Мир внутренний и мир внешний

В

нутренний мир — это мир, существующий в нашем сознании, мир восприятия. Внешний мир — это действительность, которая нас окружает. Внутренний мир — это поезд, который, как вы думаете, отходит в 17.30. Мир внешний — это поезд, на который вы опоздали, потому что на самом деле он ушел в 17.00.

Платон и Сократ открыто не говорили о людях, спешащих на поезд, но косвенно упоминали о них много раз. Ясно, что, если у каждого человека будет свое собственное представление о том, когда должны отправляться поезда, возникнет немалая путаница и неразбериха: многие будут опаздывать, и это негативно отразится на обществе в целом. Не лучше ли иметь объективное, напечатанное черным по белому расписание, с которым люди могли бы сверяться и приходить на вокзал вовремя? Заслуживает ли такая идея обвинений в фашизме? Величайшим вкладом Муссолини в итальянскую культуру было то, что при нем поезда стали ходить по расписанию.

Великий Протагор был на пятнадцать лет старше Сократа и вместе со своими коллегами-софистами проповедовал крайнюю форму субъективизма. То, что мне кажется истиной, является истиной только для меня — иначе быть не может. Никто не может сказать другому человеку, что воспринимаемая им истина ошибочна. Мир таков, каким мы его видим. Протагор указывал, что всякое восприятие и суждение является таким же истинным, как и все остальные, но с объективной точки зрения не все они одинаково правомочны. Если кто-то воспринимает ручей чистым, это является для него «истиной», но это суждение неправомочно, потому что многие, напившись из этого ручья, заболели холерой.

В одной из своих книг я писал о «логических пузырях» — временном наборе представлений, потребностей и эмоций, оставаясь в рамках которого каждый человек ведет себя совершенно логично. Нет смысла атаковать поступки такого человека, потому что они на самом деле логичны. Лучшее, что вы можете сделать, — это расширить или прояснить его восприятие.

Вот почему я уделяю столько внимания преподаванию перцепционного мышления (в частности, в рамках «Уроков мышления CoRT»).

Платон и Сократ верили, утверждали и настаивали, что где-то существует некая объективная истина. Эта истина одинаково верна для всех. Она должна быть достаточно крепкой, чтобы противостоять усилиям софистов убедить людей в существовании иных вариантов истины. Члены «Банды Трех» были твердо убеждены 15 том, что внутренний, субъективный мир неточен, противоречив и обманчив. Мы должны стремиться сбросить с себя иго этого опасного внутреннего мира, чтобы наши взгляды как можно более точно отражали внешний мир. Мифологию должна вытеснить наука. Догадки следует заменить точными измерениями. Эта идиома дожила до сегодняшнего дня: мы с большим подозрением относимся к ненадежному внутреннему миру.

В силу этого подозрительного отношения мы практически не уделяем внимания чрезвычайно важной теме восприятия, оставляя ее лишь для мира искусства. Вместо этого мы сосредоточились на измерении и проверке всего, что только можно измерить и проверить во внешнем мире.

Зачем нужна карта, если она неточна? Должен ли внутренний мир как можно более точно отражать мир внешний? И разве не к этому ведут нас все наши открытия и вся наша система образования?

На одном полюсе имеется внутренний мир как карта, которая настолько точно отражает мир внешний, что по ней можно строить прогнозы и предпринимать полезные действия. На другом полюсе — карта, настолько оторванная от внешнего мира, что человек, пользующийся ею, подвергает опасности себя и окружающих. Некоторым шизофреникам свойствен внутренний мир, интерпретирующий мир внешний необычным, причудливым образом. Если мы посмотрим на эти две крайности, то, скорее всего, отдадим предпочтение точной карте, поскольку она позволяет правильно ориентироваться во внешнем мире, где нам приходится зарабатывать себе на жизнь и взаимодействовать с людьми.

Но внутренний мир чрезвычайно важен сам по себе: это любовь, мечты, красота, фантазии, ценности, верования и т. д. В конечном счете именно внутренний мир — это то, ради чего мы живем. Истинная цель внешнего мира — поддерживать в нас жизнь и подпитывать мечты внутреннего мира.

