Система управления Прибалтикой

Одна из особенностей Прибалтийских губерний была в том, что все местное дворянство, духовенство и большинство город­ской буржуазии состояло из немцев, которые насчитывали только 1% от всего населения. Большинство же коренных жителей составляли латыши — крестьяне Курляндской и южной части Лифляндской губернии и эстонцы — крестьяне Эстляндской губернии.

Такое положение объяснялось тем, что в XII в. немецкие фе­одалы вторглись и покорили население северо-восточной части побережья Балтийского моря. На протяжении многих столетий, с некоторыми перерывами, они колонизировали эту территорию². Здесь постепенно (с XIII по XVIII в.) складывались исключитель­ные права остзейцев — так в России называли немецких поме­щиков и бюргеров (от немецкого названия Балтийского моря — Остзее). Они отличались своей сословной корпоративностью и привилегированным положением³. Привилегии остзейцев заклю­чались прежде всего во владении землей. Первенство среди разных видов поместий в Прибалтике принадлежало немецким дворян­ским имениям, что в сочетании с принадлежностью их владельцев к нескольким сотням семейств, чьи имена были занесены в мат­рикулу⁴, позволялоим сосредоточить в своих руках всю экономи­ческую и политическую власть в крае. В середине XVI в. на основе сложившихся привилегий юридически оформляется так называ­емый "прибалтийский" или "остзейский" порядок.

В первой четверти XVII в. в Прибалтике уже сложилась система органов местного управления, аппарат административной и судеб­ной власти — ландесштат. Это был комплекс сословных учрежде­ний, при помощи которых остзейцы обеспечивали независимость от центральной власти.

Высший орган местного самоуправления и одновременно со­словная организация дворянства в Прибалтике — ландтаг — имел очень узкий в социальном отношении состав: кроме немецких помещиков и представителей немецкой буржуазии туда вообще никто не допускался. Он избирал должностных лиц в админист­ративные и судебные органы, контролировал их деятельность, а также имел право выносить постановления, обязательные для всех жителей губернии. Ландтаги обычно созывались один раз в три года. В промежуточный период действовали дворянский конвент и коллегия ландратов, вначале представлявшая 8, а затем 12 ландратов. Существовала также должность ландмаршала — представителя рыцарства, избиравшегося в каждой губернии с 1647 г. Ландраты выполняли административные и судебные функции и выбирались пожизненно, а коллегия ландратов кон­тролировала деятельность судебных и административных органов. В 1662 г. установился порядок управления текущими делами дво­рянства, при котором каждый из ландратов занимался ими пооче­редно, находясь в Риге⁵

В XVIII в. в заседаниях ландтага принимали участие все земле­владельцы губернии, а также представители городов. Право голоса по всем вопросам имели только имматрикулированные дворяне, остальные землевладельцы — земские дворяне — имели право голоса только по вопросам налогового обложения и не имели доступа к должностям. Совершенно не допускались на заседания ландтага представители мелких городов, даже Рига могла посы­лать только двух своих представителей, которые имели вдобавок ко всему один голос на двоих⁶.

Остзейские помещики пользовались такими же неограничен­ными правами и в органах волостного самоуправления: волостная управа, волостной суд и так называемая мызная полиция в целом и каждый член этих организаций в отдельности зависели от произ­вола помещиков⁷.

Крупные города Прибалтики, такие, как Рига, Ревель (Таллин), а также Дерпт и Пернов (Пярну), были независимы от дворянских сословных учреждений в административном и судебном отношени­ях, то есть имели так называемое магдебургское право, основанное на самоуправлении.

Самоуправление, созданное по образцу северогерманских тор­говых городов, было представлено тремя местными корпорациями — сословиями немецких бюргеров: Большой и Малой гильдией и ратом (магистратом), который возглавляли выбранные из его членов бургомистры. Магистрат объединял законодательные, уп­равленческие, судебные и фискальные функции. В Риге существовал "суд бургграфа", который в лице одного из бургомистров имел право суда над дворянами. В магистрат избирались пожизненно, а выбывшие из него члены пополнялись путем кооптации. Магист­раты распоряжались городским хозяйством и выполняли основные административные, судебные и некоторые другие функции⁸.

