Выводы: увеличивающаяся поляризация деревни и распад традиционной деревенской общины

Какие выводы мы сможем сделать, если мы еще раз посмотрим с высоты птичьего полета на все эти социально-экономические процессы? Очевидно, что жизнь и работа в сельском хозяйстве

все меньше протекали в рамках традиционной деревенской об­щины. Наряду с этим уменьшилось также значение правил и норм, которые поддерживали традиционные структуры и которых при­держивался крестьянин в пределах такого сообщества. Если роль этих правил и норм в жизни деревенской общины уменьшалась или же они полностью упразднялись, индивид получал больше возможностей для того, чтобы улучшить свое положение. Одно происходило за счет другого. Мы можем рассматривать традици­онную деревенскую общину как самостабилизирующуюся сис­тему, в пределах которой хотя и существуют неравенства и раз­личия, но все же поддерживается определенный статус кво, и тормозится дальнейшая поляризация. Факторы, лежащие вне этого сообщества, могут нарушить шаткое равновесие и привести в движение процесс раслоения крестьянства.

В Германии к востоку от Эльбы феодалы в пятнадцатом веке прекрасно разглядели шанс. Деревенские общины здесь никогда не создавали истинного социума по отношению к феодалам и их позиция в юридическом смысле была весьма слабой. Роль цент­ральной власти равнялась практически нулю. В этой ситуации зем­левладельцам удалось превратить крестьян в крепостных. Поля­ризация сельского общества значительно возросла. Крупные зем­левладельцы присвоили рабочую силу крестьян и стали постав­лять как можно больше зерна на рынок. Крестьяне снова были включены в рыночную систему, но косвенно, через своих гос­под. Специализации крестьянского хозяйства практически не было, также как не наступало никакого повышения производи­тельности, и не происходило дифференциации профессиональ­ной структуры. Тысячи мелких крестьян находились в полной зависимости от феодал.

В Англии джентри, йомены и городские предприниматели сумели изменить традиционный способ производства. И без того плохое положение мелкого крестьянина еще больше ухудшилось. В результате «огораживания общинных земель» было разрушено общинное сельское хозяйство. Вследствие распространения сис­темы коммерческой аренды мелкий крестьянин не мог больше приобретать землю. Для него земельные участки, сдаваемые в аренду, были слишком велики, а величины арендной платы слиш­ком высока. Мелкие крестьянине перестали играть какую-либо роль как социально-экономическая категория. Начиная со вто­рой половины семнадцатого века власти не предпринимали боль­ше никаких мер чтобы их защитить. В это смысле «крестьянская проблема» была решена. Безземельные сформировали аграрный пролетариат, который требовался в домашней промышленнос­ти, на мануфактуре, или в качестве батраков. Произошло повы­шение производительности труда и увеличилась дифференциа­ция профессиональной структуры. Подлинно феодальная арис-

тократия с зависимыми от нее крестьянами, более не встреча­лась. Дворяне, в особенности, джентри, получили сильный ком­мерческий импульс. Их интересы и миросозерцание не сильно отличались от интересов и психологии лиц «третьего сословия». Речь даже шла о явном обоюдном влиянии.

В многих районах Франции, на западе Германии и на юге и востоке Нидерландов мелкие крестьяне сумели выжить. Также и деревенская общины часто оставалась незатронутой переменами. Исходная позиция мелкого крестьянина была более благоприят­ной, чем в Англии или Германии к востоку от Эльбы. Француз­ский король и немецкие монархи выступали как защитники мел­ких крестьян. Однако и они не могли воспрепятствовать проис­ходящим изменениям, так что и здесь произошла резкая поля­ризация деревни. Налоги, которые центральная власть и земле­владельцы возложили на плечи крестьян, часто вели к паупери­зации. Дробление земельной собственности, происходившее под влиянием роста населения, еще больше ухудшало ситуацию. По­вышение производительности сельского хозяйства было незна­чительным, и многие крестьяне зависели от имеющих деньги крупных землевладельцев. Последние все меньше занимались ве­дением своего хозяйства и часто ограничивались сбором господ­ских платежей или взвинчиванием арендной платы. Там, где круп­ные наделы земли попадали в руки коммерчески ориентирован­ных крупных землевладельцев или арендаторов, как на Севере и Северо-Западе Франции, могло еще возникнуть современное крупномасштабное сельское хозяйство. Для сельского населения существовало слишком мало возможностей накапливать капитал за пределами сельского хозяйства. Поэтому они старались исполь­зовать все имеющиеся возможности в сельской местности.