Однако в этой книге речь пойдет не о ценностях внутреннего мира. Здесь меня больше волнует «мыслительная» сторона. Какой вклад внутренний мир вносит в наше мышление? Достаточно ли поиска одних лишь «внешних» истин?

Возможности существуют во внутреннем мире. Три человека видят собаку. Один из них думает о том, что она может наброситься, поскольку боится собак. Другой думает, что собака нападет только в том случае, если вторгнуться на охраняемую ею территорию. Третий, любитель собак, думает, что собака, если ей дать шанс, могла бы стать другом. Как воспоминания ведут нас в мыслях назад, так же возможности ведут нас вперед. Возможность может подкрепляться некоторыми свидетельствами, но еще не быть окончательно доказанной. Следует ли позволить такой недоказанной возможности оставаться в сознании? Параллельное мышление четко отвечает на этот вопрос: любая возможность имеет свою ценность. Традиционное мышление сразу же начинает судилище.

В конечном счете именно внутренний мир - это то, ради чего мы живем. Истинная цель внешнего мира - поддерживать в нас жизнь и подпитывать наши мечты.

Гипотеза — это организующая возможность. Ранее я говорил о той огромной роли, которую играют гипотезы в западном техническом прогрессе. Гипотеза направляет наше внимание и позволяет ставить эксперименты; придает организационную структуру тому, что мы видим; дает нам предмет, над которым мы можем работать, цель, к которой мы можем стремиться. Гипотеза — это наш вклад в ситуацию. Гипотеза существует только во внутреннем мире.

Мечты и цели тоже существуют только во внутреннем мире. Цель — это то, чего мы хотим добиться. Мы должны представлять конечный пункт, прежде чем прокладывать маршрут. Мы воображаем конечную картину, которая мотивирует нас и других сделать ее явью. Не имея цели и мечты, мы бы реагировали на

Рис. 8

каждую текущую ситуацию, следуя мимолетным ощущениям и потребностям.

Концепции существуют только в голове. Если, посмотрев на рисунок 8, вы решаете объединить в одну группу предметы А, Г и Д, значит, у вас есть какой-то внутренний резон для такого выбора. С объективной точки зрения в одну группу следует объединить предметы А, Б и В, потому что они близко расположены по отношению друг к другу.

Такие концепции, как нравственность, справедливость и красота, существуют только в голове. Платон это прекрасно понимал, однако хотел придать данным понятиям объективность материального мира. Поэтому он придумал такое понятие, как «идеальные формы», которые всегда присутствуют в сознании, но являются при этом истинными, универсальными и неизменными. Платон признавал огромную важность восприятия, но хотел убежать от субъективности и изменчивости этого мира.

Важнейшее место во внутреннем мире занимают убеждения. Они представляют собой переход от возможности к «истине» внутреннего мира. В отличие от «возможности», которую допускаешь, убеждение — это то, в чем ты совершенно уверен. Убеждение — это истина внутреннего мира. Вы можете верить, что, упав с четвертого этажа, вы непременно разобьетесь насмерть, даже если никогда не пробовали сделать это. Вы можете верить, что вода заражена бациллами холеры, потому что люди, которые ее пили, заболели холерой. Убеждение — это представление, побуждающее нас воспринимать мир таким образом, чтобы это восприятие оправдывалось. Если вы считаете какого-то человека негодяем, вы замечаете в его поведении только те черты, которые подтверждают вашу убежденность. Если вы считаете кого-то эгоистом, вы замечаете в его поведении только те аспекты, которые превращают ваше мнение в твердое убеждение. Мировоззрение Платона само по себе было системой убеждений. Он верил, что в мире существуют высшие истины, как это имеет место в математике. Сократ говорил, что если не удается найти истину, то это лишь свидетельство невежества. Невежество подтверждает, что истина есть, но не может быть найдена.

Система убеждений является хорошим примером того, что информация способна самоорганизовывать- ся в мозгу.

Система убеждений образует замкнутый круг, который трудно разорвать. Сформировавшись, она более не нуждается в поддержке со стороны внешнего мира. Какая бы информация ни поступала извне, она структурируется восприятием так, чтобы убеждения лишь подтверждались.