Низшие судебные инстанции в городах Прибалтики были вы­борными органами местного дворянства. В каждом уездном горо­де в Лифляндии существовал ландгерихт — низший судебный орган по уголовным и гражданским делам, включавший ландрих-тера и двух асессоров, избираемых дворянством. В Эстляндии такие суды назывались мангерихтами и состояли из манрихтера и также двух асессоров. Кроме того, в городах Эстляндии были еще нидерландгерихты — низшая уездная судебная инстанция по дворянским делам. Асессоры были заменены в них местными предводителями дворянства⁹.

Высшими судебными органами в Лифляндии были гофгерихты, в Эстляндии — оберландгерихты. Гофгерихт состоял из президен­та, вице-президента, двух ландрихтеров, двух советников и двух асессоров. Кроме советников, все должности являлись выборными. Власть гофгерихта распространялась на всю губернию, за исключением Риги и ее округа. Здесь рассматривались государственные и должностные преступления, во второй инстанции — жалобы о нарушениях порядка судопроизводства местными судебными учреждениями, а также решения уездных крестьянских судов в порядке ревизии¹⁰. Оберландгерихт состоял из председателя, кото­рым являлся местный губернатор, и из 12 ландратов. В этих судах судились дворяне и чиновники, а для горожан существовали мангерихты. В Лифляндии горожане судились в нижних городских судах и магистратах, а крестьяне — в приходских и уездных судах.

Административно-полицейская власть в каждом уезде Лифлян­дии осуществлялась орднунгерихтами, которые включали орднунгсгерихтера и двух адъюнктов. В Эстляндии они назывались гакенрихтерами. Депутаты в эти органы выбирались местным дворян­ством из своей среды и имели широкие полномочия: полицейские, административные и ряд судебных.

Таким образом, в местных выборных учреждениях Прибалтики все должности находились в руках немецкого дворянства, а го­сударственные учреждения представляли из себя сословные ор­ганизации. Коренное население — латыши и эстонцы никакого участия в управлении не принимали как в сельской местности, так и в городах.

Присоединение Прибалтики к России совпало по времени с Петровскими реформами в области государственного устройст­ва, которые были направлены на совершенствование админист­ративного аппарата дворянской империи. Петр I заменил приказ­ную систему управления на коллегиальную, отличавшуюся от прежней унификацией, централизацией и дифференциацией функ­ций аппарата управления. Он пытался преодолеть отсталость стра­ны и при помощи более эффективных методов государсгвенного управления. Проведенные им реформы коснулись и местного уп­равления: суд был отделен от администрации, надзор от исполне­ния, финансовое управление от полиции.

Все учреждения Прибалтики подчинялись камер-конторе лифляндских, эстляндских (и финляндских) дел. Все судебные учрежде­ния с 1718 г. передавались в ведение особой юстиц-коллегии лиф-ляндских, эстляндских (и финляндских) дел, а высшей апелляцион­ной инстанцией над ними являлся Сенат. В 1739 г. камер-контору и юстиц-коллегию объединили в особую коллегию лифляндских и эстляндских дел с двумя департаментами; существовал особый департамент юстиции, но в конце 1740 г. юстиц-коллегия лифлянд­ских, эстляндских (и финляндских) дел вновь стала самостоятель­ной и подчинялась только Сенату.

Присоединение Прибалтики к России не изменило положения немецкого дворянства. Чтобы закрепить свои позиции в Балтии, Петр I старался привлечь местных феодалов на свою сторону. Для этого он утвердил в полном объеме так называемые "остзейские привилегии", возвратил помещикам все имения, отнятые у них в ходе редукции¹², когда Прибалтика находилась еще под властью Швеции. Петр I утвердил все прежние права и преимущества прибалтийских городов, сохранил почти нетронутыми организа­цию самоуправления, средневековый корпоративный строй, право юрисдикции и бургграфский суд (в Риге), привилегии купцов и ре­месленников.

Он вынужден был признать за немецкими горожанами особые права в хозяйственной и политической жизни города. Таким образом, Прибалтика получила подтверждение своей админист­ративной автономии.

Кроме всего прочего, Петр 1 гарантировал остзейским баронам свободу католического вероисповедания, сохранения немецкого языка в местных государственных учреждениях. Право на занятие всех должностей, кроме военных, стало также исключительной привилегией местного дворянства, что означало радикальное от­ступление от проводившейся до этого политики России относи­тельно завоеванных земель¹³.

