Ты в каждой клеточке моего существа.

Быстрый, пульсирующий ритм за стенами главного банкетного зала заставлял вибрировать двойные двери, за которыми мы с Эйсом стояли, и он оглянулся на меня и подмигнул.

– Похоже, там вечеринка, – произнес Эйс, его большой палец мазнул по моей ладони.

– Знаешь, помню последний раз, когда я стоял на пороге клуба, не зная о том, что творится внутри… – сказал я, и глаза Эйса потемнели от упоминания нашей ночи в эротическом ночном клубе в «Syn».

– Тот вечер был приятным. Одна из ночей, которая стоила бы повторения однажды, но не думаю, что большинство из присутствующих людей одобрили бы оргию.

– Кхм–кхм, – прокашлялась за нами Пейдж, напоминая, что мы не одни.

– Видишь? Все сексуальные извращенцы за пределами этого помещения, – сказал Эйс, оглядываясь через плечо на Пейдж, которая ухмыльнулась ему.

– Не все. Мой муж все еще внутри. И я уверена, Леннон может вытворить такое, что мне даже не хочется знать, – сказала она, а затем подняла палец вверх, как будто прислушивалась к чему–то. – Принято. Меняй песню, и я их отправлю.

Когда музыка сменилась, Пейдж обошла нас и положила руки на наши плечи.

– Ладненько, озабоченные животные. Наслаждайтесь своей вечеринкой, – затем она кивнула двум мужчинам, стоящим на охране перед нами, и они широко распахнули двери.

И вот охренеть, что за вечеринка тут была. Та же белая драпировка, которая украшала церемонию, оказывала такой же эффект на банкетный зал, а помещение подсвечивалось синими и фиолетовыми огнями, придавая интимную обстановку ночного клуба. Все взгляды были прикованы к нам, когда мы вошли в зал рука об руку, и ди–джей произнес:

– Всем добро пожаловать на прием Эйса и Дилана Локк–Прескотов!

Крики и аплодисменты взорвались со всех сторон, наши друзья останавливали нас, пока мы шли по импровизированному проходу, чтобы обнять и оставить свои поздравления. Но когда музыка снова сменилась, и заиграла песня, которую мы выбрали для нашего первого танца, Эйс оттянул меня и повел на танцпол.

Его рука подцепила мою талию, крепко прижимая к нему, а вторая, которой он поддерживал мою ладонь, устроилась на его сердце. Мы начали раскачиваться под музыку вместе с плавным голосом Синатры, окутывающим помещение, и я подпевал словам, которые как будто были написаны специально для нас. Я ощущал крепкое давление руки Эйса на своей пояснице, пока его губы скользили по раковине моего уха, и, вращая нас по танцполу, он начал петь.

– Ты в каждой клеточке моего существа…

Дрожь прокатилась по моему позвоночнику от его призрачного дыхания на моей щеке, и я отстранился назад, чтобы заглянуть в его голубые глаза. От той легкости, с которой его губы изогнулись в улыбку, мое сердце бросилось вскачь, и, когда музыка набрала скорость, он отступил назад и со смехом закружил меня. Я усмехнулся, снова занимая свою позицию напротив него, и покачал головой.

– Вы такой обходительный, мистер Локк–Прескот.

– Подумал, что тебе может понравиться, – сказал он, и от обворожительной улыбки, которой он дополнил слова, мои колени едва не подогнулись.

– Ты слишком хорош, себе же во вред.

– Ты так считаешь?

– Мхмм…

Эйс наклонился, чтобы поцеловать меня, и когда он поднял голову, я прошептал:

– Продолжай в том же духе и тебе, возможно, повезет немного позже.

– В таком случае… – Эйс закружил меня во второй раз, притягивая обратно, и на этот раз прогнул в спине, и все это время я посмеивался над ним. А затем он приподнял свои брови и спросил: – Ну?

Я забросил руку на его шею, когда музыка подходила к концу, и крепко его поцеловал.

– Определенно повезет.

Когда песня закончилась и аплодисменты окружили нас, я вспомнил о наших гостях, гордо вставая рядом с Эйсом. Мы коротко поклонились и обнялись с нашими близкими, и когда музыка стихла, Эйс подцепил рукой мой локоть и произнес в мое ухо:

– Самое время занять места, муж мой.

Я бросил на него взгляд и кивнул, переполненный желанием следовать за ним куда угодно, куда он захочет сегодня отвести меня.

Мы направились в переднюю часть зала, где располагался длинный стол для всей свадебной вечеринки, и должен признать, вид двух пустых мест в центре, предназначавшихся для нас с Эйсом, сотворил что–то забавное с моими внутренностями. Именно так теперь и будет, только он и я. Только я и он.

Когда мы обогнули стол, Эйс выдвинул для меня стул, и когда я собрался усесться, он наклонился и поцеловал меня.

