Дж. ст. милль «основы политической экономии»

Одним из наиболее оживленно обсуждаемых в настоящее время вопросов политической науки и практики государственного управления является вопрос о разумных пределах функций и сфер деятельности правительств. В прошлом шел спор о том, как следует формировать правительства, какими принципами и положениями они должны руководствоваться при отправлении власти, в то время как сейчас почти такую же актуальность приобрел вопрос о том, на какие именно сферы человеческой деятельности должна распространяться эта власть. (…)

Есть вещи, в которые правительства не должны вмешиваться, как и другие, вмешательство в которые просто необходимо (…).

(…) Каждый отдельный человек находится как бы в центре круга, границы которого не должно переступать никакое правительство (…).

Тот факт, что в жизни человека должна, таким образом, быть своего рода заповедная область, обязательно огражденная и недоступная для директивного вмешательства, не должен вызывать ни малейшего сомнения (…).

Воспрепятствование человеку делать то, к чему он предрасположен, или поступить так, как он считает желательным, не только всегда бывает досадливо, но также ведет pro tanto к замедлению и прекращению развития чувственной или деятельной стороны его физических или умственных способностей (…).

Второе общее возражение против государственного вмешательства заключается в том, что возложение на правительство любых дополнительных функций увеличивает его могущество. Последнее касается как его полномочий, так и особенно косвенного влияния. (…) Но в последнее время многие были склонны считать, что ограничение полномочий правительства нужно лишь там, где само правительство плохо устроено, где оно не является представителем народа, а представляет собой орган одного или нескольких классов, и что правительству, сформированному на достаточно демократической основе, можно вверить любую власть над народом, ибо его власть была бы властью народа над самим собой. И, тем не менее, опыт доказывает, что носители власти, являющиеся простыми представителями народа, т. е. большинства (…) готовы присвоить неограниченную власть и незаконно нарушать свободу частной жизни, совершенно так же, как и органы олигархии. Общество в целом весьма склонно навязать отдельным лицам не только свои, как правило, ограниченные взгляды, касающиеся своих собственных практических интересов, но и свои абстрактные понятия и даже свои вкусы в качестве законов, ограничивающих индивидуальную свободу. (…) Поэтому при демократическом правительстве не менее, чем при всяком другом, необходимо, чтобы ко всякому стремлению со стороны органов государственной власти расширять свое вмешательство и брать на себя полномочия, без которых легко можно было бы обойтись, относились с постоянным недоверием. Быть может, это даже более необходимо при демократической, чем при любой другой форме общественного устройства, ибо там, где властвует общественное мнение, притесняемое им отдельное лицо не найдет, как при другом положении дел, соперничающей силы, у которой оно могло бы получить поддержку или по крайней мере вызвать симпатию. (…)

(…) Во всех наиболее просвещенных обществах подавляющее большинство дел исполняется при вмешательстве правительства хуже, чем если бы они исполнялись прямо или косвенно лицами, наиболее заинтересованными в этих делах и предоставленными самим себе. (…)

Демократическое государственное устройство, не поддерживаемое демократическими институтами во всех сферах жизни и проявляющееся лишь в центральных органах государственного управления, не только не обеспечивает политической свободы, но зачастую порождает прямо противоположный ей дух, распространяя вплоть до самых низших степеней общества желание и честолюбивое стремление к политическому господству. (…) Но в той мере, в какой всей реальной инициативой обладает правительство, и оно же осуществляет управление, а люди привыкают чувствовать себя и действовать, словно находясь под его постоянной опекой, демократические учреждения развивают в них не желание свободы, но необузданное стремление к должностям и власти, отвращая ум, энергию, присущие стране, от их главного предназначения к жалкому соперничеству в корыстных целях и из-за мелкого служебного тщеславия. (…)

Если даже предположить – а это, однако, весьма маловероятно, - что само правительство обладает самыми обширными знаниями, какие только были до настоящего времени приобретены наиболее опытными в этом деле людьми, то и тогда индивидуальные предприниматели, проявляя большую и более непосредственную заинтересованность в результате дела, по всей видимости, усовершенствуют средства достижения поставленной цели гораздо быстрее, чем тогда, когда бесконтрольный выбор их будет предоставлен самим хозяевам. (…)

В общем можно сказать, что правительство должно брать на себя все то, выполнение чего желательно для общих интересов человечества и грядущих поколений или для текущих интересов членов общества, которые нуждаются в помощи со стороны, если все это по природе своей не может вознаградить частных лиц или общество, приложивших свои усилия. Однако прежде чем браться за такие дела, правительствам следует определить, возможно ли исполнение дела на основе так называемой частной инициативы и не будет ли оно разрешаться силами правительства лучше и успешнее, нежели рвением и щедростью частных лиц.

Печатается по: Милль Дж. С. Основы политической экономии. Т. III. М., 1981. С. 145, 305, 340 - 343, 346, 349, 353, 386.