Общие замечания о воспитании чувств
Я не стану утверждать, что мне удалось довести до совершенства метод воспитания чувств у детей 3-7 лет. Я думаю только, что он открывает новые пути для психологического исследования и обещает богатые и ценные результаты.
До сих пор экспериментальная психология уделяла свое внимание усовершенствованию приборов, при помощи которых измеряются ощущения. Я убеждена, что развитие психометрии выиграет гораздо больше от тщательной подготовки личности, чем от усовершенствования инструментов. Но, даже оставляя в стороне эту чисто научную сторону вопроса, мы считаем, что воспитание чувств имеет огромное педагогическое значение.
В воспитании мы ставим себе две цели: биологическую и социальную. С биологической стороны мы желаем облегчить естественнее развитие личности, а с социальной точки зрения стараемся подготовить личность к окружающей среде.
В эту последнюю рубрику и надлежит относить техническое воспитание, ибо оно научает индивида пользоваться окружающей его обстановкой. Воспитание же чувств представляет чрезвычайную важность с обеих точек зрения. В самом деле, развитие чувств предшествует развитию духовной высшей деятельности, и ребенок в возрасте от 3 до 7 лет находится в периоде образования, формирования организма.
Поэтому развитие чувств мы можем облегчить, только пока дети переживают этот период. Мы можем градуировать и приспособлять стимулы совершенно так же, как считаем, например, необходимым облегчить образование речи, прежде чем она получит полное развитие.
Всякое воспитание маленьких детей должно руководиться принципом — содействовать естественному психо-физичечкому развитию ребенка.
Другая цель воспитания — приспособление индивида к среде — должна преследоваться с особенным вниманием позднее, по истечении первого периода усиленного развития.
Эти две фазы воспитания всегда переплетаются между собою, но та или другая получает преобладание в зависимости от возраста ребенка. Период жизни между 3 и 7 годами есть период быстрого физического развития. Это — время образования разных видов психо-сенсорной деятельности. Ребенок в этом возрасте воспитывает свои чувства, а потом уже его внимание привлекается средой в форме пассивного любопытства.
Внимание его в эту пору привлекают стимулы, а не причины вещей. Следовательно, это — период, когда мы должны методически направлять чувственные стимулы, дабы ощущения, получаемые ребенком, развивались разумным путем. Это - воспитание чувств и подготовит истинный фундамент, на котором зиждется ясный и сильный дух.
Кроме того, при воспитании чувств открывается возможность обнаруживать и, в конце концов, исправлять недостатки, которые в настоящее время проходят в школе незамеченными. Наступает момент, когда недостатки проявляются в очевидном и безнадежном неумении приспособиться к окружающей среде (например, глухота и близорукость).
Следовательно, это воспитание физиологическое. Оно непосредственно готовит к психическому воспитанию, совершенствуя органы чувств и проективные и ассоциативные нервные пути.
Другая же часть воспитания — приспособление индивида к среде — достигается косвенно. Нашим методом мы подготовляем младенчество современного нам человечества. В настоящей стадии цивилизации люди являются преимущественно наблюдателями своей среды, ибо они должны до последнего из возможных пределов использовать все ее богатства. Современное искусство, как и во времена греков, опирается на наблюдение истины. Прогресс позитивной науки основан на наблюдении. Все открытия и изобретения последнего века, так заметно преобразовавшие нашу жизнь, были сделаны на тех же основаниях — именно при посредстве наблюдения. Поэтому мы должны и подрастающее поколение воспитывать в этом духе, в духе наблюдения, сделавшегося неотделимой частью современной культурной жизни; оно — необходимейшее средство; человек должен им овладеть, чтобы с успехом продолжать дело прогресса.
Как известно, открытие рентгеновских лучей родилось из наблюдения. Те же методы привели к открытию герцовских волн и радиевых колебаний, и мы ждем чудесных приложений от беспроволочного телеграфа. Еще не было периода, в который мышление так много выиграло бы от позитивного знания, как в настоящий век, и стремилось бы пролить новый свет на умозрительную философию и на вопросы духа. Теории вещества после открытия радия привели к чрезвычайно любопытным метафизическим выводам. Мы смело можем сказать, что воспитывая в детях наблюдательность, мы тем самым подготовляем пути к раскрытию тайн духа.