– Я люблю тебя, – сказал он, и, слава богу стулу, потому что серьезно, вся сила такого безраздельного внимания Эйса ко мне приближала короткое замыкание моего мозга. Он занял место рядом со мной, и как только мы устроились, он потянулся за моей рукой, которую я положил на стол, и устроил ее на своем бедре. Я оглянулся на него, и он ухмыльнулся. – Прости, но пока ты не ешь и не пьешь этой рукой, я хочу, чтобы она была на мне. Даже если всего лишь так.

Я наклонился, чтобы поцеловать его в висок.

– Жадина?

– Да, – ответил он. – Я не оставался с тобой наедине со вчерашнего вечера, и Дилан, ты выглядишь… – взгляд Эйса прошелся по моему смокингу и от наглости, с которой он изучал меня, я понял, что он пытался подобрать правильные слова. – Проклятье. Ты выглядишь невообразимо.

Мое лицо запылало от его признания, и когда я наклонился, чтобы захватить его губы, то позволил своей ладони скользнуть между его бедер. Когда он застонал, я отстранился от него и сказал:

– И ты выглядишь необычайно привлекательно. И очень сексуально. Так что если хочешь мою ладонь на себе, тогда там она и останется.

Звук прочищаемого горла и двигающегося стула заставили меня посмотреть мимо Эйса на Шейн, которая поднималась на ноги с ухмылкой на своих губах.

Попались.

Я подарил Эйсу еще один быстрый поцелуй, а затем откинулся на спинку стула, оставляя руку на его бедре, и оглядел круглые столы, расставленные по всему огромному банкетному залу.

Шейн постучала своей вилкой по краю бокала с шампанским, и Пейдж быстро нарисовалась рядом, вручая ей микрофон. Шейн приняла его и робко начала говорить.

– Привет, – и как только привлекла всеобщее внимание, то нервно улыбнулась. – Вау, вас так много сегодня, ага? Кажется, когда Эйс говорил мне о моей речи, как части обязанностей подружки жениха, я не до конца осознавала всей кучи–народа–которая–будет–слушать–мою–болтовню.

Смех зазвенел по всему помещению, что, казалось, немного придало ей уверенности, когда она повернулась к нам лицом.

– Эйс и Дилан, вы оба стали больше, чем просто друзьями для меня. Вы – моя семья, и я так счастлива, что вы нашли друг друга. Я знаю, что для вас двоих это было долгое путешествие. Вам пришлось преодолевать препятствия, которые сломали бы человека послабее, но вы стали только сильнее от этого, – ее взгляд перешел к Эйсу. – Кто бы мог подумать в нашу первую встречу, куда все в итоге приведет? Честно могу признать, что никогда не видела тебя еще счастливее, и не существует ни мужчины, ни женщины, которые бы заслуживали этого счастья больше, чем ты. И Дилан, твоя семья называет тебя Мечтой не просто так. И не только потому что ты просто неотразим.

Послышались несколько диких свистов, и Дерек закричал:

– Милашка, – на что я ухмыльнулся.

– Чертовски неотразим, – прошептал Эйс и оставил легкий поцелуй пониже моего уха, прежде чем откинуться на спинку своего стула и положить руку на спинку моего.

– Так вот, я – сваха, – продолжила Шейн. – Этим я зарабатываю на жизнь, и, не стесняясь, могу признать, что хороша в своем деле. Но даже я не смогла бы подобрать такой идеальной пары, как вы вдвоем. И я говорю от лица всех присутствующих здесь в зале, что мы желаем вам только счастья, отныне и навсегда. Ваше здоровье, мальчики, и наши поздравления, – Шейн подняла свой бокал с шампанским, и все в зале последовали ее примеру. Мы отпили из своих бокалов и послали воздушный поцелуй в сторону Шейн, а затем пришла очередь моего шафера.

Ох, черт. Моим шафером был…

– Леннон, – произнес Эйс, очевидно изо всех сил стараясь не рассмеяться. – Боже, поехали.

– Ну, в этом я не уверен, – прошептал я в ответ, когда Леннон поднялся на ноги и так же постучал по бокалу. Сегодня, он выглядел намного круче: в костюме, его обычная стрижка «под горшок» была зачесана назад, но я не повелся на его «прилизанный вид». Ни фига.

Шейн бросила на нас взгляд, который так и говорил «вы уверены в этом?», прежде чем передать микрофон Леннону. Он опрокинул в себя шампанское и взял бокал своей пары, протягивая его к нам.

– Бро и Эйс, – начал он, с улыбкой, которая была слишком озорной на его лице. – Я абсолютно согласен с тем, что вон та красотка только что сказала. Ну, типа с той частью с поздравлениями и прочей фигней. Итак, – он глотнул своего напитка. – Значит, да, когда Мечта попросил меня стать его шафером, хочу сказать, я обезумел от этой чести и вся херня, потому что люблю вот того чувака. И даже если бы он не был моим братом, то все равно бы им стал, моим почетным бро. Он намного натуральнее, чем я, но… – брови Леннона нахмурились, а затем он начал смеяться. – Ну, может, не натуральнее, потому что он, ясно же, немного голубоват, и это не самое подходящее слово, но таким и останется.

