Отключение мозговых программ

Я считаю, что это главная причина, почему рисование кажется трудным делом: рисование требует значительного усилия по отключению мозговых программ.

Позвольте продемонстрировать это на нескольких примерах:

В одной из моих учебных групп я предложила студентам в качестве первого рисунка, еще до начала занятий, изобразить американский флаг, который как раз висел в классе. Он был закреплен на древке в углу класса. Я попросила студентов нарисовать флаг таким, как они его видят. Рисунок, выполненный студентом Р. Ф., показан на рис. 16.1.

Рис. 16.1. *Флаг №1> студента Р. Ф., 8 февраля 1978 г.

Антрополог Эдвард Т. Холл обсуждает заранее запрограммированные умозаключения:

«Существует скрытый нижний уровень культуры, который является очень устойчивым, — набор негласных, подспудных правил поведения и мышления, управляющих всем, что мы делаем. Этой скрытой грамматикой культуры определяется то, как люди видят мир... Большинство из нас либо совершенно не догадывается об этом, либо знает об этом лишь очень поверхностно.

Мне это пришло в голову совсем недавно, когда я обсуждал японские культурные отличия со своим другом, необычайно острого ума человеком. Я понял, что не только не сумел убедить его, но что он вообще не находил смысла ни в чем, что существенного я говорил ему... Для него понять меня означало перестроить свое мышление... отказаться от своего интеллектуального балласта, а на такой радикальный шаг пойти готовы очень немногие люди».

Эдвард Т. Холл Танец жизни, 1983

Рисунок первый: заранее запрограммированная реакция

Первый рисунок Р. Ф., по моему мнению, представляет собой заранее запрограммированную концептуальную реакцию на задание, свойственную Л-режиму. Этот рисунок флага с его упрощенной, торопливой нотацией указывает на то, что Р. Ф. «понял» его мгновенно. «Флаг? — вероятно, спросил он у себя. — "Флаг" у меня есть». (Можно было бы перевести это на язык педагога-психолога: связанный с языком символ понятия «флаг», развитый в ходе развития речи у ребенка и затем запрограммированный в мозгу.) Р. Ф. примерно так мог продолжить внутренний диалог: «Вот он. Несколько полосок, звездное поле в уголке. Вот древко. И стрелочка на верхушке древка. Вот, пожалуйста, американский флаг». (Отметьте, что нарисованы только шесть полосок, три «красных» и три «белых». Это согласуется с законом простоты: ров-

Художник внутри вас

Пример «закона простоты».

Рудольф Арнхейм *Энтропия и искусство*, 1971

Рис. 16.2. *Флаг №2* студента Р. Ф., 15 февраля 1978 г

Рис. 16.3. *Флаг №3* студента Р. Ф., 22 февраля 1978 г.

но столько информации, чтобы идентифицировать объект, и не более. Звезды упрощенно заменены точками, древко изображается одной линией).

Когда группа собралась вновь на следующей неделе, я сказала студентам (многие из которых выполнили похожие символические изображения флага): «Пожалуйста, присмотритесь к флагу еще раз, внимательнее. Я понимаю, что вы знаете, что полоски на самом деле прямые. Они начинаются на одном краю полотнища или от звездного поля и тянутся до другого края. Но если вы присмотритесь к полоскам и звездам на вот этом висящем флаге, что вы видите?»

Рисунок второй: понятие против восприятия

Я наблюдала за студентом Р. Ф. и увидела, что он очень долго рассматривал флаг и в нем явно боролись две различные точки зрения; каким образом полосы, которые, как известно, прямые и параллельные, могут на самом деле пересекаться между собой под прямым углом? Чтобы разрешить эту головоломку, Р. Ф. должен был принять этот парадокс и позволить зрительному восприятию флага в П-режиме возобладать над своей первой реакцией, реакцией Л-режима. Внимательно глядя на флаг, он переживал эту борьбу. Затем по изменению выражения его лица я увидела, как его «осенило». Он немедленно приступил к рисованию и выполнил второй рисунок (рис. 16.2), который оказался гораздо ближе к реальности — к тому действительному стимулу, который воздействует на сетчатку глаз.

Рисунок третий: когда реальности открыты двери

На третьей неделе я сказала студентам: «Прекрасно, вы сумели впустить в себя часть информации. Теперь мы попытаемся увидеть еще больше. Я понимаю, что вы знаете, что все полосы имеют одинаковую ширину, то есть на всем протяжении ширина полос не меняется. Я также понимаю, что вы знаете, что все звезды на флаге похожи друг на друга. Но если вы присмотритесь по-настоящему, что вы видите?»

Опять же, Р. Ф. долго рассматривал флаг, пытаясь совладать с новым парадоксом и на мгновение отложить в сторону свое концептуальное «знание».

Это восприятие заняло у Р. Ф„ как и у других, больше времени, потому что информация, хоть и четко видимая, была парадоксальной, причем парадокс оказался более хитрым и ускользающим. Но Р. Ф. наконец увидел, и его лицо «просветлело» при этом открытии. «Они меняются! — сказал он. — Меняется ширина полос и форма звезд».