Впоследствии эти привилегии по традиции утверждались всеми преемниками Петра I. Только начиная с Александра I оговарива­лось условие, что они не должны противоречить общероссийским законам. Практически же это ничего не меняло, и "особый поря­док" с несущественными изменениями был закреплен в 1845 г. "Сводом местных узаконении губерний Остзейских"¹⁴. По своим местным законам прибалтийские губернии управлялись до 80-х гг. XIX в.

Царское правительство, как отмечалось выше, всячески покро­вительствовало немецким дворянам, которые стали единственным арендатором казенных имений и получили монопольные права на земельную собственность и на крепостных.

После присоединения к России в Прибалтике сохранилось прежнее административное деление, установившееся во времена шведского господства. Северная Эстония с г. Таллином (Ревель) составляла отдельную Эстляндскую губернию. Южная часть кон­тинентальной Эстонии, остров Сааремаа (Эзель) и Видземе об­разовали особую Рижскую губернию (позднее Лифляндскую) с центром в Риге. Дворянство острова Сааремаа составляло от­дельную корпорацию¹⁵ в Рижской (Лифляндской) губернии.

В ходе административной реформы часть территории Прибал­тики, а именно Дерптский (Юрьевский) уезд Лифляндской губернии вошел в Ингерманландскую губернию, переименован­ную в 1710 г. в Санктпетербургскую. Эстляндия оказалась в составе Рижской губернии. Обычно число жителей в губернии составляло 300 — 400 тыс. человек. Губернии и области делились на уезды и округа. Число жителей в уездах достигало 20—30 тыс. человек.

В рассматриваемый период управление Прибалтикой находи­лось в руках генерал-губернатора, имевшего свою резиденцию в Риге.

В большинстве случаев генерал-губернаторами назначались из­вестные полководцы русской армии (граф Шереметев, князь Меншиков, фельдмаршалы Н.И. Репнин, П.П. Лесси и др.). Среди одиннадцати губернаторов (в 1713 — 1762 гг.) было шесть генерал-лейтенантов, три генерал-майора и два генерала. Генерал-губер­наторы возглавляли губернии, входившие в состав генерал-губер­наторств.

В первой половине XVIII в. законодательная деятельность цар­ского правительства крайне редко касалась местных порядков в Прибалтике. После присоединения к России общий надзор за управлением Лифляндией и Эстляндией осуществляли назначае­мые царем губернаторы, но фактическая власть находилась в руках прибалтийского дворянства. Остзейское баронство, как уже от­мечалось, избирало из своей среды все органы самоуправления: ландтаги, созывавшиеся раз в три года для обсуждения предложе­ний и просьб правительства; чиновников всех учреждений местного правительства, суда и полиции; коллегию ландратов, контролиро­вавшую исполнительную власть. Делопроизводство во всех этих учреждениях, как и раньше, велось на немецком языке¹⁷.

Екатерина II провела ряд административных реформ, направ­ленных на децентрализацию, усовершенствование местного аппа­рата управления и укрепление основ самодержавного строя. В 1775—1785 гг. она издала законы об управлении губерниями, дворян­ских привилегиях, правах городов. Важную роль для местного управления имела грамота императрицы от 21 апреля 1764 г. "Наставление губернаторам", которая предоставляла губернато­рам больше, чем прежде, самостоятельности, но устанавливала над ними непосредственную власть Сената. Значение губернаторов особенно возросло после указа 1775 г. о губерниях, предоставляв­шего им широкие полномочия по надзору за исполнительными, судебными органами и по охране общественного порядка.

Под председательством губернатора начало действовать гу­бернское правление, которое обнародовало законы и распоряжения правительства и наблюдало за их исполнением. Это был совеща­тельный орган, все дела решались в нем не большинством голосов, а по заключению наместника. В этот период возникли и другие провинциальные учреждения: казенная палата, палаты гражданско­го и уголовного суда, совестный суд. Казенная палата ведала промышленностью, вела дела по управлению государственными крестьянами, ведала доходами и расходами. Новые администра­тивные учреждения, находившиеся в руках дворянства, появились в уездах: нижний земский суд, уездный суд. Нижняя расправа. Реформы были направлены на установление единой системы уп­равления во всей Российской империи.

