Второй раздел. Сквозь призму истории
Беседа двадцать пятая.
Собственность в первобытном обществе
Собственность и миропонимание. Кто из вас не знает, что в первобытном обществе “все были равны и всё было общее”? Хорошо это или плохо, когда нет собственности? Не будем торопиться с ответом на этот вопрос.
Но для чего вообще нам обращаться сейчас к образу жизни первобытного общества? Дело в том, что так же, как и при размышлении над проблемами жизни и смерти в первобытном обществе, мы с вами попробуем установить, в каких отношениях оказывается человек с другими людьми, когда у него нет ничего своего. Вопрос можно поставить и немного иначе: какие права есть (и есть ли?) у личности при отсутствии частной собственности. Однако мы ещё раз должны напомнить вам, что человек первобытного общества рождался и жил именно в этих условиях и такихпроблем, какие мы сейчас поднимаем, он ставить не мог. Другими словами, мыпомним, что представления людей одной культуры нельзя механически переносить на понятия людей другой культуры, поскольку у людей разных культур - разное видение мира.
Итак, время “первобытного коммунизма”, как его называют некоторые исследователи - это время, когда в обществе отсутствовала частная собственность. Причин было много. Вы знаете, что в это время был очень примитивный уровень развития производства. Люди в своей повседневной практике использовали такие орудия труда, которые не позволяли им выйти из родовой общины завести самостоятельное хозяйство. Впрочем, об этом речь вообще не могла идти, поскольку при таком производстве отсутствовало и разделение труда: ремесло не отделилось от земледелия, торговли не было. Другими словами, хозяйство, которое вели люди в первобытном обществе было присваивающим, а не производящим, поскольку они ничего не производили, а потребляли (присваивали) лишь то, что давала окружающая среда. Они занимались охотой и собирательством, и поэтому вели кочевой образ жизни: съев всё то, что росло на одном участке земли, они снимались с места и переходили на другой участок. Они шли, прихватив с собой весь свой немудрёный скарб, а главное - они несли с собой свою собственность. Да-да, оказывается собственность у них всё-таки была и этой собственностью были орудия труда.
Попробуем разобраться. Дело в том, что при отсутствии разделения труда, когда не было людей, называемых ремесленниками, каждый человек производил самостоятельно всё то, что ему было необходимо в жизни. Он сам изготавливал копьё или лук, бумеранг или палку-копалку. Изготавливая эти простые, но так необходимые изделия, он исходил из своих личных особенностей, приспосабливая их к своей руке, к своему росту. Конечно же вы знаете, что и руки, и рост у нас у всех разные: у кого-то пальцы длиннее, у кого-то короче, у кого-то ладонь шире, у кого-то уже, у кого-то рука длиннее, у кого-то короче... Что из этого следует? Из этого следует, что и воспользоваться чужими орудиями труда человек первобытного общества просто не мог. Вы наверное замечали, что даже когда берёшь шариковую ручку другого человека, нужно какое-то время, чтобы к ней приспособиться. Хотя ручка произведена по стандарту, а тут вещь, сделанная по собственной индивидуальной мерке, подогнанная под себя. Но человек первобытного общества и не пытался воспользоваться чужими орудиями труда даже временно, а уж тем более ему и в голову не могло прийти украсть чужое копьё или чужую палку-копалку... В первобытном обществе не было таких явлений. Только не подумайте, что люди первобытного общества были “супер- честными”. Нет, дело совсем не в этом. Дело в том, что - это другая культура. А в другой культуре, как мы уже говорили, и другие представления.
В сознании людей первобытной культуры орудия воспринимались как продолжение своих собственных рук. Так что чужие оружия казались им бесполезными. Если пойти на охоту с чужим копьем или луком, то охота будет неудачной. Вот почему чужое копьё, лук, бумеранг были для первобытных людей не только совсем не нужны, а более того - они могли оказаться просто опасны. И подтверждение этому человек мог легко найти, поскольку чужое копьё и полетит не туда, куда надо, а палка-копалка может показаться слишком острой или тупой, кривой или слишком прямой... А что означает, к примеру, во время охоты промахнуться или только ранить зверя? Ведь раненый зверь бывает очень опасен!
Итак, в собственности первобытных людей были орудия труда, какие-то личные вещи. Это практически всё, чем человек тогда мог владеть,пользоваться ираспоряжаться самостоятельно. Правда, понятие “распоряжаться” было достаточно ограничено, ведь отношений купли-продажи не существовало.
