В исторической перспективе
ВЗГЛЯДЫ ФРЕЙДА НА ТРАНСФЕР
Открытие трансфера и глубинное понимание его ясно описано Фрейдом. Описывая его вначале как непредвиденную случайность в лечении истерических пациентов катарсическим методом он, в конечном счете, отнес его к бессознательному феномену, действующему во всех человеческих отношениях.
В Исследованиях Истерии (1985) трансфер описывается как "ложная связь" материала пациента с личностью врача –"мезальянсы", которые регулярно происходили в некоторых случаях и "чрезвычайно досаждали" ему, потому что их разрешение требовало времени и усилий. Тем не менее, он “пришел к выводу что весь процесс следует закону; и я затем отметил также, что трансфер такого рода не вызывает большого дополнения к тому что я мог сделать. ...Пациенты тоже постепенно понимали ...это было вопросом принуждения и иллюзией, которая исчезала с окончанием анализа" [48].
Метафорическое упоминание трансфера как "новых изданий или факсимилей”, вновь появившееся в позднейших обсуждениях трансфера Фрейдом, стало находкой в его постскриптуме (1905) к короткому случаю Доры, которая появилась из-за того что трансфер оказался непреодолимым:
...вся последовательность психологического опыта была оживлена, не как принадлежащая к прошлому, а как обращенная к личности врача в настоящий момент. Некоторые из этих трансферов имели содержание, которое отличалось от содержания их модели в отношении чего бы то ни было, за исключением замещения. Следовательно одни из них ...являются только новыми впечатлениями или репринтами. Другие... не долго будут новыми впечатлениями, однако пересмотренными изданиями.
В этом своём первом систематическом обсуждении трансфера, Фрейд также выражает и объясняет свою оппозицию полному развитию и вербализации негативного трансфера к терапевту: "Если жестокие импульсы и мстительные мотивы ... станут переноситься на врача во время лечения, до того как он будет иметь время отстранить их от себя, отслеживая их обратно к их источникам, тогда не будет удивительным, если состояние пациента окажется не тронутым его терапевтическими усилиями"[34,рр. 115-116].
Объяснения трансфера в терминах принуждения повторять было выдвинутопозднее."По ту сторону принципаудовольствия" (1920) содержит первое упоминание Фрейда относительно принудительного повторения как проявления инстинкта смерти. Подобные гипотезы фигурируют в его обсуждении (1937) затянувшегося негативного трансфера в "Анализе конечном и бесконечном".
Окончательное изложение взгляда Фрейда на трансфер в "Автобиографическом исследовании" (I925) содержит ясное утверждение его опасений по поводу негативного трансфера, а также имеют место его взгляды на контртрансфер, что будет обсуждаться далее. Его взгляды по этому поводу обширно цитируются ниже:
...Трансфер раскрывается и изолируется только посредством анализа. Являясь универсальным феноменом человеческой психики, он решает успех всего медицинского воздействия и, действительно, преобладает целое от каждого отношения личности к её человеческому окружению.... Когда нет склонности к переносу эмоции такой как эта, или когда он становится полностью негативным, как бывает при dementa praecos или паранойе, тогда также невозможно воздействовать на пациента психологическими методами.
Здесь еще раз Фрейд выдает свою мысль о том [cf.49] что негативный трансфер аннулирует возможность терапевтического результата. Тем не менее, эффективное лечение шизофренического пациента невозможно, если аналитик отделяет негативный трансфер от себя. Использование себя таким образом мешает полному развитию негативного трансфера, который необходим для разрешения препятствий к вербальному высвобождению агрессивных импульсов (негативного трансферного сопротивления).
Цитируя далее:
Совершенно верно что психоанализ, подобно другим психотерапевтическим методам, использует инструмент внушения (или трансфер). Однако... в анализе ему не дозволено играть решающую роль в определении терапевтических результатов. Он используется вместо того чтобы индуцировать пациента исполнить часть психической работы - преодоления его трансферных сопротивлений - которые вызывают постоянное повреждение его психической экономии. Трансфер делается сознательным для пациента аналитиком, и он разрешается убеждением его в том, что в своем трансферным отношении он переживает эмоциональные отношения, которые имеют свой источник в его ранних объектных привязанностях... [31,рр. 42-43].