Система управления при Екатерине II в прибалтийских губер­ниях, как мы уже подчеркивали, значительно отличалась от осталь­ной России. Между тем само существование административной автономии в Прибалтике императрица расценивала "как нечто большее, чем ошибка". Эти свои взгляды она высказывала князю А.А. Вяземскому при назначении его в 1764 г. на должность генерал-губернатора. "Малая Россия, Лифляндия и Эстляндия, — говорила она, — суть провинции, которые правятся конфир­мованными привилегиями". В то же время она считала невозмож­ным сразу изменить существующий порядок управления этими окраинами, которые в будущем должны "обрусеть"¹⁸. Императри­ца тем не менее была склонна ликвидировать административную автономию Прибалтики, но с сохранением местного судопроиз­водства и законодательства. Однако в ответ на отрицательную реакцию остзейских дворян Екатерина II заявила, что она "императрица всероссийская" и что остзейцы являются поддан­ными Российской империи¹⁹. Тем не менее приходилось считаться с оппозицией прибалтийского дворянства и не спешить распро­странять "Учреждение о губерниях" 1775 г. на Прибалтику. Она понимала, что здесь следует действовать осторожно и постепенно. Поэтому реформа в Прибалтике была проведена лишь в 1782—1784 гг., когда произошло разделение администрации, суда и финансов. Вместо Лифляндской и Эстляндской были созданы новые губернии: Рижская и Ревельская, а южные эстонские земли отошли к Рижской губернии. Возглавлял губернии общий генерал-губернатор (наместник), которому подчинялись губерн­ская и уездная администрации на тех же основаниях, что и в обычных губерниях России. Непосредственное же управление каждой губернией осуществлялось губернским правлением под руководством губернатора, а в его отсутствие — вице-губер­натора. Наместники, назначавшиеся самой Екатериной II и от­читывавшиеся перед ней и Сенатом, получили очень широкие полномочия. Наместники полноправно управляли, обнародовали законы, указы и распоряжения императрицы, вмешивались в судебные дела, в деятельность казенных палат и других учреждений.

Особенностью местного аппарата управления было образова­ние при губернском правлении двух экспедиций, которые вели делопроизводство — одна на русском, а другая — на немецком языке.Во главе "немецкой канцелярии" стояли два регирунгера из остзейских баронов, которые фактически и управляли губерниями в соответствии с пожеланиями ландтагов и других органов дворян­ского самоуправления. Несмотря на то что реформа подрывала узкосословные привилегии немецкого прибалтийского дворянства, все же дворянский ландтаг, коллегия ландратов, ландмаршал дво­рянства, советники из местных дворян имели в губернском управ­лении большую власть²⁰.

Высшими судебными органами в Прибалтике стали палаты гражданского и уголовного суда. Председатели этих палат утверж­дались на должность императрицей, а их члены — Сенатом. Назна­чение чиновников на все губернские административные и судебные должности производилось правительством вместо практиковавше­гося ранее избрания их самими дворянами. Исполнительные функ­ции на местах закреплялись за учреждениями в каждом уезде нижними земскими судами во главе с уездным начальником и пя­тью заседателями, двое из которых избирались из среды казенных крестьян. Решения этих судов могли быть обжалованы в верхнем земском суде, который находился в губернском городе. Председа­тель верхнего земского суда утверждался Екатериной II. Государ­ственных крестьян судили в Нижней расправе, а обжалования рассматривала Верхняя расправа губернского города²¹.

Невиданным прежде явлением стали заседатели из крепостных крестьян, выступавшие не только в роли пассивных наблюдателей, но и принимавшие иногда участие в расследовании дел. Это вызы­вало протест остзейского баронства, особенно возмущавшегося тем, что наместническое правление исполняло все распоряжения Петербурга низшим инстанциям по расследованию жалоб крепост­ных крестьян. В ответ на такую реакцию по отношению к ад­министративным и судебным реформам правительства Екатери­на II издала в 1786 г. указ, которым ликвидировались ландраты и ландратская коллегия.Этим был нанесен сильный удар по при­вилегированному положению прибалтийского дворянства.

В 1786—1787 гг. в Прибалтике проводилась реформа город­ского самоуправления. Рат (магистрат) был распущен, а его функ­ции разделены между новообразованными учреждениями. Органа­ми самоуправления стали городская дума и городская управа. Участие в выборах получали все жители города, достигшие оп­ределенного возраста и отвечавшие требованиям имущественного ценза. Городской голова выбирался от всего городского общества. Полицейские обязанности возлагались на городничего, назнача­емого Сенатом. Появилось специальное полицейское учреждение — управа благочиния. При введении нового городового положения Рига потеряла право посылать своих депутатов в ландтаг. Кроме того, Сенат постановил, что жители Риги не имеют права владеть поместьями. Екатерина II отменила также суд бургграфа²².

