Объектных и субъектных структур жизнедеятельности человека

Восприятие города и исследователями, и просто людьми носит ярко выраженный субъективный характер. Город невозможно познавать как традиционный сциентистский объект. Город есть интенциональный предмет – феномен, возникающий как конструкция сознания, элементами которого являются как объектные, так и субъектные структуры жизнедеятельности. Интенциональность выражает предметную направленность переживаний сознания, его соотнесенность с предметами опыта. Эта соотнесенность сознания и предмета понимается как смыслообразующая, сознание есть не что иное, как смыслообразование.

Восприятие всегда опосредовано некоторой априорной смысловой конструкцией города вообще, картиной конкретного города – в частности. Феноменология города включает, на наш взгляд, как минимум две составляющие: 1) отношение к городу и 2) образ города. Целью исследования отношения к городу должно являться не только описание особенностей этого отношения со стороны различных субъектов жизнедеятельности города, но, главным образом, выявление интенциональных оснований (процедура триангуляции – прояснение смысла через обнаружение более глубинных и фундаментальных слоев опыта) того или иного отношения, ответ на вопрос: почему формируется именно такое отношение, чем оно обусловлено? Образ города – семантическая конструкция (система знаков), задающая схемы восприятия города (являющаяся одновременно и сенсорно-информационным фильтром), на основе которых отбираются значимые аспекты и предметы городской жизни. Целью изучения образа города является обнаружение релевантных (субъектно различимых, значимых) семантических средств для различных субъектов городской жизни, что позволит прогнозировать характер и направленность их активности.

ЛЕКЦИЯ 5

1.3.1. Отношение к городу

В европейской культуре первоначально и долгое время отношение к городу было отрицательное. Эта традиция идёт от христианства, которое оценивало городскую жизнь как полную греха и разврата (см. Евангелие от Матфея, гл. 11). Строитель первого города, Каин, оказался братоубийцей. Ирод, основатель нескольких великих городов, принадлежал к «проклятому роду» Хама. Содом и Гоморра, города срама, были сожжены огнём Господним за греховность их жителей. Основным тезисом отрицательного отношения к городу было то, что в городе разрушаются традиционные ценности: семейные и моральные. До сих пор бытует афоризм английского протестантского поэта Купера: «Бог создал землю, человек создал город». Мотив бездушности и чёрствости городской жизни довольно явственно звучит и в европейском Романтизме. Для романтика В. Гюго Париж – «Лабиринт», образовавшийся вместе с «Вавилоном». Давая описание Парижа, он много пишет о подземелье, формируется образ Парижа как цивилизационной канализации человечества: «при смешении языков произошло смешение подземелий». В этой традиции сливается образ города и государства, который даётся через символ Левиафана – мифического земноводного чудовища (что-то вроде гигантской амёбы с головами крокодилов). В «Левиафане» Гоббса мощно звучит тема атомизации индивидов в обществе (прежде всего в городском), ставшая общесоциологической проблемой, которую Т. Парсонс так и называет «гоббсовой проблемой», суть которой – кризис традиционного нормативного порядка, попытки создания нового на основе утилитарно-рационального действия, что не удаётся и приводит к «войне всех против всех». Выход из данной ситуации (как видится Парсонсу) – ценностно-нормативное ограничение индивидуального произвола. Проблема городской коммуникации формулируется как аксеологическая проблема: на каких новых (не традиционных) ценностных основаниях возможно городское общество?