Ключевой операцией в восприятии является «поток». Это означает, что одно событие вытекает из другого. Данный аспект подробно описан в моей книге «Водная логика». Там я ввожу понятие потокограммы, которая является попыткой наглядно показать человеку, что может происходить в его восприятии. Из потокограммы вы можете выбрать то, что я называю «точками стока», «узловыми точками» и «замкнутыми истинами».

Вероятно, всякая перцептивная истина является «замкнутой». На рисунке 9 мы видим, как из А следует Б, из Б — В, В ведет к Г, Г к Д, Д к Е, а из Е вытекает Г. Наконец, установился замкнутый круг. Трудно представить, каким образом перцептивная истина могла бы иметь иную форму, нежели форма замкнутого круга. Чтобы объяснить некую ситуацию, мы переходим от нее к гипотезе, которую затем прокручиваем в голове в поиске результата, отвечающего первоначальной ситуации. В науке доказательства зачастую заменяют собой недостаток воображения. Если какое-то объяснение замыкает круг, мы предполагаем, что оно является единственно возможным.

Рис. 9

Я часто сетовал на отсутствие в нашем лексиконе простого и короткого слова, которое обозначало бы, «как мы воспринимаем мир в данный момент». Очень уж длинная получается фраза. Слово «восприятие» слишком общее, поскольку включает в себя «мировоззрение». Словосочетание «точка зрения» подразумевает наличие сложившего мнения. Понятие «логический пузырь» по смыслу подходит лучше всего, но связано, скорее, с логическим действием, нежели с восприятием. Недавно мне случайно подвернулось нужное слово. В одной статье я заметил опечатку: вместо «своеволие» было написано «своевокие». Это натолкнуло меня на мысль использовать слово «вока» в таком смысле: «как человек смотрит на ситуацию в данный момент». Среднюю часть слова — «ок» — можно связать со словом «око», то есть со зрением, восприятием, а «в» или «во» можно толковать как «возможный». Проще всего запомнить это слово, если понимать его как «возможная картина» — вока.

«Ваша вока видит безработицу как неизбежное зло».

«Моя вока видит неадекватность механизмов перераспределения прибыли».

«Я полагаю, что его вока состоит в том, что безработица является переходным состоянием».

«Ваша вока фрагментарная».

«Изложите вашу воку».

Убеждение - это представление, побуждающее нас воспринимать мир таким образом, чтобы это восприятие оправдывалось.

А почему не воспользоваться попросту словом «взгляд»? Потому что «взгляд» предполагает наличие мнения о результате, в то время как вока — это просто наблюдение, о котором определенное мнение еще пока не сложилось. Привьется ли это слово, подхватят ли его? Сомневаюсь.

Какие выводы мы можем сделать относительно внутреннего и внешнего мира?

1. Внутренним миром в значительной мере пренебрегают, отдавая все внимание миру внешнему, «объективному».

2. Внутренний мир имеет собственную правду и собственную логику, которые могут отличаться от правды и логики мира внешнего.

3. Логика внутреннего мира, как правило, является «водной», в то время как логика внешнего мира — «каменной».

4. Внутренний мир развивает наше умение мыслить на языке гипотез, возможностей и концепций.

5. Убеждения внутреннего мира трудно изменить с помощью внешних факторов. Для этого нужно действовать в рамках логики внутреннего мира.

6. Внутренний мир избирателен, субъективен и подвержен ошибкам, однако это не является основанием для того, чтобы им пренебрегать.

7. Мысленные эксперименты столь же правомерны, как и эксперименты физические.

8. Традиционное мышление недостаточно эффективно для работы с внутренними убеждениями. Для прямого воздействия на восприятие нужны какие-то другие средства.

9. Ценности, метафоры, модели, цели — все это существует лишь во внутреннем мире.

10. Возможно, мы нуждаемся в новом слове «вока», обозначающем «возможную картину окружающего мира в данный момент».

АЛЬТЕРНАТИВЫ

А

льтернативы, бесспорно, являются своеобразной формой параллельного мышления (см. рис. 10 на с. 194). Альтернативы сходятся в одну точку. Ею может быть осуществление некоей цели: альтернативные материалы для изготовления каких-то деталей; альтернативные способы вознаграждения работников; альтернативные методы проверки экзаменационных работ; альтернативные подходы к решению проблемы безработицы. Могут также иметь место поиски альтернативных путей реализации какой-то концепции: альтернативные способы борьбы с курением; альтернативные методы внушения населению сознательного отношения к окружающей среде; альтернативные пути развития демократии.

