Группа как объект социально-психологического анализа

Каждый из нас значительную часть своего времени проводит в различных группах — дома, на работе или в учебном заведе­нии, в гостях, на занятиях спортивной секции, среди дорожных попутчиков в купе железнодорожного вагона и т.д. Люди в груп­пах ведут семейную жизнь, воспитывают детей, трудятся и от­дыхают. При этом они вступают в определенные контакты с дру­гими людьми, так или иначе взаимодействуют с ними — помога­ют друг другу или, наоборот, конкурируют. Порой люди в группе переживают одни и те же психические состояния, и это опреде­ленным образом влияет на их деятельность.

Различного рода группы издавна являются объектом соци­ально-психологического анализа. Однако следует отметить, что далеко не всякую совокупность индивидов можно называть груп­пой в строгом смысле этого термина. Так, несколько человек, столпившихся на улице и наблюдающих за последствиями какого-либо дорожно-транспортного происшествия, представля­ют собой не группу, а агрегацию — соединение людей, случайно оказавшихся здесь в данный момент. Эти люди не имеют общей цели, между ними нет взаимодействия, через минуту-другую они разойдутся навсегда и ничто не будет их соединять.Однако если эти люди начнут предпринимать совместные действия, чтобы по­мочь пострадавшим при аварии, то тогда данное соединение лиц станет на короткое время группой. Таким образом, для того что­бы какая-либо совокупность индивидов считалась группой в социально-психологическом смысле, необходимо, как в драма­тургических произведениях классицизма, прежде всего наличие трех единств — места, времени и действия. При этом действие обязательно должно быть совместным. Важно также, чтобы взаимодействующие люди считали себя членами данной группы. Такая идентификация (отождествление) каждого из них со своей группой приводит в итоге к формированию чувства "мы" в проти­воположность "им" — другим группам. Указанные признаки ха­рактеризуют прежде всего группы, включающие в свой состав сравнительно небольшое число членов, так что взаимодействие здесь осуществляется, как говорится, "лицом к лицу". В социаль­ной психологии такие группы называются малыми (или контакт­ными). Итак, малая группа — это совокупность индивидов, непо­средственно взаимодействующих друг с другом для достижения

общих целей и осознающих свою принадлежность к данной совокупности.

А.И. Донцов выделяет ряд следующих характеристик малых групп (Донцов, 1997):

1. Относительно регулярный и продолжительный контакт на
минимальной дистанции, без посредников.

2. Общие цели, реализация которых позволяет удовлетворить
индивидуальные потребности и интересы.

3. Участие в общей системе распределения функций и ролей в
совместной жизнедеятельности, что предполагает кооператив­
ную взаимозависимость участников.

4. Общие нормы и правила внутри- и межгруппового
поведения.

5. Чувства солидарности членов группы друг с другом и при­
знательности группе.

6. Ясное и дифференцированное (индивидуализированное)
представление членов группы друг о друге.

7. Достаточно определенные и стабильные эмоциональные от­
ношения, связывающие членов группы.

8. Люди, взаимодействующие в группе, представляют себя
как членов одной и той же группы и аналогично воспринимаются
со стороны.

Наряду с малыми группами в качестве объектов социально-психологического анализа могут выступать также совокупности индивидов, насчитывающие от нескольких десятков до несколь­ких миллионов человек. Это группы большие (или дистантные), к которым относят этнические общности, профессиональные объ­единения, политические партии, различные крупные по своей численности организации.

Порой к социальным группам относят также совокупности лиц, имеющих какие-либо общие характеристики, например, студенты вузов, безработные, инвалиды труда и т.д. Подобные группы называют социальными категориями.

Можно выделить следующие характерные особенности боль­ших групп. Это установление контакта между различными инди­видами в основном с помощью средств массовой коммуникации, отсутствие единой территории (члены таких групп могут жить в различных регионах одной или нескольких стран; наличие структурной сложности группы, которая включает в свой состав множество других — организованных и неорганизованных, фор­мальных и неформальных — групп (Десев, 1979).

В большой группе, в отличие от малой, невозможно непосред­ственное взаимодействие всех ее членов. Не всегда у членов больших групп наблюдается и чувство единства (например, у представителей одного и того же социального класса). Итак, самым общим образом социальную группу можно определить

как совокупность индивидов, выделенных в одно социальное це­лое на основе каких-либо признаков.