Использование этой теории ведет к неудаче с шизофреническим пациентом. Ключом к его выздоровлению является не "убеждение" его в генетических прецедентах негативных чувств, которые он привязал к терапевту, а анализ его сопротивления к их выражению,
Управление трансфером, продолжает Фрейд, "остается более трудной, так же как и более важной, частью техники анализа". Сегодня это также верно как и в I925 году. Тем не менее, решающим элементом этой задачи при лечении шизофрении, как уже было замечено, является терапевтическое управление негативным нарциссическим трансфером.
Другой пассаж откликается, но со значительными изменениями, объяснением Фрейда неудовлетворительных результатов в анализе психотических пациентов. Сутью проблемы, как повторно заявлялось в 1925 году, является то, что они, "как правило, не способны формировать позитивный трансфер." [Курсив автора]. Элементом позитивного трансфера, чьё отсутствии он рассматривал как наиболее беспокоящее, был такой раппорт или "благоразумная" и целенаправленная кооперация, подразумеваемая в понятии терапевтический альянс. Тем не менее, продолжает Фрейд, имеется
...число методов подхода, которые еще будут открыты. Трансфер часто не настолько отсутствует, чтобы его нельзя было использовать в определенной степени; и анализ достиг несомненных успехов с циклическими депрессиями, лёгкими паранойяльными изменениями, и парциальными шизофрениями. По крайней мере он может быть полезен для науки, которая во многих случаях постановки диагноза может достаточно долго колебаться между предполагаемым психоневрозом и demanta praecox; у терапевтических попыток, предпринятые в таких случаях, результатом могут стать ценные открытия, прежде чем они будут прерваны [3,p.60][13].
Интересным, также, в представленном контексте является утверждение Фрейда (1917) о том что страдающие от нарциссических неврозов отвергают терапевта "не с враждебностью, а с безразличием" [37,27th lecture]. Он не связывал безразличие с облитерацией позитивных негативными чувствами.
Federn, который идентифицирует себя как "одного из первых, кто противостоял догме "отсутствия трансфера" в психозе, комментировал развитие взглядов Фрейда на трансфер. На основе разговоров с ним в поздние годы его жизни, Federn пишет (1943):
Трансфер необходим для того чтобы переместить объектные привязанности от бессознательного к психоаналитику... Отсутствие трансфера у невротиков было неведомо Фрейду, поэтому он подозревал скрытый психоз, когда такое отсутствие было замечено... Позднее Фрейд сам обнаружил что нарциссический тип вложения либидо дает основание для агрессии и независимости, и такой тип может отвергать любой трансфер посредством чрезмерной гордости и злости, Некоторые аналитики намного более способны чем Фрейд провоцировать подобного рода сопротивление. W. Reich называл это "нарциссическим панцирем" ,который должен быть разрушен перед тем как мог быть установлен позитивный трансфер [22,р.136].
Специфические рекомендации по управлению трансфером, которые уместны в лечении шизофренического пациента обоснованы в эссе по технике. Фрейд предполагал (1913) что "пока пациент продолжает беспрепятственно произносит мысли и идеи приходящие ему на ум, тема трансфера должна оставаться неприкосновенной"[42]. Он также рекомендовал чтобы первые объяснения аналитика удерживались до тех пор, пока не разовьётся "мощный" трансфер [42]. Также, полезным является его наблюдение что "слишком интимное" отношение со стороны аналитика "освобождает" от трансферных трудностей [55].
ДРУГИЕ ВЗГЛЯДЫ
Ища за пределами обычных объяснений трансфера в терминах внушения, принудительного повторения, перемещения и т.п., большинство теоретиков пытаются объяснить феномен на рациональной основе. Мнение о том, что он удовлетворяет потребность или выполняет восстановительную функцию разрабатывалось различными путями. Michael Balint (1952,) концептуализировал трансфер как “новое начинание”. Некоторые пациенты, пишет он,
"регрессируют к примитивным стадиям в своём развитии для того чтобы начать процесс адаптации заново... Примитивные, недифференцированные состояния являются эластичными, допускающими новую адаптацию в различных направлениях.... если радикально новая адаптация станет необходимой, высоко дифференцированная организация должна быть редуцированна к своей примитивной недифференцированной форме, от которой тогда может осуществиться начинание [8].