“Первобытный коммунизм” Но что же из этого следовало для каждого отдельного человека? Очень многие считают, что человек при первобытнообщинном строе жил в довольстве и достатке, без забот и печалей. Древние греки представляли жизнь людей этого периода как идеальную, противопоставляя её современной им жизни. Давайте прочитаем отрывок из поэмы “Труды и дни” знаменитого древнегреческого поэта Гесиода, жившего примерно в VIII-VII вв. до н.э.
Труды и дни
Создали прежде всего поколенье людей золотое
Вечноживущие боги, владельцы жилищ олимпийских,
Был ещё Крон-промыслитель в то время владыкою неба.
Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,
Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость
К ним приближаться не смела. Всегда одинаково сильны
Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили.
А умирали, как будто объятые сном. Недостаток
Был им ни в чём неизвестен. Большой урожай и обильный
Сами давали собой хлебодарные земли. Они же,
Сколько хотелось трудились, спокойно сбирая богатства, -
Стад обладатели многих, любезные сердцу блаженных.
(перевод В.Вересаева).
Так, по мысли знаменитого грека, жили древние. Не будем спорить о том, спокойной или нет была у них душа, но вот о том, что “недостаток был им ни в чём неизвестен...” - можно поспорить. Дело в том, что они не знали достатка. При присваивающем хозяйстве они могли рассчитывать только на то, что давала природа и их собственная ловкость, выносливость, которые далеко не всегда приносили успех. Например, пробегав несколько дней в погоне за каким-нибудь животным, человек мог вернуться ни с чем. А если охота была удачной, то что тогда? Мог ли он распорядиться желанной едой по собственному усмотрению? Оказывается, нет. Невозможность автономного (независимого) существования, невозможность выделиться приводила к тому, что община распоряжалась практически всем: именно она определяла, когда и на ком жениться, когда и что есть, даже с кем разговаривать, а с кем нет и т. д. Община определяла и то, как должна распределяться добыча. В первобытном коллективе существовали свои этические и правовые обычаи. Так вот по этим обычаям охотничий трофей распределялся следующим образом: самый лучший, лакомый кусочек отдавали старейшинам, оставшееся делилось по жребию между всеми остальными, в том числе и удачливым охотником.
Мог ли человек сопротивляться такому порядку? Вспомним, что мы имеем дело с другой культурой. И этой культуре соответствовали именно такие представления о справедливости, о добре и зле, о порядке. Здесь не было противоречия, а поэтому не могло быть и недовольства. Этнографы, изучавшие быт австралийских аборигенов начала ХХ века рассказывают, что людям первобытной культуры и в голову не могло прийти каким-то образом противиться принятым нормам. Порядок, существовавший тогда, они воспринимали как данность, как то, что само собой разумелось. Жребий - это судьба: что досталось, то досталось.
О том, что подобное восприятие свойственно всем первобытным народам, свидетельствует и греческая мифология, корнями уходящая в седую древность родовой культуры. Так, одной из древнейших была богиня судьбы Мойра (греческое moira - часть, доля). Имя этой богини напоминает о дележе добычи среди людей первобытной общины: лучший кусочек старейшинам, а остальным - та доля, которая досталось по жребию. Так воспринимали судьбу и древние греки: судьба - неизбежная участь, доля, то, что досталось и чему невозможно сопротивляться. Именно поэтому даже сам громовержец Зевс, сталкиваясь с богиней Мойрой, бессильно разводит руками.
Поразительное сходство с представлениями греков, а следовательно и других первобытных народов, мы обнаружим при обращении к нашей, отечественной культуре. Так, в русском языке понятие “доля” также сродни понятиям “участь”, “жребий”, “рок”, “судьба” (посмотрите словарь Владимира Ивановича Даля). Этому пониманию “доли” как чего-то неотвратимого соответствуют и русские пословицы: “Всякую долю Бог посылает”, “Наша доля - Божья воля” или “Ваша воля, а нам есть доля”.
Итак, то, что первобытный человек самостоятельно добыл, не могло быть его собственностью. А может ли он распорядиться, например, своими чувствами? Ну, хотя бы жениться или выйти замуж по собственному желанию. Оказывается, нет. И здесь общество властно вмешивается в личную жизнь. Изучение жизни австралийских аборигенов показало, что взрослому мужчине, заслужившему доверие и уважение в обществе, предоставлялось право выбрать себе ещё одну жену (у людей первобытного общества существовало и существует многожёнство), молодую, точнее совсем юную. А вот молодому мужчине, только-только получившему право жениться (это тоже решал род), доставалась вдова брата или дяди, которая чаще всего была значительно старше. И ни-ни, никакого сопротивления - доля, судьба! Женщина же вообще не имела права на выбор спутника жизни.