Особое положение среди городов Прибалтики занимала Нарва²³, ставшая после присоединения к России в 1719 г. военной крепостью. В административном отношении она входила в состав Санктпетербургской губернии, но одновременно являлась главным городом Нарвской провинции. Петр I подтвердил все привилегии немецкого населения города. Нарва имела свое особенное город­ское управление и свои местные законы, которые в случае необ­ходимости дополнялись постановлениями, действовавшими в Ревеле (Таллине). В судебном отношении Нарва подчинялась эстляндскому обер-ландгерихту.

Во главе городского управления стоял магистрат, разделенный на 2 камеры (отдела). Первая состояла из двух бургомистров — юстиции и полиции, а во вторую входили президент, 7 рат­манов, 2 асессора, нотариус, фискал и 13 низших служащих. Маги­страт непосредственно подчинялся Сенату и петербургским немец­ким юстиц-коллегии и камер-конторе лифляндских и эстляндских дел. Русскому населению Нарвы разрешалось выбирать собствен­ного бургомистра и ратманов. С 1787 г. здесь стали действовать новые органы управления: общая городская дума и исполнитель­ная шестигласная дума, избиравшаяся сроком на 3 года. В городе имелись также товарищ прокурора, два судебных следователя, двое мировых судей, ревельский окружной суд (без присяжных заседателей). Привилегии немецкого населения г. Нарвы с тех пор больше уже не подтверждались²⁴. Города Прибалтики были вклю­чены в общую систему государственного управления в отношении полиции и суда, утратив таким образом свое особое положение среди других городов Российской империи²⁵.

Латгалия до присоединения к России входила в состав Польши, где была самостоятельной административной единицей под назва­нием Инфлянтского княжества, или воеводства, с главным городом Даугавпилсом. В административном отношении Латгалия делилась на четыре тракта, или староства: Даугавпилсский, Резекненский, Лудзенский и Вилякский. Во главе каждого тракта стоял староста, которого назначал король Польши. Староста Даугавпилса обладал правами воеводы и являлся одновременно старостой всей Латгалии.

Даугавпилсом управлял особый каштелян, который одновре­менно являлся главой всех замков (городов) Латгалии. Города Даугавпилс, Резекне и Лудза обладали магдебургским правом.

Все политические права в Латгалии принадлежали дворянам. Здесь существовал свой сеймик, на котором обсуждались все воп­росы, относящиеся к этому воеводству, и те, что местное дворянст­во предполагало обсудить на очередном общегосударственном сейме Польши, на который из членов сеймика избиралось шесть представителей, исключительно из дворян. Членами Сейма Поль­ши являлись староста Даугавпилса, каштелян и местный ливон­ский епископ. Все должностные лица местного административного управления также назначались из числа дворян. В их руках находилось и судопроизводство: в Латгалии существовали замковые (го­родские) и земские суды.

После вхождения Латгалии в состав Польши здесь сохранялись дворянство и магнаты литовского и польского происхождения, такие, как Ходкевич, Сапеги и др. Однако постепенно они лиши­лись своих земель, и в Латгалии остались в основном ополяченные немецкие дворяне (Платеры, Гильзены, Корфы и т.д.). Местная же, наименее обеспеченная, шляхта служила в государственных учреж­дениях или находилась в услужении у магнатов²⁶.

После присоединения к России в 1772 г. (по первому разделу Польши) Латгалия переименовывается в Двинскую провинцию Псковской губернии; в 1777 г. ее разделяют на три уезда: Даугав­пилсский, Резекненский и Лудзенский, а на следующий год Лат­галия входит в состав вновь учрежденного Полоцкого наместниче­ства. В 1796 г. она включается в Белорусскую губернию, образо­ванную из Полоцкого и Могилевского наместничеств, в 1802 г. — в Витебскую губернию, где она уже находилась вплоть до Октябрьской революции.

Сельское управление в Латгалии осуществлялось провинциаль­ной конторой, учрежденной в Даугавпилсе и возглавлявшейся про­винциальным воеводой. В Резекне иВиляках были открыты прав­ления уездных комиссаров. Уезд возглавлял маршал уезда, а после 1831 г. — маршал дворянства. Судебные функции исполняли уез­дные земские суды, которые в этот период были преобразованы в уездные суды. Земские исправники исполняли полицейские функ­ции. Все уездные должностные лица выбирались дворянами из своей среды, а затем утверждались правительством.

