Вмешательство свидетелей в критические ситуации
Дефицит социальной ответственности в условиях большого города наиболее сильно проявляется в критических ситуациях, таких как убийство Дженовиз в Квинсе. Как известно, в апреле 1964 года на Кэтрин Дженовиз, возвращавшуюся рано утром с ночной работы, было совершено нападение. На протяжении относительно длительного промежутка времени ей нанесли несколько ударов ножом. Предполагается, что тридцать восемь жителей этого респектабельного района Нью-Йорка видели хотя бы отдельные эпизоды преступления, но ни один из них не пришел на помощь и не позвонил в полицию до тех пор, пока она не скончалась. Анализируя это происшествие, Милграм и Холландер (Nation, vol. 25,1964, p. 602) делают следующие выводы.
В большом городе близость в пространстве не является главной основой дружбы или связи между людьми. Человек, у которого много близких друзей в различных частях города, может не быть знаком с обитателями соседней квартиры. Это не означает, что у горожанина меньше друзей, чем у деревенского жителя, или к нему на помощь в случае необходимости придут меньше его знакомых; тем не менее это означает, что его друзья не находятся постоянно рядом с ним. Мисс Дженовиз была необходима немедленная помощь тех людей, которые физически присутствовали рядом. Нет фактов, которые свидетельствовали бы о том, что у мисс Дженовиз не было человеческих отношений ни с кем в городе, но друзья, которые могли бы броситься ей на помощь, находились за много миль от места трагедии.
| 1 Городская жизнь как психологический опыт |
| ЭТ |
36 Часто I. Человек в большом городе
Кроме того, известно, что ее крики о помощи не были адресованы конкретному человеку; они были обращены ко всем. Но действовать могут только конкретные люди. А поскольку крики не имели определенного адресата, ни один конкретный человек не ощущал своей особой ответственности. Это преступление и отсутствие реакции на него жителей квартала кажутся нам абсурдными. В ту ночь, когда убили мисс Дженовиз. жителям Кью Гарденз1 могло показаться столь же абсурдным, что ни один из соседей не вызвал полицию. Возможно, коллективное бездействие было вызвано тем, что каждый из свидетелей считал, что кто-то другой наверняка уже сделал этот очевидный шаг (р. 602).
Латане ц Дарли (American Scientist, vol. 57, 1969, р, 244.), экспериментально изучая феномен вмешательства случайного наблюдателя, выявили следующую закономерность: чем больше число наблюдателей, тем меньше вероятность, что кто-нибудь из них вмешается в происходящее. Гартнер и Бикман (Городской университет Нью-Йорка) пошли дальше, рассмотрев вопрос в этническом аспекте. Незнакомым людям звонил некто, характерным акцентом давая понять, к какой расе (белой или черной) он принадлежит. Неизвестный, якобы ошибшийся номером, со всем возможным правдоподобием объяснял, что его машина вышла из строя вдали от большой трассы и что у него нет даже монетки, чтобы перезвонить по нужному адресу. Затем он просил абонента оказать ему помощь, позвонив в ремонтную мастерскую. Эксперимент показал, что у белого просителя гораздо больше шансов получить благоприятный отклик. Исходя из этого, можно предположить, что расовые предпочтения вполне могут быть еще одним способом адаптации к перегрузкам. Горожане могут ограничивать число чрезвычайных ситуаций и фильтровать обращения в свой адрес со стороны разноплеменных жителей больших городов исходя из своей этнической принадлежности, таким образом они уменьшают число возможных откликов на основе собственных симпатий.
В области изучения социальных взаимоотношений, характерных для города, первым шагом в плане получения количественных данных является прменение экспериментальных методов подобного рода к различным жизненным ситуациям, моделируя их в условиях больших и малых городов. Теоретики утверждают, что безразличия, проявленного в инциденте с Дженовиз, не было бы в маленьком городке, однако экспериментальных подтверждений тому нет, и вопрос остается открытым. Но если свидетели не вмешиваются в конфликты между людьми, то это происходит не просто из-за их бессердечности. Уважение к праву других людей на эмоциональное и социальное уединение является законом городской жизни — возможно, ПО той причине, что физического уединения добиться очень трудно. А в ситуациях, для которых правила допускают неоднозначное толкование, гораздо сложнее понять, будет ли активное участие непрошеным вмешательством или правильной реакцией на критическую ситуацию. Если муж и жена публично ссорятся, то в какой момент случайный свидетель должен вмешаться? С одной стороны, разнородность населения города порождает значительно большую терпимость к поведению, одежде и этическим принципам по сравнению с маленьким городом, но эта разнородность также способствует тому, что люди воздерживаются от оказания помощи.