Развёрнутое философско-культурологическое обоснование тезиса об антигуманной сущности города содержится в работе О. Шпенглера «Закат Европы». Эта работа написана в начале ХХ в. – периода бурной урбанизации (особенно в Германии), во время которой особенно ярко проявляются проблемы городского образа жизни, диспропорции социокультурных изменений. Одна из основных идей Шпенглера – различение и противопоставление культуры и цивилизации, трактуемых им через дихотомии «естественное – искусственное», «органичное – придуманное», «мифология – сциентизм», «духовное – бездуховное», «моральное – аморальное», «жизнь – смерть». История отдельных народов трактуется им как органический цикл зарождения и старения. «Цивилизация – это те самые крайние и искусственные состояния… Они – завершение, они следуют как ставшее за становлением, как смерть за жизнью, как неподвижность за развитием, как умственная старость и окаменевший мировой город за деревней и задушевным детством… Они – неизбежный конец, и, тем не менее, с внутренней необходимостью к ним всегда приходили». Такова, например, история античной культуры, которая закончилась разрушением (нравственным и физическим) Рима. Убедительность концепции Шпенглера придаёт не только хорошее знание истории, но и, что особенно важно для социолога, – акцентирование атрибутивных признаков цивилизации: научно-технические достижения, сциентистски-формальный стиль мышления, личностно нивелирующая и аморальная роль денег, финансовые спекуляции как характерная черта городской жизни, схематизация и стереотипизация форм поведения. «Мировой город – это означает космополитизм вместо отечества, холодный практический ум вместо благоговения к преданию и укладу, научная иррелигиозность в качестве окаменелых остатков прежней религии сердца …». Деньги в городе являются основной ценностью и целью. «Начиная с этого момента благородное мировоззрение становится также вопросом денег» (выделено Шпенглером). Под стать городу Шпенглер пишет и о горожанине: «…новый кочевник, паразит, человек, абсолютно лишённый традиций, растворяющийся в бесформенной массе, человек фактов, без религии, интеллигентный, бесплодный, исполненный глубокого отвращения к крестьянству (и к его высшей форме – провинциальному дворянству), следовательно, огромный шаг к неорганическом, к концу …».

Широко известно ещё одно негативное определение города – «каменные джунгли». Принадлежит оно известному социологу и социальному психологу И. Гоффману. Смысл метафоры – не в запутанности городской территории, а в том, что в городе человеку приходится бороться за своё существование как личности, искать и отстаивать своё место в пространстве городской жизни, формировать и защищать свой человеческий облик. Опасность городского образа жизни для личности заключается в том, что в городе актуализируется проблема личностной самореализации и самоутверждения. В городе больше возможностей для этого, чем в патриархальной глубинке, но и желающих достичь социального превосходства значительно больше: города манят тщеславных и честолюбивых. В ситуации обострённой социальной конкуренции самопрезентация становится тотальной. Человек стремится выгодно себя подать, используя для этого всё возможное, пространство города превращается в один большой театр, в котором стирается грань между естественностью и искусственностью, подлинностью и условностью, искренностью и игрой. Горожанин – лицедей и существует опасность потерять собственное «Я». В этом же ключе рассуждал один из классиков социологии города Л. Вирт. Он писал, что в условиях мимолётности и разнородности городских контактов люди взаимодействуют друг с другом на основе сегментарных и анонимных ролей. В результате отношения приобретают поверхностный и безличный характер.