Когда он произнес это, я заметила, как он занервничал — предварительное программирование Л-режима старалось вернуть свое господство. «Как это может быть?» —

Видится не только то, что попадается на глаза

спросил он. И, помотав головой, словно для того, чтобы прочистить ее, добавил: «Должно быть, я ошибаюсь».

«Нет, — сказала я. — Вы все увидели правильно. Из-за искривления поверхности флага звезды и полосы зрительно меняются. Если вы нарисуете эти измененные формы именно так, как вы их видите, то вы парадоксальным образом изобразите волнистую поверхность флага. И человек, который будет смотреть на ваш рисунок, не заметит, что ширина полос меняется или что некоторые звезды выглядят "неправильно". Для зрителя полосы и звезды будут выглядеть "правильно", но они будут удивляться, как вам удалось сделать так, чтобы флаг выглядел "волнистым"*.

Приободренный моими словами, Р. Ф. после этого нарисовал флаг, показанный на рис. 16.3, не без труда, конечно: подавить мозговые программы нелегко.

Случайный зритель, взглянув на три флага Р. Ф., мог бы решить, что этот студент «научился рисовать» за три недели. Но это не совсем так: Р. Ф. научился видеть «иначе» — то есть «видеть» информацию, которая была перед ним все время, но которая поначалу отвергалась им из-за преждевременных, заранее запрограммированных умозаключений.

Рис. 16.4. Три рисунка Р. Ф. за трехнедельный период

Удивительная сила понятий

Второй пример: рисунок студентки Кэрол Фреч, изобразившей свою левую руку, держащую чашку (рис. 16.5).

Занятия продолжались уже примерно четыре недели, и Кэрол научилась воспринимать и рисовать края и негативные пространства. Обладая этими компонентными навыками, она уже была в состоянии вполне удачно нарисовать свою левую руку с выступающими в ракурсе пальцами. Она даже включила в рисунок немного светотени, и тоже очень успешно. Поскольку к тому времени она еще не работала с визированием пропорциональных

Художник внутри вас

Рис. 16.5. <Рука, держащая чашку> студентки Кэрол Фреч

Рис. 16.6. Это чашка, которую на самом деле видела Кэрол, — чашка с «круглым дном»; здесь восприятие вступает в конфликт с понятием «чашки с плоским дном, которая стоит на плоской поверхности»

соотношений, большой палец получился несколько великоват по сравнению с другими пальцами.

Верх чашки тоже был воспринят и нарисован довольно хорошо. Хотя о чашке «известно», что она круглая, видимое изменение ее формы на эллиптическую является «приемлемым» для Л-режима, потому что понятие требует, чтобы чашка имела отверстие, но в то же время находилась в вертикальном положении.

Столкновение левомозгового понятия с правомозго-вым восприятием возникло, однако, когда Кэрол рисовала низ чашки. Зрительно это эллиптическая линия, примерно такая же, что и вверху чашки (как показано на рис. 16.6). Кэрол, однако, нарисовала ее как прямую линию, потому что чашка стоит на плоской поверхности. Если бы Кэрол нарисовала эту форму так, как на самом деле видела ее, она бы нарисовала чашку с круглым дном — такая чашка перевернулась бы. Это представление о плоском дне на плоской поверхности является очень сильным — оно восходит к детским понятиям, может быть, даже к старым воспоминаниям о пролитом молоке. Ошибка, допущенная Кэрол, таким образом, весьма распространена и встречается у гораздо более искушенных в рисовании студентов.

Проходя мимо Кэрол, когда она рисовала, я заметила ошибку и предложила ей внимательнее присмотреться к форме нижней части чашки в ее руке. Поначалу Кэрол никак не могла увидеть эллиптическую кривую, и я предложила рассмотреть негативное пространство под чашкой. Спустя мгновение она воскликнула: «Да, теперь я вижу — она изгибается».

Видится не только то, что попадается на глаза

Наступила небольшая пауза, в течение которой Кэрол мысленно справлялась с парадоксом («Как может чашка с плоским дном, стоящая на плоской поверхности, иметь круглый низ?»). Она некоторое время пристально разглядывала чашку. Потом она стерла линию, обозначавшую низ чашки, и я пошла дальше, полагая, что ошибка будет исправлена. Однако когда я вернулась, то с удивлением обнаружила, что Кэрол опять нарисовала ту же самую прямую линию.

Кэрол выглядела растерянной. Я спросила, что случилось, и она сказала: «Не знаю. Попробую еще раз». Она опять стерла линию и снова принялась разглядывать чашку. На лице ее появилось то странное выражение, которое я так часто наблюдала у студентов, сталкивающихся с парадоксами восприятия: глаза попеременно фокусировались то на рисунке, то на чашке, то опять на рисунке; она то приоткрывала рот, то прикусывала нижнюю губу. Кэрол напряженно размышляла над рисунком, словно пытаясь утихомирить разум. Затем она начала рисовать низ чашки, и я увидела, как ее рука, крепко сжимавшая карандаш, начала дрожать и эта дрожь по мере прорисовки линии все усиливалась. И опять она нарисовала ту же самую прямую линию.

