Общая характеристика и основные черты развития русской культуры в XVII в.

ИСТОРИЯ РОССИИ

Тема 8. Культура России в XVII-XVIII вв.

Материалы стандарта:

Российское государство в XVII в.

Церковный раскол. Старообрядчество. Формирование национального самосознания. Развитие культуры народов России в XV – XVII вв. Усиление светских элементов в русской культуре XVII в.

Кодификатор ЕГЭ:

История России XVII – XVIII вв.

Россия в XVII в.

Новые явления в экономике: начало складывания всероссийского рынка, образование мануфактур.

Церковный раскол. Старообрядчество.

Культура России в XVII в. Усиление светских элементов в культуре.

Ключевые даты и события

XVII век

1634 г. –издание букваря Василия Бурцева

1648 г. – издание «Грамматики» Мелентия Смотрицкого

1620 г. – написание «Сказания» Авраамия Палицына

1630 г. – составление по распоряжению патриарха Филарета «Нового Летописца»

1635-1636 гг. – строительство Теремного дворца в Московском Кремле

1636 г. – составление «Сибирской летописи» С. Есиповым

около 1640-г. – появление первого сводного географического обзора Сибири

1650-е гг. – проведение церковной реформы патриархом Никоном

1667-1681 гг. – строительство С. Петровым и И. Михайловым деревянного дворца в селе Коломенском

1670 г. – издание в Москве первой печатной исторической книги «Синопсиса» И. Гизеля

1672 г. – открытие при дворе по инициативе А. С. Матвеева придворного театра под руководством Грегори

1687 г. - открытие при активном участии С. Медведева первого в истории России высшего учебного заведения (Славяно-греко-латинского училища (Академии)

1693-1694 гг. – строительство храма Покрова в Филях в стиле «нарышкинского барокко»

Персоналии

Деятели Церкви, науки, культуры

Патриарх Никон Ю. Крижанич С. Полоцкий А. Палицын С. Ф. Ушаков Ф.М. Ртищев А.Л. Ордин-Нащокин В. Бурцев М. Смотрицкий С. Медведев А.С. Матвеев Е. Славинецкий И. Владимиров

Основные термины и понятия

Грекофилы. Раскол, старообрядцы. Меркантилизм, протекционизм.

Шатровый стиль. Московское (Нарышкинское) барокко. Парсуна.

Культурно-исторические источники

«Временник» Ивана Тимофеева (20-е гг. XVII в.), «Сказание» Авраамия Палицына (1620), «Повесть» князя Катырева-Ростовского, произведения князя Хворостинина, «Политика» Ю. Крижанича (вторая пол. XVII в.)

I. Русская культура в XVII в.

Общая характеристика и основные черты развития русской культуры в XVII в.

- Русская культура XVII в. как культура «рубежная», когда традиционная средневековая культура достигла своего наивысшего развития и одновременно проявляются черты культуры нового времени.

- Апогей религиозного мировоззрения и тенденции обмирщения (секуляризации) русской культуры. Начало столкновения религиозного и светского культурных начал в жизни государства и общества.

- Столкновение реформаторских тенденций в жизни Церкви и православно-патриархальных традиций в миросозерцании народных масс.

- Противоречивые тенденции взаимодействия и взаимоотрицания господствующей традиционной русской культуры и элементов европейской культуры.

2. Внутренние и внешние факторы усложнения русского культурно-исторического развития в XVII в.

В XVII в. в культурной жизни Московской Руси обнаружились новые тенденции. Они были предопределены развитием личностного начала в представителях широких слоёв народа, недостатком современного просвещения и усилением западного культурного влияния на Русь.

Касаясь развития личностного начала в народной среде, следует сказать, что осознание человеком своей индивидуальной значимости и ценности, своей свободы и ответственности за общую жизнь, а также появление потребности в самовыражении – закономерный результат развития христианской духовности.