В первобытном обществе человек не мог даже разрисовать своё тело по своему усмотрению или надеть какие-либо “побрякушки” без одобрения своих сородичей, так как всё это рассматривалось не как украшения, а как своеобразные знаки отличия. Например, строго регламентировалось, сколько линий должно быть на теле, какие перья, бусы, браслеты могут носить женатые и холостые, удачливые охотники и воины и неудачливые и так далее.
Подумаем вместе:
Почему община имела такое сильное влияние на отдельного человека?
Постепенно на смену родовой общине приходит община семейная: люди начинают жить отдельными семьями. Выделение семьи было связано с появлением собственности, того имущества, которое создано членами этой семьи. Сначала это были плуг, соха, скот, дом... Земля же находилась в собственности общины. Со временем и земля становится собственностью отдельных семей.
Владение собственностью помогает семье выжить. Чем больше собственности, тем надежнее благополучие. Но не только это преимущество дает семье собственность. Владение собственностью порождало новые социальные последствия: появляются бедные и богатые, собственность связана с положением в обществе, она связана и с наличием власти над людьми, и со свободой. Другими словами, появление собственности отдельных семей приводит к возникновению новых отношений между людьми. Появляется, с одной стороны, потребность в увеличении этой самой собственности. Но одновременно появляется и потребность в законе, юридических нормах, с помощью которых собственность, право на нее можно закрепить за семьей или конкретным человеком.
Беседа двадцать шестая.
Мечты создателей утопий
Утопические идеи в средневековой Европе.Мечты о справедливом обществе, где все люди будут равны и не будет бедных и богатых, где все блага будут распределяться поровну, не оставляли людей. В III веке нашей эры в Иране жил легендарный перс Мани, который проповедовал в Персии, Средней Азии, Индии. Он считал, что в мире происходит постоянная борьба Бога и дьявола, что окружающий мир - это мир зла, поэтому задача человека - помогать победе добра. Этой цели можно достигнуть, если люди откажутся от роскоши: никаких дворцов, драгоценностей, одежда должна служить укрытием от холода и жаркого солнца, а есть надо лишь столько, чтобы не умереть с голода. У людей не должно быть никакой частной собственности, всё должно быть общим.
За распространение вредных идей Мани был казнен иранским шахом. Но его учение нашло много последователей, в том числе и в Европе, где вплоть до XI века существовало религиозное течение, названное по имени Мани - манихейством. Так же как и сам Мани, его последователи были жестоко наказаны: в 1022 году последние из них были сожжены на костре.
Но мысли о справедливости продолжали жить и находить всё новых сторонников. В Европе появились новые мечтатели о всеобщем счастье. Они называли себя катарами, от греческого слова “катарос”, что значит чистый. Почти всё, что писали катары было уничтожено. Лишь по очень немногим оставшимся документам можно установить, что они проповедовали аскетизм - самоотречение, и призывали людей жить праведно. Они также отвергали частную собственность и считали, что главное достоинство человека - добродетель, поэтому призывали не убивать, не лгать, воздерживаться от клятв, чтобы не нарушать их. Как и манихеям, катары считали что мир состоит из двух начал: добра и зла. Добро - это Бог, творец справедливого мира. Зло - это дьявол. Тело человека создано дьяволом, в нём, как в темнице заключена душа - творение Бога. Всё зло на земле - притеснения, несправедливость, неравенство - вызвано дьяволом.
Общины катаров возникали в Европе, но особенно их учение нашло поддержку во Франции, где не только простой люд, но даже сам граф Тулузский - Раймонд оказывали им поддержку. Конечно же идеи этих новых праведников входили в противоречие с идеологией средневекового государства поэтому как и их предшественники, они вступили в конфликт с властью, и, конечно же, погибли.
Однако, мысль о государстве всеобщего благоденствия не оставляла людей. Вслед за катарами последовали альбигойцы, которые также были разгромлены. Но песни, баллады, сказки говорят о том, что мысль о справедливом обществе не оставляла людей. Они по-прежнему верили, что стоит только уничтожить частную собственность, как мир станет добрым.