Она довела линию до конца и выпрямилась, расслабляясь и слегка покачивая головой.

«Кэрол, как вы думаете, что это? Что происходит?»

«Я не знаю, что это, — сказала она. — Я вижу правильно, но не могу заставить руку нарисовать то, что нужно».

Я сохранила этот рисунок — яркий пример неожиданной силы понятия над восприятием, который иллюстрирует мысль, высказанную специалистом по восприятию Ричардом Грегори в цитате на полях. Этот эпизод оказался ключевым уроком для Кэрол и позволил ей преодолеть проблему в следующих рисунках.

«Друзья мне говорили, что я выгляжу как-то особенно, когда увлечен математическими исследованиями».

Жак Аламлр «Психология открытий в области математики», 1945

«Я считаю очень важным моментом, что то, что мы воспринимаем, может отличаться от того, что мы постигаем. Другими словами, мы можем знать, что воспринимаем неправильно, но во многих случаях не можем исправить восприятие».

Ричард Л. Грегори в диалоге с Джонатаном Миллером «Зрительное восприятие и иллюзии», 1983

Запуск глитча в систему

Психологи разработали множество двусмысленных картинок, которые запускают систему предварительного программирования мозга «глитч», создавая возможность не одной, а двух равноценных интерпретаций. Рассматривая такую картинку, мозг вроде бы приходит к умозаключению, но затем обнаруживает, что «держаться» за это умозаключение невозможно, так как столь же убедительная альтернативная гипотеза заставляет признать свое право на существование. Мозг начинает метаться туда-сюда, то к одному выводу, то к другому.

Поскольку для большинства людей контроль над этими переключениями оказывается почти невозможным, я полагаю, что двусмысленные картинки позволяют на сознательном уровне пережить того рода переключение со-

Слово «глитч» здесь употребляется в значении некоего странного, загадочного, неожиданного или постороннего источника информации, который нарушает гладкое течение мышления, заранее запрограммированное или привычное.

Художник внутри вас

Рис. 16.7. «Обратимая ваза» была впервые предложена Эдгаром Рубином в 1915 г. и доныне служит излюбленной демонстрацией взаимного обращения фигуры и фона. На рисунке можно видеть либо вазу, либо пару силуэтов лиц

знания, которое необходимо для альтернативного восприятия при рисовании (или творческом мышлении) и которое переживали, например, Р. Ф. (неменяющиеся/меняющиеся полосы на флаге) и Кэрол Фреч (плоский/ круглый низ чашки).

Парадоксальные картинки. Первая: иллюзия -«ваза/лица»

Давайте попытаемся разобраться с несколькими парадоксальными картинками. Сначала рассмотрим рисунок «ваза/лица», впервые предложенный Эдгаром Рубином в 1915 г. На ней можно увидеть два равноправных образа: либо два профиля, смотрящих друг на друга, либо симметричную вазу в центре.

Заметьте, что хотя формы не меняются, кажущееся изображение меняется весьма существенно, когда ум мечется между двумя альтернативными интерпретациями. Отметьте также, что переключение может происходить помимо и даже против вашей воли, когда вы решаете для себя, например, видеть именно вазу, а не лица. Попытайтесь принять решение видеть одно, а не другое. Если у вас возникает чувство, что вы уже пытались делать это раньше, вы, безусловно, правы; видение негативных пространств требует именно такого решения, и тоже на сознательном уровне. Но имея дело с рисунками-иллюзиями, вы, вероятно, обнаружите, что ваш мозг переключается самостоятельно и без постороннего контроля. Это пример форм, которые с равным основанием можно воспринимать и как позитивные, и как негативные пространства/формы. Если вы рисуете одно восприятие, вы одновременно рисуете и другое. Таким образом, эти картинки служат прекрасной иллюстрацией того, как работает восприятие негативных пространств и почему этот навык является такой важной составляющей рисования. В качестве интересного эксперимента попробуйте выполнить рисунок «вазы/лиц», как показано на рис. 16.8 и 16.9.

Рис. 16.8. Для левшей

Рис. 16.9. Для правшей

Интересный эксперимент (рис. 16.8 и 16.9).

1. Нарисуйте две горизонтальные линии, обозначающие верх и низ рисунка.

2. Нарисуйте один профиль — слева, если вы правша, или справа, если вы левша. (Такое расположение позволяет вам хорошо видеть первый профиль при рисовании второго.)

3. Зеркально дорисуйте второй профиль, и этим вы завершите рисунок вазы в центре.

4. Рисуя второй профиль, замечайте свое «состояниеума», в частности любые переживаемые вами конфликты или замешательства.

Видится не только то, что попадается на глаза

Рис. 16.10. Обратимый куб Неккера

Рис. 16.11. Сдвоенные кубы Неккера. Сосредоточьтесь на центральной точке