Daniel Lagache (I953) обосновал свою формулировку на открытии B.Zeigarnik, экспериментального психолога, о том что напряжение, мотивирующее задачу, остается после её неудачного выполнения. Трансфер, согласно Lagache, представляет собой "активацию нерешенного конфликта; повреждение для нарциссических побуждений ...является не только основанием для защиты, оно вызывает бессознательный ответ для репарации". Это, по его мнению, является главной функцией трансфера [77].
Разрабатывая функцию осуществления потребности различных трансферных состояний, в "Трансфере и пробной адаптации", Joost A.М. Meerloo и Marie Colemar Nelson(1965) ссылаются на негативный трансфер как на “поиск пациента с целью овладения негативными чувствами". Потребность повторять отношения детства вовлекается в нарциссический трансфер. Один из тяжелых паттернов эти авторы связывают с имеющимся страхом потери контроля. Он предполагает что регрессия к инфантильному психологическому состоянию "может быть понята как самоналоженный контроль против разрядки аккумулированной в течение жизни ярости". Пациент опасается что "независимые выражения" аналитика могут запустить реакции ярости. С другой стороны, когда аналитик "отражает только то, что пациент выражает (поддерживает защиту), пациент чувствует что ситуация будет безопасной и медленно учится выносить взаимодействие с потенциально несходной личностью" [77].
Описания таких пациентов, которые в состоянии негативного трансфера отвечали на аналитическое воздействие требует допущения что формирование и сохранение позитивных трансферных отношений было нежелательным для эффективного лечения. В одном из ранних объяснений обоих аспектов трансфера у шизофренических пациентов, Мelanie Klein (I952) выразила взгляд о том что трансфер возникает в объектных отношениях первого года жизни, и отражает наличие враждебности также как и любви – "механизмов, тревог и защит, действующих в раннем детстве". Поскольку каждый аспект нескольких личностей в жизни ребенка может репрезентировать другой объект, аналитик может понимать аспект также, как и личность его репрезентирующую, которая в данный момент может являться "частью собственной личности (seff), суперэго; или чего-либо ещё, из широкого ранга интернализованных фигур". Согласно Mrs. Klein анализ негативного трансфера является "предпосылкой" дляанализирования более глубоких слоев психики, и также необходим как анализирование позитивного трансфера у всех пациентов[73].
Dexter M.Bullard (1960) советует не пытаться устанавливать позитивный трансфер, когда начато лечение пациента, который редко испытывал "тёплые и неусложненные” межперсональные отношения. Подход, "который допускает что он имел этот опыт, обречен на провал", согласно Bullard`y [14].
Среди других, кто выражает сходные взгляды, L.Bryce Boyer (1967) пишет:
Шизофреник ужасается потенциальной деструктивностью своих импульсов, и когда появление ненависти к прежде любимым объектам застает его врасплох, он начинает думать, что терапевт боится своей собственной враждебности или враждебности пациента [13,р.166].
ПОЯВЛЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ
Эволюционное развитие трансферных отношений с шизофреническим пациентом освещено в работах Nunberg`a и Hendrick`a, упоминавшихся выше (Глава 2). Манифестации нарциссического трансфера (ещё не концептуализированного как такового) и объектного трансфера описаны в обоих отчетах. Пациент Nunberg`a вначале "совершил наиболее полную нарциссическую идентификацию" с аналитиком, а позднее привязал к нему чувства, которые пациент испытывал к своему отцу [84]. Молодая девушка, анализированная Hendrick`oм, постепенно перешла от начального отношения безразличия к интенсивному объектному трансферу [112].
Leo Stone (1954) описывает работу с молодой шизофреничкой-кормилицей, которая лечилась на амбулаторной основе в его ранней практике, и "после нескольких лет анализа, оставила свои частые и характерные суицидальные угрозы для того чтобы убить меня"[112].