Параллели, в отличие от альтернатив, не обязаны служить одной и той же цели, а просто в целом направлены примерно в одну сторону. Это могут быть различные факторы, аспекты, компоненты, мнения, идеи, возражения, требования, которые излагаются параллельно друг другу:

«Курильщикам следует предоставлять скидки, когда они, желая избавиться от этой привычки, обращаются за помощью в клиники».

«Курильщики посредством налогов и пенсионных отчислений дают обществу больше, чем получают обратно».

«Курить или не курить — личное дело каждого, и никто не вправе в это вмешиваться».

Г іак 3294

О Альтернативы

Параллельные возможности

Рис. 10

«Потребность в первой затяжке очень сильна».

«Некоторые люди бросают курить резко».

«Могло бы помочь создание общества анонимных курильщиков по образу и подобию общества анонимных алкоголиков».

«Чувство достигнутого успеха является очень важным».

«Травля не поможет».

«Это личное дело каждого, пока оно не вредит другим людям».

«Важно, чтобы сверстники не принуждали молодых людей начинать курить».

Вышеперечисленное представляет собой набор не слишком связанных между собой параллелей, объединенных общей темой «борьба с курением». На практике такого рода дискуссия может быть значительно более продуктивной, если воспользоваться методом шести шляп или средствами направления внимания, применяемыми в программе CoRT. Иначе все эти случайные мысли принимают форму мозгового штурма, и многим аспектам рассматриваемой проблемы не уделяется должного внимания. Истинная цель параллельного мышления — создать полный спектр ценных идей, а не просто хаотически вбрасывать идеи в надежде, что одна из них сработает.

Белая шляпа (информация)

Что мы знаем о среднем возрасте начинающих курильщиков?

Молодым людям нравится первая выкуренная сигарета?

Некоторые люди бросают курить резко.

Как много курильщиков хотели бы бросить?

Зеленая шляпа (идеи)

Клиники, помогающие людям бросить курить, переходят в ведение табачных компаний, которые заинтересованы в их прибыльной работе.

Очень короткие сигареты для утоления жажды первой затяжки.

Специальные знаки отличия для тех, кто бросил курить.

Сигареты, которые не приносят вреда окружающим.

Желтая шляпа (позитив)

Табачные компании воочию продемонстрировали бы право людей на «свободу выбора».

Чем сигарета короче, тем меньше человек курит.

Чувство достигнутого успеха является очень важным.

Курение действительно станет личным делом каждого.

Неудивительно, что в рамках традиционного мышления мы не очень стараемся искать альтернативы, ведь они замедляют процесс поиска «истины».

Черная шляпа (предостережения)

Акционерам этом не понравится.

Дело может кончиться тем, что курить будут еще больше.

Они будут выглядеть высокомерными снобами.

Технически это едва ли осуществимо.

Красная шляпа (чувства)

На курильщиков слишком давят.

Как бы сделать так, чтобы бросить курить было легко.

Оставьте курильщиков в покое.

Молодежи не следует начинать курить.

В этом примере желтая и черная шляпы применялись к конкретным идеям, предложенным зеленой шляпой. Красная шляпа касалась темы курения вообще.

Во многих книгах, посвященных методам решения проблем, всячески подчеркивается важность «правильного» определения сути проблемы. Здесь есть доля лукавства, потому что «правильно» определить суть проблемы вы можете только после того, как решите ее. Именно тогда можно мысленно вернуться назад и сказать: «Если бы я сразу понял, в чем ее суть, она решилась бы легко». Успех, достигаемый задним умом, едва ли имеет практическое значение. Однако нет сомнений в том, что одни возможные определения проблемы с большей вероятностью приводят к решению, чем другие.

Лучшее, что в такой ситуации можно сделать, — это выложить параллельно разные определения проблемы и посмотреть, какие дальнейшие рассуждения вытекают из каждого определения.

Проблема:

На нашей автостоянке не хватает мест.

Определения проблемы:

Не хватает стояночных мест.