В обществах Западной Европы рост личностного начала ярко проявился в эпоху Возрождения, времена Реформации, а затем нашел себе почву в области светской культуры и предпринимательства, развивавшихся вследствие возникновения капиталистической экономики и дававших массе людей широкие возможности самореализации.

В России переломной эпохой стал XVII век. Хотя Россия того времени не знала ни Возрождения, ни Реформации, ни капитализма, но личностное сознание пробудилось в широких слоях народа при параллельном ослаблении традиционных духовных устоев русского общества.

Вместе с тем, в отличие от стран Западной Европы, светская буржуазная культура с её чисто земными ценностями и экономическими интересами не имела распространения на Руси. На Отечественной культурной почве, как мировоззрение верхов, так и низов оставалось проникнутым религиозными верованиями и устремлениями.

Таким образом, широкое развитие на Руси личностного сознания могло осуществляться только в формах характерного для нашего XVII в. религиозно-мессианского мировоззрения, с присущим ему ожиданием неминуемого конца света.

Человек традиционной культуры, ещё погружённый в старые представления, но уже лишённый органической связи с народной верой, подчас начинал себя осознавать религиозным героем, мессией, возносясь над окружающим обществом. Вот почему в этом столетии наблюдается распространение мистических сект, посягающих на единство русского православного общества и ведущих к появлению многих замкнутых религиозных общин, отрицающих общецерковный путь спасения.

В этой связи следует вспомнить, что уже в XIV-XVI столетиях на Руси появлялись приносимые из-за границы рационалистические ереси (стригольники, жидовствующие, феодосианцы). Но в первой половине XVII в. на Руси появилась собственно русская, пустившая корни в народной среде, религиозно-мистическая секта хлыстов или христов, которые именовали себя «людьми Божиими». Родоначальником секты считается Данила Филиппов, который в 1631 г. объявил себя не более и не менее как «христом». После Данилы во главе секты стал Иван Суслов. Суслов распространил хлыстовское учение во Владимирской, Костромской и новгородской областях. Свою сожительницу Иван объявил «богородицей» и оставил после своей смерти 12 «апостолов» для дальнейшей пропаганды хлыстовского учения.

Хлыстовское учение отличалось безличным пониманием Бога, который якобы постоянно воплощается в людях по своему усмотрению и потому может одновременно существовать множество «христов».

Сектанты верили в переселение душ и практиковали умерщвление плоти посредством сурового и длительного поста, который они именовали «замор».

Свои отдельные общины хлысты называли «кораблями», во главе «кораблей» стояли кормщик («христос») и кормщица («богородица»). На собрании секты хлысты надевали особые белые («радельные») рубахи и после проповеди кормщика устраивали «радения» - кружения и пляски, приводящие сектантов в полное исступление и исступлённое «пророчествование».

Дальнейшее развитие сектантства привело к тому, что из хлыстовства выделилась секта скопцов, дошедшая до крайнего религиозного изуверства в отношении человеческой природы.

Распространение сектантских еретических течений в народной среде предвещало новый период культурной истории Руси, когда рост умственных интересов и развитие потребности личности в самовыражении рождали заметные конфликты отдельных людей с традиционной верой. Следовательно, чтобы укрепить православную традицию, уменьшить возможности отхода от неё и впадения в ереси, перед русским образованным слоем вставала сложная историческая проблема - восполнить недостаток богословской и философской культуры и в то же время не подпасть под влияние европейской рациональности, всё более отходящей от традиции христианства.

Эта задача оказалась весьма сложна. Для понимания её трудности следует отдавать отчёт в том, насколько тесно духовно-нравственные достоинства Московской Руси оказались связаны с недостатками свойственной ей цивилизации. Органическое единство религии, государственности и национальности, обусловившие исключительную крепость и выносливость русского государства, вместе с тем предопределило чрезмерную статичность и негибкость книжников и идеологов старомосковского общества.

Осознав Москву Третьим Римом, они, образно говоря, замерли, застыли под бременем свалившейся на Русь мировой ответственности за судьбы веры, боясь каким-либо творческим движением мысли и души исказить хранимую традицию.

