Отечественная война, декабристское движение и печать

В общественно-политической жизни России первой четверти XIX в. произошли события, оказавшие значительное влияние на отечествен­ную и европейскую историю, — борьба с наполеоновским наше­ствием, восстание декабристов. Журналистика стала не только лето­писцем, но и активным участником этих событий,

В начале XIX в. наращивает темпы российское мелкотоварное и капиталистическое производство, все явственнее становятся призна­ки разложения крепостнической системы.

Сотни политических ссыльных, произвол тайной экспедиции, запрещение ввоза иностранных книг и даже нот — все эти меры крат­ковременного правления Павла I сдерживали экономическое и куль­турное развитие страны, вызывали недовольство в обществе. При­шедший к власти в результате дворцового переворота в марте 1801 г. Александр I предпринял ряд реформ, необходимость которых вызы­валась политическими и социальными условиями русской дей­ствительности. Указ от 15 марта 1801 г. возвратил гражданские права 12 тыс. политических заключенных, и некоторые из них полу­чили возможность заниматься государственной деятельностью. Вы­шел указ о свободном пропуске через границу едущих из России и обратно, был снят запрет на ввоз книг из-за рубежа, «распечатаны» частные типографии.

Однако реализация либеральных нововведений Александра I тормозилась вследствие противостояния консервативных сил и непоследовательности действий самого царя. Указ о вольных хлебо­пашцах, принятый Негласным комитетом, в котором молодые друзья

царя П. Л. Строганов, А. Чарторыский, Н. Н. Новосильцев, В. П. Кочу­бей разрабатывали планы преобразований, предоставлял крестьяни­ну возможность выкупа из крепостной зависимости «но желанию» помещика и практически не применялся как из-за высокой выкупной платы, так и из-за нежелания помещиков. Формально отменивший предварительную цензуру указ от 9 февраля 1802 г. требовал поли­цейского надзора над типографиями, проекты реформирования го­сударственного управления, открывавшие путь конституционного процесса в России, были отвергнуты, а их автор М. М. Сперанский подвергся гонениям.

К числу нововведений Александра I относился первый цензурный устав 1804 г., в котором давались видимые послабления печати. Так, § 21 защищал автора от произвола цензоров: «...цензура в запрещении печатания или пропуска книг руководствуется благоразумным снис­хождением, удаляясь всякого пристрастного толкования сочинений или мест в оных, которые по каким-либо мнимым причинам кажутся подлежащими запрещению. Когда место, подверженное сомнению, имее г двоякий смысл, в гаком случае лучше истолковать оное выгод­нейшим для сочинителя образом, нежели его преследовать». В § 23 предусматривалось незамедлительное цензурование периодических изданий: «Цензура не должна задерживать рукописи, присылаемые на ее рассмотрение, особливо ж журналов и других периодических изданий, которые долженствуют выходить в срочное время и теряют цену новости, если издаются позже».

Вместе с тем устав узаконивал предварительную цензуру. Многочисленные дополнения к нему стесняли положение прессы. Последовал запрет на статьи, касающиеся императорских театров и игры актеров. Воспрещалось писать о судебных делах и действиях правительства без предварительного согласия Министерства народ­ного просвещения, в ведении которого находилась цензура. Высшей цензурной инстанцией являлось Главное правление училищ. Создан­ное в 1811 г. Министерство полиции осуществляло надзор за типогра­фиями и книготорговлей.

В первой четверти XIX в. возникло около 150 новых периодических изданий — официальных и частных, столичных и провинциальных. Эта цифра превышала количество газет и журналов, издававшихся на протяжении всего предыдущего времени. В целенаправленном фор­мировании сети периодики активное участие принимало правитель­ство с помощью официальных изданий. В проекте «Северной почты, или Новой Санкт-Петербургской газеты» говорилось: «Дабы успеш­нее и скорее предполагаемые газеты могли в публике приобрестидоверенность и достигнуть цели своей, то и должно издание газет таким образом устроить, чтобы сколь можно менее приметно было, что сии газеты издаются от правительства».

В последнее десятилетие царствования Александра I консерватив­ный курс окончательно возобладал во внутренней политике прави­тельства. Пользовавшийся доверием царя граф А. А. Аракчеев осу­ществлял полицейско-репрессивные меры. Став начальником военных поселений, призванных дать экономию казне за счет совме­щения военной службы крестьян с сельскохозяйственными работа­ми, Аракчеев ввел там палочную дисциплину. В быту военных посе­лян царствовал произвол, даже выбором невест занимались командиры.

Приветствуя «дней Александровских прекрасное начало», Пушкин так охарактеризовал в целом личность и деятельность царя: «Власти­тель слабый и лукавый, плешивый щеголь, враг труда, нечаянно при­гретый славой...» Последние слова имели непосредственное отноше­ние к событиям Отечественной войны 1812 г.

Разрабатывая планы мирового господства, Наполеон готовился покорить Россию. Успехи французов на европейском театре военных действий вселяли уверенность в достижении этой цели. Однако Напо­леон недооценил патриотизм и героизм русского народа, вставшего на защиту своего Отечества. Мужество и высокая гражданственность россиян вызывали всеобщее уважение. «Наполеон вторгся в Россию, — писал А. А. Бестужев, — и тогда-то народ русский впервые ощутил свою силу. Тогда-то проснулось во всех сердцах чувство независимо­сти, сперва политической, а впоследствии народной. Вот начало сво­бодомыслия в России».

Отечественная пресса влияла на умы и чувства россиян в патриоти­ческом духе. Московский главнокомандующий граф Н. П. Растопчин сочинял «афишки» — листовки, в которых призывал солдат и опол­ченцев сражаться с врагом, не щадя своей жизни. В армии Кутузова имелась мобильная типография, где наряду с реляциями о сражениях печатались «летучие листки» патриотического содержания.