Не хватает места для тех, кто хочет поставить машину.

Слишком многие хотят ставить машины на нашей стоянке.

Слишком многие считают необходимым ставить машину на нашей стоянке.

Слишком многим приходится пользоваться нашей стоянкой.

Машины слишком большие.

Для расширения стоянки нет свободной земли.

Мы не можем предоставить людям дополнительные стояночные места.

Из каждого определения могут возникать разные идеи. Например, преимущественное право пользования стоянкой на будущую неделю предоставлять тем служащим, которые показали наилучшие производственные результаты за предыдущую неделю. Поощрять автомобильные пулы[2] или доставлять служащих на работу микроавтобусами. Дополнительные места можно получить, построив подземную или многоэтажную парковку, а можно за счет стоянок других компаний. Ограничить доступ на стоянку для крупногабаритных автомобилей. Предложить работникам оставлять машины на других стоянках и организовать их доставку от этих стоянок к месту работы и обратно. Обязать работников «группироваться» и не допускать на стоянку автомобили без пассажиров.

Если мы хотим найти средство для разжигания огня, которое должно быть очень дешевым, невзрывоопасным, действовать быстро и эффективно, такое требовательное определение сводит альтернативы на нет, ограничивая нас лишь спичками. Если бы проблема была сформулирована в общем виде, в качестве вариантов можно было бы предложить помимо спичек зажигалку, солнечный рефлектор, трение палочек и т. д. Что лучше: иметь с самого начала «жесткое» определение или начинать с более широкого и добавлять ограничения постепенно, отбрасывая то, что не годится?

Истинная цель параллельного мышления - создать полный спектр ценных идей, а не просто хаотически вбрасывать идеи в надежде, что одна из них сработает.

Альтернативы — это как разные дети одних родителей. Вы определяете родителей, а потом ищете братьев и сестер. Какая здесь «фиксированная точка»? Как еще можно прийти к этой точке?

Строго говоря, альтернатива — это выбор из двух вариантов, и альтернативный значит «другой из двух». Но если мы начнем искать альтернативу для уже найденного альтернативного варианта, число вариантов может увеличиться. На практике их число не ограничено. Однако иногда мы впадаем в категоричную самоуверенность, что «другой» возможности не существует, поскольку просто не можем себе ее представить.

У нескольких участников туристической группы случилось расстройство желудка.

«Должно быть, съели что-то не то вчера вечером. Другого варианта нет. Воду мы пили только из бутылок и даже зубы чистили ею». Подобная уверенность возникает из-за неспособности увидеть альтернативу. Как только альтернатива обнаружена, самоуверенность убавляется. Причем альтернативный вариант обнаруживается не посредством логики, а посредством воображения. Хотя, конечно, задним умом становится понятной и логика.

«А как насчет апельсинового сока, который мы пили в самолете? Он мог быть разбавлен водой из-под крана. А лед, который некоторые из нас добавляли в виски? Из чего этот лед изготовлен?»

Умному и креативному адвокату часто удается посеять сомнения в умы присяжных, так что им становится трудно признать обвиняемого «несомненно виновным».

Неудивительно, что в рамках традиционного мышления мы не очень стараемся искать альтернативы, ведь они замедляют процесс поиска «истины». Чем альтернатив больше, тем процесс медленнее.

ПАРАЛЛЕЛИ

И

нтересно отметить, что, по утверждению Аристотеля, Сократ использовал «параллели», когда приводил примеры «справедливости» или чего-то другого, чему пытался дать определение. Рассматривая эти примеры, он пытался извлечь из них суть, «истинное определение». На самом деле это классическая индукция. «Как обнаружить скрытую истину?»

Главной характеристикой параллельного мышления является то, что, генерируя параллели и излагая их бок о бок, мы на этом этапе не пытаемся прийти к какому-либо выводу. Вопрос о том, что истинно, не стоит никаких опровержений. Никакого отбора «хороших примеров». Никаких рассуждений по поводу противоречивости высказываемых утверждений. Индукция подразумевает тщательный «отбор» примеров, в противном случае весь процесс застопорится. Если вы хотите определить «сущность» ищейки, круг рассматриваемых собак должен включать в себя исключительно ищеек. Если вы добавите сюда терьеров или карликовых пуделей, вы никогда не сможете прийти к определенному выводу. Парадоксальным образом индукция заранее устанавливает некое предварительное определение, какие-то рамки, в которые должны укладываться рассматриваемые примеры.