Воспитание чувств делает людей наблюдательными и не только довершает общее дело приспособления человека к современной цивилизации, но и непосредственно готовит к практической жизни. Мне кажется, мы имеем весьма несовершенное представление о том, что необходимо для практической жизни. Мы всегда исходили от идей, а от них переходили к двигательной деятельности. Так, например, воспитательный метод всегда сводился к заучиванию в уме и затем к выполнению. Вообще, когда мы преподаем, мы исходим от предмета, интересующего нас, а затем пытаемся заставить учащегося, если он нас понял, произвести какую-нибудь работу над самим предметом. Но весьма нередко учащийся, хорошо поняв идею, с огромным затруднением выполняет практическую задачу, данную ему, ибо мы при воспитании его упустили из виду фактор огромного значения — усовершенствование чувств. Я иллюстрирую это положение несколькими примерами. Мы требуем, чтобы кухарка варила нам только "свежую рыбу". Она понимает нашу мысль и старается осуществить ее. Если кухарка не научилась зрением и обонянием узнавать признаки свежей рыбы, она не сумеет исполнить нашего приказания. Кухарка может очень хорошо понять поваренную книгу, заучить рецепты, узнать продолжительность варки каждого продукта; она может выполнить все предписания, необходимые для придания кушанью желанного вида, но если ей придется решать по запаху кушанья, действительно ли оно сварилось как следует, и на ощупь или на вкус определить момент, в который следует положить ту или иную приправу — она обязательно ошибется, если чувства ее не получили достаточной подготовки. Эту подготовку она может получить только путем долгой практики, а такая практика кухарки будет ничем иным, как запоздалым воспитанием чувств, воспитанием, которое взрослому уже не дается вполне. Вот по какой причине так трудно найти хорошую кухарку.
Приблизительно то же самое можно сказать и про врача, про студента-медика, который теоретически изучил характер пульса и сидит у постели больного, одушевленный желанием измерить пульс; но если его пальцы не умеют распознавать ощущений, вся его наука пропала даром. Прежде чем сделаться доктором, он должен приобрести способность различать чувственные стимулы. То же можно сказать и о биениях сердца, которые студент изучает теоретически, а ухо привыкает различать только на практике.
То же самое можно сказать обо всех тонких вибрациях и движениях, в улавливании которых рука врача слишком часто оказывается бессильною. Термометр тем более необходим врачу, чем менее приспособлены и приучены его органы чувств к собиранию тепловых стимулов. Всякому известно, что можно быть очень ученым в своей специальности врачом, не будучи хорошим практиком. Последнее достигается только продолжительным опытом. И в самом деле, продолжительный опыт есть ничто иное, как запоздалое, а часто и бесплодное упражнение чувств. Изучив прекрасно теорию, врач вынужден заняться неприятным для него делом семиотики, т. е. вынужден записывать симптомы болезни, обнаруживаемые его наблюдением и опытами над больными. Он обязан делать это, если желает получить от своих теорий какие-нибудь практические результаты.
Здесь мы опять заставляем новичка приступать стереотипным порядком к ощупыванию, выслушиванию и выстукиванию для распознавания биений сердца, тона дыхания и различных звуков, которые только и дают возможность поставить верный диагноз. Вот те причина глубоких и неприятных разочарований многих молодых врачей, а главное, потеря времени, и зачастую вопрос даром потерянных долгих лет ученья. Вот почему безнравственно позволять человеку браться за профессию такой огромной ответственности, если он, как это часто бывает, неискусен и неуверен в определении симптомов. Все медицинское искусство основано на воспитании чувств; школы же вместо этого подготовляют врачей путем изучения классиков. Самый образованный врач бессилен, если его чувствительность недостаточно развита.
Один хирург в моем присутствии рекомендовал нескольким бедным матерям следить за первыми деформациями, образующимися у маленьких детей от рахита. Он надеялся, что эти матери будут приносить к нему детей, страдающих этой болезнью, в ранних стадиях, когда помощь медицинская может оказаться действительной. Матери поняли его мысль, но не умели распознать первых признаков деформации, так как им недоставало воспитания чувств, благодаря которому можно было определять признаки болезненного отклонения. И потому его наставления были бесполезны.