Лейтмотивом антиурбанистского отношения к городу была мысль о неблагоприятном характере городской среды для человека, о снижении качества жизни в городах, несмотря на увеличивающийся разрыв в уровне жизни между городом и селом. Потенциально город предоставляет много возможностей для личностного роста, но это – потенциально. Немало в городе и личностно-деструктивных моментов. Вопрос о том, почему люди плохо относятся к городу, только начинает изучаться. Здесь и выше (в связи с проблемой городского стресса) указаны лишь некоторые и довольно общие обстоятельства. Для конкретных людей и конкретных социальных групп они конкретны, но редко до конца осознанны. Интенциональные основания отношения к городу – предмет специального анализа. В настоящее время антиурбанистских настроений не стало меньше. Не стали они и более продуманными. На это обстоятельство с публицистическим пафосом обратил внимание Г. Рут в статье «Клише городских изменений» («Cliches of Urban Doom”, The Times, 4 August, 1976): «…стало уже почти условным рефлексом сочетать существующие города или население с вербальными средствами подстрекательского характера: "взрывные города", "взрыв населения", "бомба городского времени". И люди, представляемые злодеями этой картины, - внутренние переселенцы или эмигранты из-за границы – обычно уподобляются потоку: "переселенцы хлынули в город", "потоки переселенцев", эмигранты "наводняют". (И всё равно не совсем понятно, как такое большое количество воды может поддерживать огонь в таком большом количестве пожарных ситуаций). Трудно постичь эти потрясающие раздумья. Но необходимо помнить, что фактически ни одно из этих жутких предсказаний не является новым… Нынешние антиурбанисты унаследовали болезни и иллюзии своих предшественников…». В конце статьи автор предостерегает, что не следует делать город «козлом отпущения» всех наших бед, также как и мигрантов. А следует каждый раз за антиурбанистскими высказываниями искать их конкретные основания и конкретные мотивы конкретных людей. При этом надо помнить, что мотивация лишь частично рационализируется и её изучение, а тем более выявление интенциональных оснований суждений предполагает особые техники и методы.

Первые систематические и аргументированные высказывания о том, что город обладает рядом особенностей, благоприятных для развития человека, стали появляться в начале ХХ века. Американский психолог и философ У. Джеймс пришёл к убеждению, что город даёт возможность выбирать формы и способы жизнедеятельности и, тем самым, даёт возможность личностного роста. Немецкий философ и социолог Г. Зиммель в статье «Большие города и духовная жизнь» (1903) пишет: «Маленький город как древности, так и средних веков клал личности пределы, - её передвижению и внешним сношениям, её самостоятельности и внутренней дифференциации, - пределы, в которых современный человек задохнулся бы…». Дифференциация труда в большом городе влияет на «утончённость, большое богатство потребностей публики, что, со своей стороны, должно в её среде привести к очевидному увеличению личных особенностей». Среди сторонников городского образа жизни в середине ХХ века появилось немало учёных, утверждающих в своих работах, что повышенные нагрузки города на человека не обязательно ведут к стрессу и развитию патологии (Т. Селье, Р. Зимбардо и др.), а дают возможность сильных ощущений и являются мотивирующим фактором личностного роста. Среда же, лишённая всех мыслимых источников стресса, вполне может показаться однообразной и просто лишённой ценности.

К концу ХХ века стали появляться взвешенные, эмоционально нейтральные оценки влияния города на поведение человека. Г. Ганс выдвинул «композиционный тезис»: сам по себе городской образ жизни не является непосредственным фактором поведения; таковыми являются такие переменные как уровень доходов, образовательный уровень, семейный статус и др., которые действуют в комплексе. Сочетания этих переменных и предопределяют реакцию на среду и отношение к городу. К. Фишер определил город как «увеличительное стекло», усиливающее как положительные, так и отрицательные варианты поведения. Причина этого – ослабление социального контроля в городе. Город предоставляет больше возможностей для девиации в целом: как отрицательной, так и положительной, но город сам по себе не порождает девиацию, она – результат макросоциальных процессов.

В процессе эмпирического изучения отношения к городу, на наш взгляд, следует различать два аспекта: 1) прагматический – отношение к месту жительства с позиции пользы, витальных параметров среды; 2) аксиологический – отношение к образу жизни с позиции структуры личности.

Прагматический аспект отношения к городу в содержательном плане характеризует материальный уровень жизни и структурно состоит из следующих параметров: экологического, психо-физиологического (уровень шума, психо-сенсорный комфорт и др.), бытовой инфраструктуры (в том числе транспорта и благоустройство территории), структуры занятости, структуры рекреации, престижно-статусного: возможности карьеры и прагматических связей. Эмпирическими индикаторами данного аспекта отношения могут являться показатели удовлетворённости вышеуказанными параметрами.

