Сновидения и исполнение желаний

Вопрос внутренних мотивов возникновения сновидений интересовал всех исследователей этих явлений, но больше всех — знаменитого Зигмунда Фрейда. Проанализировав как свои собственные, так и много-

„енные сновидения здоровых и больных людей, он пришел к некоторыМ заключениям, которые частично или полностью принимаются современными исследователями. Точка зрения, согласно которой основной мотив возникновения сновидения — воображаемое исполнение тех желаний сновидца, которые в реальной жизни остались рясполненными — выдвигалась до Фрейда. Данное обстоятельство он отмечает в своей основополагающей работе «Толкование сновидений»- Немецкий исследователь Гризингер, а позже и принявший его точку зрения П. Раденшток, считали, что как в сновидениях, так и в дневных образах воображения психически больных людей, которые очень похожи на сновидения, налицо ложное исполнение желаний, воображаемое обладание желаемым. Соглашаясь с этой точкой зрения, 3. Фрейд писал: «Мои собственные наблюдения показали мне, что именно здесь следует искать ключ к психологической теории сновидения и психоза» '.

Этой проблеме он посвятил многие страницы своей фундаментальной монографии, курса лекций по введению в психоанализ и других работ. Анализируя различные сновидения людей разных возрастных групп, полов и профессий, он каждый раз демонстрировал, что мотивами их возникновения являются образное, воображаемое, нередко символическое удовлетворение одного или нескольких желаний.

Прежде всего следует иметь некоторое представление о том, каким образом 3. Фрейд производил анализ сновидений. Это важно как для правильной оценки результатов его интерпретаций, так и для понимания и правильной оценки современных психологических исследований сновидений, поскольку и сегодня психологи большей частью пользуются фрейдовскими методами анализа и толкования, хотя и с некоторыми изменениями. Он не сомневался, что под явным, т. е. вспоминаемым и словесно описываемым содержанием сновидения имеется скрытое содержание. Задачей толкования является раскрытие этого скрытого содержания, его предъявление сновидцу с целью углубления его самопознания. Фрейд критически относился к старым методам толкования ^сп°видений с помощью сонников и интерпретации символов, считая, ^то первый из них не является надежным и достоверным, а второй имеет ^гРаниченное применение. Он был убежден, что сновидения доступны ^аУчной интерпретации, и предложил соответствующий метод, о кото-

^м Р^ечь пойдет отдельно.

Фрейд 3. Толкование сновидений. — М., 1913. — С. 77.

Существование в сновидениях тенденции к воображаемому исц₀ нению желаний не вызывает никакого сомнения. Это обстоятельств понимали и в различных формах высказывали разные авторы и _л Фрейда, и после него. Только явно тенденциозно настроенные люд_й не руководствующиеся научными критериями, утверждали, что эь приписываемая Фрейду точка зрения ошибочна. Еще И. Кант в сво» труде под названием «Антропология» выдвинул мысль о том, что сно. видения появляются для выражения скрытых склонностей людей. Э^ фактически та же самая мысль о специфической мотивации возникно-вения сновидений, которую Фрейд четко сформулировал и обосновывал путем анализа огромного психологического и психиатрического эмпирического материала.

В настоящее время идея о символическом образном удовлетворении желаний в сновидениях получила подтверждение не только традиционными методами исследования сновидений, но и с помощью экспериментов.

Вот один из этих опытов, который был проведен в Ньюйоркском университете. 18 участникам эксперимента в течение 8 часов не позволили ни есть, ни пить. После этого им предложили «острую» (соленую, горькую, пряную) пищу. Наступила ночь, и они заснули. После утреннего пробуждения стало известно, что каждый из них видел хотя бы одно сновидение, в котором присутствовали образы, связанные с утолением голода и жажды. В течение второй ночи многократно была проиграна магнитофонная запись слов: «Глоток холодной освежающей воды нельзя сравнить ни с чем». Под воздействием этих слов число сновидений, в которых была представлена тема питья и принятия пищи, стало еще больше. Некоторым испытуемым во сне удалось «утолить» жажду, других постигла неудача. После пробуждения удалось выяснить, что те, кому в сновидении удалось символически утолить свою жажду, пили меньшее количество воды, чем те, которым это не удалось'.