Наконец, ситуация, сложившаяся на западе и севере Респуб­лики. Здесь крестьянин-бедняк почти полностью исчез. Те, кто продолжали работать как «крестьяне», делали это на специали­зированных фермах с интенсивной системой ведения хозяйства, ориентированных на рыночное производство. Профессиональная структура этого региона была очень дифференцированной. Де­ревня не пауперизировалась и не зависела также от городских предпринимателей или дворянства. «Крестьяне» практические не встречались, также как и мощная консервативная аристократия, которая могла бы их использовать как пешки в борьбе за власть.

3.7. Промышленность и торговля: торговый капитализм

3.7.1. Доминирующая роль сельского хозяйства

В аграрном, прединдустриальном обществе изменения в аграр­ном секторе, в значительной мере определяют экономическую жизнь. Традиционный характер такого общества выявляется, когда мы рассматриваем характер и развитие промышленности и тор­говли. Большая часть промышленности, в особенности, крупно­масштабной развивающейся промышленности, была еще очень тесно связана с сельским хозяйством и природой.

В промышленности происходила не более чем простая обра­ботка и переработка сельскохозяйственных продуктов, древеси­ны и отдельных видов сырья, таких, как железная руда, глина и известь. В промышленности — преимущественно текстильной — перерабатывались шерсть, лен, шелк и хлопок, в дубильнях об­рабатывались кожи, в пивоварнях — хмель, ячмень и солод. Кра­сители изготовляли из марены красильной, дрока красильного и индиго; семя конопли давало масло для освещения, а масляный жмых использовался для корма скота. Винокуренные мастерские перегоняли зерно. Строители и кораблестроители использовали прежде всего дерево. Производством предметов роскоши, таких, как тонкие ткани, кованые изделия из благородных металлов, промышленность не занималась, поскольку ни по количеству, ни по ценности, эти товары не принадлежали к предметам пер­вой необходимости.

В областной и международной торговле, особенно в начале изучаемого здесь периода, основную роль играла торговля това­рами первой необходимости и предметами роскоши. Производ­ственные затраты, и прежде всего, транспортные затраты, были слишком велики для того чтобы, начать массовое производство продукты для областного и международного рынков. Для этого рынок сбыт был еще слишком мал. Однако, в семнадцатом и восемнадцатом веках мы видим, как под влиянием изменений в способе производства и в характере производимых товаров мед­ленно, но верно возникал обширный рынок сбыта для отдель­ных массовых изделий. Например, в 1600 году шерстяные ткани еще составляли около 90 процентов общего экспорта Англии, приблизительно в 1700 году — уже лишь половину, кроме того акцент сместился с тонких на более простые и более дешевые ткани. Продукты питания составляли еще 10 процентов экспорта.

Не только большая часть населения была занята в сельском хозяйстве, а промышленные предприятия ограничивались обра­боткой и переработкой минерального сырья и продуктов сельс­кого хозяйства; более того аграрная конъюнктура определяла так­же конъюнктуру промышленности. Это проявлялось тем отчет-

ливее, чем менее дифференцированным было общество, а сель­ское хозяйство — менее специализированным. Кризисы сбыта в промышленности, как правило, вызывались не перепроизвод­ством, а снижением спроса из-за высоких цен на сельскохозяй­ственные продукты. При низких ценах на продукты питания и сырье спрос мог резко возрасти. Сельское хозяйство определяло конъюнктуру промышленности, поскольку доля продуктов сель­ского хозяйства, потребляемая обычным человеком, была весь­ма высокой. Любое изменение цен на эти продукты имело весьма значительные последствия для общего потребления.