■Название улицы, где было совершено нападение на Кэтрин Дженовиз
боясь восстановить против себя участников событий или перейти трудноопределимые границы дозволенного.
Более того, в городе потребность в оказании помощи возникает так часто, что неучастие становится нормой. В большом городе порывы добрых самаритян ограничены практическими соображениями... Если бы горожанин проявлял участие ко всякому нуждающемуся человеку, если бы он остро реагировал на каждый свой альтруистический импульс и действовал в соответствии с ним, то вряд ли он мог бы содержать в порядке свои собственные дела. я*> -
Готовность доверять и содействовать незнакомцу
Теперь мы можем перейти от критических ситуаций к примерам ситуаций, в которых менее остро требуется социальная ответственность; ведь считается, что не только в ситуациях острой необходимости, но и в обычной повседневной жизни по готовности протянуть руку помощи жители больших городов отстают от своих собратьев из небольших городков. При любом эмпирическом исследовании этого вопроса необходимо применять метод сравнения. В обстановке большого города и в условиях маленького инсценируется какая-либо распространенная социальная си: туация, на которую человек может прореагировать либо оказав помощь, либо воздержавшись от этого. Затем сравниваются реакции людей, проживающих в большом и маленьком городах.
Вполне возможно, что одним из факторов, обусловливающих преднамеренное нежелание жителей больших городов вступать в контакт с незнакомцами, является их обостренное чувство физической и эмоциональной уязвимости — чувство, обоснованность которого подтверждает статистика городской преступности. Поэтому основным тестом, позволяющим выявить различия между поведением городских и сельских жителей, является сравнение того, как жители больших и малых городов оказывают помощь в случаях, когда это приводит к повышению их личной уязвимости и требует определенного доверия к незнакомым людям. Альтман, Левин, Надьен и Виллена спланировали исследование для сравнения в этом отношении жителей больших и малых городов. В качестве критерия в их неопубликованном исследовании использовалась готовность хозяев пустить к себе в дом незнакомого человека, чтобы он мог позвонить по телефону. Исследователь звонил в двери, объяснял, что он перепутал адрес друга, который живет неподалеку, и просил разрешения воспользоваться телефоном. Исследователи (двое мужчин и две женщины) в общей сложности 100 раз просили разрешения войти в дом в большом городе и 60 раз — в маленьких городах. Было проведено сравнение результатов, собранных в жилых районах Ман-хэттена, где проживают семьи со средними доходами, и данных, полученных в нескольких небольших городах в округе Роклэнд, не принадлежащем к Нью-Йорку (Стоуни Пойнт, Спринг Вэлли, Рэмэмпоу, Ньяк, Нью Сити и Уэст Кларкстаун).
Табл. 1.1 показывает, что в одном из случаев процент доверия «провинциалов» к незнакомцу превысил величину того же показателя для обитателей Нью-Йорка в пять раз, в остальных трех — больше чем вдвое, хотя перед женщинами и там и там Двери распахивались чаще, чем перед мужчинами. Это доказывает, что обитатель как города, так и предместья опасается мужчины-чужака больше, чем женщины-незнакомки.
Часть I. Человек в большом городе
Во всех случаях при переезде исследователя из большого города в маленький наблюдался резкий рост доли полученных им разрешений войти в дом относительно общего числа обращений. В своем крайнем выражении эта тенденция проявилась в том, что маленьком городе исследователю разрешали войти в дом в пять раз чаще, чем в Манхэттене. Хотя как в больших, так и в малых городах женщин-исследователей значительно чаще пускали в дома, чем мужчин-исследователей, все четыре студента в маленьких городах получали разрешение войти в дом как минимум в два раза чаще, чем в большом городе. Эти данные говорят о том, что различие между большими и малыми городами оказывает более сильное влияние, чем даже такое вполне предсказуемое обстоятельство, что незнакомые мужчины вызывают у людей больший страх по сравнению с незнакомыми женщинами.