Если мы подумаем хорошенько, то поймем, что злостная подделка пищевых продуктов возможна только благодаря тупости чувственных восприятий, характеризующей огромное большинство людей. Недобросовестная фальсификация возможна лишь благодаря недостаточной развитости чувственного восприятия, как и вообще всякий вид мошенничества возможен благодаря невежеству жертвы. Как часто покупатель полагается на честность продавца или на ярлык, приклеенный к товару. Это возможно потому, что у покупателей недостаточно развита способность самостоятельного суждения. Они не умеют различать при помощи своих чувств разницы в качестве продуктов. Можно даже сказать, что теоретическое знание в очень многих случаях бесполезно при отсутствии практики, а практика почти всегда есть ничто иное, как воспитание чувств. Каждый из практики своей жизни знает, как необходимо уметь с точностью определять разницу между стимулами.
Очень часто воспитание чувств оказывается весьма затруднительным для взрослого. Как трудно, например, взрослому научиться играть на рояле. Воспитание чувств надо начинать методически, с самого раннего возраста, и продолжать его во весь период обучения, который подготовляет индивида к жизни в обществе.
Эстетическое и нравственное воспитание также тесно связаны с воспитанием чувств. Умножьте ощущения и развейте способность учитывать тончайшие различия в стимулах - и вы утончите чувствительность и умножите наслаждение человека. Красота —в гармонии, а не в контрастах, а гармония — в утонченности; поэтому, если мы хотим чувствовать гармонию, мы должны обладать утонченностью восприятии. Эстетическая гармония природы пропадает для человека с грубыми чувствами; ему мир кажется ограниченным и скучным. В окружающей нас жизни неистощимый запас эстетических наслаждений, мимо которых люди проходят столь же безучастно как животные, получая удовольствие от ощущений грубых и резких — вот единственные наслаждения, доступные им.
Грубые удовольствия порождают дурные привычки. Сильные стимулы не обостряют, но притупляют чувства и начинают требовать все более сильных, все более грубых стимулов.
Онанизм, столь распространенный среди детей низших классов, алкоголизм, страсть наблюдать интимные стороны жизни взрослых — все это доставляет этим несчастным созданиям наслаждение; духовных наслаждений у них мало, а чувства притуплены и заглушены. Но эти наслаждения отравляют человека и вызывают к жизни зверя.
Наконец, с физиологической точки зрения важность воспитания чувств станет очевидной при одном взгляде в схематическую диаграмму дуги, изображающей функцию нервной системы. Внешний стимул действует на органы чувств и затем передается центростремительным путем к нервным центрам. Здесь возникает соответствующий двигательный импульс, который передается центробежным путем органу движения, вызывая последнее. Хотя эта дуга представляет диаграмму механизма рефлекторных спинномозговых актов, но в ней можно видеть основной ключ к объяснению явлений самых сложных нервных механизмов. Человек периферической чувствительной системой собирает различные стимулы из окружающей среды. Этим путем он вступает в прямое общение со средою. Психическая жизнь развивается в соотношении с системою нервных центров, и человеческая деятельность — деятельность по преимуществу социальная — проявляется вовне актами индивида (ручным трудом, писанием, разговорной речью и т. д.) при помощи психо-моторных органов.
Воспитание должно направлять и совершенствовать развитие трех периодов: двух периферических и одного центрального; или, лучше сказать: так как процесс этот в основных чертах сводится к деятельности нервных центров, то воспитание должно придавать психо-сенсорным упражнениям такое же важное значение, какое оно придает упражнениям психомоторным.
Иначе говоря, мы изолируем человека от его среды. Полагая, что интеллектуальной культурой мы заканчиваем воспитание, мы на самом деле создаем лишь отвлеченных мыслителей, не знающих жизни и не подготовленных к практической деятельности. Если же, с другой стороны, мы захотим путем воспитания подготовить человека к практической жизни и ограничимся только упражнением психо-моторным, то мы упустим из виду главную цель воспитания, заключающуюся в том, чтобы привести человека в прямое общение с внешним миром.
Так как профессиональный труд почти всегда требует от человека утилизации окружающей обстановки, то в технических школах приходятся возвращаться к самым началам воспитания, к упражнению чувств, чтобы заполнить огромный и повсеместный пробел.
Умственное воспитание
"... вести... от воспитания чувств к идеям".