В подобной экономической структуре земля представляла со­бой надежное капиталовложение, гораздо более надежное, чем инвестиции в очень уязвимые, столь чувствительные к конъюн­ктуре промышленность и торговлю. Те, кто нажили свое состоя­ние в торговле, промышленности или на государственной служ­бе, часто стремились к тому, чтобы вложить это состояние, хотя бы частично, снова в земельную собственность. Это было надеж­ное вложение, которое, кроме того, повышало статус его вла­дельца. Хозяин состояния жил землей и на земле или работал управляющим поместья, но он держался подальше от всемирно­го корыстолюбия. Во Франции, а также и в Англии господство­вал идеал аристократической жизни, vivre noblement (благород­ный образ жизни (франц.) — прим. переводчика), который со­хранился до конца девятнадцатого века. Мы можем заключить, что и менталитет общества был преимущественно «аграрным».

В этой главе промышленность и торговля рассматриваются вместе. Подобное разделение для этого периода торгового капи­тализма было бы искусственным. В первую очередь крупномасш­табное производство в промышленности сильно зависело от тор­говых потоков и от инвестиций купцов.

Когда мы говорим здесь о крупномасштабном производстве, мы прежде всего имеем в виду не заводы и мануфактуры, где большое число людей с помощью машин или станков изготав­ливают продукты массового производства. В этот период процесс производства обычно координировался одним человеком, но те, кто были вовлечены в процесс производства, не работали, одна­ко, в одном месте. Торговцы часто предоставляли работу сотням и тысячам.домашних рабочих. В таком случае производство было весьма крупномасштабным. Было задействовано огромное коли­чество производителей, так что мы с полным основанием мо­жем говорить о массовом производстве и объем купли и продажи были большими. Однако лишь в исключительных случаях значи­тельное число рабочих работали под одной крышей. Отдельная категория промышленников едва ли существовала в изучаемом здесь периоде. Непосредственный производитель фактически на­ходился на службе торговца, который часто полностью контро-

лировал приобретение сырья, координацию производства и сбыт конечной продукции.

3.7.2. Мелкое ремесло и гильдии

При анализе аграрного сектора мы рассматривали в качестве исходной точки традиционную деревенскую общину, теперь же мы дадим характеристику гильдий — производственной органи­зации, наиболее широко распространенной в начале изучаемого периода. Это, однако, не означает, что производство и сбыт осу­ществлялись только в гильдиях, и влияние гильдий повсеместно было столь большим, что не происходило никаких явных изме­нений в их функционировании.

Несмотря на все изменения в обществе мелкое ремесло оста­валось широко распространенной формой производства. Ремес­ленник работал, иногда вместе с женой, а также детьми, учени­ками, компаньонами на маленьком, но расположенном в его доме рабочем месте. Он производил товары по заказу для людей из своего непосредственного окружения. Он посвящал свою гор­дость и мастерство изготовлению изделий, которые должны были соответствовать стандартам гильдии. Количество лиц, работав­ших на одном рабочем месте, было небольшим, в лучшем слу­чае, от пяти до десяти, включая членов семьи. Гильдия регули­ровала до мельчайших подробностей все аспекты производства и сбыта; стандарты качества, количество учеников и компаньо­нов, время учебы и оплату, вид используемых орудий производ­ства, производственные квоты, цены и конкурентоспособность. Отношения на мелких предприятиях были патриархальными, что, естественно, не означало того, что мастер и подмастерье нахо­дились в гармонии и полноправно сотрудничали. Мастер был хозяином и обладал чень сильным влиянием по отношению к своему персоналу. Оплата наемного труда была очень низкой, личная свобода — малой, а продолжительность рабочего дня ве­лика. Кроме того, подмастерья часто продолжительное время на­ходились в обучении. В результате полностью обученный ремес­ленник часто в течение многих лет на получал низкую оплату, практически как труда, получая как ученик.

С течением времени многие гильдии разрослись до закрытых ремесленных монополий, в пределах которых мастера занимали доминирующее положение. Такое положение возникло прежде всего там, где гильдиям не угрожало большое количество тор­говцев и где городское управление могло держать их под своим контролем. Те кто не входили в состав гильдий, а эта группа все возрастала количественно, не могли заниматься ремеслом. Стать мастером становилось все труднее. Только протекция мастеров давала шанс на получение этого звания. Большинство ремеслен-

ников не поднималось выше уровня ученика, принимая во вни­мание и компаньонов. За фасадом гильдии часто скрывались де­ловые, капиталистические производственные отношения. Мно­жество учеников и компаньонов фактически были обычными наемными рабочими. Прежде всего, компаньоны, которые про­должительное время находились в обучении, но которые не име­ли перспектив, постоянно оказывали сопротивление мастерам. Их организации, вид профессиональных союзов avant la lettre (бук­вально (франц.) — прим. переводчика) все чаще, однако, объяв­лялись распущенными. Организация, имеющая целью улучше­ние условий труда, была табу в глазах городских властей, масте­ров гильдий и крупных торговцев.