Более низкий уровень готовности оказать помощь у жителей большого города, по-видимому, в какой-то степени объясняется осознанием опасностей, сопряженных с жизнью в Манхэттене, а не простым равнодушием или холодностью. Важно отметить, что 75% всех респондентов из большого города общались с исследователем либо через закрытые двери, либо глядя в глазок; в маленьких городах, наоборот, 75% респондентов открывали двери, и между ними и исследователями не было никаких барьеров.
Полученные исследователями количественные результаты были подтверждены их общими наблюдениями: жители маленьких городов были заметно более дружелюбны и менее подозрительны, чем жители большого города. Те жители большого города, которые все же разрешали исследователям воспользоваться телефоном, казались более встревоженными, чем их собратья из маленьких городов; жители большого города часто не отвечали на звонок в дверь, хотя были дома; а в нескольких случаях даже вызывали полицейских из службы безопасности их микрорайона. Пытаясь найти другое объяснение психологической уязвимости жителей большого города, помимо различий между городом и деревней в фактической статистике преступности, Виллена отмечает, что в восприятии сельского жителя преступление, совершенное в соседней деревне, несмотря на географическую близость этого места, не обязательно имеет отношение лично к нему. Но преступные действия, совершенные где-либо в большом городе, даже на расстоянии многих миль от дома горожанина, все равно вербально связаны с городом, «поэтому... обитатель большого города находится в более обширном незащищенном пространстве».
Таблица 1,1
Процент случаев, когда непрошеному визитеру разрешалось войти в дом (см. текст)
| Визитеры | Позволени | е войти (%') | |
| Город * | Предместье ** | ||
| Мужчины | |||
| №1 | |||
| №2 | |||
| Женщины | |||
| №1 | |||
| №2 | ._ —------- ——"*" |
* — протестировано 100 человек; ** — протестировано 60 человек.
1. Городская жизнь как психологический опыт __________ 39
Вежливость
Даже при взаимодействии на самом поверхностном уровне, проявляя обычную вежливость, горожане, по общему мнению, находятся не на высоте. Люди толкают друг друга и часто при этом не извиняются. Опрокинув чужие свертки, люди в половине случаев идут своей дорогой, раздраженно ворча себе поднос, вместо того чтобы задержаться и помочь владельцу поднять вещи. Говорят, что подобное поведение, которое кажется возмутительным многим гостям больших городов, реже встречается в населенных пунктах меньшего размера, где люди чаще оказывают друг другу традиционные знаки внимания.
В некоторых случаях в больших городах не просто нарушаются традиционные правила учтивости; скорее, в них формируются новые нормы, предписывающие невмешательство, стремление остаться в стороне. Они так четко определены и стали настолько неотъемлемой частью городской, жизни, что именно эти нормы люди не хотят нарушать. Мужчины действительно стесняются уступить в метро место пожилой женщине; они обычно бормочут: «Я все равно скоро выхожу» вместо того, чтобы оказать любезность прямо и откровенно. Эти нормы формируются потому, что все понимают, что при высокой плотности населения человек не может вмешиваться в. дела всех окружающих, поскольку в таком случае он бы постоянно отвлекался от своих дел и всякое целенаправленное действие было бы невозможно довести до конца.
Наличие перегрузки не означает, что в любой момент на горожанина обрушивается такое количество входящей информации, что ее невозможно обработать и что его реакции в любой момент определяются избытком информации. Вернее было бы сказать, что адаптация происходит в форме постепенной эволюции норм поведения. Нормы формируются в ответ на отдельные перегрузки, часто переживаемые человеком; эти нормы сохраняются и становятся обобщенными способами реагирования. Они являются составной частью культуры большого города, и даже приезжие со временем'могут адаптироваться к таким обычаям и нравам.
