Глава iii. методы юнгианской психологии и тибетского буддизма

Лечение душ

Юнг пишет в своих «Воспоминаниях, снах и размышле­ниях», что его задача состоит в «исцелении душ». Про­тивоположно большинству классических психотера­пий, направленных в общем и целом на приспособле­ние личности и лечение симптомов, и основанных на применении техник манипулятивного характера, юнгианская психотерапия нацелена на исцеление души, приближение к священному. Ее цель не только в изле­чении патологии, но особенно в достижении индивиду­альной полноты, в самореализации. Глубины каждого человеческого существа скрывают в себе зерно, заклю­чающее в себе все его будущее развитие, зерно, конеч­ный смысл которого в том, чтобы быть божественным семенем, и принципиальная миссия юнганской психо­терапии состоит в том, чтобы помочь этому семени ра­сти и развиваться вплоть до своей полной зрелости, осуществляя весь свой потенциал. Какие методы разви­вал Юнг для достижения этой цели? Он говорит нам, что в течение естественного процесса индивидуации он нашел модель и ключевой принцип для своего лечеб­ного метода. Процесс индивидуации протекает в основном бессознательно и автономно, и через этот процесс психика в связи со своим естественным и спон­танным стремлением к полноте старается гармонизи­ровать свое сознательное и бессознательное содержание. Следовательно, объясняет Юнг, «лекарь должен следовать за природой, как за проводником», и его вме­шательство заключается не столько в обеспечении ле­чения, сколько в развитии латентных созидательных способностей пациента.

Юнг наблюдал, что те его пациенты, которым удава­лось самостоятельно освободиться от рабства своих собственных проблем и которые достигали высших уровней развития и психической интеграции, в действи­тельности просто не мешали событиям идти своей че­редой. Они позволяли своему бессознательному бесе­довать с ними в тишине и терпеливо выслушивали его сообщения, уделяя им все свое внимание самым серьез­ным образом. Другими словами, они устанавливали сознательные отношения со своим бессознательным.

Искусство сделать так, чтобы события происходили сами собой, действие при помощи бездействия, позво­лить событиям совершаться самим по себе, как го­ворил Мейстер Эккарт, стало для меня ключом от двери доступа к этому пути. Мы должны быть способ­ны позволить событиям произойти самим по себе. У нас речь идет здесь об искусстве, которое полностью игнорируется большинством людей. У них сознание все время вмешивается, помогает, исправляет и отри­цает, так и не допуская спокойного развития психиче­ского процесса.

Когда же мы разрешаем психическому процессу спо­койно развиваться, бессознательное оплодотворяет сознание, а сознание освещает бессознательное. Взаимное слияние и единение двух противоположностей способствует росту сознания и расширяют личность. Согласно Юнгу, это совершается в наилучших условиях, когда процесс не направляется извне и лекарь не вме­шивается в работу природы. По мере того как создается расширенная личность, расцветает и преобразуется сознание, и появляется новый центр личности — Са­мость,— тогда как тенденции эго уменьшаются. Тогда новый центр привлекает к себе, подобно магниту, все, что принадлежит личности присущим образом, по-на­стоящему и истинно — все, что составляет ее уникаль­ность. Целостность и единство индивида устанавли­ваются постепенно, на основе этого первоначального и фундаментального плана, а все, что несущественно, поверхностно и наносно, отпадает само собой. На этой стадии эго, развивавшееся в результате давления и дик­тата со стороны внешнего мира, культурного окруже­ния, подчиняется и позволяет проявляться давлениям, требованиям и стремлениям внутреннего мира инди­вида: оно позволяет выразиться внутреннему существу, душе Самости. Таким образом эго оказывается прине­сенным в жертву Самости; земное существование при­обретает смысл, индивид входит в соприкосновение с духовным. Его исходное бессознательное состояние преобразовалось в высшее сознание, и круг личности, символом которой является мандала, соединился и исполнился.

Как происходит гармонизация сознательной и бес­сознательной составляющих, никто не знает. Ибо речь идет о процессе иррациональной природы в продолже­ние всей жизни. В юнговской психотерапии нет ника­кого стационарного метода лечения. Методы разви­ваются естественным образом, по мере продвижения работы вперед, отвечая потребности конкретного чело­века. Поскольку каждый человек уникален и непред­сказуем, Юнг призывает врачевателей освободиться от любого вида предрассудков и теоретических истин и оставить всякий метод и всякую предварительную тех­нику. Он утверждает, что намеренно несистематичен, и что единственным уместным подходом является по­нимание индивида. «С каждым пациентом нам нужно говорить на своем особом языке».

