ВОПРОС: Скажите, пожалуйста, вот есть у нас в Москве хоть один роддом, в который могли бы прийти после родов муж, там, вот в палату войти к жене?

БЛОШАНСКИЙ: Ну, у нас есть родильные дома, в которых принимают роды в присутствии мужа. Такие родильные дома у нас есть. Мы попродовали мужчин пускать в родильный дом после родов жены. Закончилось это очень грустно. Приходили пьяные мужья, приходили люди, как это ни странно для нас с Вами звучит, приходили люди, которые на стенах начинали писать всякие слова. В один родильный дом пришёл муж и привёл с собой собаку. И мы вынуждены были этот приход ... Не мы, а станция Санэпиднадзора, они нам запретили это делать. Но в тех случаях, когда есть возможность это сделать (За отдельную плату... Интересно, президента Ельцина тоже платно пускали в родильный дом взглянуть на внука?), главные врачи разрешают приход мужей. Или есть комнаты, куда женщина может спуститься и муж с ней может там поговорить, встретиться.»(У нас в стране есть просто богатейший опыт организации отдельных комнат для свиданий в различных зонах. Пригодился этот опыт и врачам) Цитировал телевизионную передачу «Нетелефонный разговор», ГКТ, апрель 1996 года.

Безусловно, не всех пьяных мужей можно допускать к жене в роддом, но из-за одного паршивого алкоголика лишать радости общения с близким человеком всех остальных - не слишком ли дорогую цену платят молодые родители?

Ваше мнение, сударь БЛОШАНСКИЙ, иногда опротестовывается Вашими же коллегами. Более прогрессивным врачам претит Ваше ретроградство. Вот мнение главного врача роддома Людмилы Павловны КАЛЯДИНОЙ:

«Вопрос: на Ваш взгляд, есть ли у семейных родов преимущества перед обычными?

КАЛЯДИНА: Конечно! Женщина не остаётся в экстремальной ситуации наедине со своими проблемами. Такой благоприятный эмоциональный фон очень важен - организму легче справиться с колоссальными нагрузками. Второй плюс: если папа присутствует при родах, между ним и малышом сразу же устанавливается тесный психологический контакт. И третье. После таких родов между супругами складываются особо доверительные отношения, а это лучшая профилактика конфликтов и послеродовой депрессии.»( Журнал «Наш малыш», январь 1999 год, статья Ольги ФИЛАТОВОЙ «Роды вдвоём», стр. 22-23)

А Вы говорите: «У них же вся жизнь впереди!» Можно подумать, что мужу будет особо противно спать с собственной женой после родов.

Женщина боится показаться мужу слабой в родах и т.д. Хотя это не слабость, а сила новой жизни. Сама медицинская система требует от женщины беспомощности. Хорошо хоть Всемирная Организация Здравоохранения понимает важность и необходимость участия отца и ближайших родственников в родах. Разворачивается программа, которая называется «Партнёрство в родах». Неужели же Вы не слышали, «бывая в разных странах», о ней поподробнее, неужели же Вы не захотели её попробовать в Своей вотчине?

О нравах , царящих в наших хвалёных роддомах, повествует и следующий фрагмент вышеназванной телевизионной передачи. На этот раз ведущий передачи беседует с заведующим 67 роддомом Александром БЕЛИНЫМ (так по титрам фильма, он же - доцент А.Л.БЕЙЛИН в действительности). Это врач, акушер, принявший за 46 лет своей деятельности около 40 000 родов. Где уж тут, как говорится индивидуальный подход или чуткость рук. Мне вспоминается художественный фильм «На семи ветрах» по сценарию А.Галича. Там есть такой видеоряд. Солдат падает на поле боя, сражённый вражеским осколком. Далее этот осколок падает в поддон на операционном столе. И звучит голос хирурга «Следующий». И длится нескончаемая череда повтора «ранение - осколок - голос». Так в фильме выразительно показана напряжённая, трудная, массовая работа фронтового хирурга. Но при 40 000 родов происходит то же самое. «Следующая промежность», «ещё одна» и так до бесконечности, пока врач не уйдёт на заслуженный покой. И «нужно ли запоминать каждую роженицу из 40 000?» напрашивается естественный вопрос медика. Современное акушерство становится похожим на сталелитейное производство. Бесконечное количество промежностей - 40 000. Отношение к ним, как у сталевара: «Вот я сталевар, сталь варю! Я самый главный, я леток открываю. А домна здесь как бы и ни при чём.» «Плавка» за «плавкой», бесконечная череда промежностей. А все подспудные, непонятые до конца процессы, что в домне, что в теле женщины, становятся второстепенными, малозначимыми. Запоминаются только катастрофы сознания.

Итак.