Социальные психологи основное внимание уделяют группам малым. Это объясняется тем, что значительная часть нашей со­циальной жизни происходит именно в малых, а не в больших группах. Кроме того, малые группы являются более простыми объектами для исследования (в том числе экспериментирования), чем большие группы.

Помимо своей величины группы могут различаться по продол­жительности существования. Так, некоторые группы собираются только один раз. Например, экспериментальная группа или люди, пришедшие на похороны. Другие же группы существуют в течение нескольких месяцев или даже лет. Например, семья, трудовая группа, спортивная команда. Каждая из подобных сравнительно стабильных групп характеризуется определенной ментальной общностью — групповым сознанием, которое вклю­чает в себя соответствующие моральные ценности и нормы.

Еще одной важной характеристикой группы является ее спло­ченность. Группы могут сильно различаться по степени своей сплоченности. Члены групп с высоким уровнем сплоченности в большей степени стремятся сохранять это качество по сравне­нию с теми людьми, чьи группы не отличаются особой сплоченно­стью. Высокий уровень сплоченности группы позволяет ей ока­зывать более значительное влияние на своих членов.

Любую группу можно рассматривать как определенный соци­альный организм со свойственной ему жизнедеятельностью, имеющей в одних случаях прогрессивный, в других — регрессив­ный характер. Та или иная группа в рамках своего существова­ния проходит различные фазы или стадии, которые также явля­ются предметом исследования. Если иметь в виду прогрессивное функционирование группы, то на высшей стадии своего развития она, по мнению отечественных психологов, характеризуется как коллектив. Общепринятая среди них точка зрения состоит в том, что коллектив — это группа людей, объединенных общими целя­ми, достигшая высокого уровня развития в ходе социально цен­ной совместной деятельности. В соответствии с этим можно сказать, что всякий коллектив представляет собой группу (ма­лую), но не всякая группа может быть признана коллективом (Коломинский, 1976).

В соответствии с традицией, сложившейся в отечественной социальной психологии, термин "коллектив" употребляется в двояком смысле. Во-первых, как малая группа с высоким уров­нем развития, цели которой подчинены целям данного общества. Во-вторых (в более широком смысле), как большая официальным образом организованная группа (типичный пример — предпри­ятие), цели которой также служат общественному благу.

Рассматривая поэтапное развитие малой группы как коллек­тива, Л.И. Уманский начинает с определения крайних точек кон­тинуума, в рамках которого совершается этот процесс (Уман­ский, 1980). Очевидно, что крайней высшей точкой континуума является коллектив. Крайняя низшая точка этого континуума — группа-конгломерат, т.е. группа ранее не знакомых людей, слу­чайно оказавшихся (или специально собранных) в одном месте и в одно время. Например, группа детей, только что приехавших в лагерь из разных мест и собранных вместе.

Следующий уровень — номинальная группа, которая характе­ризуется официальным присвоением ей какого-либо общего име­ни, названия (например, пятый отряд), приписыванием извне оп­ределенных целей, видов и условий деятельности и т.п.

Если члены группы примут эти регламентации, то она в своем развитии "поднимется еще на одну ступеньку" — становится группой-ассоциацией. Здесь начинается единая жизнедеятель­ность группы, закладываются основы коллективообразования, начинает формироваться ее структура.

При благоприятных условиях такая группа постепенно транс­формируется в группу-кооперацию, которая отличается эффек­тивной организационной структурой, высоким уровнем внутри-группового сотрудничества. Взаимоотношения в такой группе но­сят прежде всего деловой характер, что подчинено достижению ее официальных целей.

Следующая ступень развития — группа-автономия, характе­ризуемая высоким единством ее членов и в сфере деловых, и в сфере эмоциональных отношений. Именно на этом уровне, считает Л.И. Уманский, члены группы начинают идентифициро­вать себя с ней ("моя" группа в отличие от "их" группы, "мы" в отличие от "они" — другие группы).

Группа-автономия в ходе своей жизнедеятельности может уйти в сторону от движения к коллективу и превратиться в груп­пу-корпорацию. Так бывает в случаях гиперавтономизации, ко­гда обособление приводит к замкнутости группы, ее направлен­ности на узкогрупповые цели, противопоставлению себя другим

группам.

В случае, противоположном корпоративной направленности, группа становится ячейкой более широкой общности, а через него и общества в целом. При этом в группе наблюдается коллек­тивистическая направленность. Таким образом выглядит пред­лагаемый Л.И. Уманским континуум от групп-"неколлективов" к группам-коллективам. В рамках данной концепции выделены и отличительные признаки (параметры), с помощью которых можно оценивать степень развития группы как коллектива.