И тем не менее Юнг использовал в своей практике два основных способа: работу со снами и активное во­ображение. Если толкование снов имеет длительную историю, восходя к самой ранней античности, активное воображение является оригинальным продуктом юнгианского искусства. В глазах Юнга процесс активного соображения является эквивалентом алхимической де­ятельности. Он подразумевает, по своей сути, постоян­ный диалог между двумя противоположностями — сознанием и бессознательным, во время которого все аспекты существа постепенно оказываются соединен­ными вместе. Это — работа примирения и единения противоположностей, ведущая к психологическому преобразованию.

Сей процесс включает в себя несколько этапов. В са­мом начале речь идет о достижении спокойного со­стояния рассудка, свободного от мыслей, способного просто наблюдать абсолютно нейтрально, без всякого суждения, констатировать спонтанное появление и развертывание содержания бессознательного, фрагменты фантазмов. Эта первая фаза вполне сопоставима с общепринятыми практиками медитации. Затем опыт регистрируется в письменной форме или в другой ощутимой форме — рисунке, живописи, скульптуре, танце ими любой другой форме символического выраже­ния. На следующей стадии сознательная ментальность начинает активно и намеренно участвовать в процессе состоянии с бессознательным. Значение бессознательного выражения и его послание должны применяться и примиряться с точкой зрения и требова­ниями сознательной ментальности. Юнг говорит:

Это — в точности, как если бы имел место диалог между двумя человеческими существами, равными в своих правах, где каждый оказывает доверие другому, предоставляя ему право выдвигать аргументы, и где оба считают, что их усилия необходимы, чтобы под­вергать сомнению противоречивые и предвзятые мне­ния посредством честной дискуссии, углубленного сравнения точек зрения с тем, чтобы вытащить на свет Божий позиции каждого участника.

Как только эго и бессознательное вступили в диалог, и мы начинаем понимать, что способны жить созна­тельно, у нас должны появиться этические установки и обязанности. Мы больше не можем вести свою жизнь, оставаясь глухими к внутренним движениям бессозна­тельного.

Здесь необходимо будет подчеркнуть, что принципы юнгианской психологии применяются не как медицин­ское лечение, но скорее — как метод самовоспитания. Психотерапия, говорит Юнг...

...трансцендирует свои медицинские первоисточники и перестает быть простым методом лечения больного. С того момента она применяется к здоровому челове­ку как к человеку, имеющему право на психическое здоровье, единственной болезнью которого является страдание, которое затрагивает нас всех. По этой при­чине можно утверждать, что аналитическая психоло­гия служит делу общественной пользы...

В своей психотерапии Юнг стремится ввести пациен­тов в состояние текучести, благодаря которому они пе­реживают опыт изменения и роста, не привязываясь к определенным условиям. В то же время он стремится разбудить в них чувство их надличностных связей, с тем чтобы расширить их способности сознания за пре­делами личностного сознания. Это особенно важно для современного человека, который в связи со своей рациональной установкой отрицал и оттеснил духов­ное измерение жизни. Юнг настаивает на том, что ду­ховный или религиозный характер опыта не опирается ни на какое верование, ни на какую догму, ни на какую метафизическую категорию, но исполняет фундамен­тальную психическую функцию, приобретающую важ­ное значение. Он допускает, что не может быть лич­ного излечения без обретения человеком религиозно­го видения жизни.