Этот результат, конечно, представляет несомненный интерес. Оказывается, что ложное, замещающее «удовлетворение» потребности в какой-то степени является все же подлинным удовлетворением-Чисто психологическое, воображаемое удовлетворение воздействует на уровень органической потребности и приводит к ее ослаблению. А это означает, что сновидения являются такими подсознательными проЦ^еС' сами, которые участвуют в адаптации человека к требованиям вну"¹' ренних условий и внешней среды.

См.: Грановская Р. М. Элементы практической психологии. — Л., 1984. — С. 86-8''

Отсюда понятно, что соответствует действительности также представление о другой функции, т. е. психологическом значении сновидений преД^{ложеиное и} обоснованное 3. Фрейдом: сновидения охраняют предотвращая пробуждение спящего под воздействием различных у_Тренних и внешних раздражителей и потребностей.

Если бы человек не имел сновидений, то под воздействием внутрен-

_{х и} внешних раздражителей просыпался бы значительно чаще. В действительности же раздражители вовлекаются в текущие сновидения или возбуждают новые, и человек продолжает спать. То же самое верно и в отношении сновидений, в которых изображаются темы еды и питья. Когда спящий видит, что пьет воду, то тем самым получает некоторое психическое удовлетворение, компенсацию, что и позволяет еще некоторое время продолжать сон, откладывая подлинное удовлетворение. Вовлечение различных нарушающих сон раздражителей в содержание сновидений, позволяющее человеку спать, тем самым создает условия для осуществления других, биологически и психологически важных функций сна: отдыха и восстановления сил, переработки воспринятой днем информации, самопознания и психического развития личности спящего и т. п. Так что даже кошмарные сновидения, несмотря на их явную вредность и неприятность, могут иметь и положительные функции, например такую: яркое изображение тех проблем, которые в данный период жизни психологически наиболее важны для личности.

3. Фрейд писал: «В известном смысле все сновидения вызваны стремлением к удобству; они служат желанием продолжить сон, вместо того чтобы проснуться. Сновидение — страж сна, а не нарушитель его»'.

Причем сновидения, как уже отмечалось, охраняют сон как от внутренних психологических, так и от телесных и внешних раздражителей. Возникающие под их воздействием ощущения вовлекаются в состав сновидений, приспосабливаются к сновидным событиям подсознательного воображения и тем самым как бы теряют свое подлинное значение. Мы считаем, что понимание сновидения как стража сна — одна из ^Самых глубоких идей фрейдовской теории сновидений, которая полностью подтверждается данными современных исследований.

Рассматривая результаты воздействия внешних и других раздражимей на спящего, 3. Фрейд отметил четыре формы психических отве-^{08 сп}ящего на эти раздражители. Наблюдения показывают, говорит он,

⁰ внешние раздражения не обязательно вызывают сновидения. На при-

^фР^рМ,З.Толкование сновидений. - М., 1913. - С. 180.

мере соматических ощущений он пишет: «На раздражение осязания, ц_с пытываемое мною во сне, я могу реагировать различным образом: я моп, не заметить его и увидеть потом по пробуждении, что, например, у м_ен* не закрыта нога или неправильно согнута рука; патология указывает ц_а многочисленные примеры того, что различные раздражения во врещ сна не оказывают никакого воздействия. Я могу ощутить раздражение как бы сквозь сон, что обыкновенно и происходит с болезненными ощущениями, — но ощущение это не послужит канвой для сновидения И в-третьих, я могу проснуться от раздражения с целью его устранить. И лишь четвертая возможность заключается в том, что нервное раздр_а. жение может вызвать у меня сновидение. Однако первые три возможности настолько же часты, если не чаще, чем четвертая. Последняя не могла наступить, если бы не было налицо мотивов сновидения вне соматических источников раздражения»'.

Но как объяснить те случаи, когда внешнее или соматическое раздражение вызывает сновидение или включается в состав уже протекающего сновидения? В связи с этим вопросом, имеющим отношение к функциям сновидения, 3. Фрейд выдвигает одну из самых важных идей своей теории сновидений, которую мы уже приводили выше, а именно, что: «...все сновидения вызваны стремлением к удобству; они служат желанию продолжить сон, вместо того, чтобы проснуться. Сновидение -страж сна, а не нарушитель его»².

Причем сновидение защищает сон как от соматических и внешних, так и от внутренних психических раздражителей. Сновидение включает эти раздражения в свой состав таким образом, чтобы они согласовались с ситуацией сновидения. 3. Фрейд отмечает, что ощущение включается в сновидение и тем самым лишается своей реальности.

