Исторической предопределенности

Наконец и в США были вынуждены признать факт существования цивилизаций. Утверждение С. Хантингтона о надстроечном характере международных отношений к цивилизационной матрице мира вступило в диссонанс со всей предшествующей традицией американского общественного дискурса. Правда и здесь не обошлось без специфического штампа «made in USA». Цивилизационные отношения преподносятся С. Хантингтоном исключительно через призму конфликтогенеза. Цивилизации выступают в его интерпретации как главный источник международной напряженности в современном мире. История международных конфликтов определяется по хантингтоновской версии последовательной сменой четырех конфликтогенных парадигм: 1. конфликты между монархами; 2. конфликты между нациями – государствами (начало периода датируется Великой Французской революцией); 3. конфликт социально-политических систем (с Октябрьской революции в России); 4. конфликты цивилизаций (с окончания «холодной войны»). Цивилизационное измерение международных отношений определяется американским исследователем исключительно в рамках современной политической конъюнктуры.[627]

В дальнейшем С. Хантингтон скорректировал свой взгляд, обнаруживая глубинные исторические истоки цивилизационных конфликтов.[628] Действительно, факты столкновения цивилизаций устойчиво обнаруживаются на всем протяжении исторического развития человечества.

Разве не были цивилизационными в своем сущностном проявлении войны между Элладой и Персией, между Римом и Карфагеном, между Римской империей и варварскими племенами? Арабская экспансия – крестовые походы – османо-турецкие нашествия – западный колониализм – исламский террористический джихад… Выстраивается даже некая колебательная динамика развития христианско-исламского конфликта. В череде цивилизационных войн можно указать и на мировую колонизационную экспансию Запада. Физическая гибель ряда древних цивилизаций (достаточно сослаться хотя бы на разрушение империи инков) является ее прямым историческим результатом. Все признаки цивилизационного столкновения имела Крымская (Русская) война. По подсчетам самого С. Хантингтона за период с 1820 по 1929 гг. половина всех происходивших войн относилась к войнам, ведомым государствами, большинство населения которых относилось к различным религиозным исповеданиям. В дальнейшем долевое значение межконфессиональных столкновений в общей статистике конфликтов только возрастало.

Войны цивилизаций, таким образом, действительно составляли лейтмотив исторического развития. Однако правильность данного тезиса не дает оснований для принятия хантингтоновской концепции в целом. Вызывают возражения, прежде всего, расставленные американским политологом акценты. Цивилизации оказались терминологически прикреплены к понятию война, составив с последним единую, сущностно неразрывную понятийную конструкцию. В определении источников международных конфликтов произведена была, таким образом, принципиальная подмена. Цивилизации ассоциативно связывались с войной, тогда как глобализация – с миром.

Экспансионизм, присущий цивилизациям на определенных стадиях их развития, не есть имманентная черта цивилизационного существования. Цивилизационность выражает принцип охранительства, а вовсе не экспансии. Экспансионизм имеет под собой глобализационные основания. В дихотомии цивилизационность – глобализм именно последнему отводится роль агрессивного начала. Цивилизации выступают как обороняющаяся сторона. Хотя в своей обороне они зачастую и используют тактику контрударов.

Рост цивилизационного напряжения прямо связан с динамикой глобализационной экспансии. Пользуясь терминологией Дж. Тойнби на вызов глобализма следует ответ цивилизаций, заключающийся в попытках различным образом противостоять проникновению чужеродных элементов. Другое дело, что носителем глобализационных концептов исторически выступают те или иные цивилизации. Современный глобализм не является в этом отношении беспрецедентным на фоне мировой истории феноменом. Под вывеской глобализации де-факто осуществляется планетарная экспансия одной, вполне определенной, в понимании мировой общественности, цивилизации.

Ограничение С. Хантингтоном взаимодействия цивилизационных систем исключительно конфликтогенным измерением носит искусственный характер. Цивилизации не только сталкиваются друг с другом в конфликтах взаимного отторжения, но и выстраивают дружеские отношении, формируют цивилизационные альянсы. Через познание «другого» включался в действие важнейших механизм самопознания. Диалог цивилизаций исторически выступал, таким образом, как фактор укрепления собственной цивилизационной идентичности.

Приходится констатировать, что диалогический аспект взаимоотношений цивилизаций оказался совершенно вне понимания американского политолога. Ведя статистику цивилизационных войн С. Хантингтон игнорирует исторические факты союзов государств, принадлежащих к различным цивилизациям.

Никогда например за всю многовековую историю взаимная вражда не омрачала отношений между Россией и Индией. Высшая степень цивилизационной комплиментарности! В России устойчиво сохранялся образ Индии, как некоего сакрального мира. Индийская цивилизация для русского человека – квинтэссенция вечных нематериальных ценностей. Культовая популярность индийского кино в СССР есть отражение традиционного российского индофильства.[629]

Традиционно в качестве закавказского плацдарма России в различных геополитических построениях фигурирует Армения. В контексте охватившего постсоветское пространство синдрома «цветных революций» в этой республике (единственной из бывших республик СССР) отсутствуют политические силы, оперирующие в борьбе за электорат антироссийской риторикой. На уровне обыденного сознания объяснение было найдено в идентификации армян как единоверцев. В действительности же каждому образованному человеку известно, что армяно-григорианская церковь имеет монофизитскую принадлежность и не относится к православным патриархиям. Разделение с ней произошло еще задолго до раскола между восточным (греческим) и западным (латино-католическим) христианством. Монофизиты-армяне оказались исторически более комплиментарны России, нежели иные народы православного вероисповедания.[630]

Показателен перечень союзнических договоров, заключенных дореволюционной Россией с конца XV – по начало XX вв. с государствами, представлявшими иной цивилизационный тип. Хронология их заключения позволяет утверждать о регулярности установления такого ряда союзов (табл. 3.2.1). [631]

Таблица 3.2.1.