Существование подобных монополий имело как преимуще­ства, так и недостатки для процесса потребления. Гильдия была гарантией качества, однако она была ограничивала предложение и удерживала цены на высоком уровне. Мастера гильдий не ра­ботали для анонимного рынка, — они трудились для ограничен­ного круга клиентов. Их прибыль складывалась из высокой при­были, получаемой от продажи ограниченного числа «шедевров», а не низкой прибыли, получаемой от продажи значительного количества дешевых товаров. Организация процесса производ­ства и менталитет мастеров являлись препятствием для развития массового производства.

По мере того, как рос спрос на определенные продукты, тре­буя больших инвестиций, ремесленный способ производства стал постепенно стал играть роль опасного корсета. Мелкое ремеслен­ное производство не могло обслуживать анонимных потребите­лей, особенно, если они жили на большом расстоянии от места производства. Это было не под силу и отдельным независимым предприятиям. Кроме того, спрос на товары часто менялся. По­купатели хотели продуктов массового производства, а не «ше­девров».

В изучаемый период эффективный спрос по различным при­чинам возрос. Прежде всего, в результате роста населения, кото­рый значительно замедлился во второй половине семнадцатого века. Рост населения создавал дополнительный спрос или в лю­бом случае вел к сдвигам в структуре спроса. Усиливающаяся урбанизация — стоит только вспомнить о стремительном росте таких городов, как Лондон, Париж или Амстердам — вела к тому же результату. Потребности правительства также сильно воз­росли. Бесчисленные войны на суше и на море, создание расту­щих армий и оснащение флота создавали основу для роста про­изводства. Государственные служащие и придворные также дол­жны были снабжаться продуктами. Кроме того, в этот период рынок сбыта увеличился в объеме. Область Восточного (Балтий­ского) моря и Средиземноморье все больше включались в евро-

пейскую торговлю. Только что открытые области за пределами Европы не только поставляли продукты в Европу, но и являлись рынком сбыта для европейских товаров. В конце концов, рост производства, в свою очередь, также создавал дополнительный спрос, когда производство становилось более дешевым в резуль­тате специализации, преимуществ крупномасштабного произ­водства или технических или организационных нововведений.

Все большее развитие получили — наряду или вместо ремес­ленничества, две формы производства, функционирующие в ус­ловиях анонимного ръшка, а именно, мануфактура и домашняя промышленность. В определенных отраслях производства роль гильдий никогда не была большой; также в некоторых регионах, прежде всего, в Республике, где городские центры возникли от­носительно поздно, гильдии никогда не занимали преобладаю­щего положения. В рассматриваемый период роль гильдий в це­лом явно уменьшилась.

3.7.3. Мануфактура и домашняя промышленность;

происхождение крупномасштабного производства

В различных отраслях производства люди уже исстари работали на крупных предприятиях. Добыча полезных ископаемых, напри­мер, а также крупные проекты, такие, как строительство кафед­ральных соборов, городских домов, крепостных сооружений или новых городских кварталов, всегда были крупномасштабными и дорогостоящими мероприятиями, которые были не по плечу ремесленникам. То же самое относится к кораблестроению, ме­таллообрабатывающей и пивоваренной промышленности. В этих отраслях быстро возникали крупные предприятия. Развитие в направлении крупномасштабного производства мы иногда встре­чаем и в текстильной промышленности. Уже в средние века во Франции и в Северной Италии возникли предприятия, где под началом одного хозяина или смотрителя работали большие группы людей, которые лишь назывались учениками и компаньонами, однако, кроме этого, ни в чем не походили на своих сотовари­щей из гильдий.