Можно утверждать, что это одна из самых глубоких идей теории сновидений Фрейда и она полностью соответствует тем эмпирическим данным, которые имеются в нашем распоряжении. «Желание спать, -считал Фрейд, — должно быть учитываемо каждый раз в качестве мотива к образованию сновидения; каждое сновидение является его осуществлением» ³.

Если эта точка зрения верна, то она позволяет выдвинуть гипотезу. согласно которой в конце каждой фазы ортодоксального сна спящие

' Фрейд 3. Толкование сновидений. — М., 1913. — С. 173.

² Там же. -С. 180.

³ Там же. - С. 181.

ближается к состоянию бодрствования. Но тут же начинаются сно-ления (парадоксальная фаза) и он, благодаря этим сновидениям, про-⁹ лжает спать. Как только сновидения ассимилируют, те соматические психические раздражения (в том числе мысли, заботы и т. п.), которые пгли вести к пробуждению, смягчают их пробуждающее воздействие, ■он переходит в следующую фазу ортодоксального сна, где психическая ктивность переходит опять на более глубокие уровни подсознательного.

Приведенная выше гипотеза предполагает, что в ортодоксальных фазах сна действительно происходят сложные психические, но безобразные процессы, которые и обусловливают появление сновидений в качестве психической защиты против мыслей ортодоксальных фаз.

Эта гипотеза делает более понятными факты, касающиеся последствий лишения сна: в первую же и в особенности во вторую ночь, когда испытуемым предоставляют возможность спокойно спать, они почти непрерывно находятся в парадоксальной фазе сна. По-видимому, сильная потребность во сне вызывает необходимость иметь постоянный внутренний страж сна — активные непрерывные сновидения.

Еще одним доказательством справедливости нашей гипотезы является то, что переход спящего от ортодоксальной фазы на парадоксальную никогда не происходит с уровня глубокого ортодоксального сна (например, с 4-ой стадии). Ортодоксальный сон спящего сначала становится более поверхностным, обычно переходя на вторую стадию, и только после этого совершается переход на парадоксальную фазу. Это означает, что спящий, под воздействием внутренних психических процессов или внешних раздражителей, начинает пробуждаться, но тут же появляются образные сновидения, и его сон продолжается. Факт перехода °т поверхностных стадий ортодоксального сна к фазе парадоксального ^сна, так четко изображаемый на графиках, до сих пор никто не объяснил. Наша гипотеза — первая такая попытка.

Я считаю, что здесь мы имеем перед собой еще один случай того, как гениальные догадки 3. Фрейда подтверждаются достижениями современной психологии и психофизиологии.

Фрейдовская идея об охранной функции сновидения долгие годы ^ь'ла предметом необоснованной критики даже в работах таких ^еРЬезных исследователей, как В. Н. Касаткин и И. Е. Вольперт. Эта Ритика всегда отличалась внутренней противоречивостью и декла-^Тивностью. Думается, что пора повернуться лицом к истине, ина-^{е т}РУДно создать научные представления о сне, сновидениях и личности.

Как и следовало ожидать, каждый психолог, имеющий собственщ,, представления о мотивах психической активности человека, старает_с„ те же мотивы обнаружить и в подсознательной сновидной деятельности психики. Известно, например, что согласно Альфреду Адлеру, создат_е. лю т. н. индивидуальной психологии, основными мотивами всякой психической активности человека являются стремление к власти и самоутверждению, а также преодоление чувства собственной неполноценности с помощью компенсаций и сверхкомпенсаций. Он считал, что эти основные мотивы в различных формах выражаются также в сновидениях. И действительно, в сновидениях людей тенденции к самоутверждению и компенсации выражаются очень часто, они должны быть раскрыты для того, чтобы мы могли понять характер и установки человека.

Уже такое беглое упоминание этих точек зрения показывает, что сновидение чаще всего имеет не один, а группу мотивов, которые, конвер-гируясь и действуя в одном направлении, вызывают к жизни данное явное содержание сновидения. Имея целый ряд мотивов, сновидение, тем самым, приобретает не один смысл, а несколько — обстоятельство, которое в свое время заметил и обсуждал сам 3. Фрейд. Он писал: «Сновидение представляется зачастую многосмысленным; в нем могут не только объединяться... несколько осуществлений желаний, но один смысл, одно осуществление желания может покрывать другое, покуда в самом последнем смысле мы не натолкнемся на осуществление желания раннего детства»'.