Это направленность группы, ее организованность, подготовлен­ность к выполнению совместной деятельности, интеллектуаль­ная, эмоциональная и волевая коммуникативность (стрессоустой-чивость). Данная концепция Л.И.Уманского оценивается отечест­венными исследователями как весьма плодотворная и в теорети­ческом, и в эмпирическом плане. Однако, как отмечают Р.Л. Кричевский и Е.М. Дубовская, необходимо дальнейшее уточнение выделяемых этапов коллективообразования и ряда других компонентов рассмотренной схемы (Кричевский и Дубов­ская, 2001).

В отличие от отечественных социальных психологов амери­канские исследователи не выделяют развитие группы в качестве научной проблемы и очень редко обращаются к термину "кол­лектив". Если же этот термин ими используется, то не в том смысле, которым наделяют его отечественные авторы. Под кол­лективом в западных социальных науках имеют в виду просто соединение людей, действующих в одном направлении. Так, к коллективному поведению относят те или иные действия тол­пы. В последнем Оксфордском словаре по социологии отмечает­ся, что крайние пункты коллективного поведения могут быть представлены, с одной стороны, координированными и организо­ванными социальными движениями, а с другой стороны — спон­танными вспышками совместных поведенческих реакций, напри­мер, эпизодами массовой истерии (Marshall, 1998).

Рассматривая характер взаимоотношений в группе, западные психологи говорят о высоком или низком уровне ее сплоченности. При этом выделяют иногда межличностную сплоченность и спло­ченность, связанную с задачей группы. Однако, как отмечают ис­следователи, сплоченность не всегда выступает как позитивный фактор ( Kenrick et al., 2002). Так, группам, сплоченным на меж­личностной основе, иногда трудно сосредоточиться на своих задачах.

Подобные группы в большей степени подвержены некоторым специфическим ошибкам при принятии решений (подробно об этом см. в гл. 9).

Исследования различных характеристик групп (преимущест­венно малых) представлены в западной социальной психологии весьма широко. В частности, выделяются следующие параметры групп, каждый из которых может быть подвергнут определен­ным измерениям (Hemphill, 1956):

1. Размер группы.

2. Сплоченность или степень, в которой группа функциони­
рует как целое.

3. Гомогенность (однородность) членов группы по таким ха­
рактеристикам, как возраст, пол и образование.

4. Гибкость групповой деятельности с точки зрения нефор­
мальных, а не установленных процедур.

5. Стабильность группы относительно значительных изме­
нений за определенный период времени.

6. Проницаемость или готовность группы к принятию новых
членов.

7. Поляризация группы, исходя из ее ориентации и функцио­
нирования в направлении к единой цели.

8. Автономия членов группы относительно ее функциониро­
вания независимо от других групп.

9. Близость членов группы относительно знакомства с дета­
лями жизни друг друга.

10. Контроль или степень, в которой группа регулирует пове­
дение индивидов в то время, когда они функционируют как чле­
ны группы.

11. Участие членов группы в затратах времени и сил на груп­
повую деятельность.

12. Важность группы для ее членов.

13. "Гедонический тон", исходя из степени общего чувства
удовлетворения или неудовлетворения, которое сопровождает
групповое членство.

14. Позиция членов группы относительно распределения их
статусов в иерархии.

15. Зависимость членов группы от данной группы.

Эмпирические исследования американских психологов, на­правленные на изучение различных групп, осуществляются уже в течение нескольких десятков лет с учетом данных параметров. В частности, обнаружено, что индивиды, описывающие одни и те же группы (от небольшого комитета до большого университета), проявляют тенденцию давать сходные оценки по этим парамет­рам для своих групп. Правда, порой фиксировались заметные различия этих оценок в некоторых типах групп. Во всяком слу­чае считается, что использование указанных параметров являет­ся надежной основой для характеристики той или иной группы.

§ 2. Функции группы

Почему люди образуют группы и нередко очень дорожат сво­им членством в них? Очевидно, что группы обеспечивают удовле­творение тех или иных потребностей общества в целом и каждого из его членов в отдельности. Американский социолог Н. Смелзер выделяет следующие функции групп: 1) социализации; 2) инст­рументальную; 3) экспрессивную; 4) поддерживающую (Смелзер, 1994).