Подобная форма производства, при которой много людей работают на одном и том же рабочем месте, получают заработ­ную плату, и где мы уже можем говорить о разделении труда, хотя в данном случае почти не используются машины, мы назы­ваем мануфактурой. В городских центрах с большим количеством мануфактур уже зарождался пролетариат. В Лионе, шелковой сто­лице, в 1532 году 20.000 из 70.000 жителей было занято в шелко-перерабатывающей промышленности. В Лейдене примерно в 1670 году, когда суконная промышленность была в расцвете, 35.000 из 70.000 жителей непосредственно зависели от этой промыш-

ленности. Текстильная промышленность, которая означала в этот период прежде всего изготовление шерстяных и льняных тка­ней, а в меньшей мере, также обработку шелка, развивалась в городах, часто также в форме мануфактур.

Во Франции, кроме Лиона, текстильными городами были также Амьен, Лилль, Бове и Руан. В Республике, наряду с Лейде­ном, развивалась и льняная столица, Харлем (иное написание Гаарлем, Гарлем — прим. переводчика). В то время как старые южно-немецкие центры, такие, как Аугсбург и Регенсбург, в какой-то степени отступили на задний план, бурно рос такой город, как Кальв в Вюртемберге, ставший в семнадцатом веке самым важным немецким текстильным центром. В Англии Лон­дон, был крупным центром экспорта, однако здесь также разви­валась текстильная промышленность, прежде всего, в виде про­изводства более дешевых простых тканей, т.н. «новых тканей», которые все больше использовались в сельской местности. Впро­чем очень крупные города были, прежде всего, как правило, административными центрами (Париж и Лондон) или торговы­ми центрами (Амстердам и Лондон). Разумеется, во Франции и Германии средние и маленькие города были обычно центрами ремесленничества и производства товаров первой необходимос­ти. Истинные «индустриальные» города встречались редко.

Пивоварение издавна было относительно капиталоемкой отраслью про­мышленности. Уже довольно рано мы встречаем мануфактуры с разделе­нием труда и наемными рабочими. Требуемые здесь капиталовложения, как правило, превосходили возможности обычного мастера гильдии. Здесь мы видим пивоварню «Три лилии», находившуюся в г. Харлеме.

Наиболее очевидные примеры мануфактур мы находим в сек­торах, где уже сформировалось массовое производство стандар­тизированных товаров. Тем не менее, оставались еще товары вы­сокого качества, которые приобретались, прежде всего, зажи­точными покупателями. Подлинное массовое производство про­стых товаров осуществлялось прежде всего в домашней промыш­ленности. Такие города, как Амстердам, Париж, Лион, Кёльн и Лондон были центрами изготовления бумаги и книг. Фаянсовая посуда изготавливалась прежде всего в Делфте, Руане, Марселе, Франкфурте, Дрездене. Мейсен в Эртцгебергте, и Севр близ Парижа были знамениты своим фарфором. Крупные мыловарен­ные заводы находились в Амстердаме, Марселе и Гамбурге. Стекло изготавливалось в Гессене и Тюрингии, а также в Сен-Гобэне в Пикардии. Фирма Гобелен в Париже была прославлена своими настенными коврами и гобеленами. Оружейное производство развивалось по большей части на мануфактурах, например, в Сёррей, Сент-Этьенне и Золингене. Хотя в Англии также суще­ствовало ряд больших мануфактур, примечательным является тот факт, что здесь добыча минерального сырья, производство же­леза и изготовление простых тканей можно рассматривать через призму «putting out system». («Verlag system», «издательская сис­тема», «рассеянная мануфактура» эти термин используются для обозначения системы производства, при которой торговец пре­доставляет работу, а затем скупает произведенные товары — прим. переводчика).

В ряде отраслей производства всегда существовали крупно­масштабные предприятия, там где требовались большие капита­ловложения. Они не копировали ремесленный способ производ­ства. О настоящих мануфактурах мы, однако, говорить не можем. Примером является строительная промышленность, являвшаяся наряду с текстильной, самой крупной отраслью производства. При реализации крупных проектов здесь часто были заняты сот­ни рабочих. Организация производства имело уже очень мало общего с гильдиями. То же самое мы видим в отраслях, связан­ных с добычей минерального сырья. Здесь почти никогда не су­ществовало гильдий. В Англии в период между 1500 и 1700 годами производство каменного угля увеличилось с 200.000 тон до 3 миллионов тонн. Почти на каждой второй из всех копий работа­ло в 1700 году более чем 100 человек. Примерно в 1800 году в Англии в каменноугольных шахтах работали уже 50.000 человек. Добыча торфа в Республике также всегда была крупномасштаб­ной, также как и добыча серебра и меди на крупных шахтах в Германии. Железная руда добывалась в сотнях мест в Европе. Од­нако копи, где работали более чем 100 человек, были еще ис­ключением. Во всех этих отраслях по мере того, как предприятия становились крупнее, практически полностью исчез ремеслен-

ный способ производства в таком виде, в каком он существовал раньше. Владельцы крупных капиталов, дворяне или буржуазия, нанимали рабочих, часто по подряду. О мастерах, учениках, ком­паньонах, не было и речи.