Чрезмерный консерватизм московского строя препятствовал развитию внутри него личностной творческой динамики. При всей значимости нашего православного мессианизма его одного было недостаточно, чтобы полномерно развивать русскую жизнь. Ведь идеология «Москва – Третий Рим» не содержала никаких конкретных указаний и принципов для благоустройства государства, общества, экономики, для осмысления самобытных особенностей Великороссии. Русский народ представлял собой сравнительно молодое, естественно развивающееся общество с оригинальными земскими формами самоорганизации, которых не было в Византии и для осмысления которых следовало проявить умственную смелость и творческую инициативу. Их-то как раз и не хватало русскому человеку, не сумевшему в московский период восполнить византийское духовное наследие должным сознанием своей национальной самобытности.

При этом нельзя сказать, что древне-московское общество было невежественным. Нет, как мы знаем, его книжников отличал высокий, просвещённый Православный дух, а грамотность и начитанность его представителей в XVII столетии были даже выше, чем в начале XVIII века. Согласно подсчётам исследователей, грамотность духовенства во второй половине XVII века была стопроцентной, среди монашества грамотных было 75%, среди дворян - от 65 до 78%, среди купечества - от 75 до 96%, а среди низших классов населения - от 23 до 52%. Дальнейшее понижение грамотности русского общества, по-видимому, объясняется разгромом духовенства и монашества в ходе реформ Петра I, а также более тяжёлым положением крестьянства в XVIII столетии.

Стало быть, речь следует вести не вообще о невежественности, а об ограниченности русского просвещения того времени, об особом типе древнерусской просвещённости, которой отличался полным подчинением вере человеческого ума, невниманием к собственно интеллектуальной культуре и вопросам организации земной жизни.

Пламенный, искренний, но и весьма наивный православный максимализм древне-московского сознания повелевал подавлять всё самобытно-мирское, сводя жизнь мира к церковному богослужению. Древне-московские ревнители благочестия верили, что само вечное царство Божие есть не что иное, как непрерывная, прекрасная литургия. Они мечтали, они ожидали, что как только вся страна с должным, всенародным благоговением станет относится к Богослужебному таинству, то тогда и начнётся реальное осуществление Царства Божия в Третьем и Последнем Риме. Но усложняющаяся земная жизнь требовала своего, и с ней нельзя было не считаться. Очевидно, отстоять свои коренные жизненные интересы против динамичной, умственно развитой и технически прогрессирующей Европы Россия была бессильна, если бы не внесла большей творческой свободы в слишком инертную московскую систему, в отношения религии, государства, народности, если бы не высвободила личностные силы человека из-под строгого контроля религиозных форм, то есть, если бы не осуществила некоторую секуляризацию культурной жизни.

Для понимания целого ряда сложностей и противоречий русского исторического бытия, обнажившегося в XVII столетии, нужно принять во внимание, что сам высокий христианский идеал Третьего Рима ставил перед нашим народом нелёгкие задачи. Успешное разрешение трудных в принципе задач строительства христианской цивилизации существенно осложнялось у нас порубежным положением России между Востоком и Западом и недостатком собственного просвещения, развитых средств интеллектуальной культуры - философии, логики, общенаучных принципов мышления. Эти средства были особенно нужны в обиходе русской культурной жизни. Находясь на стыке Азии и Европы, испытывая существенное воздействие со стороны разнотипных культур, русский народ вынужден был вести постоянную, всё более интенсивную работу по сочетанию в своём мировоззрении и в общественном бытии различных влияний и элементов. Получение Русью святыни Православия давало душевно одарённому народу огромные возможности для создания великой духовной культуры. Однако развитие материальной цивилизации потребовало уже со второй половины XVI века новых научных и технических знаний, которые нам не могла дать в своё время Византия, потому что сама ими не располагала. Да и русский народ не обладал ещё должным пониманием необходимости богословского, философского, научного образования. Поэтому он не сумел усвоить и тех элементов интеллектуальной культуры, которые имелись в греко-православной традиции.