Если вы в качестве примеров «лебедя» рассматриваете только белых лебедей, вы неминуемо придете к

выводу, что все лебеди белые. Если же в качестве основы для выбора примеров вы подразумеваете какие- то другие характеристики, то можете прийти к выводу, что лебеди бывают как белые, так и черные.

Сам процесс индукции представляет собой замкнутый круг. Однако важно иметь в виду, что примеры всегда проходят определенный отбор. В условиях параллельного мышления никакого отбора нет.

На рисунке 11 изображен вид сверху на людей, рассматривающих здание. Все они параллельно смотрят в одном направлении на одну и ту же сторону здания, а потом параллельно сообщают, что видят.

Рис. 11

Рис. 12

Рис. 13

На рисунке 12 люди смотрят на разные стороны здания, каждый на свою. Они параллельно рассказывают, что видят, и каждое сообщение излагают параллельно с другими сообщениями.

На рисунке 13 каждый человек смотрит на «свое» здание в одной и той же деревне. Опять же сообщения поступают параллельно.

В каждом из приведенных примеров имеет место параллельное мышление. Разница в «теме» или «направлении».

В первом случае имеет место параллельное рассмотрение одной и той же стены здания.

Во втором случае параллельно рассматривается все здание целиком.

В третьем случае параллельно рассматривается вся деревня.

Направление или тема определяются предметом обсуждения или размышлений. Предмет не обязан иметь очень четко очерченные границы. Тем не менее есть степени релевантности. Если обсуждается тема ирригации, то личные качества некоей поп-звезды представляются нерелевантными, то есть не имеющими отношения к изучаемому предмету (если только не используются специально в качестве «провокации»).

Где граница между релевантными и нерелевантными замечаниями, уместными и неуместными? Четкой границы нет, и в процессе высказывания идей никакого «отсева» быть не должно. Если вы попросите нескольких человек показать, где север, одни, возможно, покажут нужное направление более или менее точно, другие же могут указать, к примеру, на запад. Где провести черту, отделяющую релевантные идеи от нерелевантных? Взять весь сектор между северо-востоком и северо-западом?

Хотя напоминать о релевантности и задавать общее направление важно, резких суждений, отвергающих неуместные идеи, быть не должно. Те параллели, которые оказываются менее релевантными, в дальнейшем проявят себя как менее полезные и будут в меньшей степени использоваться, когда дело дойдет до принятия решения. Как я уже говорил в одной из предыдущих глав, в параллельном мышлении нет охраняющего вход судьи, который играет важную роль в традиционном мышлении.

Как это уже было сказано в отношении индукции, слишком резкая изначальная постановка вопроса о релевантности предложений означала бы предопределение того, что мы пытаемся «найти». Если, обсуждая цитрусовые, упоминать лишь плоды оранжевого цвета, можно прийти к выводу, что все цитрусовые имеют оранжевый цвет. Лучше сначала до предела расширить рамки и только потом их сужать. Для параллельного мышления, где контроля «на входе» нет, это не является проблемой, в отличие от традиционного, где пришлось бы почти все время тратить на выяснение, допустима выдвинутая идея или нет.

Кто-то когда-то заметил, что потенциальным покупателям недвижимости всегда следует смотреть дома зимой. Летом листва может заслонить находящийся по соседству газовый завод. Надо ли требовать, чтобы все осмотры здания осуществлялись в один и тот же день и при одинаковых обстоятельствах? Нет, это вовсе не обязательно, если только определенные условия осмотра не оговариваются с самого начала. Как и в случае с альтернативами, всегда лучше сначала иметь широкий диапазон направлений, а потом сужать его.

Для людей, привыкших к традиционным методам мышления, отсутствие контроля суждений «на входе» означает засилье идей, не имеющих никакого отношения к делу. Это связано с дихотомией релевантно- сти/нерелевантности, прочно засевшей у них в голове. На самом деле переход от идей вполне уместных к неуместным достаточно плавный, и четкого разделения здесь нет.