В кораблестроении также не было гильдий. В Южной и Вос­точной Англии и Голландии находились крупные судостроитель­ные верфи, на которых были заняты сотни рабочих. Требуемые суммы далеко превосходили возможности обычного мастера гиль­дии. Как военно-морской флот, так и торговый флот резко уве­личились в объеме. Тоннаж английского торгового флота, на­пример, вырос с 1572 года с 50.000 тонн до 340.000 тонн в 1686 году. В восьмидесятых годах восемнадцатого века его водоизме­щение уже составляло более 100.0000 тонн. Водоизмещение фло­та Северных Нидерландов к концу пятнадцатого века оценивает­ся приблизительно в 60.000 тонн. В конце восемнадцатого века его водоизмещение возможно составляло 4.007.000 тонн (по всей вероятности, этот рубеж был достигнут уже в семнадцатом веке). Также и во Франции со второй половины семнадцатого века ра­стет водоизмещение флота.

Как мы уже говорили, наряду с мануфактурами возникла дру­гая форма крупномасштабного производства, а именно, домаш­няя промышленность. В конце концов она стада давать работу большему числу людей, чем мануфактура, и широко распрост­ранилась прежде всего в сельской местности. В принципе, до­машняя промышленность часто возникала буквально рядом с мануфактурой. Во многих из названных промышленных городов процесс производства протекал частично в центральных поме­щениях — чаще всего, это был ряд дорогостоящих специализи­рованных видов обработки сырья — остальные же операции вы­полнялась рабочими на дому или в сельской местности. Торговец привозил материал, например, шерсть, кожу или железо рабо­чим на дом и снова забирал его после обработки, чтобы продол­жить обработку на рабочем месте или отдать его другим домаш­ним рабочим. Мы обозначаем эту форму производства как «Verlag System» (нем.) или «putting out system» (англ.), в рамках которой сам торговец поставлял все, по крайней мере, первичное сырье, а обработанное сырье он впоследствии сам же забирал.

Что более всего бросается в глаза в мануфактуре, домашней промышленности и крупномасштабных, капитало-интенсивных отраслях, таких, как угледобыча и кораблестроение, — это де­фицит правил, относящихся к производству и сбыту, что было типичным для гильдий. Способ производства был здесь капита­листическим. Предприниматель оплачивал наемный труд рабо­чих, и продавал произведенные товары на рынке по цене, кото­рую он мог назначать. Рабочие на мануфактурах, по-видимому, еще назывались учениками, или компаньонами, но фактически

они были уже обычными наемными рабочими. Множество до­машних рабочих, по всей вероятности, еще называли себя «мас­тером» или «компаньоном», однако также и здесь мы можем, в сущности, говорить о наемном труде и капиталистических про­изводственных отношениях, причем мастера также имели свои собственные средства производства и подмастерий. Мастера гиль­дий пытались поддерживать в неизменном виде ремесленную структуру и избежать ее деградации до использования труда на­емных рабочих, находившихся в зависимости от богатых торгов­цев или их разбогатевших коллег. Там, где уже существовал круп­ный (экспортный) рынок и где требовались крупные инвести­ции, сопротивление оказывалось почти тщетным. Торговцы мог­ли покупать в крупных масштабах сырье и исходные материалы и на собственных условиях перепродавать независимым мастерам. Мастера часто были вынуждены продавать торговцу свои товары по низкой цене, поскольку им были необходимы деньги, и по­скольку производство велось для анонимного покупателя, они уже не могли «переждать» период, который лежал между «затра­тами» и «прибылью». Владеющий значительным капиталом тор­говец, который был гораздо больше интегрирован в рынок, мог, однако, это сделать. В конце концов он мог разорить мастеров мануфактур, и тогда они вынуждены были производить на его условиях. В результатом положение мастеров ухудшалось. Ману­фактуры представляли промежуточную стадию между мелким ремесленным производством и современной фабрикой. Машины не играли почти никакой роли. Получилось так, что рабочие дол­жны были приносить с собой свои собственные инструменты или брать их внаем. Часто работала целая семья, хотя в таком случае лишь отец получал заработную плату.