Когнитивная перегрузка: анонимность
Общеизвестно, что мы по-разному реагируем на тех, кого мы знаем, и на незнакомых людей. Любитель кино бесцеремонно вклинивается а середину длинной очереди за билетами впереди незнакомого человека только для того, чтобы постоять рядом со своим другом; после этого он ведет себя вполне скромно. Мужчина попадает в автомобильную аварию, происшедшую по вине другого водителя, с гневными криками он выскакивает из своей машины, но, обнаружив, что за рулем второй машины сидит его друг, смягчается. Передвигаясь па центральным улицам большого города, горожанин постоянно остается анонимным по отношению к другим пешеходам. Он не может знать всех, кого видит на своем пути, поскольку когнитивные возможности человека ограничены. Лица людей, идущих непрерывным потоком, появляются перед ним на короткое время, а затем исчезают. Он бегло просматривает эти лица с целью узнавания знакомых, но не старается их заполнить на долгое время. (Никто еще не подсчитал, сколько лиц видит обычно за день человек, работающий в центре города.)
i жизнь как психологический опыт 41
Часть I- Человек в большом городе
Понятие анонимности очень часто используется в социальной психологии, но немногие ученые пытались дать ему точное определение или измерить его количественно, чтобы провести сравнение между большими и малыми городами. Анонимность можно представить в виде континуума, на одном конце которого находится полная анонимность, а на другом конце — близкое знакомство, и вполне возможно, что количественное измерение точных степеней анонимности в больших и малых городах поможет объяснить важные различия между качеством жизни в них. Например, в условиях близкого знакомства появляется чувство защищенности и формируются приятельские отношения, но эти условия также могут создавать гнетущую атмосферу, поскольку за человеком постоянно наблюдают люди, которые его знают. И наоборот, в условиях полной анонимности человек освобождается от формальных социальных уз, но у него могут также возникать чувства отчуждения и оторванности от людей.
Можно эмпирически определить, какая доля времени уходит ежедневно у жителей больших н малых городов на деятельность, подразумевающую нахождение среди знакомых людей, и деятельность в окружениии незнакомых лиц. На своей работе, например, горожанин может знать не меньше людей, чем его сельский собрат. Однако тогда, когда он не выполняет свою профессиональную или семейную роль — скажем, во время поездок по городу, — горожанин, несомненно, более анонимен, чем сельский житель.
(Один из способов измерения различий в степени анонимности заключается в следующем. Надо выставить портрет жителя Нью-Йорка на оживленном перекрестке в центре города и предложить значительное вознаграждение всякому прохожему, который сможет установить личность изображенного. Подсчитав общее количество прохожих за определенный период времени, а также долю тех, кто смог узнать человека на портрете, можно получить одну из количественных оценок анонимности в большом городе. Затем можно сравнить полученные результаты с данными, собранными в маленьком городе, где на главной улице был выставлен портрет одного из его жителей. Этот тест можно использовать и для определения границ района, который данный человек считает «своим», то есть области, внутри которой значительная часть людей может установить личность человека, изображенного на портрете.)
Некоторые лабораторные исследования анонимности уже проводятся. Филип Зимбардо (доклад на симпозиуме по мотивации в Небраске в 1969 году) провел эксперимент для проверки предположения о том, что социальная анонимность и обез-личенность (деперсонализация) в больших городах способствуют более интенсивным проявлениям вандализма по сравнению с малыми городами. В этом эксперименте одну старую машину оставили на 64 часа вблизи кампуса Нью-Йоркского университета в Бронксе, а другую машину поместили около Стэнфордского университета в Пало-Альто (Калифорния). С обеих машин были сняты номерные знаки, а их капоты были подняты, чтобы привлечь внимание потенциальных вандалов, которые «раздевают» машины. Полученные результаты соответствовали ожиданиям: в Нью-Йорке в течение первых 24 часов с машины были сняты все части, которые только можно было отвинтить, а к концу третьих суток от нее осталась груда металлолома. Однако против ожиданий большую часть разрушений произвели хорошо
белые взрослые среди бела дня и в присутствии свидетелей. В Пало-Альто оДеТЬ'енЫ никто даже не дотронулся.
