Психиатрия и права человека

Этимология слова «психиатрия» (от греч. «psyche» - душа, «iatros» - врач) адекватно отражает главную цель профессиональной деятельности психиатра – врачевание психических расстройств, компетентную и умелую помощь, прежде всего, душевно больным людям, но также и всякому человеку, нуждающемуся в такой помощи. Этические вопросы, возникающие в практике оказания психиатрической помощи, весьма многообразны и подчас чрезвычайно трудны. Важно подчеркнуть, что содержание принципов и многих норм современной этики в психиатрии имеет международное признание. Такие документы, как «Свод принципов и гарантий защиты психических больных лиц и улучшения психиатрической помощи», подготовленный в 1990 году одной из комиссий по правам человека ООН, как «Гавайская декларация», принятая в 1977 году и пересмотренная в 1983 году Всемирной психиатрической ассоциацией (ВПА) и др., определяют минимальные этические стандарты в работе каждого психиатра.

Схематически ущерб и вред, которыми чревата психиатрическая практика, можно свести к следующим видам:

1. Принуждение. Диапазон мер принуждения в психиатрии очень широк – недобросовестное освидетельствование психиатром (диагностические врачебные ошибки, «карательная психиатрия»), недобровольная госпитализация, принудительное введение лекарств и т.п. Вплоть до середины 20 века недобровольная госпитализация душевнобольных считалась общепринятой социальной нормой. В настоящее время в большинстве европейских стран, а также в США и Канаде более 90% помещений в психиатрические центры осуществляется на добровольной основе, таким образом, принцип госпитализации в психиатрии стал таким же, как и в других областях медицины. Недобровольная госпитализация – всего лишь «особый случай» в медицине, а именно, если состояние больного имеет хотя бы одну из следующих характеристик:

§ больной представляет непосредственную опасность для себя и (или) окружающих;

§ больной беспомощен, то есть неспособен самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности;

§ психическое состояние больного таково, что оставление его без психиатрической помощи нанесет существенный вред его здоровью.

2. Социальные ограничения и запреты, которые, прежде всего, касаются выполнения психически больными отдельных видов профессиональной деятельности и деятельности, не являющейся профессиональной, но связанной с источником повышенной опасности.

3. Отчуждение, которое, как правило, присуще отношению современного общества к душевнобольным. Факты обращения к психиатру или пребывание в психиатрическом стационаре («на учете» в диспансере), психиатрические диагнозы, ставшие известными посторонним – все это становиться в оценках обывателей «ярлыками», стигматизирующими психически больных, унижающими их человеческое достоинство, создающими вокруг них эмоциональную изоляцию, способствующими их дискриминации и эксплуатации.

4. Собственно моральный вред, причиняемый душевнобольным врачами или медперсоналом, проистекает из нарушения медиками профессиональных этических норм – конфиденциальности, правдивости, невмешательства в личную жизнь и т.д. В частности, в своей психотерапевтической работе психиатр не должен забывать об опасности нанесения пациенту вреда через навязывание ему своих убеждений и ценностей.

5. Вред, который сопутствует применению инвазивных методов исследования и методов лечения с побочными действиями. Нанесением вреда больному чреваты не только такие небезопасные методы исследования, как спинномозговая пункция, пневмоэнцефалография, но и генетические, эпидемиологические методы исследования (например, генеалогический метод может привести к актуализации чувства вины у близких родственников больного).

6. Проведение научных исследований с участием пациентов или испытание на них новых медицинских методов и средств. Согласно «Хельсинской декларации» ВМА (1964г.) если психическое состояние больного не позволяет получить его информированное согласие на биомедицинское и психологическое исследование, то такое согласие врач обязан получить у его близких родственников. Но в какой именно мере тот или иной душевнобольной, наряду с его законным представителем или близким родственником, должен быть информирован об экспериментальном характере вмешательства в сферу его здоровья? Допустимо ли с точки зрения этики при экспериментальном характере вмешательства в сферу здоровья душевнобольных (тем более – детей), у которых нет родственников, ограничиться согласием наблюдающего персонала? Подобные вопросы должны изучать специальные этические комитеты научно-исследовательских учреждений, основное содержание деятельности которых – защитить права и интересы испытуемых и пациентов. Первое в международной практике упоминание о «специальном комитете» содержится в редакции текста «Хельсинской декларации», принятой ВМА в октябре 1975 года в Токио. В настоящее время этические комитеты успешно работают в США и в большинстве европейских стран. В нашей стране сегодня также создаются и действуют этические комитеты, однако их деятельность далеко не всегда отвечает международным требованиям.