Положение рабочих на мануфактуре и в домашней промыш­ленности было очень тяжелым. Поскольку в обоих случаях и, прежде всего в домашней промышленности, затраты на посто­янный капитал были относительно низкими, то торговец после удовлетворения спроса быстро останавливал работу, или боль­ше не закупал никаких продуктов у домашних рабочих. Кроме того, в городе предложение рабочей силы постоянно было избы­точным.

3.7.4. Торговец как центральная фигура

Термины «торговец» и «купец» уже встречались неоднократно. Торговец был тем человеком, кто на мануфактуре и в домашней промышленности выступал в качестве координирующей фигу­ры, а не как непосредственный производитель. Он покупал или снимал место для производства, покупал, естественно, в городе первичное сырье, он координировал производство и он же еле-

дил за сбытом. Он, по-видимому, не всегда эффективно зани­мался производственным процессом и, возможно, не всегда вла­дел средствами производства; однако, непосредственный про­изводитель полностью от него зависел. В обществе, где только относительно небольшая часть производства ориентировалась на анонимный рынок, только те, кто работали на рынок и распо­лагали значительными средствами, которые они могли быстро активизировать и вложить в крупномасштабное производство, находились в благоприятном положении. В то время как для мел­кого независимого производителя, плохо обеспеченного транс­портом и коммуникациями, это было невозможно. Даже круп­ные независимые производители, не имея прочного положения на рынке, а также хорошего обзора рынка, который в этот пери­од был весьма изменчив, могли столкнуться с большими про­блемами. Крупные мануфактуры еще оставались большим исклю­чением. Там, где государство не предоставляло никаких субси­дий и не выступало в качестве стабильного заказчика, подобный способ производства был связан с большим риском.

Крупномасштабное производство могло развиваться при двух условиях: должна была существовать группа предпринимателей, владеющих большими средствами, которые они могли и хотели вкладывать в производство, а также при существовании устой­чивого массового спроса на определенные продукты. Проблема капиталовложений стояла особенно остро в горнодобывающей и металлообрабатывающей промышленности и кораблестроении. Эта проблема решалась различными способами. В горнодобываю­щей промышленности деньги могли поступать от дворянства, на земле которого находились шахты. Английское дворянство тра­тило очень большие суммы на добычу каменного угля. Также и монастыри могли поддерживать промышленность. Очень богатые финансисты, такие, как Фуггерсы (Fuggers), владели крупными серебряными и медными копями в Германии. Торговцы из Нюр­нберга имели много акции в добыче железа, серебра и меди. До­быча торфа в Нидерландах по большей части финансировалась зажиточными бюргерами. Часто предприниматели или институ­ты вкладывали деньги в своего рода товарищества, которые фи­нансировали крупные проекты. Это форма получила широкое распространение в судостроении и международном судоходстве. Крупные торговые общества в шестнадцатом и семнадцатом ве­ках всегда имели дело с акционерным капиталом.

Поразительно при этом то, что крупные предприниматели имели такие разнообразные источники доходов. Они давали деньги в долг всегда в них нуждающемуся правительству, и заключали с ним же контракты на поставку определенных товаров, они бра­ли на откуп налоги, занимали государственные должности и почти всегда владели земельной собственностью. В рамках прединдуст-

риальной аграрной экономики было достаточно денег, если было необходимо сделать крупные капиталовложения. Однако имелось немного возможностей, для того, чтобы сделать выгодные капи­таловложения в производство. В следствие неравномерного рас­пределения имущества и возможностей имелась, хотя и (малая), группа людей с очень большим капиталом, но не было массовой группы потенциальных потребителей. Тот факт, что большое число предпринимателей и дворян относительно мало инвестировало в промышленность, разумеется, был также не только следствием отсутствия «капиталистического», ориентированного на извле­чение прибылей менталитета. Там, где был рынок сбыта, произ­водились и крупные капиталовложения, причем отдача от инве­стиций в мануфактуре и, прежде всего, в «putting out» системе, могла быть очень большой, тогда как, требуемые инвестиции в форме постоянного капитала напротив были относительно ма­лыми. Это относится прежде всего к уже упомянутой системе. Впрочем, торговец легко мог избежать случайного риска в слу­чае использования труда домашних рабочих.