До 1831 г. действовал Литовский статут 1588 г., на основании которого осуществлялось местное управление. Однако после вос­стания в Польше в 1830—1831 гг. этот статут отменяется, и в Латгалии вводится общероссийский порядок в административ­ных и судебных учреждениях²⁷.

Курляндское герцогство в XVI—XVII вв. — феодальное государственное образование, располагавшееся на территории совре­менной Латвии, — находилось в ленной зависимости от Польши (Речи Посполитой). Последний магистр Ливонского ордена Готвард Кетлер был первым герцогом Курляндии, его резиденция находилась в г. Митава (Елгава). Территория герцогства была разделена на 4 округа (обергауптманства), а те, в свою очередь, — на 8 гауптманств.

В 1617г. было разработано государственное устройство герцог­ства в виде так называемых Курляндских статутов. По существу герцогство превращалось в "дворянскую республику", где герцог находился в зависимости от 110 немецких дворянских фамилий, внесенных в матрикулу.

Созданный при герцоге специальный совет, без которого он не мог решить ни одного важного вопроса, состоял из шести членов, четыре из которых именовались верховными советниками и при­надлежали к курляндскому дворянству — ландгофмейстер, канц­лер, бургграф и ландмаршал. Именно они в отсутствие герцога правили Курляндией. Два других советника являлись правоведами (докторами права) и могли назначаться из представителей буржу­азии. Герцог не мог смещать высших чиновников.

Сословной организацией курляндского дворянства был ланд­таг. Он собирался герцогом раз в два года в Елгаве и рассматривал вопросы внутренней политики. Придворный суд (гофтгерихт) — из четырех верховных советников и четырех придворных юристов (обергауптманов) — выступал в качестве первой инстанции по уголовным делам для дворян. Решение его можно было обжало­вать в реляционном суде, существующем при польском короле. Для всего остального населения, кроме крепостных крестьян, апел­ляционной инстанцией являлся герцогский суд.

Обергауптманы одновременно были судьями по гражданским делам для дворян, а для всех остальных свободных людей — по гражданским и уголовным делам. Гауптманы рассматривали дела крестьян герцогских имений, крестьян же частновладельческих имений судили сами помещики.

Все верховные советники герцога назначались из обергаупт­манов, а обергауптманы — из гауптманов²⁸.

Города Курляндского герцогства — Елгава, Лиепая, Тауена — имели свое городское право. Власть в городе возглавляли магист­рат с бургомистром и судьей или фогтом. В Елгаве магистрат состоял из 12 членов или ратманов, в остальных городах — из 4—7 членов. Бургомистр и другие чины магистрата избирались пожизненно, а городские судьи — на 3 года. Поскольку члены магистрата приносили присягу, вступая в должность, то магистрат иногда называли коллегией присяжных²⁹.

После победы России в Северной войне Курляндское герцогст­во оказалось в сфере политического влияния России. Чтобы еще более упрочить его, Петр I выдал замуж свою племянницу Анну Иоанновну за герцога Курляндии — Фридриха Вильгельма, после внезапной смерти которого в 1711 г. она и жила в герцогстве вплоть до избрания ее русской императрицей в 1730 г. В это время в Курляндии постоянно находился русский гарнизон якобы для охраны вдовы, а на самом деле определявший как внешнюю, так и внутреннюю политику герцогства.

Последний представитель рода Кетлеров — герцог Фердинанд, пребывая постоянно в Гданьске, управлял герцогством через своих доверенных агентов и не созывал ландтаг, чтобы избежать влияния дворянства. В ответ на это курляндские дворяне создали так называемые братские конференции, ставшие в XVIII в. значительным политическим фактором в жизни герцогства.

После смерти Фердинанда в 1737 г. Анна Иоанновна сделала герцогом Курляндии своего фаворита Эрнста Бирона³⁰. В этот период Курляндское герцогство хотели присоединить к себе Прус­сия, Саксония и Польша, последняя пыталась включить его в сос­тав Речи Посполитой на правах обычной провинции. Однако в 1763 г. под охраной русских войск в Елгаву прибыл Эрнст Бирон. Только при поддержке Екатерины II его сын — Петр с 1769 г. управлял герцогством в течение 25 лет.

В 1795 г. в результате второго раздела Речи Посполитой Кур­ляндское герцогство и Пилтенская область отошли к России и ста­ли Курляндской губернией. В этом же году Екатерина II ввела здесь наместничество.