Эдвард Сеген
Воспитание чувств есть самовоспитание; ребенок, повторяя многократно свои упражнения, тем самым развивает свою психо-сенсорную деятельность. Руководительство директрисы выражается в том, что она помогает ребенку переходить от ощущений к идеям, от конкретного к абстрактному и к ассоциации идей; для этого она пользуется методом, при помощи которого изолируется внутреннее внимание ребенка и сосредоточивается на восприятиях, тогда как на первых уроках его активное внимание сосредоточивалось на отдельных стимулах.
Другими словами, когда учительница дает урок, она должна стараться ограничить поле сознания ребенка предметом урока, как, например, при воспитании чувствительности она изолировала чувства, в которых желала упражнять ребенка.
Для этого необходимо выработать специальную технику воспитания. Воспитательница должна до последней возможности ограничить свое вмешательство; но, вместе с тем, не должна допускать, чтобы ребенок утомлялся чрезмерными усилиями самовоспитания. Границы и характер вмешательства руководительницы определяются ее педагогическим тактом и ее индивидуальным педагогическим искусством.
Необходимая и прямая задача учительницы — научить ребенка точной номенклатуре. В большинстве случаев ей достаточно назвать существительное и прилагательное, не прибавляя больше ничего. Эти слова она должна произносить отчетливо и ясным, громким голосом, чтобы каждый звук, составляющий слово, отчетливо и ясно воспринимался ребенком.
Так, например, притрагиваясь к гладким и шероховатым карточкам при упражнении тактильного чувства, она произносит: "Это гладкое! Это шероховатое!", — повторяя слова с разными интонациями голоса и всегда внятно и отчетливо "гладкое, гладкое, гладкое; шероховатое, шероховатое, шероховатое".
Переходя к ощущениям тепла и холода, она должна говорить: "Это холодное! Это горячее! Это холодное, как лед! Это тепловатое!" Затем она может знакомить ребенка с родовым понятием "тепло", больше тепла, меньше тепла и ,т. д.
1. Урок номенклатуры должен заключаться в простой ассоциации названия с предметом, или с абстрактной идеей, выраженной названием. Таким образом, предмет и название должны сливаться в уме ребенка; при этом крайне необходимо не произносить лишних слов.
2. Учительница всегда должна проверять, достиг ли урок желаемой цели или нет; проверка эта не должна выходить за ограниченное поле сознания, пробужденного уроком номенклатуры.
Сначала необходимо проверить, ассоциируется ли название предмета в уме ребенка с самим предметом. Учительница должна дать пройти в молчании необходимому промежутку времени между уроком и проверкой. Затем она спрашивает ребенка, произнося медленно и отчетливо существительное или прилагательное, которым она занималась: "Что гладко? Что шероховато?". Если ребенок укажет пальцем на требуемый предмет, учительница убеждается, что он усвоил желаемую ассоциацию. Но, если он этого не сделает, т. е., если он ошибется, она не должна поправлять его, а должна отложить урок и возобновить его на другой день. И в самом деле, зачем поправлять? Если ребенок не научился ассоциировать название с предметом, то единственное средство научить его этому — повторить, как чувственный стимул, так и слово, т. е. повторить весь урок. Но если ребенок ошибся, значит, в данный момент он не готов к психической ассоциации, которую мы желаем в нем пробудить, и надо выбрать для этого более подходящую минуту.
Если, поправляя ребенка, мы скажем: "нет, ты ошибся", то все эти слова, сказанные в виде упрека, поразят его сильнее других слов ("гладкий" или "шероховатый"), останутся в уме его и замедлят усвоение нужного слова. Напротив, умолчав об ошибке, мы оставляем свободным поле его сознания, и следующий урок будет успешнее первого. Обнаружив ошибку, мы заставим ребенка сделать ненужное усилие вспомнить, или обескуражим его, а наш долг избегать, по мере возможности, всяких напряжений и всякого давления.
3. Если ребенок не сделал ошибки, учительница может вызвать его к моторной деятельности, соответствующей идее предмета; т. е. побудить ребенка к произнесению слова. Учительница должна спросить его: "Какое это?" И ребенок должен ответить: «Гладкое». Затем учительница научает ребенка произносить слово правильно и отчетливо; сделав паузу, она громко и отчетливо произносит "гладкое!", отмечая особые дефекты речи ребенка.