Утопия Томаса Мора. Шли годы. Средневековье уходит в прошлое, настала эпоха Возрождения. Именно в это время, в 1516 году, появляется книга писателя-гуманиста Томаса Мора - “Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия”.
Член парламента, а позднее лорд-канцлер Англии, Томас Мор (1478-1535) был бескомпромиссным, честным человеком. Его возвышает, с ним советуется король Генрих VIII, который дает ему ряд ответственных дипломатических поручений. И тот же Генрих VIII резко расходится с Мором по вопросам церковной политики, заставляет его уйти в отставку. А затем обвиняет Мора в государственной измене и осуждает на казнь.
Свободомыслящий человек, Томас Мор напряженно размышлял о социальных переменах, которые могли преобразить существующий порядок. Об этом - его книга “Утопия”. Это слово, вынесенное в заглавие книги, вошло в дальнейшем во всеобщий обиход. Есть две версии значения этого слова, и обе связаны с вариантами перевода с греческого языка. Первая версия: слово утопия состоит из двух слов “у” (нет) и “топос” (место). То есть в целом утопия - это “место, которого нет”. По второй версии, слово утопия также состоит из двух слов, но первое слово “эу” (совершенный, лучший), а второе - тот же “топос”. То есть в целом утопия - это “страна совершенства”. Общее в обеих версиях - это то, что утопия - рассказ о вымышленном, фантастическом мире, в котором осуществляются задуманные автором планы социальных преобразований.
Давайте заглянем в “страну совершенства” Томаса Мора - в его книгу “Утопия”:
“На острове 54 города, все обширные и великолепные; язык, нравы, учреждения и законы у них совершенно одинаковые.
[...] В деревне на всех полях имеются удобно расположенные дома, снабженные земледельческими орудиями. В домах этих живут граждане, переселяющиеся туда по очереди. Ни одна деревенская семья не имеет в своем составе менее сорока человек - мужчин и женщин, кроме двух приписных рабов. Во главе всех стоят отец и мать семейства, люди уважаемые и пожилые, а во главе каждых тридцати семейств - один филарх. Из каждого семейства двадцать человек ежегодно переселяются обратно в город: это те, что пробыли в деревне два года. Их место занимают столько же новых из города, чтобы их обучали пробывшие в деревне год и потому более опытные в сельском хозяйстве; эти приезжие на следующий год должны учить других, чтобы в снабжении хлебом не произошло какой-либо заминки”.
Почему же благоденствует страна Утопия? О секрете такого благоденствия мы узнаем из диалога автора книги с вымышленным героем, который жил в этой стране. И вот что говорит этот герой-“очевидец”:
“ Друг Мор, если сказать тебе по правде мое мнение, так, по-моему, где только есть частная собственность, где все мерят на деньги, там вряд ли когда-либо возможно правильное и успешное течение государственных дел; иначе придется считать правильным то, что все лучшее достается самым дурным, или удачным то, что все разделено очень немногим, да и те получают отнюдь не достаточно, остальные же решительно бедствуют.
Поэтому я, с одной стороны, обсуждаю сам с собою мудрейшие и святейшие учреждения утопийцев, у которых государство управляется при помощи столь немногих законов, но так успешно, что и добродетель встречает надлежащую оценку и, несмотря на равенство имущества, во всем замечается всеобщее благоденствие. С другой стороны, наоборот, я сравниваю с ними столько других наций, которые постоянно создают у себя порядок, но никогда ни одна из них не достигает его; всякий называет там своей собственностью то, что ему попало; каждый день издаются там многочисленные законы, но они бессильны обеспечить достижения, или охрану, или отграничение от других того, что каждый, в свою очередь, именует своей собственностью, а это легко доказывает бесконечные и постоянно возникающие, а с другой стороны никогда не оканчивающиеся процессы.
[...] Я твердо убежден в том, что распределение средств равномерным и справедливым способом и благополучение в ходе людских дел возможны только с совершенным уничтожением частной собственности; но если она останется, то у наибольшей и наилучшей части человечества навсегда останется горькое и неизбежное бремя скорбей”.
Мор старается растормошить читателя своей книгой и вступает в спор с героем-“очевидцем”:
“ - А мне кажется наоборот, - говорит Мор, - никогда нельзя жить богато там, где все общее. Каким образом может получиться изобилие продуктов, если каждый будет уклоняться от работы, так как его не вынуждает к ней расчет на личную прибыль, а, с другой стороны, твердая надежда на чужой труд дает возможность лениться? А когда людей будет подстрекать недостаток в продуктах и никакой закон не сможет охранять как личную собственность приобретенное каждым, то не будут ли тогда люди по необходимости страдать от постоянных кровопролитий и беспорядков?”