д° 'if ибардо относит разницу в обращении с автомашинами на счет «благоприоб-ного чувства социальной анонимности, обеспеченного жизнью в городах, по-Рете х цыо-Йорку». и подкрепляет свое заключение другими примерами варвзр-поведения жителей мегаполиса. Однако, изучая подобным способом эффект С|{0Г имности, в некоторых случаях следует учитывать существенное влияние по-аИ° ых факторов, таких, как, например, наличие большого числа наркоманов в го-б°Ч"х типа Нью-Йорка, процент плотности трущобного населения в них и т. д. ^Вторым направлением эмпирических исследований является изучение полез-
аспектов влияния анонимности. Обезличенность жизни в больших городах по-Н ждает терпимое отношение к частной жизни их обитателей. Можно предположить что в больших городах для проявления индивидуальности и даже эксцентрич-
и создаются более благоприятные условия, чем в маленьких городах. Люди, ущербные» с точки зрения традиционной морали, должны себя чувствовать в больших сообществах более комфортабельно, чем в малых, будучи свободными от бди- | тельных взоров соседей, но это суждение нуждается в строгой экспериментальной проверке. Джудит Уотерс выдвинула гипотезу, что к гомосексуалистам, не скрывающим своей ориентации, мегаполис относится «радушнее», чем провинция. Чтобы подтвердить это, она стала рассылать по всей стране письма многим агентам по торговле недвижимостью, как от людей с якобы гомосексуальной ориентацией, так и от гетеросексуально ориентированных лиц. Результаты опыта оказались неубедительными. Однако сама идея изучения «покровительственного» отношения больших городов к личностям «аномальным» представляется перспективной и ожидает реализации.
Ролевое поведение в больших и малых городах
Еще одним последствием городских «перегрузок» является узкая специфика ролей, в которых жители больших городов выступают при повседневных взаимодействиях. По словам Уирта (Arner. Journ. Soc, 44,1,1938), «...жители больших городов взаимодействуют друг с другом, выступая в узкоспециализированных ролях... Они меньше зависят от конкретных лиц, и их зависимость от других людей ограничивается узкоспециализированным аспектом круга деятельности другого человека». Эта тенденция особенно заметна во взаимодействиях между клиентами и персоналом, предлагающим им профессиональные или торговые услуги. У хозяина деревенского магазина достаточно времени, чтобы познакомиться с дюжиной-другой покупателей, которые посещают его в течение одного дня; но девушка-кассир в су-ермаркете «А&Р», обслуживающая сотни клиентов в день, едва успевает бросить еленые льготные купоны в корзину одного покупателя, как перед ней уже выраста-т следующий клиент с грудой продуктов.
В работе «Коммуникационная теория роста больших городов», где проводится
есьма интересный анализ процессов урбанизации, Майер (Meier, 1962) расемат-
Риьает некоторые адаптационные изменения, которые могут произойти в системе,
огДа количество поступающих в нее данных превышает ее возможности по обра-
от«е информации. В частности, Майер утверждает, что согласно принципу конку-
| Часть 1. Человек в большом городе |
Городская жизнь как психологический опыт
ренции в условиях дефицита ресурсов масштабы и время операций убывают с ростом количества клиентов и дневного оборота. Именно это и имеют в виду, когда говорят о бесцеремонном стиле городской жизни. В больших городах сформировались новые стандарты, определяющие допустимый уровень качества услуг, оказываемых при деловых операциях.
При исследовании этой темы необходимо руководствоваться едиными понятиями. В этом разделе статьи была сделана попытка показать, что понятие перегрузки помогает объяснить целый ряд различий между поведением жителей больших и малых городов: а) различия в исполнении ролей (тенденция жителей больших городов взаимодействовать друг с другом в узкоспециализированных функциональных рамках; ограниченное время и уровень услуг, предлагаемых клиентам торговым персоналом); б) эволюция городских норм, которые сильно отличаются от традиционных ценностей маленьких городов (например, одобрение невмешательства, обезличенность и отчужденность городской жизни); в) изменения в когнитивных процессах жителя большого города (его неспособность узнать большинство людей, которых он видит в течение дня; производимый им отбор сенсорных стимулов; формирование у него равнодушия к девиантному поведению и селективность его реакций на призывы других людей); г) гораздо более сильная конкурентная борьба за дефицитные технические средства и ресурсы в больших городах (толкучка в метро, борьба за такси, транспортные пробки, стояние в очередях в ожидании обслуживав ния). Я бы сказал, что контраст между поведением в больших городах и сельской местности, скорее всего, отражает реакции одних и тех же людей на совершенно разные ситуации, а не внутренние различия между личностями сельских жителей и горожан. Большой город — это ситуация, на которую индивиды реагируют адаптивно-Новые нормы диктуют новый уровень сервиса (рис. 1.1).