Великоросс гордился тем, что, смиренно уповая на Божию помощь, а не на разум и науки человеческие, он сумел создать великую и благочестивую державу, в то время как просвещённым благочестивым грекам их мудрость не помогла сохранить чистоту веры, осилить турок и спасти своё царство. Высокомерно относясь к западным христианам, масса русских людей переносила отрицательное отношение и на бурно развивающиеся в Европе науки, наивно считая, что знание геометрии, астрономии, философии, а также иностранных языков способно довести православного человека до ереси. При этом волей-неволей правящий верх вынужден был считаться с западной образованностью и технической развитостью. Он тянулся к европейскому комфорту, изящным искусствам, что предрасполагало, наряду с презрением иностранцев в простонародных слоях, к увлечению иностранной цивилизованностью в верхах общества.

Европа на исходе средневековья встала на путь интенсивного интеллектуального развития. Унаследовав римскую традицию формально-логического мышления, западное общество создало высокоразвитую философско-богословскую культуру. В воспитании западноевропейского ума ключевую роль сыграла средневековая схоластика. Она была озабочена постановкой и обсуждением проблем, подвергая личность риску самостоятельного, логически выверенного вывода. Схоластика способствовала освобождению ума от стихийного, непрояснённого влияния веры, вела к укоренению навыков интеллектуально-волевого самоконтроля, то есть умения «держать ум в руках», вычленять различные смысловые моменты в целостных явлениях жизни и находить рациональные формы их соотношения. Всё это развивало гибкость, последовательность и разносторонность мысли европейца. Работа над сознанием, культивирование аналитических способностей предполагали дальнейшую рационализация общественной жизни, интенсивное развитие интеллектуальной, правовой, а затем и научно-технической культуры Запада.

Правда, при всех своих положительных моментах рациональный западный ум вступил в роковой конфликт с вероисповедными основами христианства. В борьбе против властного авторитета Римской Церкви, стремившейся контролировать внутреннюю жизнь людей, подвергая вольнодумцев преследованиям церковного трибунала (инквизиции), европейский культурный слой повёл своё умственное развитие в сторону чисто мирского, противоцерковного миросозерцания.

Таким образом, европейская цивилизация, вымуштрованная средневековой схоластикой, активизированная Реформацией, религиозными войнами, географическими открытиями, вступившая на путь интенсивного научно-технического развития, значительно усложнившаяся в идеологическом, политическом, культурном планах, поставила и перед Россией проблему повышения интеллектуальной гибкости, культурной многогранности.

Древне-московский великоросс, гордившийся политическими успехами своего народа, хотя и не обременённого утончённым образованием, однако создавшего великое православное царство, в XVI столетии ещё мог позволить себе презирать геометрию, астрономию, отвращаться от философских «эллинских борзостей» и стремиться к служению Богу в умственной простоте. Но уже с начала XVII века русское сознание должно было отреагировать на увеличивавшуюся сложность и наступательную активность Запада. Русская мысль обязана была вникать в религиозные, философские. Научные споры Европы, соотносить развитие отечественной и западной цивилизаций, стало быть, усваивать опыт секуляризации ума и культуры, рискуя перенять противоречивые издержки европейского опыта. И не было иной возможности исторического движения, не только потому, что Россия не могла оборонить своё национально-государственное существование без заимствования научных и технологических достижений Запада, а и потому что внутреннее развитие страны требовало новых культурных форм для возрастающих умственных, личностных, национальных сил русского общества.

Как и должно было случиться в сложной и весьма противоречивой ситуации, в которой оказалась Россия в XVII веке после преодоления Смуты, ставшей своеобразным итогом развития старомосковского царства, первые «шлюзы» западного влияния были открыты «сверху» царственной рукой первых Романовых.