Что касается обобщения ребенком воспринимаемых понятий, приложения этих понятий к окружающей среде, то я рекомендую переходить к этому лишь по истечении нескольких месяцев.
Иные дети, предварительно потрогав несколько раз ткани или просто гладкие и шероховатые карточки, вполне самопроизвольно начинают ощупывать различные предметы окружающей обстановки и повторять: "гладкое, шероховатое, это - бархат" и т. п. С нормальными детьми мы должны дожидаться этого самопроизвольного исследования окружающей обстановки, этого проблеска пытливого духа. В подобных случаях дети испытывают большую радость при каждом новом открытии. Оно дает им чувство гордости и удовлетворения, побуждает их искать новых ощущений в окружающей среде и делает их самостоятельными наблюдателями.
Учительница должна зорко следить, когда и как ребенок дойдет до такого обобщения понятий. Так, например, одна из наших четырехлетних малюток, бегая по двору, в один прекрасный день остановилась и закричала: "Небо синее!" и некоторое время не отрывала глаз от синего простора небес.
Однажды, когда я вошла в "Дом ребенка", пять или шесть малюток спокойно собрались вокруг меня и начали поглаживать мои руки и платье, приговаривая:
"Это гладкое Это бархат, это шероховатое!" Подошли и другие дети и с серьезными, напряженными личиками стали повторять эти же слова, притрагиваясь ко мне. Директриса вздумала было вмешаться и освободить меня, но я сделала ей знак остаться на месте и сама не двигалась, а молча любовалась самопроизвольной умственной деятельностью моих крошек. Величайшая победа нашего воспитательного метода достигнута, когда нам удастся добиться самопроизвольного развития ребенка.
Однажды маленький мальчик на уроке рисования пожелал заштриховать очертания деревьев. Для разрисовки ствола он взял красный карандаш. Учительница хотела вмешаться со словами: "Ты думаешь, что у деревьев красные стволы?" Я ее удержала и дала ребенку раскрасить дерево в красный цвет. Этот рисунок был очень ценен для нас: он показал, что ребенок еще не стал достаточно наблюдательным. Моя цель была поощрить ребенка к упражнениям в хроматическом чувстве. Он ежедневно бывал в саду с другими детьми и видел, какого цвета деревья. Когда упражнения чувств обратят внимание ребенка на цвета предметов, он в какой-нибудь счастливый момент заметит, что стволы деревьев не красные — совершенно так же, как другой ребенок во время игры заметил, что небо синее. Учительница продолжала давать упомянутому ребенку раскрашивать контуры деревьев. В один прекрасный день он для раскрашивания ствола взял коричневый карандаш, а сучья и листья сделал зелеными. Позднее он стал окрашивать в коричневый цвет и сучья, оставив зеленый цвет только для листьев.
Вот наша проверка умственного прогресса ребенка.
Мы не можем развить наблюдательности в ребенке, говоря ему: "Наблюдай!". Ему надо дать средства для такого наблюдения; средства же эти и создает воспитание чувств. Раз мы пробудили эту деятельность, этот механизм, самовоспитание обеспечено. Утонченные чувства облегчают внимательное наблюдение окружающей среды, а среда бесконечным своим разнообразием привлекает внимание и довершает дело психо-сенсорного воспитания.
Напротив, если мы не будем воспитывать чувств, то познание качеств предметов явится делом выучки, ограниченной заранее определяемыми, а потому бесполезными понятиями. Когда, например, учительница старой школы знакомила детей с названиями красок, она внушала знание определенного качества, но не воспитывала хроматического чувства. Ребенок поверхностно изучал цвета, время от времени забывал их, и знал то, что внушала ему учительница. Поэтому, если учительница, по старому методу обобщая понятие, спросит, например: "Какого цвета этот цветок, эта лента?", внимание ребенка, по всей вероятности, останется неподвижным. Уподобляя ребенка часам, можно сказать, что старые приемы очень похожи на то, как если бы мы держали колеса часов в неподвижности, а двигали стрелки по циферблату пальцами. Стрелки описывали бы круг, покуда мы сообщали бы им при посредстве наших пальцев необходимую двигательную силу. Так обстоит дело с тем родом воспитания, который ограничивается работой, проделываемой воспитательницей с ребенком. Новый же метод можно сравнить с тем, что мы заводим часы — стрелка начинает сама двигаться, механизм начинает работать от себя. Самопроизвольное психическое развитие ребенка продолжается беспредельно и стоит в прямом отношении к психической силе ребенка, а не к работе учителя.
