Печатник и Исаак в сопровождении каменотёса Паоло.

ИСААК (Печатнику). А ты говорил, не найдём! Вот он, наш Агасфер неприкаянный. (Паоло.) Спасибо, любезный. Вот тебе еще гульден. Как тебя, беднягу занесло сюда из Италии?

ПАОЛО. Премного благодарен. Итальянцу где платят – там и родина. Только холодно очень.

ПЕЧАТНИК. Ну и забрались вы, господин доктор!

ИСААК. Не могу подобрать вам комплимент по поводу внешнего вида. Костюмчик мог быть и поизящней. Не осуждаю, не ждали встречи.

СКОРИНА. Как вы меня нашли?

ИСААК. А вы думали, спрятались за высоким забором и никто не найдёт? За деньги все двери откроют и все тайны выложат.

СКОРИНА. Выглядишь великолепно, Исаак.

ИСААК. Я же обещал удивить. Ваши уроки врачевания дали хорошие всходы.

ПЕЧАТНИК. Исаак теперь важная птица – лучший врач в Варшаве. Шляхта в очередь становится, чтобы попасть к нему на приём.

ИСААК. Ну, королей пока не лечим. К королям иудеев не подпускают, особенно польским. А про остальное – кто бы спорил, я не буду. Всё благодаря вам, доктор.

ПАОЛО (Скорине). Ты в самом деле доктор, старик? Подумать только!

СКОРИНА. Иди к своим камням, каменотес. (Неприветливо гостям.) Зачем я вам понадобился?

ИСААК. Пётр, мне показалось или доктор действительно не в духе?.. Мне, собственно, ничего не нужно. У меня с некоторых пор всё есть. Плюсом к медицинской практике открыл в Варшаве, Кракове и Вильно аптеки. Про ваш Полоцк подумываю. Наезжаю частенько в Прагу за новыми лекарствами. Нужно держать нос по ветру, конкуренты не дремлют. А Пётр узнал, напросился в попутчики. Что-то хочет вам предложить.

СКОРИНА (резко и грубо). Новые сорта фигового дерева? Саженцы смоковницы? Литовскую капусту? Пальмовую ветвь или терновый куст?

Тяжелое молчание.

ИСААК. Пётр, похоже, твоя поездка на глазах теряет смысл.

ПЕЧАТНИК. Вы сильно постарели, господин доктор.

СКОРИНА. А ты надеялся увидеть юношу с горящими глазами?

ПЕЧАТНИК. Сломались?

СКОРИНА (срывается в крик). Я – обрёл покой, чёрт бы вас всех подрал!!! Покой!!!

ИСААК (выдержав паузу). Покой – важнейшая составляющая выздоровления. Его нельзя нарушать. Пётр, ты ошибся в ожиданиях.

ФРАНТИСКА. Франциск, нужно дотерпеть жизнь.

Только сейчас гости обращают внимание на стоящую за оградой Франтиску.

ИСААК. Петр, ущипни меня: не сплю ли я? Я знаю этот голос! Неужели поэма «Франциск и Франтиска» срифмована?

ФРАНТИСКА. Разочарую тебя, Исаак. Жизнь не нашла подходящих рифм и оказалась прозой.

ПЕЧАТНИК. Какая странная встреча! Думал, в жизни так не бывает. Как в дурной пьесе.

ИСААК. Чаще всего в жизни случается именно то, чего не может быть в принципе.

ПАОЛО (который внимательно слушает разговор). Слушай, старик, а не принести ли нового вина, выпьете за встречу. Без вина у вас как-то не клеится беседа…

СКОРИНА (кричит). Иди к своим камням, каменотес!

Молчание.

ПЕЧАТНИК. Какой-то Мартинас Мажвидас перевёл и напечатал в Кенигсберге первую книгу на литовском, «Катехизис»… Года три назад… Вот и литовцы подоспели… Листал, наши книги красивее…

Молчание.

ПЕЧАТНИК. В Москву уезжаю… Новый русский царь Иван, четвертый, кажется, начал собирать мастеров печатного дела по всей Европе… Вроде из Дании кого-то выписали… Поеду, попытаю счастья. Зачем пропадать умению? Труд с вами многому научил. Я ведь теперь не только переплетать могу, всему обучился…

Молчание.

ПЕЧАТНИК. Резчиков собирают вот... В Новгороде, говорят, хорошо умеют резать резь всякую…

Молчание.

ПЕЧАТНИК. Пойдём, Исаак, что ли?.. Пустая поездка… Ну, хоть Прагу вспомнил, когда еще доведётся.

ИСААК. Холодает… Снег пойдёт… Обратная дорога будет трудной, в грязи увязнем.

ПЕЧАТНИК. Знаете, доктор, когда делом занимается лично царь, казна щедра, да еще православный митрополит поддерживает, результат не заставит себя ждать. У московитов скоро будет своя печатная Библия, на правильном русском языке… Может, не стоило идти против всех?.. Прощайте. (Исчезает в дыму.)

ИСААК. Как у вас, христиан, всё сложно… Вроде вера одна, а как разделяет людей! У нас, иудеев, всё просто: еврей – значит иудей, иудей – значит еврей. Всё понятно, как Моисей завещал. Вы – наивный мечтатель, доктор Франциск. Я всегда сомневался в ваших потугах перевести Тору. Может, стоило крепче держаться за медицину, она более надежный фундамент для жизни. Посмотрите на меня, яркое тому подтверждение. Простите мой острый язычок. Когда-то он вам нравился. Но, похоже, сегодня мой юмор не имеет успеха. Прощайте. И вы прощайте, Франтиска. Подожди, Петр, догоняю… (Оборачивается на полпути.) А вы знаете, что иудейская Тора переписывается вручную? И если переписчик ошибётся лишь в одной букве, начинают новый свиток? Это – вековечный закон. Печатной Тора никогда не станет. Вам не кажется, что в этой традиции кроется великий смысл…

СКОРИНА. Исаак, ты не знаешь, случайно, в Варшаве неких Моисея и Лазаря?

ИСААК (глядя в глаза Скорине). Мало ли на свете всяких Моисеев и Лазарей! Все мы немножечко моисеи. (Паоло.) Выведи нас, добрый человек, из этого райского сада. (Уходят.)

Молчание.

ФРАНТИСКА. Я тебя очень люблю, Франциск?

СКОРИНА. За что?

ГОЛОС. Ели не ошибаюсь – книгопечатник Франциск Скорина из Полоцка?

СКОРИНА. Да за что мне сегодня такая мука, Господи!