Одним из первых интерес к европейской образованности и культуре стал проявлять ещё Борис Годунов. При нём в Москве не только заметно увеличилось количество иностранцев, но и впервые за европейскими знаниями были отправлены на Запад первые 18 молодых дворян. «Смутное время» сыграло свою роль в преодолении культурного «изоляционизма» России, но только после стабилизации политической системы в 1613 г. культурное влияние Европы стало приносить свои первые позитивные плоды, рационализируя отдельные стороны жизни государства и проникая в общественную среду.

Первым «окном в Европу» было суждено стать некогда западным древнерусским территориям (позже – малороссийским и белорусским землям), отвоёванным Москвой в упорной борьбе у Речи Посполитой. Именно оттуда (в частности из Киева) по приглашению властей стали приезжать в Россию учёные монахи и прочий просвещенный люд, чтобы привнести в Московию европейский духовно-религиозный, философский и научно-технический опыт.

Во второй половине XVII в. роль «окна в Европу» для России стала играть Украина и Белоруссия. Оттуда заимствовался опыт организации светских школ, оттуда приезжали в страну образованные люди, опыт которых использовался в культурно-просветительской деятельности. Так, в 1649 г. в Москву из Киева были приглашены учёные монахи Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и другие (всего около 30 человек). В этом же году видный государственный деятель боярин Ф. М. Ртищев на свои средства организовал недалеко от Москвы Андреевский монастырь, на базе которого возникла Греко-латинская школа во главе с Епифанием Славинецким. Одним из учеников этой школы стал сам Ртищев. В школе преподавали славянский и греческий языки, философию, риторику и другие предметы. В 1664 г. по приглашению царя Алексея Михайловича из Белоруссии приехал воспитанник Киевской академии крупный учёный, писатель и поэт Симеон Полоцкий, которому суждено было стать не только учителем царских детей, но и внести крупный вклад в развитие просвещения в России. В 1665 г. Симеон Полоцкий возглавил открытую при монастыре государственную школу для обучения подьячих, которым предстояло трудиться в центральных правительственных учреждениях. В ней преподавали русскую грамматику, латинский язык и риторику. Именно он и его ученик Сильвестр Медведев, отстаивавшие позиции «латинствующих» в спорах с «грекофилами», активно проводили идеи о непротиворечивости веры и знания, доказывали, что светские знания не только не противоречат истинной вере, но и необходимы для усвоения вероучения. Покровителем «латинствующих» в обострившемся противостоянии с «грекофилами» после смерти Алексея Михайловича в 80-е годы был фаворит царевны Софьи, видный государственный деятель В. В. Голицын. Его главным противником был патриарх Иаким, который в момент противостояния Софьи и Петра сделал исторический выбор, поддержав Петра и его мать. Вряд ли он мог предположить, что за временным торжеством «грекофилов» последует настоящая «латинская» культурная революция. В 1667 г. была удовлетворена инициатива посадских людей, прихожан церкви Иоанна Богослова в Москве, которые просили разрешения создать при церкви школу для изучения «грамматической хитрости, языков словенского, греческого, латинского и прочих свободных учений». Образцом такой школы, были братские училища на Украине. В 1687 г. во время регентства царевны Софьи в России было открыто первое в истории страны высшее учебное заведение – Славяно-греко-латинское училище для «всякого чина, сана и возраста» позже переименованное в академию. В её задачу входила подготовка высшего духовенства и чиновников государственной службы.

Поскольку «окно в Европу» в XVII веке было только приоткрыто, то возврат России в Европу мог произойти постепенно и опосредованно через восстановление утраченных ранее культурных связей. Потому неслучайно, что одним из первых шагов на этом пути стало возвращение к греко-византийской духовно-религиозной традиции. История в последствии показала, какими болезненным и драматичным для русского национального самосознания оказался этот и последующие шаги в западном направлении.

Первым настоящим испытанием в данной связи стала реформа Церкви, предпринятая её руководством и верховной властью в 50-е годы XVII века.