3. Фрейд был убежден, что большинство сновидений взрослых людей в конце концов представляет собой символическое, образное осуществление неосуществленных желаний раннего детства.

Во фрейдовской концепции сновидений центральное место занимает также точка зрения, согласно которой в них преобладает сексуальная мотивация. Как известно, говоря об основных мотивах активности человека, Фрейд главным считал сексуальное желание и агрессивные тенденции. Эти мотивы он считал главными и при анализе сновидений, причем отмечал, что к этому убеждению он пришел на основе обшир^-ных опытных исследований — анализа многочисленных сновидений-Современные исследования показывают, что сексуальные и агрессивные мотивы действительно занимают значительное место в сновиде' ниях, однако не такое исключительное и всеохватывающее, как преД' ставлял себе 3. Фрейд. Сновидения, как сложные психические процессы.

Фрейд 3. Толкование сновидений. — М, 1913. — С. 169.

«условливаются многими мотивами и психологически намного бога-

и разнообразнее, чем думал 3. Фрейд.

проблемой мотивации сновидений непосредственно соприкасаются екоторые идеи В. Зибенталя. Этот немецкий психоаналитик — в главных психологических вопросах последователь К. Г. Юнга — выдвинул идею, согласно которой сновидение не есть только образно-символическое исполнение желания: оно есть отражение внутреннего психического развития личности, происходящего в процессе переработки «следов» взаимодействий с миром. В ходе этого развития расширяется психический мир человека. Расширение психики происходит по законам возрастного развития, причем особенно важными считаются пубертатный период, климакс и старческий возраст. Поэтому при задержках психического развития анализ сновидений приобретает особенное значение.

Тенденции развития личности отражаются не в ретроспективных сновидениях, в которых появляются вытесненные конфликты и аффективные комплексы, а в проспективных сновидениях, в которых наблюдается обилие символов и символоподобных событий. Анализ этих символов производится методом амплификации, который предложен Юнгом. Амплификация представляет собой процесс образования ассоциаций у психолога под влиянием символов сновидений испытуемого, причем производится сопоставление символов сновидения с образами фольклора, мифов, сказок и т. д.'

В. Зибенталь полностью принимает теорию архетипов и то их значение в развитии личности и образовании ее сновидений, какое приписывает им К. Г. Юнг. Поэтому, при рассмотрении новейших данных ⁰ выражении тенденций развития личности в ее сновидениях, следует изложить юнговские теории индивидуального и коллективного бессознательного, архетипов, форм их выражения в сновидениях, сущности процесса индивидуации. Кроме того, анализируя эти вопросы, следует задуматься над тем, какую роль может играть изучение сновидений ^в Деле создания психологической антропологии.

Все крупные психологи, занимавшиеся исследованием сновидений, ^Так или иначе затрагивали вопрос о тех целях, которые преследуются ■Личностью в сновидениях. Однако этот вопрос наиболее отчетливо подавил известный исследователь И. Бьерре, взгляды которого рассматривали В. Зибенталь и И. Е. Вольперт. Этот исследователь считал, что Новидения представляют собой биологический процесс и могут быть

~м.: Вольперт И. Е. Сновидения в обычном сне и гипнозе. — Л., 1966. — С. 79; bebenthal W. Die Wissenschaft von Traum. - Berlin, Heidelberg, 1953.

поняты только под углом зрения их цели. Важнейший вопрос о сновц. дениях — это вопрос «для чего?». Сновидение нельзя понять путем ана-лиза, так как оно есть биологический синтетический процесс, «прояа. ление и средство биосинтетического процесса ассимиляции». В поток_е переживаний человека многие элементы остаются неассимилировам. ными главным образом по той причине, что личность еще не достигла необходимого уровня зрелости. Для необходимой переработки содер. жаний бессознательного нужна соответствующая зрелость. Сновидение, согласно взглядам этого ученого, является естественной попыткой продвинуть процесс ассимиляции еще неусвоенных бессознательных содержаний психики. В этом процессе важнейшую роль играет символика. Символы возникают на почве жизненных противоречий и совершенно непроизвольно. Играя такую ассимилирующую роль, сновидения выступают также в роли исцелителя.