В главе, посвященной альтернативам, я указал на разницу между структурированным и неструктурированным параллельным мышлением. Неструктурированное параллельное мышление подразумевает различные описания объекта внимания в рамках заданного направления. Все комментарии, более или менее соответствующие данному направлению, принимаются к сведению и излагаются параллельно. Структурированное мышление предполагает наличие дополнительных условий, уточняющих направление мышления.

Например, если общей темой обсуждения являются «сельскохозяйственные субсидии», а в качестве дополнительного условия выдвинута желтая шляпа, тогда участники обсуждения на время действия этого условия «направляют свое внимание» на достоинства и преимущества сельскохозяйственных субсидий, к коим относится, например, возможность сохранения традиционного сельского образа жизни для мелких фермеров.

Традиционное мышление требует сразу же оправдывать и обосновывать каждую предлагаемую идею. В системе параллельного мышления любая «возможность» принимается как таковая.

Можно возразить, что в реальной жизни нельзя смотреть одновременно в двух направлениях. Однако в каком-то смысле это все- гаки возможно. Представьте, что вы смотрите на здание. Не отрывая взгляда от него, вы можете надеть розовые очки и отметить для себя, что вы видите. Потом вы можете надеть желтые очки и снова отмечать, что видите. Если здание разноцветное, в разных очках вы будете видеть его по-разному. Именно в таком смысле работают «шляпы». И на практике работать с ними очень просто. Они устраняют чувство хаоса и повышают эффективность параллельного изучения предмета по сравнению с неструктурированным подходом.

Здесь я хочу повторить мысль, которую высказал в одной из предыдущих глав, поскольку она очень важна. В условиях параллельного мышления мы ставим перед собой задачу смотреть в определенном направлении. Умение направлять внимание в нужную сторону очень важно. Но речь здесь не идет о «классификации» наблюдений после того, как они сделаны. Речь также не идет о том, что вы высказываете различные идеи, а затем классифицируете их, одни помещая в рубрику «проблемы», другие в рубрику «достоинства» и т. д. Практическая разница между этими двумя подходами велика: одно дело направлять внимание, и совсем другое — судить о результатах наблюдений.

Я придаю такое значение «направлению внимания» потому, что вы можете не увидеть каких-то аспектов рассматриваемой проблемы, пока не направите внимание в их сторону. Простая классификация вещей нисколько не помогает «видеть» лучше.

И тут вновь следует подчеркнуть разницу между сократовским методом и параллельным мышлением. В рамках сократовского метода и традиционного мышления мы предполагаем, что идеи, замечания, наблюдения, восприятие просто «есть». Они каким-то образом приходят к нам, возникают в голове, и наше дело — просто оценить их и классифицировать. В этом состоит сущность критического мышления. Но откуда эти наблюдения, идеи, восприятия берутся? Как они рождаются? В школе у нас есть учебники как источники идей. У Сократа в платоновских диалогах были собеседники, высказывавшие разные предположения. Но в реальной жизни где брать идеи? Вот почему в системе параллельного мышления так важен аспект направления внимания. Сократовский метод вопросов не дает того эффекта и по-настоящему применим только по отношению к «значению» слов и терминов.

Следовательно, первая часть параллельного мышления по своей природе созидательна.

Одно из основных различий между сократовским методом и параллельным мышлением кроется в их отношении к противоречиям. Западная, аристотелевская, логика зиждется на утверждении, что ничто не может «быть» и «не быть» одновременно. В некотором смысле это является основой основ. Неприятие противоречий позволяет принять систему ячеек-категорий. Любой объект или понятие либо принадлежат данной категории, либо не принадлежат. Нельзя одновременно принадлежать и не принадлежать. Это применимо к классам, группам и т. д. В платоновских диалогах Сократ использует противоречия как инструмент доказательства. «Если мы допустим это и это, то придем к противоречию, а значит, такого быть не может».

В «Федоне» Сократ говорит: «Утверждение, что душа является попросту гармонией тела, как мелодия является гармонией лиры, и утверждение, что знание является припоминанием того, что уже существует, несовместимы»*. В одном случае знание уже есть, а в другом оно приходит только после появления тела. Эти два предложения несовместимы и взаимно исключают друг друга. Это означает, что идея гармонии должна быть отвергнута, потому что идея о знании как припоминании может быть «доказана».