Смех рокотом поднимался из моей груди, и я не смог его сдержать. Мой брат – придурочный маленький говнюк, но никогда не перестанет вызывать во мне смех, в чем я был уверен.

– Ага, так держать, бро, – сказал Леннон, толкаясь кулаком в мою сторону, как будто я мог потянуться через стол и ударить в ответ, отчего мы с Эйсом еще сильнее рассмеялись. – Ладно, слушай дальше, у меня есть история. Хорошая история, так что тебе стоит послушать. Стойте, я уже говорил это, – он сделал еще глоток своей шипучки. – В первый раз, когда я встретился с Эйсом, мы пытались накачать его до потери сознания мускатным винишком Зигги, но видимо у этого парня чугунный желудок, потому что он заглатывал эту хрень, как профессионал.

Когда кто–то зафыркал, Леннон замолчал и затем осознал, что только что сказал.

– Охх, – произнес он, оглядываясь на меня. – Заглатывает, Мечта?

– Ну… – протянул я, поглаживая свой подбородок, притворяясь, будто обдумываю это, пока моя рука под столом наглаживала кое–что совершенно другое.

Эйс потянулся вниз, чтобы остановить мое запястье.

– Если ты ответишь на это, я надеру тебе задницу.

– Ой, да ладно, детка. Все должны узнать насколько легендарны твои умения, – я ухмыльнулся ему, и до того как сумел ответить Леннону, Эйс заткнул меня, прижавшись своими губами к моим. И пока его глаза были закрыты, я поднял все десять пальцев, и толпа рассмеялась, что вынудило Эйса отстраниться.

Леннон усмехнулся в микрофон.

– Так держать, бро.

– Что, черт возьми, ты только что сделал, Прескот? – спросил Эйс, переводя взгляд между мной и Ленноном.

– Ты хотел сказать, Локк–Прескот, – сказал я. – И тебе стоит запомнить, что я никогда не скажу ничего, что будет враньем о моем муже.

– И от этого мне должно полегчать? Ты за это заплатишь.

– Мммм, очень надеюсь на это, – ответил я, возвращая свою руку на его колено.

– Ладненько, итак я должен куда–то прийти с этой историей. На чем я там? Эм… – Леннон опустил взгляд на стол, как будто слова магическим образом появятся на скатерти.

– Две лжи и одна правда, – выкрикнул Зигги, и Леннон резко развернулся и указал пальцем на своих родителей.

– Да. Точно, – сказала он. – Эйс, этот хитрый засранец, оказался слишком хорош в этой игре. Неудивительно, что он актер. Заставил меня поверить, что летал в Антарктиду. Кто туда поедет? Уж точно не Эйс. В любом случае, суть в том, что не так много людей могут проводить время с кланом Прескотов и сохранить воспоминания в голове, но он смог, и не только, он захотел выйти за моего брата после этого. Что полное безумие, но это вынуждает меня задуматься, что возможно, Эйс тоже безумен, и возможно, именно это делает его идеальным для Мечты, знаете ли?

– Ну, спасибо, – произнес Эйс, притворно надувшись.

– Чувак, ты понял, что я хотел сказать. Вы парни идеально подходите, знаешь, как… – Леннон попытался изобразить руками переплетение, удерживая одновременно и микрофон и свой бокал с шампанским. – Как картофельное пюре и кетчуп, старик.

– Фу, – сказал я, сморщив нос. – Нет.

– Ладно, как ананасы и соус барбекю на пицце, – сказал Леннон.

– Ага, еще лучше, – сказал Эйс. – Что еще за пищевые аналогии?

– Прости, чувак, я жрать хочу, – Леннон потер свой живот и опустил микрофон ниже, чтобы урчание в желудке было слышно через динамики.

Я уронил свою голову на ладони, мои плечи затряслись от смеха, и когда я стер слезы со своего лица, я спросил:

– Так, почему бы тебе не закруглиться уже, чтобы мы могли поесть?

– Ох, точно, – Леннон кивнул и поднес микрофон обратно к своему рту. – И по серьезному, я люблю вас чуваки, и я, действительно, счастлив быть здесь с вами и счастлив за вас. И еще, шампанское тут клевое. Так что и за это тоже спасибо.

– Выпью за это, – сказал Эйс, поднимая свой бокал, и мы кивнули остальным нашим гостям, которые отсалютовали нам в ответ, и отпили наши напитки.

– Спасибо Леннон, за…то, что всегда остаешься собой. Ну а теперь я надеюсь, что все вы так же голодны, как и он, – сказал я, а затем прошептал официанту позади нас. – Мне нужно прямо сейчас пять шотов текилы, спасибо.