Социализацией называется процесс включения личности в оп­ределенную социальную среду и усвоение ее норм и ценностей

(см. гл. 5). Человек, подобно высокоорганизованным приматам, только в группе может обеспечить свое выживание и воспитание подрастающих поколений. Именно в группе, прежде всего в се­мье, индивид овладевает рядом необходимых социальных умений и навыков. Первичные группы, в которых пребывает ребенок, обеспечивают основу его включения в систему более широких со­циальных связей. Социализация личности в тех или иных фор­мах осуществляется в течение всей человеческой жизни. Таким образом, различные группы, членом которых оказывается инди­вид, воздействуют на него определенным образом, как правило, в соответствии с ценностями данного общества в целом.

Инструментальная функция группы состоит в осуществле­нии той или иной совместной деятельности людей. Многие виды деятельности невозможны в одиночку. Конвейерная бригада, от­ряд спасателей, футбольная команда, хореографический ан­самбль — все это примеры групп, играющих инструментальную роль в обществе. Они называются также группами, ориентиро­ванными на задачу. Участие в таких группах, как правило, обес­печивает человеку материальные средства к жизни, предостав­ляет ему возможности самореализации.

Экспрессивная функция группы состоит в удовлетворении по­требностей людей в одобрении, уважении и доверии. Эту роль выполняют часто первичные и неформальные группы (или со-циоэмоциональные). Будучи их членом, индивид получает удо­вольствие от общения с психологически близкими ему людьми — родными и друзьями.

Поддерживающая функция группы проявляется в том, что люди стремятся к объединению в трудных для них ситуациях. Они ищут психологической поддержки в группе, чтобы ослабить неприятные чувства. Ярким примером этого может служить экс­перимент американского психолога С. Шахтера (Schachter, 1959). Сначала испытуемых, в качестве которых выступали студенты одного из университетов, разделили на две группы. Членам пер­вой из них сообщили, что они будут подвергнуты сравнительно сильному удару электрического тока. Членам второй группы ска­зали, что их ожидает очень легкий, похожий на щекотку, удар электрического тока. Далее всем испытуемым задавался вопрос, как они предпочитают ожидать начала эксперимента: в одиночку или вместе с другими его участниками? Обнаружилось, что при­мерно две трети испытуемых первой группы высказали желание находиться вместе с другими. Во второй группе, наоборот, при­мерно две трети испытуемых заявили, что им безразлично, как ожидать начала эксперимента — в одиночку или с другими. Итак, когда человек встречается с каким-либо угрожающим фак­тором, то группа может предоставить ему ощущение психологи­ческой поддержки или утешения. К такому выводу пришел

Шахтер. Перед лицом опасности люди стремятся психологически приблизиться друг к другу. Неслучайно возникла поговорка, что на миру и смерть красна.

Поддерживающая функция группы может ярко проявляться в ходе сеансов групповой психотерапии. При этом порой человек психологически настолько сближается с другими членами груп­пы, что его вынужденный уход (например, в связи с общим окон­чанием лечения) тяжело им переживается. Поэтому особым ва­риантом окончания курса групповой психотерапии является со­хранение структуры группы и продолжение общения пациентов между собой уже без врача (Либих, 1974).

Практика военной деятельности также подтверждает важную роль психологической поддержки людей со стороны членов своей группы. Вот случай, который вспоминает в своих мемуарах из­вестный советский военачальник маршал К.К. Рокоссовский. Од­нажды он в самом начале Великой Отечественной войны решил лично проверить систему обороны переднего края на одном из участков фронта. Армейские уставы, существовавшие до вой­ны, учили строить оборону по так называемой ячеечной системе, т.е. каждый боец должен был находиться в одиночном окопе. Ро­коссовский, подойдя к одной из таких ячеек, приказал солдату оставить ее и забрался туда сам. Что же понял командующий, посидев в солдатском окопе? "Я, старый солдат, участвовавший во многих боях, и то, сознаюсь откровенно, чувствовал себя в этом гнезде очень плохо, — писал Рокоссовский. — Меня все время не покидало желание выбежать и заглянуть, сидят ли мои товарищи в своих гнездах или уже покинули их, а я остался один". Итогом этих чувств был доклад командованию о том, что надо немедленно ликвидировать систему ячеек и переходить на траншеи, чтобы "в минуты опасности солдат мог видеть рядом с собой товарища и, конечно, командира" (Рокоссовский, 1968. С. 40).