Federn (1936) комментирует появление смешанных трансферных состояний:
Часто имеются несколько инфантильных эго-состояний, существующих факультативно в то же самое время; они должны быть признаны для того чтобы кто-нибудь смог установить контакт с ними, как это делают с ребенком. Большинство новых... стадий и содержаний теряют свой нарциссический катексис частично, или даже полностью... Оба: объектный либидный и нарциссический катексис переносятся в различных пропорциях; позднее, в большинстве случаев, через возобновление ранних идентификаций [22,р.327n]
PAHHЕЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТЕРМИНА
Robert Waelder ввел в использование "нарциссический трансфер" как технический термин в 1924 году. Он предложил метод лечения, ориентированный на сублимацию нарциссизма, и описал случай, в котором трансфер такого рода оказался успешным для поддержания взаимоотношений [ll3].
Ссылаясь на теорию Waelder`a, L.Pierce Clark (1926) описал "фантазийный метод" анализирования нарциссических неврозов. При отсутствии обычного трансферного рычага, можно вести лечение с "сознательной волей и нарциссическим трансфером". Clark охарактеризовал такой трансфер как "материнский тип", контрастируя его с "любовным" типом, который развивается при трансферных неврозах. Переплетения в "эмоциональных чувствах инфантильной жизни", которые пациент сначала может рассматривать как актуальные воспоминания, на самом деле являются аутоморфическими ретропроекциями, имеющими всю аффективную ценность инфантильных воспоминаний" [16].
"Нарциссический трансфер мошенника" так называлась статья August`a Aichhorn`a (1936), которую Анна Фрейд резюмировала в её посмертном некрологе автору "Своенравного юноши" в 1951 году. Он смог терапевтически воздействовать на юного делинквента, который не мог сформировать значимые объектные отношения иначе как через "разлив нарциссического либидо", описывал Aichorn когда он представлял себя как "прославленную копию делинквентного эго и эго-идеала пациента"[29]. Вероятно, это является первым описанием эго-синтонного трансферного объекта.
Robert Back был ещё одним защитником такого функционирования. Он утверждал (1943) что терапевт должен "репрезентировать нарциссический объект, выступая как часть пациента"[7].
Среди других отдельных статей по нарциссическому трансферу в работах, опубликованных в 1930 - 1940 г.г. были публикации Max`а Stern`а и Franza Cohn`а. Stern (I938) дал особые рекомендации для работы с пациентами, которые представляют "болезненно искаженные нарциссические трансферные реакции" [111]. Cohn описал рудиментарные и примитивные трансферные проявления. Особый интерес вызвало его наблюдение, что пациент временами "обращается к аналитику, когда он говорит о самом себе и наоборот"[17].
Herbert Rosenfeld описывал (1952), что особый тип объектных отношений развивался во всех его случаях шизофрении, которые он лечил: "Поскольку шизофреник приближает любые объекты в любви или ненависти, то кажется что он начинает смешиваться с этими объектами"[93].В другой публикации того же года [95J он писал: "Таким же образом как трансферный невроз развивается у невротика, так и в анализе психотиков развивается то, что может быть названо "трансферным психозом".В более поздней публикации (I964), Rosenfeld описал "признаки нарциссического трансфера" у пациента, который не проявлял знаков психоза[94].