***

Пару часов спустя после того, как был подан ужин и достаточное количество вина поглощено, мы с Диланом присоединились к нашим друзьям и семьям на танцполе, чтобы продолжить веселье.

Так удивительно было видеть под одной крышей стольких наших родных и близких, которые помогали нам отпраздновать это событие, и, как всегда, когда дело доходило до обилия алкоголя и вопиющих личностей, забавно был наблюдать, как вели себя люди, когда отрывались.

Компания Пейдж и Шейн была привычна к танцам до рассвета, и оказалась первой, кто сделал первый шаг и взорвал танцпол. Я вспомнил свою первую встречу с рыженькой австралийкой. Это было в Вегасе, и пока Дилан двигал бедрами напротив моих, я наблюдал, как Шейн оплеталась вокруг своего мужчины, Нейта, который очень элегантно выглядел в костюме, не скрывающим его фирменные подтяжки. Пейдж, наконец–то, отложила в сторону свой планшет и наушник и задвигала своими бедрами и начала втираться в своего парня, Доусона. А когда одна из официанток прошла мимо нее, она потянулась ей что–то сказать, но Доусон оттянул ее в сторону и, насколько я мог судить, начал ругать за нежелание оставить работу на несколько минут.

– Тебе весело? – спросил Дилан, снова привлекая мое внимание к мужчине в моих объятиях, и я кивнул, а он обвил руками мою шею. Мы недавно сняли свои пиджаки, но это никак не отразилось на степени его красоты. Свет на танцполе пульсировал вместе с грохотом музыки, и каждый раз, когда он улавливал и освещал глаза Дилана, я мог бы поклясться, что они сверкали для меня.

– Лучше всех, – ответил я, крепче сжимая своими руками его талию. – А тебе?

– Не думаю, что за свою жизнь был так сильно счастлив, – сказал Дилан, румянец на его щеках отлично отражал несколько напитков, которые он выпил, и количество времени, проведенного на танцполе.

– Всем остальным, похоже, тоже нравится.

Дилан обвел помещение взглядом, и его глаза остановились на его родителях, танцующих на краю танцпола, и моих родителях, которые сидели за столиком с фужерами шампанского в руках. – А некоторым больше остальных?

– Возможно, – произнес я. – Но ты сам–то можешь представить мою мать, танцующую под «Humpty Dance»?

Дилан откинул свою голову назад и начал смеяться, и я не смог устоять и поцеловал его челюсть, по всей длине вплоть до уха.

– Сегодня я официально самый везучий человек на планете.

– Неа, – произнес он, поднимая на меня свои глаза. – Им буду я.

– Как насчет того, что мы оба будем считать себя самыми счастливыми засранцами и завяжем на этом?

Он ухмыльнулся, и когда музыка начала стихать, Дилан потянулся к краям моей бабочки и сказал:

– Кстати о связывании…

Ахх, я догадывался, что последует дальше. Мы очень долго обсуждали с Пейдж, что сегодня будем бросать нашим незамужним и неженатым друзьям, и пришли к выводу, что лучшим способом станет не заморачиваться и просто решить все на ходу. Так что, да, полетят бабочки–галстуки.

– Итак, народ, – сказала Пейдж в микрофон, видимо умудрившись отвертеться от Доусона. – Если все сказочно одинокие люди могут собраться вместе, – сказала она, указывая на один край танцпола, – Наши женихи будут готовы предсказать ваше будущее.

Послышалась парочка свистов, но как и ожидалось, ворчание и стоны зазвенели со всех концов помещения. Я заметил Джордана с Дереком, указывающих на две очень знакомые мне пары.

Дэниел Финли засмеялся над своим партнером, Брентли, который непреклонно качал головой, пока его тянули на ноги, и когда мой взгляд приземлился на моего хмурого адвоката, я прошептал на ухо Дилану:

– Я сейчас вернусь.

Я направился к ним шестерым, и когда остановился у столика, то посмотрел вниз, туда, где Логан и Тейт сидели, обхватывая свои напитки.

Ооо, будет весело.

– Как делишки, Митчелл? Ты слышал Пейдж? Все одинокие люди должны подняться на ноги, – сказал я.

Логан поднял свой стакан к губам, отпил, а затем посмотрел на Тейта.

– Насколько мне известно, я не одинок

Я усмехнулся, когда он повернулся к Тейту, который оттолкнулся от своего стула и поднялся на ноги.

– Насколько мне известно, ты и не был замужем.

– Именно об этом я ему и говорил, – произнес Джордан, и Тейт рассмеялся над ними двумя.

– Эй, осторожнее, парни. У Логана аллергия на свадьбы. Я удивлен, что он все еще не покрылся сыпью.

– Пошел ты, – ответил Логан, его взгляд прошелся вверх по Тейту, который протягивал ему руку.

– Поднимайте задницу, советник. Клянусь, это не заразно.

