологии является просвещение. Отсюда возникает еще один ответ на вопрос о цели гофмановских описаний: Гофман претендует на свободу объективного и разрабатывает метод анализа того, что скрывается за «вещами», что об­ращает его к фундаментальной проблеме социоло­гии — взаимосвязи человека с обществом, с други­ми людьми. Ответ Гофмана на этот вопрос касается рассмотрения опасностей для сохранения личности в современном обществе.