Размер группы

Одним из важных факторов, определяющих свойства группы, является ее размер, численность. Большинство исследователей, говоря о численности группы, начинают с диады — соединения двух лиц. Так, супружеская чета уже представляет собой соци­альную группу, поскольку обладает всеми признаками, харак­терными для такого человеческого образования. Иную точку зрения высказывает польский социолог Я. Щепаньский, кото­рый полагает, что группа включает в себя не менее трех человек (Щепаньский, 1969).

Конечно, диада представляет собой специфическое человече­ское образование. С одной стороны, межличностные связи в диа­де могут отличаться большой прочностью. Возьмем, например,

влюбленных, друзей. По сравнению с другими группами, принад­лежность к диаде вызывает гораздо более высокую степень удов­летворенности ее членов. С другой стороны, диаде, как группе, свойственна и особая хрупкость. Большинство групп продолжает существование, если лишается одного из своих членов, диада в этом случае распадается.

Взаимоотношения в триаде — группе из трех человек — так­же отличаются своей специфичностью. Каждый из членов триа­ды может действовать в двух направлениях: способствовать ук­реплению этой группы или, наоборот, стремиться к ее разъеди­нению. Как замечал немецкий социолог Г. Зиммель, в триаде проявляется тенденция к объединению двух членов группы про­тив третьего. Получается, как в поговорке "Третий — лишний".

Обнаружен ряд зависимостей между размером групп и пове­дением их членов. Так, А. Слейтер провел эксперимент с дискус­сионными группами, в каждой из которых обсуждения проходи­ли четыре раза. По своей величине эти группы ранжировались от двух до семи членов. Оказалось, что группы из пяти членов выразили наибольшую удовлетворенность различными сторона­ми данного группового эксперимента. Когда группы превышали пять человек, отмечались более высокие оценки конкурентного и импульсивного поведения (Slater, 1958). Таким образом, с изме­нением размера групп менялись не только перспективы участия ее членов в дискуссии, но происходили соответствующие переме­ны в их самочувствии, связанном с этим участием.

Эксперименты показали также, что группы, состоящие из чет­ного числа членов, в дискуссионных задачах демонстрируют по­веденческие образцы, которые отличаются от групп с нечетным числом членов. Наибольшие различия обнаружены между диа­дами и другими группами с нечетным числом членов. В диадах были зафиксированы более высокие оценки несогласия и антаго­низма. Это объясняется тем, что в диадах можно получить боль­шинство при решении вопросов только одним образом — когда обе стороны приходят к согласию (Bales and Borgatta, 1955 ).

При классификации групп по их численности обычно специ­альное внимание уделяется малым группам, о которых уже шла речь выше. Такие группы состоят из небольшого числа лиц, имеющих общую цель и дифференцированные ролевые обязан­ности. Различные авторы, говоря о численности малой группы, называют различные цифры (Кричевский и Дубовская, 2001). С точки зрения оптимальности руководства малой группой считается, что она должна состоять из 5—9 человек. Эти циф­ры соответствуют так называемому магическому числу 7 ±2 (объем оперативной памяти человека). Вопрос о численности членов малой группы является для социальных психологов пока дискуссионным.

§ 4. Групповая структура

Любая группа имеет ту или иную структуру — определенную совокупность относительно устойчивых взаимосвязей между ее членами. Особенности этих взаимосвязей обусловливают всю жизнедеятельность группы, включая продуктивность и удовле­творенность ее членов. Какие же факторы влияют на структуру различных групп?

Прежде всего следует назвать цели группы. Возьмем, напри­мер, экипаж самолета. Для того чтобы самолет долетел до пункта назначения, необходимо, чтобы каждый из членов экипажа всту­пал в контакты с каждым из остальных его членов. Таким обра­зом, в соответствии с целью группы возникает необходимость тесной интеграции действий всех ее членов. Еще один пример: бригада монтажников собирает какую-либо опытную конструк­цию, что требует согласованных усилий всех ее членов. Хотя ка­ждый должен выполнять свои функции, его работа невозможна в изоляции от других членов бригады. Все это само по себе способ­ствует сплочению группы.

Наоборот, в группах другого типа, когда для достижения об­щих целей используется только сумма индивидуальных дейст­вий каждого из ее членов, характер взаимосвязей выглядит иным образом. Так, в каком-либо административном отделе служащие могут нести специфические обязанности, при выполнении кото­рых они друг от друга не зависят и согласовывают свою деятель­ность только с руководителем отдела. Для достижения общих це­лей обмен информацией между рядовыми членами группы в дан­ном случае не является необходимым (хотя, конечно, наличие не­формальных товарищеских контактов может благотворно влиять на деятельность этой группы).