Когда Логан поднялся и расправил свой безукоризненный пиджак, он не забыл прихватить свою выпивку и обогнул свой стул, взяв за руку Тейта и ворча всю дорогу. Я рассмеялся над этими двумя, пока они шли к Финну и Брентли и присоединялись к остальным, кто дожидался начала, а затем направился к Дилану.

Когда сексуальная, соблазнительная мелодия начала играть, я просканировал зал, пока не нашел Пейдж, и поднял указательный палец. Она рассмеялась и послала мне воздушный поцелуй. Если она считала, что я собирался устроить стриптиз перед всеми этими людьми, то ее ожидало кое–что другое.

Это, похоже, как раз по части Дилана, судя по блеску в его глазах, когда он остановился передо мной.

– Думаю, нужно избавиться от этого галстука, – сказал он, потянув за один из концов, пока бабочка не развязалась. Затем он потянул ткань с моей шеи и расстегнул верхнюю пуговку моей рубашки, оставляя поцелуй у основания моего горла.

Я застонал, мои ладони вцепились в его бедра.

– Я в двух секундах от того, чтобы забросить тебя на свое плечо и утащить наверх.

– Блять. Обещаешь? – Дилан прикусил свою губу – мучитель – а затем протянул галстук Пейдж, чтобы она заново его завязала. – Но для начала, возможно, тебе стоит раздеть меня.

– С тобой одни проблемы, – произнес я, потянув за концы его бабочки, и когда она свободно повисла в моих руках, я вцепился в оба края и дернул Дилана к себе. Используя галстук, чтобы удерживать его именно там, где больше всего хотел, я захватил его губы и оставил нас обоих задыхаться – и что важнее, поцеловал его так, что он потерял способность открыть свой рот и вынудить нас покинуть прием раньше времени.

– Ууух, обычно я бы предложила снять номер, но ваши родители здесь, ребят, – произнесла Пейдж, забирая у меня галстук и быстро завязывая его, прежде чем вручить Дилану. Затем она отдала мне его галстук и заставила нас отвернуться от толпы одиночек, которая собралась в нескольких метрах от нас.

– Когда скажу – бросайте их следующим бедолагам, которым понадобится моя помощь в планировании свадьбы. Поняли? – спросила Пейдж, и мы кивнули. – Иииии бросайте.

Мы бросили наши бабочки через головы и повернулись, чтобы увидеть, как подпрыгнула и поймала Рили первую, а затем….

– Ох, да ну блять, Локк, – произнес Логан, с хмурой мордой вытаскивая бабочку из своего бокала с джин–тоником.

– Охренеть, – сказал Тейт рядом с ним, а затем прикрыл рукой свой рот и расхохотался. Логан злобно зыркнул на него, поднимая выше капающую бабочку.

– Вообще–то, – сказал я. – теперь Локк–Прескот, так что вам, возможно, стоит задуматься над сменой фамилий. Будет Митчелл–Моррисон? Или, может, Моррисон–Митчелл?

– Долбанный Логан Митчелл меня больше устраивает, – произнес Логан, а Тейт продолжал посмеиваться.

– Ну, – начал Тейт. – Логан любит быть сверху, так что, возможно, его фамилия будет первой.

Лоб Логана пересекли морщины, когда он уставился на Тейта и замолчал на приличное количество времени.

– Это была шутка, – сказал Тейт, ткнув локтем Логана, а затем забрал джин–тоник из его рук. – Я принесу тебе новый напиток.

Пока он шел в бар, пристальный взгляд Логана следовал за ним, а затем Рили оказалась рядом, подхватывая его под руку.

– Готов для совместного снимка? – спросила она с огромнейшей улыбкой на лице, как будто не могла сдержать восторга. Логан позволил ей утащить себя к фотографу, и от его жалкого выражения лица мне пришлось закусить улыбку.

– Бедняжка, – сказал Дилан, укладывая свой подбородок на мое плечо, его руки обвились вокруг моей талии. – Тебе стоило бросить в сторону Шейн.

– Неа, она, наверное, дождется, когда Нейту начнут продавать алкоголь, прежде чем задумается о браке, – пошутил я.

– Тебе лучше радоваться, что она не слышала тебя, – Дилан прикусил мочку моего уха. – А сейчас самая веселая часть.

***

«Самая веселая часть» – размазывание свадебного торта «Красный бархат» по всему прекрасному лицу Эйса. Это не было похоже на то, как слизывать его с его пресса, но я попросил Пейдж отправить нам кусочек в номер.

Все дальнейшее прошло как в тумане, потому что быстрее, чем я смог понять, Пейдж вывела всех на улицу, чтобы проводить нас. Эта ночь была наполнена смехом и весельем больше, чем за всю мою жизнь, и я запомню ее навсегда.

– Спасибо, – сказал я Пейдж, пока Эйс помогал мне снова надеть пиджак. – Эта свадьба превзошла все мои ожидания.

– Согласен, – сказал Эйс. – И при всей твоей самоуверенности, граничащей с хвастовством, мы уже многого ожидали, но ты затмила все,– он заключил ее в объятия. – Спасибо тебе, Пейдж.