Движение, или в нашем случае, самопроизвольная психическая деятельность порождается воспитанием чувств и стоит в тесной связи с наблюдением. Так, например, охотничья собака приобретает свое чутье не от воспитания, которое ей. дает хозяин, а от особой остроты обоняния; как только это физиологическое качество получит приложение, упражнение в охоте, всего более утончающее чувственные восприятия, начинает доставлять собаке наслаждение, а затем внушает и страсть к ней. То же самое можно сказать о пианисте, который постоянными упражнениями развивает в себе музыкальное чувство и ловкость руки и начинает извлекать все новые и новые гармонии из своего инструмента. Это двойное совершенствование длится до тех пор, пока, наконец, пианист не станет на путь, ограниченный только его индивидуальностью. Студент, изучающий физику, может превосходно знать законы гармонии, составляющие часть его научной дисциплины, и все же не умеет проследить самой простой музыкальной композиции. Его образование будет сужено границами его науки.
По отношению к совсем маленьким детям наша воспитательная цель заключается в том, чтобы облегчить им самопроизвольное психо-физическое развитие, а не делать из них образованных людей в общепринятом смысле этого слова. Поэтому, дав ребенку дидактические материалы, способные развить его чувства, мы должны ждать пока в нем не зародится наблюдательность. В этом-то и заключается искусство воспитания: в умении измерять действие, облегчающее развитие индивидуальности ребенка, Имеющему очи видеть вскоре открываются глубокие индивидуальные различия, требующие различных видов воздействия со стороны учительницы, от полного невмешательства до действительного, настоящего преподавания. Необходимо, однако, чтобы руководительница всячески старалась возможно больше ограничивать свое активное вмешательство.
Вот некоторые игры и работы, которые мы с успехом применяли с этой целью.
Игры вслепую
Игры вслепую в большинстве случаев являются упражнениями в общей чувствительности.
Материи. Среди нашего дидактического материала имеется хорошенький шкафчик из папки, в ящичках которого разложены прямоугольные кусочки различных материй: бархат, сатин, шелк, ситец, полотно и т. п. Мы заставляем ребенка потрогать каждый из этих кусочков, произнося соответствующее название и добавляя несколько определений качества, как "грубый", "тонкий", "мягкий". Затем подзываем ребенка и сажаем его за один из столиков, где его могут наблюдать сверстники; завязываем ему глаза и даем ткани одну за другой. Он их трогает, поглаживает, мнет между пальцами и говорит: "Это — бархат, это — тонкое полотно, это — грубое сукно" и т. п. Такое упражнение возбуждает всеобщий интерес. Когда мы даем ребенку какой-нибудь предмет, например, лист атласной бумаги, наше маленькое собрание трепещет в ожидании его ответа.
Тяжести. Мы усаживаем ребенка за стол и обращаем его внимание на таблички, которыми пользовались при воспитании барического чувства, даем ему вновь констатировать уже известные ему различия в весе, а затем предлагаем класть все темные таблички, что потяжелее, направо, а светлые таблички, что полегче, налево. Потом завязываем ему глаза, и он начинает игру, вынимая разом по две таблички. То он берет две таблички одного цвета, то две разных цветов, которые лежат не на месте и которые он должен переложить. Эти упражнения очень нравятся детям. Когда, например, ребенок имеет в руке две темных таблички и неуверенно перекладывает их из одной руки в другую, в конце концов, кладет одну направо, а другую налево, прочие следят за ним с величайшим напряжением и часто выражают чувство облегчения тяжелым вздохом. Крики их, когда игра доведена до конца без ошибки, оставляют такое впечатление, словно их маленький друг действительно видит руками цвета на табличках.
Размеры и форма. Мы пользуемся играми, похожими на предыдущие, заставляя ребенка сличать монеты, фребелевские кирпичики и кубики, и сухие зерна, вроде гороха и, бобов. Но эти игры никогда не вызывают такого живого интереса, как описанные выше, хотя и они очень полезны тем, что помогают ассоциировать с различными предметами характерные для них качества, а также запоминать их названия.