Отметим роль такого фактора, как степень автономности груп­пы. Например, все функциональные взаимосвязи между членами бригады поточного производства заранее четко определены. Ра­бочие не могут внести изменения в существующую структуру этих связей без согласования с руководством. Степень автоном­ности такой группы незначительна. Наоборот, члены киносъе­мочной группы, степень автономности которой высока, обычно сами определяют характер внутригрупповых взаимосвязей. По­этому структура такой группы отличается большей гибкостью.

К числу существенных факторов, влияющих на структуру группы, относится также однородность социально-демогра­фических, социальных и психологических особенностей ее чле­нов. Высокая степень однородности группы по таким признакам, как пол, возраст, образование, уровень квалификации и наличие на этой основе общности интересов, потребностей, ценностных

ориентации и т.д., является хорошей основой для возникновения тесных связей между ее членами. Разнородная по указанным признакам группа обычно распадается на несколько неформаль­ных групп, каждая из которых сравнительно однородна по сво­ему составу.

Например, в каком-либо небольшом подразделении того или иного учреждения в отдельные неформальные группы могут объ­единяться мужчины, женщины, пожилые люди, молодые, бо­лельщики футбола, любители садоводства и т.д. Структура тако­го подразделения будет существенно отличаться от структуры другого подразделения, состоящего только из мужчин примерно одного возраста, имеющих одинаковый уровень квалификации и к тому же болеющих за один и тот же футбольный клуб. В этом случае есть все предпосылки для возникновения постоянных и прочных контактов между членами данной группы. На основе такой общности рождается чувство спаянности, чувство "мы", когда люди идентифицируют себя с этой группой.

Структура группы с высокой степенью чувства "мы" харак­теризуется более тесными взаимосвязями ее членов по сравне­нию со структурой группы, не отличающейся таким единством. В последнем случае контакты ограничены и носят преимуще­ственно официальный характер. Неформальные связи при этом менее значительны и не объединяют всех членов данной группы.

Как показывают исследования, степень сплоченности груп­пы зависит от того, насколько принадлежность к ней удовле­творяет потребности ее членов. Факторами, привязывающими человека к группе, могут быть интересная работа, сознание ее общественной важности, престиж группы, наличие в ней дру­зей и т.д.

Отметим, наконец, что структура группы зависит также от ее величины. Наблюдения показывают, что связи между членами групп, состоящих из 5 — 10 человек, обычно прочнее, нежели в больших по численности. Структура небольших групп чаще складывается под влиянием неформальных взаимоотношений. Здесь в случае необходимости легче организовать взаимозаме­няемость, чередование функций между ее членами. С другой сто­роны, вряд ли возможны постоянные неформальные контакты всех членов группы, состоящей из 30—40 человек и более. Внут­ри такой группы чаще всего возникает несколько неофициальных подгрупп. Таким образом, структура группы в целом по мере ее увеличения все в большей степени будет характеризоваться формальными взаимосвязями.

На основе многолетних эмпирических исследований А.В. Пет­ровский разработал модель многоуровневой структуры межлич­ностных отношений в высокоразвитой группе (Петровский, 1979;

Петровский и Ярошевский, 2001). Эта модель является составной частью его стратометрической концепции, которая "рассматри­вает сущностные для коллектива межличностные отношения как опосредствованные содержанием групповой деятельности" (Пет­ровский, 1979. С. 229). В данной многоуровневой структуре выде­ляется несколько страт (слоев), имеющих различные психологи­ческие характеристики.

Центральное звено групповой структуры (А) составляет сама предметная деятельность группы, ее содержательная характери­стика. В качестве эмпирических показателей, которые могли бы быть использованы для оценки предметной деятельности, пред­лагаются следующие:

1) оценка выполнения основной общественной функции —
участия в общественном разделении труда;

2) оценка соответствия группы социальным нормам;

3) оценка способности группы обеспечить каждому ее члену
возможность для развития.

Следующая за описанным выше слоем страта Б фиксирует от­ношение каждого члена группы к выполняемой групповой дея­тельности, ее целям, задачам, принципам, на которых она стро­ится, мотивацию этой деятельности, ее социальный смысл для каждого участника.