| Старые нормы |
| Время, затрачиваемое на сделку |
| Рис. 1.1. Эволюция временных затрат на определенную операцию, когда общее число сделок в социальной системе растет. (Публикуется с разрешения Р. Л. Майера) |
Новые нормы
у. Маккена и С. Моргентау (McKenna, Morgentau, unpubl.), участницы одного из семинаров Городского университета Нью-Йорка, сделали попытку: 1) сравнения степени готовности обитателей мегаполиса и жителей маленьких городков оказать незнакомцу любезность в тех случаях, когда эта любезность сопряжена с небольшими затратами времени и требует лишь незначительных усилий, лично никак не ущемляющих респондентов. Исследовательницы также вознамерились 2) выяснить, действительно ли более высокая избирательность и мимолетность городских отношений уменьшает степень готовности продавщицы из мегаполиса оказать незнакомцу услугу, выходящую за рамки ее прямых (ролевых) обязанностей, в сравнении с продавщицей из провинциального магазина.
Тест проводился методом телефонного опроса в Чикаго, Нью-Йорке, Филадельфии и в 37 маленьких городках, причем «обременительность» просьб анонимного абонента в процессе разговора возрастала. Половина звонков (как в предместьях, так и в мегаполисах) была адресована домохозяйкам, другая половина —■ продавщицам из магазинов женской одежды. Суть эксперимента заключалась в следующем. Особа, звонящая якобы по межгороду., сославшись на ошибку оператора, просила сказать ей, какая стоит погода в том местечке (или городе), куда она вот-вот собирается приехать. Затем просительница под каким-либо предлогом (умоляя респондента «чуточку потерпеть») прерывала разговор и, выждав минутную паузу, вновь брала трубку, спрашивая, не может ли милая леди сообщить ей номер близлежащего мотеля или отеля, где можно остановиться на время визита. У. Мак-Кена суммировала свои выводы так:
Жители больших городов, независимо от того, служат они или нет, менее расположены оказывать услуги или сообщать какую-то информацию, чем провинциалы... Домохозяйки, независимо от того, где они проживают, менее любезны и словоохотливы, чем работницы магазинов.
Однако общий уровень «кооперативное™» горожан был оценен как довольно высокий, что расходится с устоявшимся мнением о них как о равнодушных и черствых людях, не склонных оказывать чужакам помощь. Количественные перепады, обнаруженные Мак-Кена и Моргентау, не столь велики, как можно было предполагать, и тем самым еще раз подчеркивается острая нужда в научных экспериментах, способных со всей возможной тщательностью выявить различия между «городом и селом», экспериментах, более обстоятельных, чем некоторое число здесь приведенных «иллюстративно-кавалерийских» подходов к проблеме. Объективных свидетельств, подтверждающих факт существования качественной разницы между сообществами города и предместья, у нас крайне мало.
Обстоятельные научные исследования нуждаются в унифицированной теоретической базе. Концепция перегрузки, в моем представлении, способна дать объяснение целому ряду различий в поведении жителей большого города и маленького городка. Это:
') различия ролевого порядка (тенденция обитателей мегаполиса вступать друг с другом в строго сегментированные, функциональные отношения; стремление городского торговца уделять меньше времени и внимания клиенту);
| 4& |
| Часть I. Человек в большом городе |
Городская жизнь как психологический опыт
2) эволюция городских норм общежития, рознящихся с традиционным провинциальный! укладом (равнодушие, обезличенность, отчужденность жителей мегаполиса);
3) адаптация познавательных способностей горожанина (его свойство не узнавать людей, с которыми он видится ежедневно; сортировка сенсорных побуждений; пресыщенность, склонность к извращениям и эксцентричности; избирательность в отклике на человеческие запросы);
4) борьба за минимальные выгоды (свалка в подземке; драка за такси; давка в транспортных средствах; склоки в очередях).
Я полагаю, что поведенческие различия обитателей больших и малых городов обусловлены скорее реакцией схожих людей на весьма несхожие условия жизни, а не какими-то специфическими личностными характеристиками жителей мегаполисов или провинциальных городков. Большой город — ситуация, к которой человек вынужден приспосабливаться.