Этапы прощания с Матерой. Композиция повести

Все события, развивающиеся на Матере, свидетельствуют о выходе человека за грани обычного существования, о напряжении всех его сил и эмоций. О.Арановская, отмечая типологичес­кие черты ритуала, пишет: «В то время мир и каждый человек в нем стано­вятся нетождественными себе - обычным. В этом состоянии выхода за условные пределы совершается «контакт миров» - здешнего и по­тустороннего: обрядовое действо особенно удобно для общения с умершими предками. Происходит интенсивное «вчувствование» и ос­мысление происходящего. В свою очередь несамотождественность мира характеризует момент его обновления»(10,61). Ритуал прощания изображается в повести как одновременное прощание с островом всех жителей Матеры и индивидуальное прощание Дарьи Пинегиной. Прощание Дарьи исходит из общенародного прощания (и в сюжетном плане, и в композиционном). В этом личном прощании находит окончательное выражение авторское понимание проблемы.

Компози­ционно тема прощания развивается в три этапа. Выделяемые нами границы развития темы (9-я и 14-я глава включительно) обусловле­ны началом и завершением интенсивного осмысления происходящего Павлом и Дарьей, в меньшей степени - Андреем. Таким образом, первая часть развития темы прощания (1-8 гл.) может быть названа «началом прощания». Вторая часть развития темы (9-14 гл.) – «коллективным прощанием», третья (15-22 гл.) - «прощанием Дарьи».

Тема коллективного прощания жителей Матеры с землей и де­ревней начинает звучать с самого начала повести в изображении жизни последнего лета: «Посадили огороды - да не все...», «...по­сеяли хлеба - да не на всех полях,..» (ВР,1,159). Коллективное осозна­ние проявится и в новом для творчества писателя способе выраже­ния чувств и мыслей персонажей через анонимные реплики и моноло­ги (сцена на кладбище): «- Че с имя разговаривать - порешить их за это тут же. Место самое подходящее. - Чтоб знали, нехристи».

Зачем место поганить? В Ангару их...» (ВР,1,171). Коллективная точка зрения передается в ощущениях людей во время первого пожара:

«Люди забыли, что каждый из них не один, потеряли друг друга, и не было сейчас друг в друге надобности. Всегда так, при неприят­ном, постыдном событии, сколько бы ни было вместе народу, каждый старается, никого не замечая, оставаться один - легче затем ос­вободиться от стыда. В душе им было нехорошо...»(ВР,1,209). Наиболее полно выражается коллективное осознание - прощание в вершинной точке произведения - событиях, связанных с сенокосом.

В народных представлениях о природе июль месяц, называемый «макушкою лета» и «кресником» (от кресь - огонь), был временем торжества всех светлых сил природы. Поэтому сенокос у распутинских героев всег­да связан с лучшими воспоминаниями и надеждами (вспомним Настену). И в «Прощании с Матерой» сцена сенокоса - центральная и в композиционном, и в содержательном планах. Во время сенокоса, а особенно - потом, когда зарядит долгий дождь, люди поймут, что это была своеобразная игра. Игра, в которой в полной мере отразилась их потребность в радостном труде и единении, когда бабы молодели на десять лет, зная, что через месяц состарятся на столько же, когда из-за какой—то веселой прихоти работали с помощью лошади, а машину «держали на привязи».

Объединение народа в радостном труде одновремен­но становится и судом самих себя, судом перед прошлым (в лице старух) и вечным (природой). Писатель прибегает здесь к неперсонифицированному диалогу между вопрошающими старухами - «Че вам надо было? Че надо было, на что жалобились, когда так жили? Ну? Эх, стегать вас некому», - и соглашающимся народом: «Некому» (ВР,1,225). Вместе со старухами о чем-то спрашивало все, что было на острове, что было островом. И на эти вопросы словно бы пытались ответить люди, не думая о прошлом, не боясь будущего, дорожа только чаян­ным настоящим.

Это состояние и является нетождественностью человека (людей) самому (самим) себе. Повествователь называет это состояние игрой, по форме выражения – это ритуальное действо, ибо в попытках жителей Матеры, как и Дарьи, ответить на главный вопрос - почему именно при их жизни уходит под воду остров? – происходит их духовное развитие и обновление, свойственное ритуальному действию. Перед разгадкой этого вопроса ставит писатель своих героев, и они, пытаясь открыть эту тайну, познают себя, ею проверяются. Прямого решения этого вопроса автор не дает, но отвечает вполне определенно и изображением жизнедостойности Матеры, и, что самое важное, осознанием красоты жизни, произошедшим во время и после сенокоса. Именно в прощании с родной Матерой во время любимого всеми труда приходит к людям ощущение радости и красоты как выс­шей ценности жизни. Красоты, которая «спасает мир». «Зароды в конце концов они поставят и увезут, коровы к весне до последней травинки их приберут, всю работу, а вот эти песни после работы, когда уже будто и не они, не люди, будто души их пели, соединившись вместе,...это сладкое и тревожное обмирание по вечерам перед красотой и жутью подступающей ночи... эта неизвестно откуда тихая глубокая боль, что ты и не знал себя до теперяшней минуты, не знал, что ты - не только то, что ты носишь в себе, но и то, не всегда замечаемое, что вокруг тебя, и потерять его иной раз пострашнее, чем потерять руку или ногу, - вот это все запомнится надолго и останется в душе незакатным светом и радостью» (ВР,1,237-238).

Красота является одной из ипостасей высших духовных ценностей человека. Вместе с истиной - правильным знанием, соответствием понятия предмету - и добром, красота является составляющей этического идеала человека. При этом речь идет не столько о внеш­ней красоте, сколько о красоте внутренней. О том прекрасном, чем светя­тся осознание своей любви к родине, народу, ощущение своей при­частности к общей жизни.

Результатом осознания красоты бытия становится катарсис. Как доказала О.Р.Арановская, катарсис является единой функцией трагедии и ритуала. Архетип понятия «катарсис» во всех его ас­пектах - есть выделение наружу чего-то скрытого. Это окончательное исчерпание потенциального фактора, объективация негативных процессов и освобождение от них. Ритуальное действо вплоть до античности, до перехода ритуала в тра­гедию, содержало в себе «священное нарушение», «очистительный суд» и избежание скверны путем перенесения ее на другой объект(10,67).

Все этапы ритуального действа обнаруживаются в линии развития темы прощания: жители Матеры готовятся оставить священную родную землю, совершают над собой «очистительный суд» во время сенокоса, Дарья берет на себя вину за себя и всех, при чьей жизни уходит под воду остров и деревня Матера.