Во многих политических и судебных спорах одна сторона пытается доказать противоречивость аргументов другой стороны. Если это удается, позиция другой стороны объявляется несостоятельной. Неприятие противоречий является своего рода «истиной игры», которая находит опору в языке. Если мы определяем стол как «предмет, имеющий четыре ноги», мы просто не можем принять стол о трех ногах за стол. Если объект не стоит на четырех ногах, мы не можем называть его столом.

Параллельное мышление допускает противоречия. Это связано с тем, что упор делается не на то, «что есть», а на то, «что будет происходить дальше» и «к чему это приведет» (то есть на «водную», а не на «каменную» логику).

«Самолет на Париж вылетает в 16.00».

«Самолет на Париж вылетает в 17.00».

Эти утверждения кажутся взаимоисключающими. Они полностью противоречат друг другу, если мы придадим им такую форму:

«Рейс на Париж запланирован на 16.00».

«Рейс на Париж не запланирован на 16.00».

Получается классическое противоречие между «есть» и «не есть».

В условиях параллельного мышления оба утверждения приемлемы. Вот когда придет время «построения решения», мы можем проверить оба утверждения, позвонив в аэропорт или сверившись с расписанием. Вполне может статься, что эти два предложения вовсе и не противоречат друг другу, потому что самолеты могут вылетать на Париж и в 16, и в 17 часов или по одним дням в 16, а по другим в 17. Если мы не можем точно проверить время вылета, тогда есть возможность предпринимать такие действия, чтобы учесть обе возможности: приехать в аэропорт в расчете на 16-часовой рейс, а если самолет вылетает все-таки в 17.00, часок посидеть в зале ожидания и почитать книжку.

В этом простом примере мы прежде всего видим то, что кажется противоречием, но на самом деле таковым может и не являться. Поэтому существует опасность с порога отвергнуть кажущиеся противоречия, основываясь на неполной информации и не зная о том, что противоречия-то никакого и нет. Кроме того, пример показывает, что проверять варианты нужно тогда, когда наступает подходящее для этого время, а не в ту же секунду, когда они поступают. И наконец, мы можем предпринять действия, учитывающие обе «противоречивые» возможности. Это схоже с хорошо известным процессом разработки прогнозов. Мы можем вообразить наилучший и наихудший варианты развития событий и выработать такие меры, которые подходили бы для обеих крайностей и для всего, что находится между ними.

Параллельное мышление допускает противоречия.

Есть еще один важный аспект, о котором нельзя не сказать. Противоречивые мнения о времени вылета самолета могут стать причиной бурных, но при этом пустых словопрений. Противоречия могут использоваться как оправдание для политики с позиции силы, где одна сторона пытается доказать ошибочность позиции другой стороны. В условиях параллельного мышления это невозможно.

Если в условиях параллельного мышления вход открыт любым идеям, тогда как быть с «истиной»? Когда наступит ее черед? Ответ: черед истины наступит тогда, когда в ней возникнет необходимость. Черед истины наступит тогда, когда нам нужно будет придумать выход, принять решение или проверить предложенный ход действий. Черед истины наступит тогда, когда перед на,ми будет полная картина.

«Соль в пище полезна».

«Соль в пище вредна».

Эти два утверждения противоречат друг другу. Какое из них нам следует рассматривать? Если бы мы должны были выбирать с самого начала, то оказались бы не правы в любом случае. Если же допустить, что оба утверждения верны, позже их можно попытаться примирить. Можно, например, прийти к выводу, что немножко соли — это хорошо, но избыток ее вреден.

Можно также сделать вывод, что одни люди, особенно с повышенным кровяным давлением, считают соль вредной. С другой стороны, в условиях влажного климата соленая пища полезна, поскольку организм теряет много соли с потом. Судить можно только тогда, когда мы имеем перед собой полную картину, учитываем все факторы. А отметать какой-то из двух вариантов «у входа» в некоторых случаях было бы большой ошибкой.

На первой стадии параллельное мышление не стремится к однородности, согласию или выводам. Никто не ищет объективную истину. Упор делается на возможности и «воки» (возможные картины).