Психотерапевт играет в терапии центральную роль, в маетности, благодаря той тесной связи, которую он под­держивает со своим пациентом. По Юнгу, терапия является диалектическим процессом, в котором про­тивопоставляются друг другу две психические реаль­ности, и где их встреча должна затронуть и изменить обоих. Если терапия хочет быть эффективной, вра­чеватель, так же как и пациент, не может не выйти абсолютно целым и невредимым из данного опыта. Концепты представляют собой инструменты защиты относительно опыта, и благодаря им врачеватель мо­жет поддерживать соответствующую дистанцию со сво­им пациентом; но с другой стороны, концепты не представляют собой обязательств. Однако, как говорит Юнг, «разум не размещается в концептах». Таким образом, врачеватели не должны укрываться за экраном своего профессионального авторитета, ибо такое отношение лишило бы их важной информации, способной прийти к ним по каналу их бессознательного. В то же время Юнг непременно, хочет позволить своим пациентам стать психологически зрелыми, снова обрести доверие к самим себе и быть независимыми от своего врачевателя. Как подмастерья алхимика, пациенты напрасно будут узнавать «все лабораторные хитрости», им обяза­тельно нужно самим погрузиться в опус, ибо «никто не может его сделать за них». Так процесс индивидуации оказывается бесконечным и должен продолжаться и далеко за пределами окончания терапии и ее фор­мальной фазы. Выражаясь языком психотерапевта, Юнг нам говорит, что благодаря всему разнообразию и множеству лиц, которых ему довелось встретить в ходе своей работы, он смог приобрести бесценный опыт, и эти встречи представляют собой самые прекрасные и самые знаменательные отношения, какие у него склады­вались когда-либо за все его существование.

Важно подчеркнуть, что индивидуация ведет не толь­ко лишь к расширению личности, но также и к рас­ширению коллективных взаимоотношений. Противо­положно тому, что иногда считают некоторые люди, индивидуация нисколько не влечет за собой попытки изоляции, отречения от социальной и этической от­ветственности; личностное сознание и коллективное сознание взаимообогащаются в соответствии с естест­венным и спонтанным движением вперед. Процесс индивидуации...

«...дает рождение сознанию человеческой общности именно потому, что он позволяет нам осознать реаль­ность бессознательного, которое объединяет и касает­ся целого человечества. Индивидуация — это прими­рение одновременно с самим собой и с человечест­вом, поскольку мы являемся частью человечества»

Здесь мы снова встречаем на тех же самых основани­ях буддийскую идею сострадания, которая является вторым аспектом мудрости; мудрость и сострадание, две стороны одной монеты, из которых одна представ­ляет личностное сознание, а другая — трансличностное сознание, обе из которых в равной степени необходи­мы для достижения просветления.

Заметим, в конце концов, что работы Юнга имеют настолько вневременной характер и такой безгранич­ный размах, что невозможно даже приблизительно пе­редать все их богатство и все их значение, а также то влияние, которое они способны оказать на психику индивида. Кроме того, поскольку творчество Юнга раз­вивалось последовательными этапами, трудно передать весь его размах в поверхностном изложении, или же сосредоточиваясь только на одном из аспектов; тем бо­лее это трудно, если пытаться анализировать его мето­ды. Чтобы понять эту работу, ее нужно охватить в сово­купности, и даже тогда мы не избавлены от трудностей. Вот комментарий на эту тему одного из учеников Юнга, Аиры Прогоффа:

...Я наблюдал... что везде, где преподавали его тео­рии и практику в качестве конкретной юнгианской психологии, везде настаивали на структуре мысли с ее терминологией и концептами. Я осознал, что одной из причин этого была возможность преподать по край­ней мере терминологию, тогда как мощное прямое сознание, достигнутое Юнгом, преподать было невоз­можно.

Во время разговора с философом Прогофф поде­лился с ним этим открытием; после долгой дискуссии он нетерпеливо задал Юнгу следующий вопрос:

Предположите, что вы освободились от всех трудно­стей, связанных с поиском интеллектуально удовлетво­рительной формулировки ваших методов; предполо­жите, что вы можете их сформулировать, не учитывая неправильные толкования и неправильное употреб­ление, которым они могут подвергнуться со стороны других людей; предположите, что вы можете их сфор­мулировать так, чтобы верно отражать ваши самые подлинные впечатления на эту тему; что из этого сле­довало бы?.. «Ах, — ответил тот, — это было бы очень смешно. Это было бы чистым дзеном».

Согласно Прогоффу, эта отсылка Юнга к дзену озна­чает, что всю свою работу нужно свести к самому глав­ному, к самому фундаментальному, и что эта работа может выполняться за рамками рациональности.

Я лично думаю, что ссылка Юнга на дзен раскрывает но всей своей чистоте и простоте и более наглядно, чем любой другой тщательно разработанный комментарий, чем именно является в действительности его динами­ческий метод.