В страте В представлены межличностные отношения, опо­средствованные содержанием совместной деятельности — ее це­лями, задачами, ходом выполнения, принятыми в группе принци­пами, идеями, ценностными ориентациями. Деятельностное опо­средствование, как отмечает автор этой модели, — принцип су­ществования и понимания феноменов данной страты.

Последний, поверхностный слой групповой структуры вклю­чает в себя связи, по отношению к которым ни цели деятельности группы, ни значимые для нее ценностные ориентации не высту­пают в качестве основного фактора. К показателям этого слоя от­носятся, например, данные социометрических тестов, показатели сенсомоторной и психофизиологической совместимости. Подчер­кивается, что содержание групповой деятельности на этих свя­зях почти не сказывается.

Итак, основная идея автора этой концепции А.В. Петровского состоит в том, что структуру социальной группы (малой) и про­цессы, в ней происходящие, следует рассматривать исходя из совместной деятельности, объединяющей ее членов. Именно благодаря такой деятельности возможно достижение группой высокого уровня своего развития. Модель А.В. Петровского по­зволяет по-новому подходить к сбору и интерпретации эмпири­ческих данных при выявлении различных сторон групповой активности.

§ 5. Внутригрупповые коммуникации

Члены любой группы, решая какие-либо задачи своей дея­тельности, постоянно вступают друг с другом в те или иные кон­такты, обмениваясь соответствующей информацией. Наличие оп­ределенных и устойчивых коммуникаций между членами группы считается очень значимым и совершенно очевидным аспектом групповой структуры. Та или иная конфигурация каналов ком­муникаций, связывающая членов группы, называется коммуни­кационной сетью. В формальных группах сети коммуникаций ус­танавливаются определенными официальными распоряжениями, их члены не обладают правом вносить в эти сети произвольные изменения. В неформальных группах коммуникационные сети складываются спонтанно, в соответствии с групповыми целями. Здесь образовавшиеся конфигурации коммуникаций между ин­дивидами могут быть сравнительно легче подвержены изменени­ям, хотя порой неформальные сети коммуникаций бывают столь же стабильными, что и формальные. Однако, во всяком случае, тот или иной вид сети коммуникаций не может не влиять на про­дуктивность группы и отношение ее членов к своей деятельно­сти. Свидетельство тому — данные экспериментов, посвященных выяснению эффективности различных коммуникационных се­тей. Обратимся, например, к работам Г. Ливитта, который поста­вил перед собой задачу выявить, как различные сети коммуника­ций в группах влияют на решение ими совместных задач (Leavitt, 1951). Ливитт изучал следующие коммуникационные сети, вклю­чавшие в себя по пять человек (рис. 7.1.).

Испытуемые помещались в отдельные кабины, и они не могли видеть друг друга. Коммуникации осуществлялись лишь путем письменных сообщений, передаваемых через щели в стенах ка­бин. При этом каждый испытуемый мог иметь контакты лишь с определенными членами группы. Так, в "круге" он был связан только с теми людьми, которые находились по ту или другую сто­рону от него; испытуемый, занимающий центральную позицию

в штурвале , имел контакты с каждым из остальных, они же, в свою очередь, могли связываться только с ним одним и т.д. За­метим, что испытуемые не имели никакой предварительной ин­формации о строении сети, которую они составляли.

Экспериментальная задача состояла в следующем. Каждый член группы получал пять разноцветных шариков. Цвет одного из этих шариков был одинаковым у всех испытуемых. Членам группы на основе обмена информацией надо было как можно ско­рее обнаружить этот общий для всех цвет. Задача не считалась решенной до тех пор, пока все пять испытуемых в группе не уз­навали, какой цвет является общим. Для выполнения этой срав­нительно простой задачи необходимо, чтобы информация от каж­дого члена группы поступила к какому-либо одному ее члену, а затем этот испытуемый мог отобрать общий цвет и передать со­общение о нем всем остальным.

Каждая группа принимала участие в серии подобных экспе­риментов. Образец коммуникаций оставался при этом прежним, менялись лишь наборы цветов. Продуктивность каждой из ком­муникационных сетей выявлялась путем измерения скорости ре­шения задачи, числа отправленных сообщений, количества сде­ланных ошибок и т.д.