Аксиологический аспект отношения к городу в содержательном плане характеризует личностную позициюгорожанина. Предмет социологии здесь – выявление и описание социально-типических (групповых) оснований этой позиции: социология личности базируется на тезисе о социокультурной детерминации индивидуального сознания и поведения.

Основаниями социологической типологии восприятия и отношения к городу являются: 1) мотивационное – специфика потребности личностной самореализации (потребность «быть», профиль ролевой идентичности), специфика социальных интересов (структура социальных средств и объектов личностной самореализации), структура ценностных ориентаций; 2) диспозиционное – специфика диспозиционной структуры личности, системы установок, которыми руководствуется личность в своём восприятии города; 3) интенциональное – характер личностно значимых предметов, на которые направлена активность, жизненная энергия человека; специфика референции предметов городской жизни для личности (какой смысл человек вкладывает в суждения типа: «Мой город – это …», «Город для меня – это прежде всего…» и т.п.); 4) субкультурное – особенности отношения к городу молодёжи, (отдельно студенчества), интеллигенции (отдельно: технической, гуманитарной, художественной и др.), этнических групп, религиозных групп и др.

Эмпирическими индикаторами данного аспекта могут являться: показатели бюджета времени (на что человек тратит своё время), иерархия предпочтительности городских мест (где человек чаще бывает, куда его влечёт и тянет в чувствах и мыслях), доминирующий тип эстетической референции (город как парк, город как транспортно-техническая система, город как архитектурный ансамбль, город как музей, исторический объект, город как сцена личностной презентации, город как театр импровизации и многое другое), семантические ряды высказываний о городе (характер подбора слов, характер расположения слов, семантический дифференциал и др.), характер и ранг личностно значимых предметов, личные планы и перспективы, характер социальных контактов (с кем, зачем, как часто, как много и т.п.).

ЛЕКЦИЯ 6

1.3.2. Образ города – семантическая конструкция

«И уж никак не сами вещи вторгаются в наше сознание,

воображение способно воскресить лишь образы виденного.

Чьи образы? Как они возникают?»

Св. Августин. Исповедь

Как было сказано выше, образ – это субъектная картина мира.

Во-первых, кто является субъектом? До определённых пределов у каждого горожанина – «свой город». Существует также коллективный образ города, субъектом которого является городское сообщество – «наш город». Образы городов различаются в истории, субъектами которых являются культурно-исторические сообщества: античный город, средневековый город, город эпохи Возрождения и т.п. Существуют национальные образы городов. Наконец, урбанисты говорят об архетипе города как таковом, о существовании чуть ли не общечеловеческой символики города. В религиозной философии обсуждается проблема «Града небесного». Все эти образы действительно существуют в реальности отношения человека к городу. Для социолога субъектами социальных отношений, социального взаимодействия являются социальные группы – совокупность людей, объединённых социально значимыми (в том числе и для них) признаками социальной дифференциации. Какие признаки являются значимыми, кто, какие группы являются субъектами восприятия конкретной городской среды? Ответ на эти вопросы можно получить лишь в процессе конкретных социологических исследований комплексного характера, в том числе и исследований по социальной структуре города. В разных городах может доминировать «картина» разных субъектов восприятия: «студенческая», «рабочая», «военная», «монастырская», «великорусская» и т.п. А может и не доминировать никакая, а иметь место сложная интерференция различных «картин» и образов – это случай наиболее типичен. Бывают и «безликие» города. Полный образ не создан ни для одного города. Из российских городов больше всего повезло Петербургу. Образы городов – это очень большая теоретическая и эмпирическая задача. Но изучение образа города той или иной социальной группы – задача реальная. Главное при этом, чтобы эта группа была действительным, реальным субъектом городских отношений и городской жизни. Основанием группировки не обязательно будут являться статусно-статистические признаки: профессиональные, демографические и т.п. – подобные группы могут быть социально индифферентны и быть чисто номинальными. Восприятие индивидуально, но оно социокультурно детерминировано. Идентификация с социокультурной группой актуализирует в индивидуальном восприятии предметы и параметры среды, значимые для группы. Человек смотрит на мир через призму групповых норм. Эту ситуацию П. Бурдьё называл социальной легитимацией перцепции, П. Бергер и Т. Лукман – социальным конструированием реальности. В то же время конструирование образов – это личностный процесс. На этот процесс оказывает влияние конкретная социокультурная ситуация. Конкретность её заключается в том, что определяет, означивает ситуацию личность. И процесс этот осуществляется семантическими средствами. Образ существует в форме языка сообщества - лингвистическая форма. Одновременно образ существует в форме индивидуально эмоционального и сенсорного переживания – психологическая форма. Образ имеет также символическую форму, т.е. имеет общезначимое содержание и обладает императивным характером.