Мануфактура, по сравнению с рассеянной промышленнос­тью была относительно капиталоинтенсивной формой производ­ства. В любом случае торговец имел дело со стабильными затрата­ми на рабочем месте. При объемном, в какой-то мере стабиль­ном обороте такая мануфактура могла приносить прибыль. Тор­говец мог в таком случае внедрять далеко идущее разделение труда и время от времени использовать крупные орудия производства. Это снижало затраты в целом а также расходы на перепоручение работы другим лицам и транспортировку материалов. Облегча­лись контроль на производстве и противодействие кражам и пло­хой работе.

3.7.5. Значение международной торговли

Несмотря на относительно низкие затраты, торговцы вкладыва­ли деньги в промышленность только в том случае, если имелась определенная преемственность в спросе. Так ли это, зависит, в сущности, от цены и вида товаров, высоты и распределения до­ходов, и объема потенциального рынка сбыта. На западе и севере Республики и в Англии, в регионах расположенных в центре международной торговой сети с высокой производительностью сельского хозяйства, а следовательно, и с низкими ценами на аграрную продукцию, обстоятельства для развития массового производства были благоприятными. Благосостояние населения было достаточно высоким, так что был возможен массовый сбыт дорогостоящих продуктов потребления, таких, как металличес­кие и железные предметы, мебель, ноские ткани, бумага, книги и орудия труда. В «крестьянских» областях вследствие низкого

по

благосостояния населения и того факта, что эти области гораздо меньше производили для областного и международного рынка, спрос на подобные продукты был гораздо меньше, здесь мог возникнуть рынок на товары роскоши, которые приобретались богатой элитой. Бросается в глаза тот факт, что самые важные мануфактуры во Франции и Германии ориентировались в таком случае на такие продукты, как фаянсовая посуда, стекло, фар­фор и стенные ковры.

Мы видим тесную взаимосвязь между специализацией в эко­номики, объемом и характером промышленности и развитием торговли. Области, расположенные в центре торговой сети, мог­ли легче ориентироваться на определенные товары и, таким об­разом, снижать их цену, очень важно, что они могли импорти­ровать дешевое сырье и экспортировать готовые товары, если они не полностью потреблялись в данной области. Специализа­ция в сельском хозяйстве высвобождала рабочую силу для про­мышленности. Специализация, расширение рынка и оптимиза­ция производства — это факторы способствовали росту произво­дительности труда и благосостояния населения. По сравнению с ними техническое развитие играло меньшую роль.

Области, которые не были включены в такую торговую сеть, с трудом могли достичь процветания и в любом случае с трудом поддерживать это процветание. Трудно переоценить значение благоприятного местоположения. Транспортировка по суше была чрезмерно дорогостоящей и для насыпных товаров почти невоз­можной.

Область могла стать центром торговли и промышленности только, если до нее легко было добраться. Республика со своим центральным местоположением, а также своей «мелко-ячеистой» сетью водных путей, и Англия, в которой до моря везде не более 60 миль, имели преимущество по сравнению с сухопутными дер­жавами, такими как Франция и Германия. Не говоря о том, что транспортное сообщение во Франции и Германии часто было плохими, транспорт подвергался здесь еще и всевозможным по­дорожным сборам. В Республике и Англии эта проблема стояла менее остро.

Жители Республики могли, например, выступать в качестве навигаторов, осуществляющих рейсы между областью Восточ­ного (Балтийского) моря и Южной Францией, Иберийским полуостровом и Средиземноморьем. Соль и вино с Юга поступа­ли по бартеру за зерно, древесину, деготь, поташ и тому подоб­ные товары с Севера. Эти продукты закупались частично для Рес­публики, а остальная часть поступала в прочие страны. Англича­не выступали в восемнадцатом веке как навигаторы, осуществ­ляющие рейсы между Западной Африкой, бассейном Карибско­го моря и английскими колониями на Севере Америки. О