Выяснилось, что наиболее продуктивным образцом коммуни­каций, исходя из этих критериев, был "штурвал". Далее следова­ли в порядке уменьшения продуктивности тип "Y", "цепь" и "круг". При анализе направления потоков информации обнару­жилось, что в сетях "штурвал", тип "Y" и "цепь" испытуемые обычно передавали сообщения члену группы, занимающему наи­более центральную позицию, а затем от него сообщение об общем цвете шло назад, на периферию. При таком способе взаимодейст­вия задача решалась быстрее всего в "штурвале" и медленнее всего в "цепи". В каждом из этих трех случаев в результате дан­ной совместной деятельности возник свой сравнительно устойчи­вый шаблон, которому испытуемые следовали, с тем чтобы ре­шить задачу. Наибольшие трудности в установлении определен­ного шаблона взаимодействия встретились в "круге". Здесь по­сылалось больше сообщений, чем в других сетях. Многие из этих сообщений были предложениями о том, как улучшить организа­цию деятельности.

Интересные различия между данными коммуникационными сетями наблюдались при изучении влияния помех на их работу (Leavitt, 1969). Вместо шариков простых чистых цветов испытуе­мые получали пятнистые шарики необычных оттенков, трудные для описания. Теперь два человека, глядя на идентичные шари­ки, могли описать их совершенно различным образом. Так, один мог назвать в своем сообщении шарик зелено-желтым, другой

мог написать, что это цвет воды, и т.д. Итак, "шум" проник в дан­ную систему в виде семантической проблемы.

Выяснилось, что способности рассматриваемых коммуникаци­онных сетей адаптироваться к указанным изменениям различны. "Круг" быстро приспосабливался к новой ситуации, его члены вырабатывали общий код — согласованный ряд названий для не­обычных цветов. "Штурвал" проявил гораздо меньше гибкости, приспосабливаясь к этой абстрактной и новой работе. В "штурва­ле" делалось больше ошибок, чем в "круге".

В экспериментах Ливитта ставился также вопрос об удов­летворенности испытуемых в различных сетях своей деятель­ностью. Интересно, что испытуемые в "круге" чувствовали большую удовлетворенность, нежели участники в других комму­никационных сетях. Наименее удовлетворенными были люди в "штурвале". По сравнению с ними испытуемые в "круге" имели больше возможностей для непосредственного участия в решении экспериментальной задачи. Они меньше зависели друг от друга, так как могли контролировать один другого.

Эксперименты Ливитта показали также, что удовлетворен­ность каждого из испытуемых всецело обусловлена их местом в коммуникационной сети. Те, которые занимали центральные позиции, были более удовлетворены своей деятельностью, чем находящиеся на периферии. Так, индивид, расположенный в центре"штурвала", высказывал наивысшую удовлетворенность по сравнению с остальными участниками данной сети . Это объ­ясняется тем, что испытуемые, находящиеся в центральных по­зициях, имели большую возможность сопоставления информа­ции, которая к ним поступала, а также выбора членов группы, с которыми они могли вступать в контакты. Индивиды, занимаю­щие периферические позиции, были ограничены в этих возмож­ностях. Они в меньшей степени принимали участие в решении групповой задачи.

Работающий в данном направлении М. Шоу использовал ком­муникационные сети другого вида (Shaw, 1954). Каждая из них включала четырех человек (рис. 7.2). Важное отличие этих экс­периментов от работы Ливитта состояло в том, что у Шоу испы­туемые с самого начала обладали неравным количеством инфор­мации. Так, в каждой серии опытов один из участников сети, на­ходящихся на периферии, получал пять единиц информации, а остальные — по единице информации. Выяснилось, что при этих условиях испытуемые в "круге" решали задачу быстрее всего и были наиболее удовлетворены своей деятельностью по сравнению с участниками других коммуникационных сетей. Кроме того, испытуемые, которые изначально располагали боль­шей информацией, были так же удовлетворены своей деятельно­стью, как и те, которые занимали более близкую к центру

позицию. Таким образом, удовлетворенность индивида в сети коммуникаций зависит как от его позиции, так и от количества информации, которую он может распределять. Причем цен­тральные позиции в сети наиболее удовлетворяют индивида именно в силу возможности для него получать и отправлять больше информации, чем в периферическом положении.

Можно заключить, что одни цели, стоящие перед группой, требуют одной коммуникационной сети, другие цели — другой. При решении простых задач централизованные сети должны быть более эффективными, чем децентрализованные. При реше­нии сложных задач, наоборот, наиболее эффективны децентра­лизованные, а не централизованные сети. Хотя приведенные данные получены в итоге лабораторных экспериментов, они име­ют и прикладное значение, поскольку позволяют устанавливать оптимальную сеть коммуникаций в малых группах.