Во-вторых, что значит «картина»? Выше уже давалось краткое перечисление элементов образа. Если это конкретный человек, то в его образах отражаются (проявляются): 1) особенности его личности и проекция его внутреннего состояния; 2) его коммуникативное пространство, связи и оценки других людей; 3) личностно значимые сенсорные объекты территории; 4) его временной континуум; 5) его смысловой континуум. Образ – единство объективного и субъективного, феномен – особая «текстуальная» реальность, произведение личного опыта. «Картина» производна из: 1. личного опыта; 2. объективных параметров среды; 3. социокультурной обстановки и атмосферы, колорита времени.

Феноменологические особенности восприятия городской среды:

1. Континуальность среды. Окружающая жизненная среда не совокупность дискретных объектов, а некоторая протяжённость, взаимосвязь и взаимопереход территории, пространства отношений, событий и ситуаций. («Хорошее место» – это место где всё-всё хорошо.). Изменение одного приводит к изменению всей среды. Территориальная, социальная и культурная мобильность взаимосвязаны.

2. Процессуальность среды. Городская среда – поток изменений, смена ситуаций, непрерывный спектакль с разными действующими лицами и сменой декораций. Город – непрерывная и нескончаемая последовательность «драматургических действий» самопрезентации горожан. Циклические процессы – не характерны для городской жизни.

3. Реляционность среды. Все предметы среды существуют не сами по себе, а как элементы событий. Характер их значимости обусловлен контекстом всей жизни. Предметы свидетельствуют, напоминают о том, что было. Город запечатлевает и хранит в своей предметной сфере события, историю, дела и мысли людей. Город – опредмеченный «текст истории», он помнит, напоминает и рассказывает. В то же время события, как значимая система действий существуют в смысловом контексте, при утрате которого отдельные фрагменты городской среды теряют свою выразительность или даже исчезают для восприятия.

4. Интенциональность среды. Городская среда одновременно и продукт и источник интенциональной активности. В восприятии, сознании горожанина территориальные места сливаются с пространством отношений и символикой места, уходящей в глубь индивидуальной жизни и истории. Одно наслаивается на другое. Возникает качественное единство всех аспектов среды, обладающее индивидуальным своеобразием – локусы среды. У каждого человека, группы – свои локусы, люди живут не вообще в пространстве, а в локусах пространства. Эти локусы имеют «имена»: люди как то обозначают их. Иногда эти имена совпадают с топонимикой, иногда – нет. Нередко у людей имеются лишь смутные семантические образы, малопонятные для него самого лексимы. Прояснение их, более чёткая семантическая прорисовка позволяет лучше понять смысл, содержание и проблемы городской жизни и конкретных горожан. Локус среды – это конструкция жизненного пространства, созданная человеком из материальных и духовных аспектов экзистенции, одухотворённое место. И если у человека его нет, то нет жителя, а есть проживающий на данной территории. Локусы среды хранят социокультурный опыт своих жителей. Территория становится ландшафтом – «композицией мест, наделённых смыслом» (В.Л. Каганский). Ландшафт создаёт умонастроение, в определённой мере определяет поступки. Есть локусы, возвышающие человеческое достоинство, способствующие личностному росту, а есть унижающие и тревожно-раздражающие. Урбанисты давно отмечали наличие в городах неблагоприятных локусов проживания. Возникновение их – результат пересечения многих обстоятельств (социальный состав населения, уровень жизни, степень благоустройства и многое другое) и, зачастую, случайно-уникального плана. Научное изучение их, как в эмпирико-методическом, так и теоретическом плане, только начинается.