Она сжала его в ответ, прежде чем накинуться с объятиями на меня.

– Все что угодно для моих мальчиков. И я имею ввиду все. Пятилетние годовщины, дни рождения, вечеринка перед рождением ребенка…

– Эй, эй, эй, – сказал Эйс, замахав руками. – Давай не будем гнать лошадей.

– Всегда нужно быть готовым к тому, что выкинет нам судьба, – сказала Пейдж, а затем подтолкнула нас к дверям.

Когда мы вышли наружу, бенгальские огоньки, которые подняли вверх наши друзья и семьи, подсвечивали дорожку, ведущую к белому роллс–ройсу, который уже дожидался нас. Но, до того как мы прошли половину пути, над нашими головами взорвались фейерверки в небе.

Весь сегодняшний день был воплотившейся мечтой, и когда Эйс остановился и захватил поцелуем мои губы, я знал, что более идеального момента в жизни не будет.

– Я люблю тебя, – прошептал он в мои губы, и я ухмыльнулся.

– Я люблю тебя больше.

– Ни фига.

– Посмотрим.

Он поцеловал костяшки моих пальцев, пока мы шли дальше к машине, и перед тем как забраться внутрь, мы помахали всем, и я сделал мысленный снимок – тот, оглядываясь на который пятьдесят лет спустя, я смогу сказать, что это было начало моего «долго и счастливо».

Глава 22.

______________________________________

Чертовски пошлые обещания.

Я проснулся от губ Эйса, прижимающихся поцелуями к моему позвоночнику, начиная с основания шеи, а затем прокладывая дорожку вниз. Его губы были мягкими и теплыми на моей коже, и я готов был пролежать так, как можно дольше. После нескольких дней, проведенных в экскурсиях по La Ville–Lumière, целый день в постели с моим новоиспеченным мужем казался потрясающей идеей.

– Ммм, очень приятно, – произнес я, улыбаясь в подушку. В комнате было слишком ярко, чтобы открывать глаза, что означало: я проспал слишком долго, или Эйс установил дополнительное прожекторы прямо над нашей кроватью. Я предположил первое.

– Я же не замучил тебя прошлой ночью, а? – спросил он, его губы касались моей поясницы. Он приближался именно к тому месту, где я хотел его рот, и я вжался бедрами в матрац, мой член становился тверже от трения с простыней.

– Оно того стоило, – ответил я, как раз в тот момент, когда его губы царапнули изгиб моей задницы, вынуждая меня подкинуть бедра вверх. Но вместо того, чтобы спуститься ниже, Эйс повел языком обратно вверх по моему позвоночнику.

Эта сволочь собиралась замучить меня до смерти.

Я перевернулся с рыком и уложил Эйса на лопатки до того, как он понял, что произошло. Удивление осветило его лицо, а после сменилось ухмылкой.

– Ты чего–то хочешь, Мечта? Ты выглядишь несколько нетерпеливым сегодня утром, – он не сопротивлялся, когда я прижал его руки над его головой и оседлал его талию. Моя эрекция терлась об него сквозь тонкий материал его боксеров, которые он, к несчастью, когда–то успел надеть, пока я спал.

– Чертовски верно, нетерпеливый. И какого хрена ты все еще одет? Я хочу тебя голым и привязанным к этой кровати на весь день.

Брови Эйса взлетели.

– Привязанным, говоришь?

– А ты против?

– Нисколечко. Не припоминаю веревки в твоей сумке.

– Тогда мне придется придумать что–нибудь другое, – в дверь постучали, и я опустил взгляд на Эйса. – Дай–ка угадаю. Ты прочитал мои мысли, и нам доставили веревку прямо в номер?

– Умный какой, – сказал он, и я отпустил его руки, а затем он сел вертикально и поцеловал меня, перед тем как подняться на ноги. Он подобрал один из халатов, которые мы в спешке скинули на кресло прошлой ночью между приемом душа и сном, и накинул на свои широкие плечи, завязывая на талии. – Тебе стоило бы уже знать, что единственной причиной, по которой я одеваюсь, есть единственное объяснение.

Эйс открыл дверь, и когда один из официантов отеля закатил тележку, я быстро набросил простынь поверх бедер.

Спасибо за предупреждение, детка.

Когда все ушли, я спрыгнул с кровати и тоже подцепил один из мягких халатов. А затем завалил свою тарелку различными блюдами, которые заказал Эйс, внезапно проголодавшись, но это наверняка из–за того, что я понимал – мне понадобится энергия через, эм, десять минут.

Мы растянулись на кровати, начали кормить друг друга и смотрели сквозь кипельно–белые шторы на Эйфелеву башню, которая возвышалась перед нами.

– Я могу привыкнуть к такому виду, – сказал я, вылизав свою тарелку и наполнив себя кофеином.

– Я же говорил, что однажды ты приедешь сюда. Именно так ты себе все представлял?