Отечественная война 1812 г. содействовала росту национального самосознания, утверждению национального характера русской культуры. Пробудился интерес к национальной истории, что на­шло отражение в послевоенный период в выходе первых восьми томов «Истории государства российского» Н. М. Карамзина, в «Думах» К. Ф. Рылеева, «Борисе Годунове» А. С. Пушкина, романах и пьесах И. И. Лажечникова и Н. В. Кукольника.

Отечественная война способствовала подъему вольнолюбивыхнастроений в обществе, обострила внимание к социально-политиче­ским вопросам современности, вызвала всеобщую неприязнь к ти­рании. В заграничных походах русское войско воочию убедилось в том, что вслед за буржуазными революциями ряд европейских стран вступил на путь экономического и социального прогресса.

Сам факт возвращения крестьян, отстоявших независимость Отчиз­ны, под палку господина вызывал возмущение прогрессивно мысля­щих современников. Воспитанные на произведениях французских про­светителей, усвоившие демократические лозунги Великой французской революции «свобода, равенство, братство», защитники Отечества из числа офицеров-дворян стали вынашивать планы политического пере­устройства России. Военный успех окрылял их, настраивал на возмож­ность достижения цели решительными действиями.

Круг участников первых политических организаций был неширок, ограничивался составом тайных обществ — Союза спасения (1816-1817), Союза благоденствия (1818-1821), Северного общества (1821-1825), Южного общества (1821 -начало 1826). Заговорщиков объединяла ненависть к самодержавию и крепостному праву, но пути избавления от зла предлагались различные.

В «Конституции» Н. М. Муравьева закреплялась конституционная монархия, в которой исполнительная власть принадлежала императо­ру, а законодательная — парламенту. Провозглашалось федератив­ное устройство будущего российскою государства. Освобожденные от крепостной зависимости крестьяне получали в собственность при­усадебные участки по 2 десятины пахотной земли на двор.

«Русская правда» — конституционный проект будущего республи­канского устройства, составленный П. И. Пестелем, — утверждал идеи революционной диктатуры и физического уничтожения царской фа­милии, регламентации быта, в том числе народных празднеств. В «Кав­казском разделе» проекта приветствовалось покорение земель, распо­лагавшихся между Россией и Турцией, разделение населявших их народов на мирных и буйных и переселение последних малыми груп­пами в другие места. Крепостные крестьяне, став свободными, полу­чали половину всего земельного фонда, другая половина земель оста­валась за помещиками.

Помимо легальной деятельности в периодической печати и литературных объединениях заговорщики вели нелегальную пропа­ганду. Н. М. Муравьев в «Любопытном разговоре» (1822) в доступ­ной диалогической форме обращался к солдатам с призывом высту­пить против царя. В форме разговорника был составлен и «Православный катехизис» С. И. Муравьева-Апостола (1825), побуждавший христолюбивое российское воинство ополчиться «против тиранства и восстановить веру и свободу в России». В солдатских песнях К. Ф. Рылеева и Л. А. Бестужева звучал призыв к свержению тирана. Этот призыв, облеченный в «литературные одежды», проры­вался сквозь цензурные препоны на страницы легальных изданий. В лексике декабристов высокую частотность обрели слова «Отечество» и «свобода», получившие общенациональное звучание в годы Оте­чественной войны.

Восстание разразилось после скоропостижной смерти Александ­ра I, когда в период междуцарствия решался вопрос о престолонасле­дии. Заговорщики составили «Манифест к русскому народу», в кото­ром провозглашались конституционное правление, отмена крепостного права, демократические свободы, и вывели на Сенат­скую площадь лейб-гвардии Московский полк; к нему присоеди­нились матросы и некоторые части петербургского гарнизона. Предъявить манифест Сенату восставшие опоздали, тот уже при­нес присягу императору Николаю I. Назначенный руководителем восстания С. П. Трубецкой на площадь перед Сенатом не явился. Попытавшийся уговорить солдат присягнуть Николаю I петербург­ский генерал-губернатор М. А. Милорадович был сражен выстрелом П. Г. Каховского. Заговорщики не расходились до тех пор, пока артил­лерийская картечь по приказу нового императора не рассеяла их ряды.

15 декабря 1825 г. «Санкт-Петербургские ведомости» известили русских читателей о событиях прошедшего дня: «Жители столицы узнали с чувством радости и надежды, что государь-император Нико­лай Павлович воспринимает венец своих предков... Но провидению было угодно сей столь вожделенный день ознаменовать для нас и печальным происшествием, которое внезапно, но лишь на несколько часов возмутило спокойствие в некоторых частях города. Две возму­тившиеся роты Московского полка построились в батальон-каре пе­ред Сенатом, ими начальствовали семь иди восемь обер-офицеров, к коим присоединилось несколько человек гнусного вида во фраках. Его величество решился, вопреки желанию сердца своего, употре­бить силу...»

К следствию по делу декабристов было привлечено 579 человек, из них 279 признаны виновными, пятеро повешены: П. И. Пестель, К. Ф. Рылеев, С. И. Муравьев-Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин, П. Г. Каховский. Осужденных сослали на каторжные работы и посе­ление в Сибирь, в действующую армию на Кавказ, некоторых матро­сов и солдат забили шпицрутенами.

События 14 декабря 1825 г. оставили неизгладимый след в отечественной истории как первая попытка программно обосновать и одновременно практически реализовать идею изменения социально-политической системы в России. В дворянских кругах были как осуж­давшие восставших, так и сочувствовавшие им. Закрепощенный на­род, во благо и без участия которого замышлялся заговор, безмолвствовал.