Обобщая личный опыт и наблюдения описанные другими исследователями, Leo Stone детально разработал тему нарциссизма и трансфера на собрании Нью-Йоркской Психоаналитической Ассоциации в 1954 году:
Может показаться, что концепция нарциссической неспособности к развитию трансфера остаётся до некоторой степени на терминологически исторической основе, Для неё верно что изначальная трансферная любовь истерика или трансферный страх и агрессия инцестного комплекса отличаются от примитивного феномена нарциссического трансфера, хотя все градации между ними могут иметь место.... ....кажется присутствует абсолютный страх в своей примитивной интенсивности, который заставляет некоторых пациентов оставаться обособленными. У других пациентов утонченная, но проницательная отчужденность, скрытность или высокомерность может играть такую же роль.... В этих многих примерах, где трансфер разрушился совершенно, могут появиться ненасытные требования; или потребность контролировать или чрезмерно тиранизировать терапевта; или может иметь место недостаточность полярной альтернативы – быть полностью послушным, покорным, пассивным, выполнять то, что говорят, или, действительно, могут быть сделаны любые вещи, любой симптом может появиться или исчезнуть; или же трансфер может стать буквально "нарциссическим", т.е. терапевт смешивается с собой, или становится подобным себе (пациенту-прим.перев.) во всех отношениях; ...или терапевт и пациент – альтернативно – становятся, в результате, частями друг друга. Часто встречается крайние амбивалентности одновременного ненасытного требования и деструктивного уничтожения. В фантазии о всемогуществе аналитика ... это может быть моим впечатлением, что чувство вины по поводу примитивной деструктивной агрессивности играет важную роль,... Можно сказать в оправдание трансферного психоза то, что он является все еще жизнеспособным вариантом трансферного невроза в его крайних формах[112].
Tomas Freeman (1963) в обсуждении патологического нарциссизма при шизофренических состояниях представил некоторые интересные данные из случая, в котором "интенсивный позитивный" нарциссический трансфер привёл к трудно поддающемуся лечению "сопротивлению идеализации". Пациентка, молодая девушка, свободно обсуждала враждебность её матери, но в "новой версии" инфантильной сепарационной травмы, она "безопасно интернализовала обоих: терапевта и садистические фантазии, которые были направлены против него”. В её слуховых галлюцинациях аналитик увещевательно разговаривал с ней. Она думала, что раздражала его, и что он, в свою очередь, сговорился с хозяйкой квартиры чтобы изводить её. Обсуждение этих персекуторных мыслей оказалось терапевтичным, но, в конце концов, пациентка развила "полностью развернувшийся иллюзорный комплекс". Она чувствовала, что терапевт имеет сексуальные чувства, в то время, когда она сама испытывала их, что он был расстроен и плакал вместе с ней, когда она была расстроена [2б]. Они не являлись необычным нарциссическим феноменом.
РОДСТВЕННЫЕ ТЕРМИНЫ
Достаточно часто аналитики использовали такие термины, как трансферный психоз или психотический трансфер для того чтобы показать, что психотические проявления, в терминах поведения и мышления, относятся к трансферу. Robert Wallerstein (I967) был одним из тех, кто описывал преходящее вторжение такого феномена в трансферный невроз [II4]. Сообщения о том, что мимолётные психотические реакции могут быть преципитированы трансфером даже у пациентов так называемого нормального ранга являются менее подходящими для этого обсуждения, чем весомая очевидность психотических манифестаций при лечении пациентов с острыми и хроническими шизофреническими состояниями.
Harold Searles (1963) определил трансферный психоз как "любой тип трансфера, который искажает или предупреждает отношения между пациентом и терапевтом как двумя отдельными, живыми, человеческими и здоровыми существами." Его клинические данные, полученны из его работы с госпитализированными шизофреническими пациентами. Searles идентифицирует трансферный психоз с (I) "трансферными ситуациями, в которых терапевт чувствует, что не имеет отношение к пациенту"; (2) ситуациями, характеризующимися четко очерченнымими отношениями, но которые терапевт чувствует "глубоко амбивалентными"; (3)трансферными ситуациями, характеризуующимися усилиями пациента дополнить личность терапевта или помочь ему начать устанавливаться как "отдельной и цельной личности"; и (4) ситуациями, в которых пациент амбивалентно пытается "увековечить символические взаимоотношение" и, посредством садистического или кастрационного уничтожения усилий терапевта, выразить "решимость быть отдельно мыслящим и в других отношениях отдельно функционирующим индивидом"[ 99].
Margaret Little (1958) ввела аналогичное понятие. Она описала трансферное состояние в котором аналитик "является, в абсолютном смысле,... обоими: идеализированными родителями и их оппозицией, или даже, родителями обожествленными и дъяволизированньми, а также собой (пациентом-прим.перев.), обожествленным и дьяволиэированным" [75]. Она концептуализировала это как иллюзорный трансфер.