– Нет, – ответил я, и Эйс резко развернулся на том месте, где складывал нашу посуду обратно на тележку.

– Ну. Это досадно…

Я сполз к краю кровати и потянул его за петлицу пояса так, чтобы он встал между моих ног.

– Ты не дал мне закончить, – произнес я, медленно вытягивая один конец, чтобы ослабить узел.

Губы Эйса изогнулись.

– О? – затем его взгляд спустился к месту, где я развязывал халат. – Продолжай, пожалуйста.

Развязав пояс, я развел полы халата, снял его боксеры, а затем позволил себе пройтись взглядом по мышцам его твердого живота.

– Я хотел сказать… – я вцепился в его талию и потянул на себя. Мой язык прошелся по одному краю его четко вычерченной косой мышцы, и я ощутил, как он вздрогнул. – Что Париж…медовый месяц…наша свадьба…ты….

Дыхание перехватило в горле Эйса, когда я провел языком по второй стороне V–образных мышц, и пальцы, которые он вплел в мои волосы, чтобы удерживать на месте, сжались крепче. Обхватив одной рукой его яички, я медленно отстранился и поцеловал кончик его члена. А потом поднял глаза и сказал:

– Намного больше. Намного больше, чем я вообще мог пожелать.

Язык Эйса мазнул по его нижней губе, пока он пристально всматривался в меня. Я нежно сжал его теплую мошонку, и когда стон вырвался из его горла, я сполз с кровати и встал на колени.

– Дилан…

Я направил свой взгляд на него и заметил насколько потемнели его глаза.

– Да…дорогой?

Уголок губ Эйса искривился.

– Мне нравится.

– Которая часть? – спросил я, наклоняясь вперед и пробегаясь языком от основания до головки его члена, а затем сел и ухмыльнулся ему. – Эта?

– Определенно. Но я имел ввиду ласковое обращение.

– Оо…само по себе ласковое обращение? Или тот факт, что я произносил это, стоя на коленях перед тобой?

– И это тоже, – ответил Эйс и протянул руку, чтобы приласкать пальцами мои волосы. Моя голова запрокинулась назад от удовольствия его прикосновений, и когда стон поднялся из моего горла, он сильнее сжал длинные пряди, скрутил пальцы и потянул. Я открыл глаза и приподнялся с колен, и когда оказался на одном уровне с его покрасневшей эрекцией, я поднял на него взгляд и спросил:

– Хочешь чего–то, Эйс?

Эйс провел пальцами второй руки вниз по моей челюсти, а я положил свои ладони на его мускулистые бедра, чтобы удержать равновесие, когда он ухватился за мой подбородок и вынудил открыть рот. Не мешкая, я разомкнул губы, а затем сомкнул пальцы на основании его члена, направляя его прямо между своих губ.

Он двигался не быстро, медленно скользил вдоль моего языка, как будто влажный жар моего рта – лучшее, что он испытывал на своем члене в жизни. Я сжал плотнее свои губы вокруг него и втянул его внутрь, впиваясь пальцами в его бедра и удерживая себя на месте.

– Господи, Дилан.

На звук моего имени мой взгляд взлетел к нему, и с полным ртом я мог не так уж и много сказать, но по обжигающе–порочная жажда в его глазах говорила мне, что слова не нужны. Он все понял – я был готов свести его с ума в ту же секунду, как он отдаст команду.

Он судорожно вдохнул, и когда его глаза закрылись, а бедра потянулись назад, я прикрыл глаза, готовясь к его обратному толчку, и Эйс не разочаровал. Грубым движением бедер его член оказался в том месте, где и был, близко к стенке моего горла, и я с радостью заглотил его внутрь.

Мой собственный член пульсировал под халатом, который был все еще на мне, пока Эйс трахал мой рот, каждый его толчок становился быстрее предыдущего, и это была его собственная победа, что мне больше не нужно было просить Эйса отпустить себя со мной – он просто сделал это сам.

Когда возбуждение опалило мою кожу, я был не в состоянии остановить себя и потянулся вниз к поясу на моей талии, и пока Эйс продолжал использовать мой рот самым восхитительными из возможных способов, я развязал узел и оттолкнул материал в стороны.

– Ох, блять. Да, Дилан, сними его.

Эйс выскользнул из моего рта, чтобы отступить на шаг назад, и я поднялся на ноги, взял конец пояса своего халата и спихнул оставшуюся ткань на пол.

Эйс прищурился, когда я впился зубами в свою нижнюю губу и покачал тонкую полоску ткани в своих пальцах между нами.

– И что ты планируешь с ним сделать? – спросил Эйс.

Я приблизился к нему на шаг, потянулся за одним из его запястий и обернул вокруг него пояс, завязывая на этом месте. Когда одна из бровей Эйса выгнулась, я ухмыльнулся и сказал:

– Я планирую привязать вас к кровати голым, мистер Локк–Прескот. Прямо как и говорил.