В связи с этими идеями можно поставить вопрос о том, каким образом, благодаря работе каких психических механизмов, происходит психическое созревание личности в сновидениях. Есть ли такие стороны структуры личности и психических процессов, которые в основном созревают на подсознательном уровне, благодаря сновидениям и тем ролям, которые в них играет личность. Бьерре развивает также идущую от К. Г. Юнга мысль о том, что человек даже в бодрствующем состоянии часто предается сновидениям, но днем «шум сознания» мешает восприятию этих сновидений. Процесс ассимиляции в виде сновидения протекает непрерывно и способствует приспособлению личности к своим конфликтам.

Еще одну, более широкую концепцию мотивации сновидений выдвинул К. Миллер. Он предположил, что сновидения выполняют следующие основные функции:

а) функцию ассимиляции тревоги; б)удовлетворения импульсов;

в) функцию катарсиса;

г) функцию синтеза;

д) развития мастерства, т. е. различных навыков;

е) повторения воспринятого; ж) функцию обучения'.

Miller С. Н. Dreams and dreaming: The current state of the art / Am. J. Psychoanal., 1975, P. 135-146.

т/_аЖдый из этих пунктов является гипотезой, подлежащей экспери-

нтальной проверке. Но только первый пункт был проверен более или * нее серьезно. Предполагается, что ассимиляция тревоги в сновиде-

[ЯХ делает последующую бодрствующую жизнь более адаптивной той стрессовой ситуации, в которой появилась тревога. Эту гипотезу поверили Гринберг и Пирлман, создавая перед сном две стрессовые ситуации.

Общее заключение состоит в том, что когда здоровый человек хорошо спит и нормально видит сны, то он более спокойно и непосредственно справляется с теми ситуациями реальной жизни, которые вызывали в нем тревогу или страх. Когда же его лишают сновидений парадоксальной фазы, то тревожность остается.

фрейдовская концепция, согласно которой в сновидениях удовлетворяются скрытые желания, по мнению некоторых современных авторов (У. Уэбб, Р. Картрайт и др.), до сих пор не проверена экспериментально. Как пишет Розалин Картрайт, для такой проверки необходимо: усилить скрытый импульс и оценить его силу, не привлекая к нему внимание испытуемого; независимо оценить силу выражения этого импульса в сновидении и т. д. Все это трудно осуществить, поэтому фрейдовская гипотеза еще долго останется гипотезой'.

Адлеровская гипотеза, согласно которой сновидения являются повторными попытками решения текущих проблем, тоже экспериментально не проверена, но имеет клинические свидетельства. Некоторые лабораторные исследования показали, что испытуемые получают более высокие баллы по тестам творческого мышления после такого сна, в котором присутствует парадоксальная фаза. Если же парадоксальная фаза отсутствует, испытуемые получают более низкие баллы. Однако не ясно, что же способствует лучшему результату (получению после пробуждения творческих результатов): сами сновидения или же психофизиологические особенности парадоксального сна.

Есть также предположение, что сновидения сохраняют и защищают тот «Я-образ», который человек имеет в бодрствующем состоянии. Эту идею отстаивает, в частности, Р. Джонс, один из современных исследователей сновидений².

Эта гипотеза проверена только в одном опыте, проведенном Р. Карт-Раит. Она предложила своим испытуемым перед отходом ко сну желать

"ebb W. В. and Cartwright R. D. Sleep and Dreams. In: Annual review of Psychology.

^palo Alto, 1978, 29. - P. 244.

Jones R. M. Ego Synthesis in Dreams. - Cambridge, Mass, 1962.

изменений одной из таких черт своей личности, которая в бодрст^ ющей жизни является предметом озабоченности для них. Оказало_с. что под влиянием такой инструкции испытуемые чаще обычного вид_е^ ли в сновидениях это свое качество, наслаждались им и были очень д₀. вольны тем, что обладают этим качеством как частью своего «Я-образа»|

Гипотеза о том, что сновидения отображают информацию, подлежащую переработке и сохранению в памяти, а также приводят к образо-ванию новых ассоциативных связей, подверглась прямой экспериментальной проверке в гораздо большей степени. В значительной части этих экспериментов манипулировали фазой парадоксального сна и больше использовали классический материал обучения, чем аффективный материал.

Р. Картрайт считает, что в целом между бодрствующей и ночной (сновидной) жизнью имеется разделение труда: в бодрствующей жизни человек главным образом озабочен интеллектуальной информацией и инструментальными действиями, тогда как сновидения специализированы для переработки аффективной информации и выработки аффективных ответов. На этих двух уровнях работы психики формы, язык и программы анализа информации различны. Предстоящей важной задачей она считает расшифровку специфического языка сновидений.