5. Интерпретативность среды. Городская среда – продукт интерпретационной деятельности. Горожане придают определённые значения окружающим их предметам, событиям, процессам. Совокупность значений формирует, создаёт ситуацию. Ситуация определяется социально как система интерсубъективных значений и интрасубъективных смыслов, поэтому ситуация имеет не только гносеологический и аксеологический, но и онтологический аспект. Онтология городских ситуаций носит семантический характер и существует в форме «текста». Краткое определение «текста» давалось выше, на теоретических и методических вопросах его изучения планируется остановиться ниже. «Текст» интерпретируется и анализируется в аспектах предметности (знака) и коммуникативности (значения и смысла). В плане интерпретативности городскую среду можно характеризовать в понятиях семантической ёмкости, семантической конвенциональности, семантической выразительности.

Содержание первых двух понятий – отдельный вопрос, здесь же немного остановимся на понятии семантической выразительности образа города. Это понятие характеризует город в аспекте текстуальной (знаковой) предметности: здания и площади, улицы и их оформление обладают (или не обладают) выразительностью, в которой аналитически (теоретически) можно выделять момент формально-эстетического и момент содержательно-смыслового восприятия. В конкретном образе для человека это – неразличимо. Аналитическое различение этих моментов даёт нам возможность поставить исследовательскую задачу: «определить, какие формы способны создавать сильные образы, и тогда предложить некоторые принципы для проектирования города» (К. Линч). В качестве наиболее общих условий формирования образа города, являющихся одновременно и принципами проектирования, К. Линч называет следующие. 1) Опознаваемость: как отдельные фрагменты городской территории (так и город в целом) имеют (или не имеют) знаковые предметы, т.е. то, что их более всего характеризует, отличает, на чём «останавливается глаз»; порой люди так и говорят: «это район, где есть… (например, «У башни», «У Максима», «У Пушкина»). Существуют символы города, территории, пространства. 2) Композиционность – существование смысловых связей между наблюдателем и средой – семантическая ситуация, когда предметы среды сливаются в единый ансамбль, несущий гуманистические, возвышающие человека смыслы; «любые фрагменты городской среды хороши, если они коммуникативны, т.е. осмысленны и гуманны» (Т.М. Дридзе, 1999). 3) Вообразимость – способность среды «пробуждать воображение», быть полем символической коммуникации, расширять коммуникативный горизонт как пространство выработки интерсубъективных и, одновременно, личностных смыслов, способствовать социокультурному диалогу субъектов разного типа и уровня.

Проектирование города включает в себя (а может быть, здесь начинается) конструирование образа города как семантического средства решения коммуникативной задачи – экспликации смыслов и перспектив совместного сосуществования. Конструирование образов городов – создание новых социокультурных проектов – задача одновременно научно-инженерная и идеолого-мировоззренческая. Если этими задачами не заниматься конструктивно, то появляются деструктивные формы восприятия города и деструктивные феномены городской жизни: «исчезновение», «затерянность» районов – ситуация, когда жители (водители) ведут себя так, будто района нет; «безликость» района и акты вандализма по отношению к нему; семантический диссонанс, двусмысленность восприятия, расхождение между официальными и фактическими значениями и смыслами территории; «забытые», «потерянные» районы с разочарованными и раздражёнными жителями; фрустрированность восприятия, чувства беспокойства, опасности. Этот перечень далеко не полон, к тому же практически большее значение имеют локально-индивидуальные деструкции восприятия, для изучения которых необходимо делать «штучные» процедуры диагностики и изучения.