***

Дилан Локк–Прескот – самый сексуальный мужчина, которого я встречал в жизни. И хотя я всегда знал, что это правда, это никогда не было очевиднее, чем прямо сейчас, пока он стоял передо мной обнаженным и связывал поясами наших халатов мои запястья.

– И ты хочешь, чтобы я просто лег на спину и…

Дилан потянул за оба пояса, направляя меня к огромной кровати с балдахином.

– И позволил мне делать все, что я захочу.

Не видя в этом никакой проблемы, я последовал за ним, когда он забрался на кровать, и как только я устроился в ее центре, Дилан быстро оседлал мою талию и сказал:

– Руки за голову, красавчик.

Я ухмыльнулся его властному тону, но поднял руки за голову, как он и потребовал. Я был вознагражден за свою покорность, когда Дилан наклонился, взял концы слева и обернул их вокруг железного столбика кровати. Его эрекция прижалась к моему прессу, а сосок оказался прямо напротив моего рта, и пока он был занят связыванием меня, я не смог остановить себя и мазнул языком по плоской поверхности. Дилан дернулся, сел обратно и злобно на меня уставился.

– Не–не–не…ничего подобного. Пока я не разрешу.

– Мне жаль, – сказал я, пытаясь изобразить самую раскаявшуюся мину, но мои губы подрагивали, выдавая меня.

– Не думаю, что это так, – произнес Дилан и наклонился вниз, чтобы его губы оказались на расстоянии вдоха от моих. – Но будет…

– Угрозы?

Этот сексуальный соблазнитель провел языком по моей нижней губе, и когда мои бедра автоматически подскочили вверх, он усмехнулся.

– Обещания. Чертовски пошлые обещания.

Я сглотнул и зажмурился.

– А сейчас, веди себя прилично, пока я привязываю вторую руку, – сказал он.

В этом не было проблемы, потому что я буду охотно лежать здесь так долго, сколько ему потребуется, чтобы воплотить все до единого свои грязно–пошлые обещания.

Когда он закончил, то опустился к моей груди и коварно ухмыльнулся. Он погладил свой член, который завис над моими ключицами, указывая на мой рот.

– Я хочу, чтобы ты отсосал мне, – сказал он, кружа большим пальцем по головке члена.

– Такой властный засранец сегодня. Где твои манеры?

– Ой, прости. То есть я хочу, чтобы ты отсосал мне сейчас же, – затем он подразнил мою нижнюю губу своим кончиком, распределяя выделившуюся смазку. – Пожалуйста.

Я облизал свои губы, застонав от его солоноватого вкуса, желая больше, и он угодил мне, толкнувшись головкой своей эрекции прямо в меня еще раз. Твою мать, я обожал, когда он становился таким требовательным, вовсе не стесняясь просить того, чего хотел. Когда его член скользнул в мой рот, я жадно втянул его, забирая глубже. Я инстинктивно потянулся к нему, чтобы покрутить основание его члена и удержать ближе, пока он трахал мой рот, но он крепко привязал мои запястья к каркасу, так что все, что я мог – отдать ему полную власть.

Я хотел поглотить его, но Дилан намеревался дразнить. Он держал свой член за основание, наполовину проскальзывая в мой рот, отстраняясь обратно и повторяя свои движения. Я застонал вокруг него, требуя большего, и он усмехнулся, прежде чем полностью отстраниться.

А потом он склонился надо мной, его руки уперлись по бокам моей головы, его рот находился так близко, что касался моего.

– Ты кажешься расстроенным, – сказал он и поцеловал меня раз, два, а затем прикусил мою нижнюю губу. – Скажи, чего ты хочешь. Я хочу услышать, как ты скажешь это.

– Проклятье, Дилан, – выдохнул я, ерзая под ним, желая большего от мужчины, намеревающегося абсолютно точно довести меня до безумия.

– Неправильный ответ, – сказал он, отодвигая свой член дальше от моего рта, и я забился со связанными запястьями.

– Если ты не дашь мне отсосать себе, чтобы побыстрее трахнуть меня, я…

Мне даже не пришлось заканчивать свою угрозу. Дилан снова толкнулся членом между моих губ, и на этот раз я взял его до самого горла, наслаждаясь заполненностью. Он отпустил себя и взялся обеими руками за изголовье кровати, вставая коленями по обе стороны от моей головы для лучшего контроля.

– Ох, блять, Эйс, – произнес он, запрокинув назад голову. – Охрененное ощущение.

Я продолжил его обрабатывать, щелкая языком по головке, когда он выходил, глубоко принимая его, когда он толкался обратно.

Боже, я обожал его вкус. Ощущения его на мне и во мне. Зная, что я тот, кто может отдать и принять все его удовольствие. Как наркотик – наивысший кайф, и единственный, которого я жаждал и которого мне, похоже, никогда не будет достаточно.

Бедра Дилана начали трястись, а движения <