Подумаем вместе:
· Вы услышали спор героев “Утопии”. Чью точку зрения на частную собственность вы разделяете? А может быть, у вас есть свои уточнения к аргументам, высказанным в этом диалоге?
· Согласились бы вы жить в идеальном государстве Томаса Мора? Почему - да? Или почему - нет?
“Город Солнца” Томмазо Кампанеллы. Название книги Томаса Мора стало нарицательным для литературы, рассказывающей о странах и городах, которые не существовали в действительности. Мор был не первым писателем, изобразившим такую вымышленную страну. Первые утопии были написаны в Древней Греции, и авторами их были знаменитые философы Платон и Ксенофонт. Страну, созданную в мечтах, описал в своем произведении “Град Божий” Блаженный Августин. Но именно книга Мора вызвала к жизни больше всего последователей - в литературе, в философии и в политике.
Среди произведений, испытавших на себе влияние “Утопии” Мора, выделяется книга известного итальянского философа, ученого и литератора Джованни Доменико Кампанеллы, который постригся в монастырь доминиканцев под именем Томмазо. Пытливый, дерзостный ученый, Кампанелла несколько раз выступал в защиту Галилея; возглавил политический заговор против господства испанских Габсбургов, за что 27 лет провел в тюрьме. В тюрьме он и написал в 1602 году книгу “Город Солнца, или Идеальная Республика”, которая была впервые опубликована в 1623 году.
Вымышленный Кампанеллой город находится где-то в Индийском океане. В этом городе нет частной собственности и все построено на основе естественных законов природы. У жителей города Солнца, рассказывается в книге Кампанеллы, - “все общее. Распределение всего находится в руках должностных лиц; но так как знание, почести и наслаждения являются общим достоянием, то никто не может ничего себе присвоить”.
Жители города Солнца считают, что главное - любовь к общине. Они не согласны с тем, как живут за пределами их города. Там собственность образуется и поддерживается тем, что каждый человек имеет свое отдельное жилище и собственных жен и детей. Но это, по мнению жителей города Солнца приводит к себялюбию, потому что каждый стремится добиться богатства и почетного положения, чтобы оставить крупное наследство своему сыну. А чтобы добиться богатства и положения, себялюбивые люди часто начинают грабить государство, или же становятся скрягами, предателями и лицемерами.
Вот почему жители города Солнца считают собственность вредным и опасным явлением в жизни человека. Более того, дома, спальни, кровати и все прочее необходимое - у этих жителей тоже общее. И начальники определяют, кому и в каком спальне спать.
А вот как в городе Солнца воспитывают детей:
“Вскормленный грудью младенец передается на попечение начальниц, если это девочка, или начальников, ежели это мальчик. И тут вместе с другими детьми они занимаются, играючи, азбукой, рассматривают картины, бегают, гуляют и борются; знакомятся по изображениям с историей и языками. Одевают их в красивые пестрые платья. На восьмом году переходят они к естественным наукам, а потом и к остальным, по усмотрению начальства, и затем к ремеслам. Дети менее способные отправляются в деревню, но некоторые из них, оказавшиеся более успешными, принимаются обратно в город”.
Подумаем вместе:
· Есть ли что-то привлекательное для вас в мыслях Кампанеллы?
· Что для вас неприемлемо в укладе жизни города Солнца?
Книги писателей-утопистов были, можно сказать, плодом их кабинетных размышлений. Но мысли утопистов о справедливом обществе не могли не волновать читателей, заставляли их задуматься над тем, как реализовать идеи и планы, изложенные в этих книгах, на практике. Ведь почва для этого всегда была. Всегда существует неравенство в социальном положении людей, всегда были бедные и богатые, здоровые и больные, старые и молодые, грамотные и неграмотные... Еще нескоро человечество придет к современному пониманию равенства: равенство каждого перед законом.
Об идеях утопистов напряженно думали не только те, кто читал эти книги, но и те, кто только слышал о них или интуитивно сам выходил к утопическим планам. Так идеи утопистов вырвались из писательских кабинетов и написанных там книг на реальные жизненные пространства, зародили новые движения и устремления людей, стали основой дерзостных и горьких экспериментов.
Об одном из таких экспериментов как раз и пойдет речь в следующей беседе.
Внимание макетировщика: